«Назначена дата Свадьбы года».
Следующее 19 сентября было выбрано датой женитьбы одного из самых желанных мужчин
волшебного мира, Драко Малфоя, его невестой стала Астория Гринграсс.
Более подробная информация и эксклюзивные подробности на стр. 5
И когда пазл сложился в голове Лавгуд, единственное, что она могла сделать, — это крепче обнять подругу.***
Не сегодня. Сегодня она не должна плакать. Это был её день рождения, и хотя эта новость в некотором роде была причиной душевных страданий, Гермионе всё равно не следовало плакать. Она сидела в библиотеке за самым дальним от входа столом. Поскольку занятия только начались, то в это время года библиотеку посещало небольшое количество студентов, и в данный момент это было настоящим облегчением. Она не собиралась плакать, но её глаза то и дело слезились. Она не собиралась плакать, но не могла сосредоточиться на чтении. Она не собиралась плакать, но её зрение начало размываться. Нет, она не собиралась плакать. — Даже не смей плакать, Грейнджер, — ей пришлось дважды осмыслить услышанное, чтобы понять, что эта фраза прозвучала не в её голове, с ней разговаривал кто-то другой. Она не могла поднять глаза, но прекрасно чувствовала, что кто-то присел рядом с ней. Затем незнакомец выхватил у неё книгу, за которую, не осознавая этого, Гермиона цеплялась слишком сильно. — Не сегодня. — Что… Что ты здесь делаешь, Малфой? — спросила она, не в силах избежать комка в горле. — Никто не должен чувствовать себя одиноким в свой день рождения, — небрежно ответил Драко, пожимая плечами. — Ты в том числе, так что мне придётся составить тебе компанию… — Он мог бы продолжить разговор, но Гермиона неожиданно бросилась на него, крепко обняла и заплакала ему в шею. Малфой не знал почему, но его рука машинально переместилась к волосам Гермионы, и он погладил их, чтобы успокоить девушку. Ему не нравилось видеть слёзы женщин, но при виде Грейнджер в груди образовалась странная пустота. — Шш, успокойся. По крайней мере, теперь ты больше не одна… — Как ты узнал о моём дне рождения? — Драко улыбнулся: её любопытство было сильнее рыданий. — Неважно. — Они забыли. — Я знаю. — Опять… — Такого ответа он не ожидал. Неужели её друзья были такими троллями? Драко сжал кулаки из-за внезапной ярости. По крайней мере, Грейнджер перестала плакать. Он устроился поудобнее, чтобы Гермиона смогла положить свою голову ему на грудь, а затем обнял. Она, несмотря на всю странность ситуации, не особо задумывалась об этом и обвила руками его за талию, прижимаясь к нему. — А ночью они будут извиняться. — Драко был удивлён, что она снова заговорила, но ничего не сказал, а стал внимательно слушать. — Потому что, конечно же, Джинни окажется единственной, кто вспомнит, и сделает им выговор. Они же будут утверждать, что были очень заняты тренировками по квиддичу, что Снейп задал больше, чем обычно, и скажут, что я такая хорошая подруга, поэтому всё пойму. Даже если я этого не сделаю, всё равно позволю спустить эту ситуацию на тормоза и скажу, что всё хорошо. Во время следующей прогулки в Хогсмид они оплатят моё сливочное пиво и сладости. Как всегда купят в качестве подарков книги, которые я уже прочитала. Приятно мне или нет, но я буду улыбаться, обнимать их и буду благодарна за такие подарки… Как всегда, — закончила она шёпотом. — А что бы ты хотела, чтобы они тебе подарили, Гермиона? — спросил он, пытаясь разрядить обстановку. Гермиона была так удивлена, что не могла понять, чему поражаться больше: вопросу или тому, что он назвал её по имени. В ответ Грейнджер пожала плечами. — Я не материальный человек, меня волнует не сам подарок, а посыл. Я не могу не думать, что когда они дарят мне книгу, то идут по проверенному пути. Они не думают о том, чего я хотела бы, им всё равно, есть у меня такая книга или нет. Луна всегда дарит мне сделанные вручную открытки, я радуюсь каждой из них, потому что она взяла на себя труд сделать их для меня. О, Невилл подарил мне растение, которое вырастил сам, потому что однажды на уроке Травологии я сказала, что эти травы мне нравятся. Дело не в материальной ценности, а в духовной, понимаешь? — Драко кивнул. — Хотя мне хотелось бы иметь свою