Пламя единения

      Удивительно, как вечный ветер Края Королевства до сих пор не повалил старую палатку и не похоронил её под толстым слоем бледного пепла. Когда именно опустел лагерь невезучих странников, никто не может сказать. Он одиноко возвышался посреди верхнего тоннеля далёких пещер ещё с тех пор, как Хорнет впервые навестила старое тело Короля — а было это достаточно давно, если верить словам принцессы. Трупы в лагере благодаря морозу остались чистыми, чума их не затронула, и при быстром взгляде казалось, что путешественники просто уснули. Палаточный лагерь оставался нетронутым долгие годы, и ни одна живая душа его не посещала... До тех пор, пока Рыцарь не привёл с собой Мрачное Дитя.       Рыцарь продолжал заполнять журнал Охотника, а Дитя ему, как могло, помогало: по крайней мере, стало реже плевать огнём в звонокрылов. После побега от роя аспидов Рыцарь почувствовал необходимость в смене амулетов. Но бежать до скамейки в Колизее через тех же аспидов было не столько неохотно, сколько рискованно: души оставалось не более чем на восстановление одной маски, а всего их осталось... Рыцарь решил всё-таки добраться до скамейки в верхних пещерах.       Едва увернувшись от упавшего сталактита, Рыцарь увидел скачущего навстречу Великого прыгуна. Дитя радостно бросилось на врага, а Рыцарь убрал гвоздь за спину и пристально посмотрел на прыгуна. Прыжок почти вплотную, Дитя тревожно замахало хвостом — Рыцарь пронёсся тенью сквозь прыгуна, подскочил к стене и зацепился клешнёй. Дитя напоследок обожгло неприятеля и подлетело к опекуну, который уже карабкался к входу на верхний ярус. Когда стала видна потрёпанная ткань палатки, странник оттолкнулся, и крылья существ пронзили воздух — чёрные перепончатые крылья Дитя и шесть полупрозрачных крыла Рыцаря в одно мгновение взмахнули, и путники оказались внутри палатки.       Дитя недоверчиво уставилось на мертвецов, а затем и на Рыцаря, замеревшего на переноснóй скамейке. Ребёнок Гримма ворчливо пошипел и улёгся, свернувшись у скамейки. Рыцарь медленно перебирал амулеты, вглядываясь в детали каждого из них. Он повертел Пронизывающую Тень в руках и вдруг услышал приглушённое свистом ветра урчание. Рыцарь посмотрел вниз: Мрачное Дитя слабо подрагивало от холода, чуть взмахивая крыльями и хвостом. Рыцарь взял маленькое существо и положил к себе на колени. Пусть его пустотное тело и не способно согревать, он укроет Дитя от порывов ветра, пробивавшихся сквозь палатку. Ведь Гримм попросил оберегать творение Сердца Кошмара, и Рыцарь кивнул; они обещали оберегать, они — и светлая душа, и бледная маска, и тень внутри неё, и листья накидки — поклялись Гримму, друг другу, самим себе...       Рыцарь провёл рукой по спине существа; Дитя медленно открыло глаза, и странная искра мелькнула в них. Существо яростно взметнулось вверх и сконцентрировало пламя Кошмара в распахнутой пасти.       — Мьях! — Мрачное Дитя плюнуло сгустком пламени в старый костёр, и огонь, столь похожий на свет факелов труппы Гримма, взметнулся ввысь. Пламя буйствовало, но не опаляло ни трупы, ни ветхую ткань палатки. Рыцарь завороженно глядел на знакомое сияние; сгустки огня отражались на маске Рыцаря и в алых глазах Мрачного Дитя. Была права Белая Леди, когда говорила, что между брошенным сосудом и монстром из Кошмаров есть что-то общее.       Пламя, внезапно вспыхнувшее посреди пепельной бури, привлекло внимание не только скрывающихся в заброшенном лагере. Дитя насторожилось и зашипело, вглядываясь в буран. Рыцарь вслед за ним медленно повернул голову в сторону выхода из палатки, где ткань была разорвана и дрожала под пробивающимися порывами ветра, и увидел, как где-то вдалеке мелькал до странности знакомый силуэт — невысокая фигура в насыщенно-красной накидке. Сосуд успокаивающе почесал рожки Дитя и пару раз постучал по скамейке. Существо неохотно опустилось рядом с опекуном, продолжая наблюдать за силуэтом. Тем временем Рыцарь перебирал амулеты, пока не нашёл нужный — серебристо-стальной, с шестью узкими прорезями. После экипировки из амулета выскочили клубки тонких нитей, которые за пару мгновений сформировались в трёх ткачей в белых масках. Дитя поприветствовало друзей парой пронзительных визгов. Ткачи покопашились вокруг скамейки, но вскоре успокоились и, как Рыцарь, застыли, глядя на приближающегося незнакомца.       Сквозь вой ветра едва-едва раздавались быстрые шаги, и вслед за ними — хруст векового пепла. В голове Сосуда каждый тихий шаг отдавался гулким эхом, а постоянно смутные воспоминания рисовали картину боя с Хорнет, здесь, недалеко, у сброшенного панциря. Он представил её: с решительным взглядом и иглой наперевес, низко склонив голову, она преграждает путь. Его путь. Хорнет бросила ему вызов, в точности как он поднимал оружие на Воинов Грёз и лордов. И на неё…       Шаги участились, и вскоре Хорнет, преодолев пелену пепла, стала полностью видна. Шаг, другой — она в последний момент остановилась прямо перед палаткой.       — Приветствую, Маленький Призрак, — сказала Хорнет, отодвигая потёртую ткань и заходя внутрь. — Рада вновь встретить тебя, почти на том же месте.       Рыцарь слез со скамейки, поднял голову и встретился взглядом с сестрой. Она кивнула и принялась оглядываться на снующих между её ног Ткачей. Мрачное Дитя тяжело взмахнуло крыльями и совершило несколько оборотов вокруг рогов Хорнет.       — Долгое время никто не зажигал огонь в этих землях. Но огонь Кошмара — особый. Я догадалась, что это ваших рук дело, — принцесса осторожно протянула руку и погладила Дитя по мордочке, получив в ответ неразборчивое урчание.        — Я давно потеряла бы счёт времени, если бы не календари ткачей Глубинного Гнезда, — задумчиво сказала Хорнет, обходя костёр кругом. — И сегодняшний день — начало нового года. Не самый уважаемый праздник королевства, но некоторым он особенно нравился, особенно в начале эпидемии.       Она подошла к Рыцарю, чуть наклонила голову и прищурилась, делая вид, что рассматривает его:       — Это был праздник единения, сплочения и веры. Веры в лучшее будущее. Я думаю, мы не случайно собрались здесь в такой день. Просто напомню, — она положила руки на плечи Рыцаря и посмотрела в его чёрные глаза. — Ты всегда можешь на меня положиться. Я помогу тебе вернуть веру в Халлоунест. Мы поможем.       С этими словами Хорнет присела на скамейку рядом с Рыцарем, и все они — странствующий сосуд, Дитя Гримма, принцесса-паук и Ткачи — наблюдали за сверкающем пламенем в заброшенном, но уже не опустевшем лагере, посреди вечной ледяной бури.       Кто знает, может быть, в этот же момент во всех уголках королевства выжившие жители, странники и звери собирались вместе у огня, чтобы вспомнить былые времена и погрезить о счастливом будущем. Но не грёзы принесут им спасение, а стремление и борьба — символы огня Кошмара, языки пламени которого отражались сейчас на маске нового Полого Рыцаря.