Противоположности

Неравномерное пиканье аппарата нарушает тишину в одинокой больничной палате. Только этот негромкий, но настойчивый аппарат и мужчина преклонного возраста, лежащий на спине с закрытыми глазами. Его грудная клетка едва заметно поднимается и опускается, а аппарат ежесекундно подтверждает, что изношенное жизнью сердце ещё бьётся. В палате пусто. Лишь из открытого окна, полупрозрачные занавески которого развевались на тёплом летнем ветерке, снизу доносились голоса прохожих и быстрый темп жизни мегаполиса. Ещё мгновение и надоедливое пиканье прекращается, разнося по помещению громкий непрерывный писк — сердце не бьётся. Медперсонал вбежал в палату пациента, но слишком поздно, уже ничего не вернуть назад: умиротворённое лицо мужчины прикрыли белой тканью и начали отсоединять аппараты. Никто не знал, что за всем этим наблюдает тот самый человек, тело которого ещё даже не успело остыть. Полупрозрачное, сотканное словно бы из света, тело мужчины было необычайно лёгким и подвижным, хоть и оставалось таким же старым на вид. Он проводил взглядом уходящих из палаты врачей и устремился на самый верх здания. Перед глазами, как на ладони, простирался город, озарённый ярко-алым, оранжевым и переходящим в розовый, цветами солнечным светом. Закат в этот день поистине особенный. Глядя на него, ощущается умиротворение и осознание того, что всё было не зря и в этой жизни ему не о чем жалеть. Мужчина обернулся за спину, встречаясь серыми полупрозрачными глазами с двумя парами других, казалось, живых глаз. Перед ним стояли мальчик и девочка. Они смотрели прямо на него не отводя своих по разному золотых глаз в немом молчании. Паренёк был одет в тёмный плащ, закрывающий почти всё его тело по колени, непонятным образом переходящий в штаны такого же цвета с рисунком тёмно-бирюзовых языков пламени, а из-под капюшона выглядывали недлинные тёмные волосы с бирюзовыми прядями и яркие золотые глаза с узкими, словно кошачьими, зрачками. На шее было странное ожерелье из множества белых бусин среднего размера и пары фиолетовых, с мягкими розовыми кисточками снизу, находившихся по сторонам от массивной металлической подвески, формой напоминающей кинжал. За спиной его виднелся заострённый ромбовидный кончик чёрного шеста. Его лицо было абсолютно спокойным и даже безразличным к происходящему, чего нельзя было сказать о его спутнице. Девочка была его полной противоположностью: она была одета в белое платьице до колен, больше напоминающее ночнушку с милыми рукавами средней длины, перевязанные тонкими голубыми ленточками, а короткие блондинистые локоны с длинными прядями по бокам плавно развевались на ветру, красиво переливаясь в лучах заходящего солнца. На маленьких ножках девочки не было обуви, она стояла на самой верхушке крыши босыми ногами и не обращала на это никакого внимания, осматривая призрака любопытным взглядом таких же золотых как у парня, но гораздо более тёплых глаз, а на лице была добрая лёгкая улыбка. Только сейчас мужчина заметил за спиной незнакомки небольшие белые крылья как у ангела. Теперь он понял. Они за пришли ним. Осознание того что сейчас всё закончится не пугало, мужчина понимал — его время истекло, поэтому он сам пошёл навстречу своим проводникам и остановился в нескольких шагах от них, со словами: — Я готов. Не сговариваясь, проводники душ подняли к мужчине каждый по одной руке: парень правую, а девушка левую. Человек протянул свою морщинистую руку в ответ, положив её ровно посередине на их руки, касаясь пальцами двух небольших, но тёплых, ладоней. Карие глаза сразу же поднялись на лица стоящих перед ним детей: они оба смотрели прямо на него. Вглубь него. В его суть. Во взгляде каждого умерший видел отражение своих поступков: в золотых глазах парня — свои оплошности и ошибки, а в медовом взгляде девочки гордые моменты его мудрых поступков и честных решений. Видимо, закончив анализировать его прошедшую жизнь, они одновременно моргнули и, что-то решив в немом совещании, через долю секунды