сову, — прозвучала мысль вслух. Так пролетело несколько часов между разговорами, смехом и гневом — Драко позвал Кричера, чтобы принёс им торт, а Гермиона пустилась горячо рассказывать о правах эльфов. — День рождения без торта — это не день рождения, — оправдывался Малфой. — Расслабься хоть сегодня. Малфой и Грейнджер засиделись настолько, что мадам Пинс пришлось выгнать их, так как уже пришло время отбоя и часы посещения библиотеки подошли к концу. Парочка даже не заметила, что пропустила обед. — Я… э-э-э… Спасибо, Драко, — сказала Гермиона, когда они дошли до угла, где им следовало разойтись, чтобы пройти в свои гостиные. Драко кивнул в ответ и, прежде чем повернуться, удивился застенчивому поцелую в щеку. Когда он поднял взгляд, Гермиона была уже на полпути по коридору. — Грейнджер! — он позвал её. — С днём рождения… — Это единственное, что получилось сказать, когда она повернулась и посмотрела на него своими выразительными глазами. Гермиона улыбнулась ему. — И… это… — Он провел рукой по волосам, спутав их. Прежде Драко никогда так сильно не нервничал. — Завтра, после уроков, я, скорее всего, приду в библиотеку, и если ты тоже придёшь, то мы, возможно, случайно встретимся, — произнёс он, подчёркивая ударением последнее слово. Гермиона слегка рассмеялась, кивнула и снова улыбнулась. Два дня спустя, когда совы за завтраком влетели в Большой зал с корреспонденцией, маленькая белая уральская сова с серыми пятнами приземлилась перед Грейнджер. На шее у птицы был огромный зелёный бант с прикреплённой к нему запиской: «Мне нужно имя». Улыбка Гермионы вызвала удивление у всех её друзей, однако для кого-то, сидящего за столом Слизерина, это был ответ, на который он надеялся.***
Прошла неделя с тех пор, как она узнала о свадьбе. Неделя, проведённая в глубокой депрессии. Гермиона ходила на работу только по долгу службы, она не брала работу на дом, а по возвращении ложилась в постель и смотрела фильмы — больше ничего. Хотя большую часть времени она даже не смотрела на экран — всё это было нужно лишь для того, чтобы заглушить плач голосами из телевизора. Ела Гермиона лишь в тех случаях, когда Луна, словно добрая фея, приходила к ней в гости и заставляла что-то проглотить. Но обычно Грейнджер полностью игнорировала все приёмы пищи. Луна, помимо непосредственных сотрудников Гермионы, была единственной частью внешнего мира, с которой девушка поддерживала связь. Она не открывала газету и не включала волшебное радио. Гермиона даже не отвечала на письма Джинни, которая настаивала на том, чтобы организовать что-нибудь в честь предстоящего дня рождения подруги; научилась избегать Гарри и Рона в коридорах Министерства. Но Луну нельзя было ни избежать, ни проигнорировать, ни выбросить, как газету. Грейнджер не знала, к лучшему или к худшему, но Луна была единственной, кто знал о её нынешнем состоянии и, что более важно, о том, что его вызвало. В этот момент она не узнавала саму себя. Она не вела себя так, как должна Гермиона Грейнджер, просто не чувствовала, что у неё есть желание или энергия, чтобы сделать хоть что-то. Сегодня она не чувствовала себя храброй гриффиндоркой. Ни сегодня, ни на прошлой неделе, и, вероятно, на следующей тоже не будет. Отсутствие желания что-либо делать является фактом, подтверждённым всеми, кто всегда ненавидел свой день рождения. И это не шаблон, навязанный прихотью или настроением из-за нежелания стареть. Каждый день рождения Гермионы был отвратительным. В детстве она была настолько непопулярной, что у неё даже не было друзей, которых можно было бы позвать на вечеринку. В подростковом возрасте у Гермионы не сложились отношения с одноклассниками: однажды они пришли на праздник лишь для того, чтобы его испортить, разозлив Гермиону. И уже во время обучения в Хогвартсе, друзья забывали не только про её день рождения, но и про день, который они проживают. Хотя есть некоторые яркие праздники, которые стали исключением. Настолько особенные, что сегодня, когда Гермиона о них вспоминает, кажется, будто они были всего лишь мечтой или иллюзией. Она пытается цепляться за эти особенные моменты, убеждает себя, что они были реальностью, что Гермиона прожила те счастливые мгновения, избегая мысли о том, что, несмотря на свою реалистичность, всё это было не более чем ее собственной фантазией. И прежде всего она избегает этого, потому что сама всё испортила. В голове Грейнджер застряла горькая истина — в этом году будет худший день рождения, который у неё когда-либо был. Гермионе не хочется даже представлять, что с ней станет после девятнадцатого сентября, если даже сегодня, спустя неделю после той новости, она выглядит жалко.***
