Ненавидь меня...

Эрен брыкается, когда его грубо прижимают к холодной стене и начинают стаскивать рубашку, и что-то говорит, но голос тонет в стоне боли, когда его лицо встречается с кулаком, а от силы удара голову откидывает чуть назад. Пользуясь его дезориентацией, снимает ненужную одежду, откидывая куда-то вбок, лишь бы не мешалась. В ответ слышно шипение, когда он снова приходит в себя, но очередной удар, теперь в живот, выбивает весь воздух из лёгких, вынуждая поперхнуться вдохом. А в этот момент с него спускают штаны вместе с нижним бельём, одновременно с этим отлепляя от стены и кидая на неудобную кровать. Йегару страшно, очень страшно. Но пока гнев и возмущение в нём перекрывают эту эмоцию, вынуждая сражаться за свою свободу, пока есть силы и возможность сопротивляться. На каждое своё движение, на каждую попытку что-то сказать он получает довольно сильный удар. И чем больше их, тем меньше сопротивления он оказывает. И, пользуясь этим, с него окончательно стаскивают штаны и трусы, отправляя следом за рубашкой. Лежать голым и придавленным к кровати Эрену явно не нравится. Это стыдно, смущающе и очень пугающе. Он ужасно боится, потому что знает, что будет дальше. Но не может вымолвить ни слова, видя холодный блеск стали в глазах, чувствуя сильный укус до крови на плече и железную хватку. Он не двигается, вдавленный в кровать чужим весом и почти не дышит. Только отчаяние плещется в глазах, показывая, что он ещё жив. -Не смотри на меня так, Йегар, - равнодушно произносит Райвель, сжимая одной рукой запястья юноши, другой расстёгивая собственную ширинку. Сколько раз он уже видел такую картину? Не сосчитать. И каждый раз будто впервые. То ли из-за регенерации титана, то ли из-за сопротивления и надежды на спасение со стороны жертвы. Эрен кричит громко, не сдерживаясь, демонстрируя свою боль, а слёзы выступают на глазах, заставляя их странно блестеть. Капрал входит одним движением, без смазки, совершенно не заботясь о чувствах своего подчинённого. «Регенерация» - единственное оправдание. Он сразу начинает двигаться внутри парня, чувствуя узость и жар прохода, сжимающегося вокруг его члена. И пусть из-за видимости девственности тела бывает больно — это стоит того удовольствия. И плевать на слёзы, текущие в три ручья, на крики и сопротивление. Он давно наплевал на всё, считая это нормой. Йегару больно, обидно, стыдно и страшно. Его снова раздирают изнутри, будто калёным железом, и эта боль не сравнится ни с отрубанием конечностей, ни с самыми ужасными избиениями. Он не понимает, чем провинился, что сделал не так, за что ему это, и чувство обиды и предательства в который раз проходится ножом по сердцу. Он стыдится, стыдится того, что прекрасно знает о том, что ждёт его ночью, но не может ничего сделать, это бессилие хуже любых ранящих слов. Он боится. Ему страшно от того, что он не знает, когда же закончатся «посещения» мужчины, иногда думает, что тот будет преследовать его до самой смерти. И он снова и снова кричит, срывая голос и рыдая, давясь всхлипами и порциями воздуха. Спустя время, которое Эрену показалось вечностью, Райвель кончает, обжигая стенки ануса своей спермой, и выходит из него, ложась рядом на неудобной кровати, будто бы ничего не случилось. Из покрасневшей дырочки на простынь вытекает бело-красная жидкость, пачкая ткань. А парнишка лежит на спине, глядя пустым взглядом в потолок, приоткрыв рот и не обращая внимания на катящиеся из глаз слёзы, сделавшие его щёки и виски мокрыми. Его тело слегка подрагивает от не прошедшей боли, только прекратившихся рыданий и медленной регенерации. -Я ненавижу Вас. Ненавижу всем сердцем и душой, - тихо хрипит Йегар сорванным от постоянных криков голосом, который звучит слишком безжизненно и невыразительно для этого буйного и активного человека. -Я знаю, - спокойно отвечает капрал, продолжающий лежать рядом и даже не смотрящий в сторону парня. -Знаете, я сейчас жив только благодаря Вам. Но если такова цена моей жизни... ТО Я ЛУЧШЕ СДОХНУ, ЧЕМ ПРОЖИВУ ЕЩЁ ХОТЯ БЫ ОДИН ДЕНЬ! - срывается на крик юноша, резко садясь на кровати и глядя на мужчину полным ненависти и злости взглядом. Плевать на боль в заднице, плевать на слабость, плевать на приступ кашля, плевать на всё — именно так сейчас себя чувствовал он, разрываясь на мелкие кусочки изнутри. -Что ты о себе возомнил? - холодный голос прекрасно сочетается с ударом в челюсть, вызывающий тихий ох, и толчком локтя под рёбра, вынуждающего лечь обратно на простыню. - Ты — надежда человечества, поэтому я не позволю тебе сдохнуть по собственной прихоти, - Райвель понижает тон, хватая мальчишку за волосы и приближая своё лицо к его, после чего со всей силы бьёт своим лбом о его, выбивая все мысли. Этого оказывается достаточно для ослабленного побоями, изнасилованием и психическим воздействием тела, отчего Эрен теряет сознание, проваливаясь в спасительное беспамятство. Видя это, мужчина негромко вздыхает и берёт его на руки, замотав перед этим в одеяло. Он не самая лёгкая ноша, но его это мало беспокоит. Идя по бесконечным коридорам с ним на руках, он понимает, как он омерзителен и ужасен. Он грязен, и эту грязь не отмыть ничем. Райвель умеет только причинять боль, унижать, втаптывать в грязь. Всё другое он позабыл давным-давно, оно исчезло из его памяти, и теперь потерянное не вернуть. Каждый удар для него — прикосновение к юноше, каждое оскорбление — привлечение внимания, взгляд, направленный лишь на него, каждый укус — метка, показывающая, кому он принадлежит, каждое жестокое проникновение в его тело — единственный шанс быть рядом с ним, быть единым целым. Он не даст ему умереть, потому что он эгоистичен и не хочет терять то, к чему привязан намертво. Прикрывая за собой дверь, капрал осторожно кладёт Йегара на мягкую кровать, укрывая тёплым одеялом и гладя по волосам, и смотрит на следы страха и боли, оставшиеся на его лице в виде дорожек слёз. Синяки, оставленные на теле, заживут, разорванный проход вновь станет девственно узким, а на лицо вернётся прежнее выражение. Но травмы, оставленные глубоко в сознании, никогда не исчезнут. Его сердце будет запятнано грязью до конца жизни. И он знает это. -Ненавидь меня, потому что любви я не заслуживаю, - еле слышно произносит Райвель, проводя подушечкой большого пальца по мокрой щеке Эрена, стирая слёзы. Хочется стереть страх и страдания, убрать их вместе с солёной влагой, но это невозможно. Он всегда приносит ему только боль. Он не умеет любить. Поэтому никогда не попросит любви в ответ.