мандарины разъедают кожу

гирлянда пламенем мягко обжигает кожу. очень по-новогоднему будет повеситься на ней? феликс не знает, но вместо того, чтобы вязать петлю, он украшает блеклую полинявшую ёлку — самую последнюю, да и самую дешёвую, которую хан смог для них добыть. гирлянда не сильно лучше ёлки — старая, с перегоревшими лампочками. синие, красные и жёлтые цвета ножами распарывают зрачки. джисон возвращается с чердака с коробкой странных ёлочных игрушек. половина из них сразу идут в мусор, осколки расцарапали нежные пальцы и феликс рисует кровью сердечко у джисона на щеке, не замечая падающих на ковер капель. приметы обойдут их стороной, в феликсе есть что-то магическое. под кроватью, рядом с трупами детских мечт, в пыли лежит линяющая позолотой звезда. джисон насаживает её на верхушку ёлки, придирчиво осматривает ёлку, а после беспорядок, в котором они с ликсом сидят — новогодние шары, пыль и облако потрёпанной мишуры. феликс осматривает хана — шрамированная временем кожа на руках, три почти незаметные веснушки на кончике носа и море сияющих огоньков в глазах. если выключить гирлянду, то останутся лишь две чёрные дыры, которые засасывают и не дают шанса куда-либо сбежать. да и джисон — многорукий индийский бог, от которого не скроешься. ликс делится с ним звёздами и учит его светить, а джисон учит всплывать в кромешной тьме. ли чистит сону мандарины, хоть они плюются ядовитой кислотой прямо в глаза и оставляют ожоги на искусанных тревогой пальцах. хан достает запрятанный коньяк и две кружки со сколотыми краями. феликс вспоминает отца, который пил вместо коньяка — водку. каждый день. а после начинались танцы на ножах с матерью (ни она, ни он танцевать не умели: на ней было очень много синяков и царапин. много падала.) феликс лежит на спине, по-ангельски раскинув руки-крылья: колючий ковер сцарапывает кожу и неприятно ощущается спиной. в метре от него по полу ледяными ступнями крадётся смерть — сегодня она проиграла. ли вздыхает и, поднимаясь, сразу оказывается в объятиях джисона. поцелуй на вкус как цитрус, мёд и снег, коньяк и кровь. бьют куранты, на улице тишину гранатами взрывают счастливые крики, пока джисон и феликс в одном свете гирлянд смотрят друг другу в глаза. холод обнимает, опутывая колючей проволокой, но когда джисон обволакивает теплотой вечно мёрзнущего феликса, полярную звезду с постоянной минусовой температурой, ли наконец-то перестаёт дрожать. в этом году никто не умрёт.