— Драко, хватит! Я хочу посмотреть! — Она протестовала, хотя позволяла вести себя мальчику, который закрыл её глаза руками. — Почти всё, прояви немного терпения, иначе ты испортишь мой сюрприз, — возразил он. Гермиона фыркнула, но не смогла удержаться от улыбки. Они прошли ещё несколько метров. Грейнджер уже была уверена, что они в каком-то саду или что-то в этом роде. Но, в любом случае, Гермиона плохо представляла, где они находятся. Внезапно Драко остановился. Он поцеловал её в шею и открыл глаза, опустив руки, чтобы обнять за талию. — С днём рождения, принцесса, — прошептал он ей на ухо, и только тогда девушка смогла открыть глаза, обнаружив перед собой чудесный пейзаж. Гермиона оказалась на берегу небольшого озера с красивым водопадом; вокруг молодых людей возвышались деревья, а перед глазами открывалась дорожка, окружённая цветами разных видов и оттенков, ведущая к столику, сервированному на двух персон, покрытому бордовой скатертью и украшенному свечами. Вся эта картина была пропитана романтикой, захватывающей дыхание. — Ничего себе! — Единственное, что сорвалось с её губ. — Нравится? — спросил Драко, улыбаясь, уже зная ответ. — Драко, это… Действительно красиво! — Гермиона вздохнула, повернувшись к нему. — Где мы? — В саду поместья Малфоев. — Ты живёшь здесь? — спросила она в изумлении. Драко кивнул с выраженной гордостью. — Однажды ты тоже будешь… — ответил он, заставив её покраснеть. Малфой засмеялся над реакцией Гермионы. — Поужинаем? После её кивка Драко взял девушку за руку и подвёл к столу. Он, как истинный джентльмен, пододвинул ей стул, затем направился к своему месту на другом конце стола. Гермионе никогда не нравились такие формальности, тем более когда они были наедине. Поэтому без сожаления Грейнджер взяла столовые приборы в одну руку, а другой перетащила стул, пока не оказалась рядом со своим парнем, который, смеясь, покачал головой, а она гордо ему улыбнулась. Они ужинали, прерываясь на объятия, поцелуи, смех и несущественные беседы. Гермиона не могла перестать улыбаться: она чувствовала себя безнадёжно счастливой. — Пора тебе открыть свои подарки, — объявил Драко, протягивая ей конверт. — Подарки? — спросила очень удивлённая Гермиона. — Я думала, этот обед был моим подарком. — Ты всё ещё меня не знаешь? — Он пытался пошутить. — Ужин был всего лишь первой частью, давай, открывай уже! — настаивал Драко. Гермиона взяла конверт в руки и вытащила что-то вроде письма. Когда она закончила читать, её глаза расширились от удивления. Затем она бросилась к Драко, обняла его и поцеловала в губы. — Спасибо, спасибо, спасибо! — повторяла Гермиона между поцелуями. — Это очень много для меня значит. — Я знаю, — он улыбнулся, полностью довольный реакцией, полученной на подарок. — Мне известно, как сильно ты хотела поехать, но Саламандер обычно не предоставляет таких возможностей. Риск того, что у тебя, вероятно, не будет другого шанса, слишком велик… — Этот пропуск, должно быть, дорого тебе обошёлся! — Пока Гермиона говорила, Драко успокаивающе усадил её к себе на колени. — Не совсем, у меня были кое-какие связи, услуга за услугу… — Но Малфой не смог продолжить, потому что Гермиона прервала его слова очередным поцелуем. Они оба наслаждались каждым поцелуем и прикосновением друг к другу, поэтому Драко пришлось приложить огромные усилия, чтобы не увлечься, когда Гермиона начала расстёгивать его рубашку. — Милая, остановись… — Извини, я… Увлеклась, нас же может кто-то увидеть, я не подумала. Прости… — поспешно заговорила Гермиона. Она пыталась оторваться от него, но он удерживал её на коленях. — Шш, я не поэтому тебя остановил. Никто не придёт, успокойся, — он поцеловал её в лоб, — просто