Мёртвый фанфик

      Ожидаемо, что Менма с Акирой без особых усилий смогли победить своих соперников из других деревень, поэтому, два единственных генина из Конохи, получили право состязаться в финальном, третьем этапе экзамена, который должен пройти через месяц с небольшим.       Однако Узумаки не давала покоя мысль, почему же Харуми резко отказалась от участия в экзамене и ушла, даже слова не сказав. Всё это Менме казалось странным, и он хотел обязательно разузнать у девочки о том, что же случилось на самом деле…       Блондин возвращался с магазина домой, с беззаботным видом озираясь по сторонам и наслаждаясь спокойствием, царившим вокруг. Солнце ярко светило, на небе не было ни одного облака, и Менма, щуря глаза от яркого солнечного света, сперва даже не заметил синеволосую куноичи, стоявшую у одного из прилавков.       Харуми была облачена во всё чёрное, даже ленточка, которой были связаны её волосы, была полностью чёрного цвета. Канашими, очевидно, что-то выбирала, с мрачным взглядом смотря на фрукты и овощи, даже не замечая Менму, проходящего мимо.       — О, Харуми, привет, — улыбнулся Менма, подходя к девочке, которая даже не посмотрела на него, будто не слыша. — Харуми, ты чего молчишь? — Узумаки подошёл ближе, легонько тронув её за плечо.       — Чего тебе? — Канашими подняла тяжёлый взгляд на мальчика, от чего Менма даже вздрогнул. В её черных глазах он видел невыразимую боль и скорбь, теперь Узумаки начал догадываться, в чём дело.       — Ч-что с тобой? Почему ты так одета? — мальчик однако не решался заговорить об этом напрямую.       — Отстань, — девочка не захотела делиться своей скорбью даже с самым близким другом, а потому, быстро развернувшись, поплелась к себе домой.       — Харуми, ты чего? — Менма быстро догнал её, кладя руку на плечо. Харуми резко обернулась и Менма увидел слёзы на её лице, медленно стекавшие вниз.       — Оставь меня в покое! — немного повышенным тоном произнесла девочка, вырываясь из хватки блондинистого Узумаки.       Менма не стал что-либо говорить, видя, что сейчас лучше не беспокоить Харуми. Узумаки, подождав, пока девочка завернёт за угол, медленно начал идти в след за ней. Канашими быстро шла вперёд, даже не оборачиваясь назад. Менма следовал за ней, стараясь не издать ни звука. Синеволосая куноичи, стремительно вошла на территорию небольшого, но живописного парка.       Девочка устало уселась на одиноко лежавшее на берегу небольшого озерца бревно. Канашими локтями упёрлась в колени, закрывая лицо руками и повесив голову. Шелковистые волосы упали вниз, кончиками касаясь земли. Харуми, не в силах сдержать себя, тихо заплакала, то и дело всхлипывая.       Менма с грустью посмотрел на неё, что-то в его груди кольнуло. Он сам знал, что такое боль от потери родного человека. И сейчас, видя сломленную потерей матери Харуми, он и сам испытывал эту тяжесть на своём сердце. С поникшей головой, Узумаки медленно подошёл к девочке, присаживаясь рядом с неё.       — Что тебе надо? Почему ты преследуешь меня? — Канашими знала, что Менма следовал за ней, и потому, сразу заговорила с ним.       — Я… я просто хотел узнать, что произошло… — мрачным тоном ответил мальчик, смотря в пустоту и не решаясь поднять взгляда на Харуми.       — Моя… мама умерла… — девочка расплакалась пуще прежнего, слёзы обильно катились по её щекам, губы нервно дрогнули, немного приоткрываясь и показывая зубы. Девочка бессильно повесила правую руку, левой смахивая слёзы со своих щёк.       — Соболезную… — тихо прошептал в ответ Менма, чувствуя, как из глубин души рвётся поток боли и слёз. Узумаки прекрасно знал, что чувствует его подруга, потеряв родного человека. Ведь даже спустя столько лет, блондин ещё помнил своего отца и сердце его болело каждый раз, когда он вспоминал, как видел Минато в последний раз живым…       Менма не решался заговорить с девочкой, Узумаки ближе подсел к ней и медленно положив ей на плечо руку, ласково прижал к себе. Блондин чувствовал, как горячие слёз капали ему на ноги… Менма бесцветным, абсолютно безжизненным взглядом смотрел в пустоту, даже не замечая, как по его щекам начинают катиться слёзы…       — Я… я не успела… я должна была провести последние часы с ней… Моя жизнь потеряла всякий смысл…       Девочка встала с бревна, и подрагивая, подошла к кромке водной глади. Канашими смотрела себе под ноги, слёзы, тяжёлыми каплями срывались вниз, падая воду. Девочка застыла в раздумиях, а Менма, смахнув проступившие слёзы, смотрел в спину синеволосой.       — Решено…       Харуми, напитав свои стопы чакрой, медленно пошла по серебряной глади озера, перед этим обернувшись и будто на прощание, посмотрев на мрачного блондина. Менма потупил глаза вниз, не замечая этого взгляда на себе.       — Прощай, Менма… — продолжила она, отвернувшись обратно и медленно начиная идти на середину озера. На душу Менмы накатили чувства боли и скорби по тому времени, когда его отец ещё был жив. Узумаки сжал кулак, приставляя его большим пальцем к щеке и вздрогнув, смахивая слёзы.       — Почему самые лучшие всегда уходят первыми… — в пустоту произнёс Менма, опуская обе руки на бревно. Узумаки тяжело вздохнул и медленно поднял взгляд на озеро. — Что за… — Менма начал вставать с места, увидев Харуми, стоявшую на середине озера. — Харуми! — крикнул Менма, видя, как девочка остановилась на середине водоёма.       — Спасибо, что был со мной… — еле слышимо прошептала Харуми со слезами на глазах и… резко прекратила подавать чакру в ноги. Девочка как топор рухнула в воду, стремительно скрываясь под водой.       — Харуми! — Менма, бросив пакеты с покупками на берегу, даже не раздумывая, с разбега прыгнул в воду. Узумаки что есть сил грёб вперёд, и наконец, оказавшись на том месте, где была Харуми, задержал дыхание. Блондин погрузился в воду, начиная осматриваться по сторонам.       Двигая руками и ногами, чтобы не упасть на дно, Менма судорожно вертел головой по сторонам, стремясь отыскать Канашими. Наконец он увидел, как что-то светлое мелькнуло во тьме. Мальчик без раздумий подплыл ближе и увидел руку Харуми. Узумаки, чтобы быстро не устать, направил чакру в руки и быстр подплыв, подхватил тело Канашими.       Узумаки стремительно выплыл на поверхность воды, на своей спине держа Харуми. Мальчик чувствовал, как она не дышит.       — Держись, ещё немного… — Менма мог грести только одной рукой, так как второй держал Харуми, чтобы она не свалилась в воду. Узумаки чувствовал, как по руке начинает распространяться судорога. — Нет… здесь я не погибну… — в нём будто открылось второе дыхание. Менма стремительно подплыл к берегу и взяв на руки тело девочки, положил его на прибрежный песок. — Держись, Харуми, держись…       Узумаки, даже не обращая внимания на то, что всё тело сводило дрожью от холода из-за ледяной воды, принялся делать своей напарнице по команде искусственное дыхание. Но оно не давало результатов.       — Не смей умирать! — Менма уже начал выходить из себя и со всей дури ударил Харуми по груди. Девочка резко раскрыла глаза, начиная откашливать воду и постепенно приходить в себя. Канашими прокашлялась, и обессиленно положила голову на песок.       Менма, видя что спас жизнь подруги из цепких лап смерти, рухнул рядом с ней, тяжело дыша. Узумаки смотрел в голубое небо, лёжа снимая с себя прилипшие к телу кофту и футболку.       — Зачем ты сделал это? — Харуми медленно повернула голову к Менме, который принял сидячее положение, выжимая свою футболку, от чего Канашими смогла хорошо разглядеть кубики на животе блондина.       — Ты чем думала, дура?! — пробубнил блондин, продолжая выжимать теперь свою кофту. — Совсем рассудок потеряла?! — Менма наконец повернулся к девочке, и на его лице можно было прочесть гнев.       — Моя жизнь утратила всякий смысл… Мне незачем существовать без единственного дорогого мне человека… — со скорбью в голосе проронила Канашими, задумчиво смотря на плывущие по небу облака.       — Да как… как ты можешь так говорить? — непонимающе спросил Узумаки, откладывая в сторону свою одежду.       — Ты просто не понимаешь, что значит осиротеть! — прикрикнула синеволосая куноичи, на глазах которой снова начали наворачиваться слёзы. — У тебя есть мать, младший брат! Ты сын знаменитых героев, любимец других девочек, ты всегда окружён вниманием, у тебя всегда было много денег, ты ходил в таких вещах, какие не могут себе позволить многие жители Конохи. Ты просто не понимаешь, что значит остаться в одиночестве, никому не нужным ребёнком… — девочка снова смолкла, отворачивая голову от Менмы.              