парень тихо хмыкнул и убрал свою руку, отходя на пару шагов назад, а девочка-ангел широко улыбнулась, уверенно взяла мужчину за руку и повела его ввысь, к небу. Остановившись на полпути, Ангел оставила человека и отлетела немного вперёд, сложив руки лодочкой перед собой. Через несколько секунд в её руки упала и ярко засияла крошечная звезда, с каждым мигом разрастаясь всё больше, пока перед проводницей не появился звёздный проход, солнечные ступени которого вели ввысь к огромной двери. Девочка обернулась к призраку и, слегка улыбнувшись, плавным жестом руки пригласила пройти вперёд самому, всё так же держа во второй руке сияющую звезду. Один шаг. Второй. По обеим сторонам звёздного коридора пролетали счастливые воспоминания из жизни человека, покинувшего этот мир: его детство, юность, взрослая жизнь с собственной семьёй, женой и детьми, и наконец его старость с маленькими внуками и повзрослевшими детьми, которые не забывали и продолжали заботиться об уже немолодом отце вплоть до его кончины. Слёзы счастья текли по старческому лицу и улыбка не сходила с его уст до самого конца. Душа прошла через дверь и коридор начал рассыпаться блестящей пылью на ветру, унося с собой все воспоминания и душу этого добросердечного человека. Звезда в руках Ангела запульсировала и взлетела туда, откуда появилась, оставляя за собой длинный столб света. — Вот мы и закончили. — сказала девушка, отряхивая ручки друг о друга и перемещаясь на основание строительного крана многоэтажки. — В этот раз моя взяла, Сяо! — Да-да. Смотри как бы лицо от счастья не треснуло. — сказал парень, появившись рядом с напарницей и сложив руки на груди. По его лицу даже невозможно понять рад он подобному раскладу или нет. — Хмпф. Знаешь, твоё лицо бы тоже не треснуло, улыбайся ты хоть на пару сотен лет чаще обычного. Согласись, гораздо приятнее начинать день с улыбки хотя бы самому себе, нежели ходить с хоть и с симпатичной, но совершенно кирпичной моськой… — девочка надулась, словно ребёнок, и сложила руки на груди, пародируя спутника напротив, но не переставая сидя качать босыми ножками туда-сюда в воздухе. Её взгляд был опущен на сияющий город под ногами. На лице жнеца появилась ядовитая ухмылка. — Так значит у меня «кирпичная моська», Люмин? — девушка вздрогнула. Она знала, когда Сяо начинает так говорить — он выражает крайнюю степень тихой злости. Опять она ляпнула не подумав. — Т-только не злись, я не специально… Хотя подожди, да с чего я вообще извиняться должна? Ему комплимент говорят, а он ещё и недоволен! Всё-таки вы, жнецы, слишком высокомерные создания. — Как раз из-за таких неуместных комплиментов от вас, ангелочков, они и считают себя лучше. — пробормотал юноша, присаживаясь рядом с девушкой и сбрасывая с головы капюшон. — «Они»… — повторила за другом Люмин, отводя взгляд. — Говоришь так, словно ты не жнец как и они. Уже пора свыкнуться со своей ролью, Сяо. — Я давно смирился, но не считаю что мы одинаковые. Между «как они» и «такой же» всё же есть тонкая грань и, поверь, я искренне признателен тебе за то, что ты понимаешь эту грань. — Конечно же вы разные. Ты лучше… — последние слова она произнесла совсем тихо, но чуткий слух парня всё-таки расслышал их. Сяо положил свою руку, одетую в перчатку, поверх руки Люмин, слегка сжав. Они оба понимают, что снова рискуют нарушить Вето, однако это единственный поступок, который они могут себе позволить, балансируя на грани. Жнец и Ангел никогда не смогут быть вместе, но тем не менее в сердцах этих двоих уже давно зародилось чувство, которое многие тысячелетия считали невозможным. Однако ещё есть надежда что однажды Высшие Существа всё же пересмотрят свои взгляды на существование некоторых древних правил, уже утративших свою актуальность, а пока пускай всё остаётся так, как есть: белое будет белым, чёрное чёрным, а чувства двух совершенно разных проводников душ так и останутся невысказанными до лучших времён, ведь впереди их ждёт вечность, которую они проведут вместе несмотря ни на что.