сначала я хочу подарить тебе ещё один подарок. — Гермиона вопросительно посмотрела на него. — На нашу годовщину… — Но сегодня не наша годовщина! — Но для меня да, — ответил он, — я считаю каждый день рядом с тобой, начиная с первых наших собраний в библиотеке. Так что для меня сегодня наша первая годовщина, — объяснил он, передавая ей второй квадратный пакет размером с ладонь. Дрожащими руками она разорвала упаковочную бумагу и достала из коробки красивую булавку — двух лебедей, которые целуются и таким образом образуют сердце между ними. Украшение из белого золота с инкрустированными небольшими изумрудами. — Клянусь Мерлином, Драко, это уже слишком! — Не для тебя, — он слегка поцеловал её в губы. — В ней нет никаких уловок или заклинаний, которые делали бы её особенной, это обычная булавка, которую моя мать унаследовала от своей… Ничего особенного! Она принадлежала нашей семье в течение нескольких поколений, и я хочу, чтобы теперь ей владела ты, а позже, возможно, продолжила традицию. — Это делает булавку особенной и достаточно волшебной, — произнесла Гермиона. — Я люблю тебя. — И я люблю тебя, — ответил Драко, прежде чем поцеловать её и на этот раз позволить закончить прерванное ранее занятие.***
Гермионе не нужно было открывать глаза, чтобы знать, что этот день настал. Ей хотелось бы прикрыться подушкой и снова заснуть, пока не закончится этот кошмар — возможно, было бы идеально проснуться через несколько дней. Но идеал никогда не был её коньком. Живоглот забрался на её кровать, начал будить и просить свою порцию ласки почти сразу, как тяжёлые мысли посетили голову Гермионы. Проклятый кот! Как будто по договорённости, сразу три совы, которых она в ту же секунду узнала, начали стучать в окно, а в довершение всего зазвонил телефон. Гермиона впустила в квартиру птиц и наполнила кошачью миску молоком, одновременно с этим пытаясь объяснить родителям, что она ещё спит. Она взяла пакеты с соответствующими письмами и поставила их на стол. Гермиона дала совам угощение и немного воды. Свин уже направился к клетке с Пиксисом, её совой, поэтому, прежде чем, как обычно, началась драка, девушка вытащила питомца Рона в окно, за ним сразу же последовали двое других. Грейнджер взяла посылку, отправленную Луной, и улыбнулась — это был ловец снов. Луна никогда не перестанет дарить Гермионе те эксцентричные подарки, типичные для её подруги. Она немедленно побежала в спальню и повесила ловец над изголовьем своей кровати. Вернулась на кухню и несколько секунд держала письмо, не решаясь открыть его.«Ещё не поздно.
Не закрывайся в своём мире, не сегодня.
Сделай себе подарок на день рождения и будь счастливой.
Если ты этого не сделаешь, я натравлю на тебя нарглов.
Луна»
Гермиона улыбнулась. Луна никогда не перестанет быть Луной. Но когда смысл слов подруги дошёл до Гермионы, её улыбка исчезла. Что она могла сделать? У её счастья было имя и фамилия, и в этот момент он объединял себя узами брака с другой. Слёзы, которые стали за эти дни её привычным компаньоном, грозили снова вырваться наружу, но Гермиона заставила себя успокоиться. Она не знала, что собиралась делать, но точно не сидеть на месте, повторяя историю последних пятнадцати дней. Гермиона расправила плечи, приподняла подбородок, взяла палочку и трансгрессировала.***
Она была глупой! Как ей только могло прийти в голову трансгрессировать в сад поместья Малфоев, не зная его… Причём в пижаме! Гермиона стояла на земле босиком, в тонких синих брюках и в свободном поношенном белом свитере. А что было с волосами! Кажется, у неё на голове был настоящий ураган. Конечно, термин «умнейшая ведьма» тоже стал одной из тех вещей, которые теперь лишь воспоминания о былых днях. Гермиона устала физически и эмоционально, но продолжала идти. Она уже потеряла счёт времени, проведённого непонятно где. Она трансгрессировала в единственное известное ей место на территории — на берег озера. Но Грейнджер не имела ни малейшего представления о том, как оттуда добраться до особняка, хотя всё ещё не очень понимала, куда она вообще хотела попасть. Она издала возмущённый крик и ударила ногой по ближайшему дереву. Это было огромной ошибкой, учитывая, что на