Между двумя сокомандниками повисло тяжёлое, гнетущее молчание, которое разрушил Менма.       — Да… возможно, ты действительно права, я действительно… «золотой мальчик»… — задумчиво изрёк Узумаки, смотря куда-то на озеро. — Я действительно не знаю, что значит потерять самых родных людей, и не дай Шинигами-сама, чтобы это произошло… Я действительно был окружён вниманием с детства, пусть сам и не хотел этого в глубине своей души. Я действительно был постоянно на уме у многих девочек, хотя эта любовь… не более чем просто попытка подмазаться, подружиться с сыном самого Четвёртого Хокаге и Кровавой Хабанеро… — Менма на мгновение улыбнулся, покачивая головой и вспоминая, как ему приходилось убегать от толпы фанаток. — Говорят, мать — это самый близкий человек для любого ребёнка, ближе, чем отец… Я не представляю, каково это, потерять маму, будучи в отлучке от неё…       Канашими слушала всё это со слезливыми глазами, ясно ощущая, что Менма говорит искренне и не лжёт ей. Узумаки, словно не чувствуя холодного ветерка, продолжая сидеть на месте и рассуждать вслух.       — Но пойми, Харуми, у тебя есть мы — твоя команда. Генма-сэнсэй, Акира… я в конце-концов. Ты — одна из тех немногих людей, которых я действительно могу назвать своими настоящими друзьями… А у нас в клане издавно повелось такое выражение: «Узумаки своих не бросают», — Менма ласково улыбнулся, беря в ладонь руку синеволосой девочки. — Я понимаю, что ты сейчас переживаешь. Но… я всегда готов поддержать тебя, помочь, если потребует помощь. Пойми, ты не одинока в этом мире… Твои друзья всегда готовы помочь тебе…       Канашими молчала, продолжая смотреть на облака в небе. Менма, подложив руку под голову, улёгся рядом с Харуми, при этом немного улыбаясь, сам не зная от чего.       — Знаешь… я тут подумал… а может ты иногда к нам ходить будешь, чтобы не скучать дома? — задал вопрос Менма, не сводя глаз с плывущего облака.       — Зачем? — Харуми наконец соизволила повернуть голову к блондину, встречаясь с ним взглядами.       — Ну… я же говорю, чтобы не проводить время с отчимом. Я думаю, мама не будет против того, чтобы ты приходила иногда… Да и Наруто тоже не будет против…       — Я… я подумаю над этим, — неуверенно произнесла синеволосая, медленно принимая сидячее положение. — Всё чего я сейчас хочу — это нормально поесть…       — Так что ж ты сразу не сказала? Пойдём со мной, мама сейчас как раз готовит обед, — просиял Узумаки, быстро вскакивая на ноги и помогая подняться Харуми.       — Я… я не могу… да и не хочу обременять Кушину-сан своим приходом… — подавленно проговорила девочка, начиная медленно подниматься вверх.       — Да не нагнетай ты так! — отмахнулся Менма, принимаясь надевать немного просохшие вещи. — Мама будет только рада, тем более, что в гости к нам давно уже никто не ходил!       — Ну ладно… — Канашими всё же поддалась на уговоры Менмы и решила пойти вместе с ним… Фикбук, не бань, всё обошлось как нельзя лучше (а разве за суицид банят?) *******       Блондин открыл дверь в прихожую, вставая сбоку от двери и давая возможность пройти Харуми. Канашими с изумлённым видом прошла в просторную прихожую. Рядом с дверью стояла пара сандалий, очевидно, принадлежащих Кушине и Наруто.       — Снимай обувь и проходи на кухню, — Менма улыбнулся, ставя на пол пакеты с продуктами и снимая свою обувь. — Мам, я дома! — громко произнёс Менма, сняв сандалии и взяв в руки пакеты.       — А чего так долго? — Харуми увидела красивую аловолосую женщину тридцати четырёх лет на вид, которая вышла из кухни, держа в руках половник. Одета она была в домашнее платье и фартук со спиралью. — Шинигами милостивый, Менма, что с тобой?! — Кушина увидела сына в мокрой одежде, которая местами была покрыта частицами песка, от чего даже сперва не заметила Харуми.       — Да я вот… в воду нечаянно свалился… — улыбнулся Менма, запуская руку на затылок. — Но за то продукты целы, и это главное…       — Ох, сынок, ну как же ты так умудрился? — Кушина приняла пакеты из рук сына и увидела синеволосую девочку, скромно стоящую в углу. — А кто эта юная особа?       Менма уже хотел представить свою напарницу по команде матери, но Харуми опередила его.       — Меня зовут Харуми Канашими, Кушина-сан, — девочка почтительно поклонилась, чувствуя на себе пристальный взгляд Кровавой Хабанеро. — Я нап…       — Я знаю, — Кушина прервала девочку, — ты напарница Менмы по команде… — аловолосая добродушно улыбнулась ей, легонько потрепав за щёчку. — А… ты тоже в воду свалилась? — химэ Аловолосых дьяволов заметила, что и Канашими тоже была вся мокрая.       — Менма меня спас, прыгнув в воду за мной, — тихо ответила Харуми, поднимая взгляд на доброе лицо Кушины.       — Ого, так ты оказывается, герой у нас! — взвизгнула Кушина, заточая сына в крепчайших объятиях прямо на глазах у изумлённой такой резкой сменой настроения у Кровавой Хабанеро, гостьи.       — Ну мам, ты меня позоришь, — недовольно пробубнил Менма, видя улыбку на лице Харуми и сжимаемый в объятиях матери.       — Цыц, — цокнула на сына Кушина, делая хватку лишь сильнее, — мать не позорит тебя, а гордится тобой, глупыш, — Узумаки наконец выпустила влажного Менму из объятий. — Ладно, иди смени одежду. Харуми-чан, проходи, не стесняйся, — аловолосая пригласила девочку за обеденный стол, давая ей проход.       Канашими неуверенными шагами прошла в большую комнату, по середине которой стоял большой стол, уже накрытый различными блюдами. Рядом со столом суетился мальчик с алыми волосами десяти лет на вид. Он расставлял тарелки и приборы, и из-за такой отвлечённости не заметил синеволосую девочку, осматривавшуюся по сторонам.       — Наруто, сынок, будь добр поставить ещё чашу, — дала сыну указание Кушина, ставя на стол пакеты с покупками.       — Хорошо, мама, — отозвался мальчик, поворачиваясь к Кушине лицом. — Ого, а ты кто? — маленький Узумаки заинтересованно посмотрел на Харуми.       — Я — Харуми, напарница по команде твоего брата, — представила себя она, подходя ближе, — а ты Наруто, младший брат Менмы?       — Всё верно, — широко улыбнулся аловолосый мальчик, продолжая расставлять приборы по столу. — А Менма много мне рассказывал о тебе…       Кушина лишь улыбнулась, услышав слова младшего сына. А Харуми, хмыкнув, внимательно посмотрела на младшего брата Менмы.       — И что он рассказывал про меня?       — О-о-о, ну… про то, что ты не такая девочка, как все остальные в классе, — хмыкнул юный джинчурики, наконец закончив со своим занятием. — Или про то, что ты ему нра…       — Прости моего брата, он такой фантазёр, — Менма глупо ухмыльнулся, закрывая Наруто рот своей рукой. — Иногда говорит такую чушь, как сейчас например… — в ответ на это, Наруто нахмурил брови и пробубнил что-то невнятное, будто ругаясь на Менму.       — Ну ладно, перестали ругаться, лучше давайте усаживаться за стол, — властно произнесла Кушина, подходя к накрытому столу. Аловолосая с улыбкой посмотрела на трёх детей и села, взглядом давая им понять, что и они могут сесть. — Всем приятного аппетита! — Узумаки надломила палочки, начиная поедать свежую лапшу.       — Спасибо, — в унисон произнесли братья, вслед за матерью начиная есть.       — Благодарю, — скромно произнесла Харуми, последней принимаясь за пищу. Девочка, молча приняв порцию лапши, изумлённо посмотрела на Кушину, которая, заметив этот взгляд, приветливо улыбнулась юной куноичи. — Кушина-сан, вы готовите просто божественно… — наконец изрекла Канашими.       — Правда? — усмехнулась Кушина, продолжая с улыбкой смотреть на Харуми. — Спасибо… Кстати, Харуми-чан, а какую роль ты выполняешь в команде?       — Э-э-э, в каком смысле? — не поняла девочка, вопросительно уставившись на Кушину.       — Ну как «в каком смысле»? Просто обычно, каждому члену команды отводится определённая роль. Кто-то исполняет обязанности ирьёнина к примеру, кто-то является мозгом команды. Ну… ты уловила мысль.       — Я… даже не знаю, — хихикнула девочка, — я просто есть и всё… И знаете, это как-то странно, что трое лучших учеников последних лет, внезапно составляют одну команду.       — Не благодари, — ответствовала химэ Узумаки, опустошая стакан воды.       — Что?       — Честно говоря, это я упросила Третьего определить вас в одну команду, — немного смущённо улыбнулась Кушина, — а почему бы и нет? Насколько я знаю, в выпуске этого года нет ни одного двоечника, у всех оценки средние или выше среднего, поэтому, баланс не ломается… — рассудила бывшая джинчурики, внимательно смотря на старшего сына и его напарницу по команде.       — А фачвем? — спросил Менма набитым ртом.       — Сначала пережуй, — строгим голосом прострочила Кушина, снова посмотрев на сына. — Ну а зачем я решила так поступить? Да кто его знает, просто захотелось, вот и всё… Но это ведь того стоило, не так ли?       — Ага, — отозвался Менма, принимаясь разжёвывать кусок жареного мяса.       — Вы знаете, я наверное пойду… Спасибо за угощение, — Харуми, находясь в окружении трёх Узумаки, чувствовала себя как-то стеснённо, к тому же, время уже клонилось к вечеру.       — Нет-нет, что ты, останься, Харуми-чан… — Кушина начала уговаривать девочку остаться, однако та была непреклонна. Канашими, ещё раз поблагодарив Кушину за сытное угощение и сделав поклон в почтительной манере, наконец удалилась к себе… *******       Акира молча сидел в кресле, перебирая кучу свитков, лежавших на стоящем рядом кофейном столике. Учиху интересовали сильные техники, которые помогли бы ему наконец-таки утереть нос этому Узумаки, с которым у него до сих пор была ничья.       — Братец Акира, ты не мог бы помочь мне с домашкой? — Саске, держа в руках свою тетрадь, подошёл к своему «старшему» брату, чтобы тот помог ему.       — Что у тебя? — старший Учиха принял тетрадь из рук сына Фугаку, начиная вчитываться в вопросы. — И на что тебе нужны ответы? Тут же всё правильно?       — Последний вопрос, — ответил Саске, хлопая ресницами и пристально смотря на синеглазого Учиху.       — «Назовите особый вид техник, воздействующий на чакру противника и вызывающий иллюзию, которую видит лишь он?» — Акира вслух зачитал вопрос, на который не мог ответить Саске. Учиха-полукровка снисходительно улыбнулся, смотря на Саске взглядом, который буквально говорил «ты серьёзно?». — Это гендзюцу называется.       — Спасибо, — поблагодарил Саске названного брата, принимая тетрадь из его рук.       — Хм… гендзюцу… точно, вот с помощью чего можно будет победить Менму. Саске, ты гений, — ухмыльнулся Акира, озвучивая свои мысли полушёпотом… *******       Кушина стояла у раковины, моя посуду и что-то напевая себе под нос. Женщина, отвлечённая своим занятием, сперва даже не заметила Менму, вошедшего на кухню. Блондинистый Узумаки задумчиво смотрел куда-то вперёд, периодически постукивая пальцами по столешнице.       — Мам, — наконец заговорил Менма, перестав стучать пальцами, — а ты не могла бы выяснить мои стихии?       — М, ты что-то сказал, сынок? — Кушина отключила воду, и вытерев руки, повернулась к старшему сыну.       — Я говорю, ты не могла бы помочь мне выяснить какие у меня стихии?       — Конечно помогу, идём со мной, — бывшая джинчурики махнула рукой, выходя из кухни и поднимаясь в свою комнату. Менма проследовал за матерью и уселся на кровати, пока Кушина начала рыться в своей тумбочке, что-то пытаясь найти. — Долбанная тумбочка, надо бы здесь убраться, а то хрен что найдёшь… — Кушина, протиснув руку в самую глубину несчастной тумбочки, что-то нащупала и быстро вытянула обратно. — Вот, держи, — аловолосая протянула старшему сыну пять лепестков бумаги.       — И что делать надо? — Менма с недоумением посмотрел на листья бумаги.       — Зажми меж пальцев и проведи чакру, — поучительным тоном высказалась Кушина, внимательно наблюдая за всем процессом.       Блондин, зажав листочки меж своих пальцев, провёл чакру и стал смотреть, что будет дальше. Один листок медленно скукожился, а второй, распался намок. Узумаки-младший непонимающе взглянул на мать.       — Две стихии. Одна — Суйтон, а вторая — Райтон, — хмыкнула аловолосая девушка, прикладывая указательный и большой пальцы к верхней губе под носом. — Я как раз знаю одного джонина, который мог бы тебе помочь с освоением этих стихий…