ногах Гермионы не было обуви. Она даже не успела ударить ногой по бревну, как уже пожалела о своей вспышке гнева. Последовавший за этим крик был исключительно из-за болевых ощущений. — Чёрт, дерьмо, дерьмо! — закричала она, прыгая на одной ноге. Если повезёт, то окажется, что это просто ушиб. Хотя, судя по тому, как её сегодня преследовала удача, скорее всего, будет перелом. Гермиона прислонилась к дереву, выкрикивая новые проклятия в воздух, когда почувствовала, как капля упала на лицо, затем другая и ещё одна. И вдруг на неё обрушился ливень. — Отлично! Великолепно! Просто прекрасно! — сказала Грейнджер, падая на землю и заливаясь слезами. Она обняла пострадавшую ногу, притянула к себе и уткнулась в неё головой. Плач вырвался из горла. Тело, казалось, содрогалось от рыданий. У неё болела нога, кружилась голова — всё происходящее было настоящим дерьмом. — Гермиона? Нет-нет-нет. Не сходила же она с ума. Его не могло тут быть. Это не он с ней сейчас говорит. — Гермиона! Голос был громче и прозвучал ближе. Почему такой реальный звук его голоса? Кажется, у неё начались галлюцинации. — Клянусь Мерлином, Гермиона! — Восклицание сопровождалось тем, что её встряхнули за плечи. Кто-то поднял её с земли, это не мог быть он. Но если это был не он, то кто ещё это мог быть? Со страхом Грейнджер посмотрела вверх, чтобы встретиться с теми самыми стальными серыми глазами, которые сводили её с ума. Драко был таким же мокрым, как и она, совершенно растрёпанным, а его лицо было странным: оно выражало озабоченность. Гермиона, особо не задумываясь, бросилась к нему и обняла изо всех сил. — Скажи мне, что ты этого не сделал, пожалуйста, скажи, что я успела вовремя, — спросила она, не переставая рыдать и обнимать его. — Что я не сделал? Гермиона, ты о чём? — Не женись, пожалуйста, не женись, — сердце Драко забилось сильнее, когда он услышал эти слова. — Гермиона, я… — Скажи мне, что ты этого не сделал! Я приказываю тебе, Малфой! Скажи мне, что ты не женился! Скажи мне, что я не опоздала снова! — Её голос был таким тихим, что Малфой практически не слышал половину слов. — Прости меня! Я была такой глупой… Я… Я была очень напугана. Прерывать наши отношения было худшим, что я могла сделать, я… — Милая… — Мне очень жаль, Драко! Я совершила худшую ошибку в своей жизни и боюсь, что уже слишком поздно. Я… Я не знаю, как мне жить без тебя, ты понимаешь? Я… Люблю тебя, Драко. Клянусь Мерлином! Я так сильно люблю… И он поцеловал её. Говорят, лучший способ заставить женщину замолчать — это поцеловать её. Драко на собственном опыте убедился, что другого способа заставить услышать себя не было. Хотя правда заключалась в том, что он не мог больше себя сдерживать после того, как Грейнджер призналась. Он столько раз мечтал снова услышать эти слова… Только боги знали, как Драко скучал по поцелуям с ней, по её запаху, ощущению тела Гермионы в его руках. Грейнджер ответила на поцелуй так жадно, как будто нашла воду посреди пустыни; настолько нужным для Гермионы был Драко. Её спасением. Она продолжала цепляться за него, поглаживая волосы, наслаждаясь и концентрируясь на каждом движении его губ. Казалось, каждый из них боялся, что это в любой момент может исчезнуть, как иллюзия в пустыне. Пытаясь запомнить каждую деталь, которая позже, в моменты сомнений, послужит доказательством, что всё происходящее между ними было настоящим. Они прижимались друг к другу всё крепче и крепче. Постепенно Драко уменьшил интенсивность поцелуя, пока, наконец, это не превратилось в простое нежное прикосновение. — Я отменил свадьбу неделю назад, — выпалил он ей в губы. Дыхание Малфоя было заметно прерывистым. Судя по его улыбке, лицо Гермионы, должно быть, выражало настоящее потрясение. — Что? Как? — Ты газеты не читаешь? — Как ты думаешь, я узнала о том, что ты женишься? — ответила Гермиона, но потом добавила: — Хотя, ну… Допустим, я немного изолировала себя от прессы на некоторое время… — призналась она со стыдом. Драко слегка рассмеялся. — Немного? — Гермиона опустила глаза, и он поцеловал её. — Почему? Почему ты отменил свадьбу? — Потому что я не хотел жениться на Астории, — пожал Драко плечами, — ты же знаешь, я был с ней помолвлен с детства, но это было желанием моего отца, а не моё. — А почему ты тянул так долго? — Потому что у меня не было стимула. Я искренне верил, что, женившись на ней, смогу раз и навсегда забыть о тебе. — А что изменилось? — Драко ухмыльнулся её любопытству. Его Гермиона совсем не изменилась. — В тот день, когда опубликовали новость о моей свадьбе в «Ежедневном пророке», через несколько страниц была заметка о тебе. — Глаза Гермионы расширились от удивления. По правде говоря, она больше ничего и не видела в газете, кроме этой проклятой статьи. — Как всегда Скитер начала рассказывать о твоей жизни, о том, что тебе скоро исполнится двадцать пять и множество всяких глупостей… Но тогда я узнал пару фактов, которые перевернули мой мир: год назад ты вернулась в Англию и, учитывая твоё положение в Министерстве, определённо осталась бы здесь. А ещё узнал, что после отношений со мной ты так и не вышла замуж… Я не знал, что делать с этой информацией, но во мне проснулись крупицы надежды. Правда заключалась в том, что они ничего не значили. — Драко вздохнул. — Я думал об этом целую неделю, прокручивая в голове разные варианты, пока не пришёл к выводу, что первый шаг, который мне нужно сделать, — это не жениться. Я не должен этого делать. Итак, я отменил «Свадьбу года», но взамен устроил хороший скандал, — закончил Драко с улыбкой. Гермиона не знала, смеяться ли, плакать или впадать в аутичное состояние, поэтому она сделала то, что лучше всего умела, — задала вопрос. — Как ты меня нашёл? — Думаю, что это я тот, кто должен спросить, что ты здесь делаешь… — Я первая спросила, — возразила Грейнджер, рассмешив его. — Поместье Малфоев полно систем безопасности, одна из них предупреждает нас о присутствии злоумышленников в саду. «Это было очевидно, Гермиона», — мысленно подумала она. — Твоя очередь отвечать. — Разве не очевидно? Я пришла, чтобы помешать тебе жениться. Но я плохо разбираюсь в этих драмах, и в итоге всё привело к тому, что самая умная ведьма потерялась, промокла и поранилась. — Драко был готов посмеяться над этой историей, пока не услышал последнее слово и беспокойство не охватило его. Он сразу же начал искать рану; только сейчас заметив одежду, в которой была Гермиона. — Не волнуйся, я просто подвернула ногу. — Что ты делаешь в пижаме? И босиком. Гермиона покраснела до корней волос. — Ну… Возможно, я повела себя немного импульсивно, когда проснулась. — На этот раз Малфой не смог сдержать смех. — Выходи за меня замуж, — внезапно сказал он, — меня не волнует, что ещё слишком рано, я не хочу, чтобы мы снова тратили время зря. Есть некоторые приготовления к свадьбе с Асторией — мы могли бы воспользоваться ими и пожениться как можно скорее… — На этот раз Гермиона заткнула его поцелуем. — Ты сумасшедший! Ты можешь представить себе скандал, который разразится, если мы поженимся так скоро после отмены свадьбы? — Я не против. Если только ты не хочешь выходить за меня замуж и… Клянусь Мерлином, я пойму… — Замолчи сейчас же! — Гермиона перебила его. — Конечно, я хочу выйти за тебя, глупый… — она улыбнулась, заставив улыбнуться Драко в ответ. — Тогда не вижу никаких других препятствий, — заявил он, снова целуя её. — Гермиона Малфой… М-м-м… звучит хорошо. — Конечно же это звучит хорошо, — заявил Драко, пытаясь скрыть эмоции, которые вызвала в нём одна лишь мысль о том, что она станет новой миссис Малфой. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — сказала Гермиона, глядя ему в глаза, чтобы у него не возникло сомнений в её словах, и поцеловала любимые губы. Ей было всё равно, что она стоит перед ним в пижаме или что лодыжка начала болеть сильнее. Гермиона не заботилась о том, что может запачкаться, стоя на коленях на мокрой земле. Для обоих не имело значения, что дождь продолжал обрушивать на них свою ярость и что они, вероятно, проснутся с простудой на следующий день. Нет, сегодня всё это не имело никакого значения. — Спасибо, — прошептала она, когда они отстранились. — За что? — Я всегда хотела, чтобы меня поцеловали под дождём, — смеясь, сказала Гермиона. Драко покачал головой, тоже засмеявшись, а затем снова поцеловал её. — С днём рождения, Гермиона.