***
Горячий чай обжигал язык, но Сорао не было до этого дела. Мысли были слишком далеки от таких мелочей, как дискомфорт бренного тела, что ввалилось в дом Козакуры, путано объяснило случившееся и теперь отогревалось, завернувшись в одеяло и попивая чай. — Только не реви, — строго произнесла Козакура, сидя в своём любимом кресле. Даже в зимнюю погоду она предпочла поставить обогреватель поближе к себе, но не изменять привычному стилю одежды: шортам и растянутой футболке. — И не собиралась, — ответила Сорао, вытирая слёзы. Она не врала: плакать совершенно не хотелось, просто слёзы сами собой сползали по лицу. — Вот и отлично. А теперь будь добра, объясни ещё раз, что случилось с этой дурёхой. Камикоши тяжело вздохнула. — Её забрала Юки-онна. — Юки-онна? Морозная женщина из древних легенд? — Козакура поежилась. — Почему я всё чаще жалею, что связалась с вами двумя? — Перед этим Торико странно себя вела. Её вдруг как будто подменили. Всё было нормально, а потом… Козакура призадумалась. — Расскажи ещё раз, что произошло. С самого начала и со всеми подробностями, — попросила она. — Даже с теми, которые тебе покажутся незначительными. Сорао пересказала весь поход в Потусторонье, стараясь не упустить ни одной мелочи. Под конец рассказа голос предательски дрогнул. Сложно было смириться с тем, что первая и почти единственная подруга могла просто так взять и уйти с существом из Потусторонья. Причём дело было вовсе не в бесплодных поисках Сацуки, а в чём-то ином. — Говоришь, что-то попало Торико в глаз, а потом она почувствовала что-то холодное в сердце? Погоди-ка… Козакура резво спрыгнула с дивана и начала рыться в стопках книг, стоявших на полу. Некоторые стопки были с неё саму высотой, и Сорао предложила было помощь, но была отвергнута. Через несколько минут она едва успела поймать брошенную книгу. — Почитай-ка. Раскрыв книгу там, где была закладка, Камикоши погрузилась в чтение. Это была старая сказка, причём неяпонская. И почти сразу там начали проскальзывать знакомые моменты. Осколок зеркала, попадавший в человеческое сердце через глаза и искажавший восприятия, красивая женщина в ледяном замке, повелевающая бурей и метелью… — Это что? — У многих народов, знавших, что такое зима, были легенды о духах, похожих на Юки-онну. Но тот эффект, про который ты говорила, я встречала только в этой сказке. Ну и слышала пару раз, — объяснила Козакура. Сорао прижала колени к груди и обняла их. — И что делать? Где мне её искать? — Карта у тебя с собой? На стол рядом с диваном легла карта Потусторонья, нарисованная от руки. Та самая, которая помогла Сорао и Торико спасти застрявших у станции «Кисараги» морпехов. С тех пор на ней появилось много новых пометок. И ещё одну карандашом прямо сейчас сделала Козакура. — Здесь. Сацуки как-то раз упоминала, что видела замок, который как будто состоял изо льда. Это единственная зацепка, — она посмотрела в глаза Сорао. — Ты серьёзно собралась идти за ней? — Да. И прямо сейчас, — Камикоши потянулась за брошенной на диван курткой. — Если Торико там, я должна её спасти. — Вы друг друга стоите. Притащи её живой, ладно? — Козакура скрестила руки на груди. — И это… если сможете, принесите осколок.***
В Потусторонье было всё так же холодно, но буря утихла. Всё вокруг было завалено толстым слоем снега, хрустевшего под ногами Сорао. Других звуков не было, разве что иногда налетал ветер, посвистывал в ушах и тут же убегал дальше. Идти пришлось довольно-таки далеко, потому что без Торико и её прозрачной руки многие проходы были недоступны. Да и в самом Потусторонье было особенно неуютно: Сорао уже позабыла, когда в последний раз была тут одна. Камикоши брела вперёд, обходя замеченные глитчи и время от времени бросая в них снежки, если не получалось на глаз определить границы опасной зоны. Ещё и приходилось держать М4 наготове, хотя Сорао и не была уверена, поможет ли винтовка против Юки-онны. Впрочем, в Потусторонье были и другие опасные сущности, против которых М4 в сочетании с её правым глазом неплохо работал. Шорох она услышала ещё до того, как из-за ближайшего холма выскочили гигантские крысы. Подбадривая себя противным писком, они бросились в атаку. Сорао вскинула карабин и приникла к прицелу правым глазом. Мир тут же окрасился в синие тона. Крысы превратились в абстракцию, состоящую из гнутой ржавой арматуры и грязной ветоши. Очередь. Очередь. Очередь. Камикоши медленно отходила, расстреливая наступающих крыс. Несмотря на постоянный писк, умирали они бесшумно, лишь хрустел снег под падающими телами да доносился едва уловимый скрип ржавого металла. Первые четыре крысы за считанные секунды попадали мордами в снег, но потом магазин опустел. — Переза… — начала было Сорао, но вспомнила, что осталась одна. Гигантские крысы приближались, и она застыла, не зная, что делать — пытаться перезарядить оружие или выхватывать из кобуры «Макаров». Но тут снова раздалась стрельба. Стреляли очередями по два выстрела, и по полям Потусторонья разносилось громкое «тук-тук». Крысы падали одна за другой, и даже для невооружённого глаза их тела превращались в ржавчину и рваную ветошь. Через несколько секунд все они были уничтожены. Сорао опустила карабин и посмотрела туда, откуда стреляли. Навстречу ей деловито шёл человек. Одет он был в незнакомый комбинезон, бронежилет и разгрузку, из которой торчали магазины, нож и ещё несколько знакомых и незнакомых предметов. Спину оттягивал камуфляжный рюкзак, к поясу была приторочена противогазная сумка, а в руках незнакомец держал винтовку, похожую на АК, которым пользовалась Торико, но при ближайшем рассмотрении были заметны отличия. Остановившись в десятке метров от Сорао, человек осмотрел её с головы до ног и что-то сказал. Камикоши лишь развела руками, не поняв ни слова. — Ты в порядке, спрашиваю, или как? — повторил спаситель. Язык английский, акцент не японский, на лице — подозрительное радушие. — Я… да, в порядке. Спасибо, — ответила Сорао. — А... кто вы и откуда? — Выпил лишнего и сел не в тот самолёт. Шучу, меня один профессор попросил накопать образцов, — человек подошёл ближе и протянул руку. — Штык. — Штык? — брови Сорао приподнялись. — Какой штык? — Прозвище у меня такое, — пояснил незнакомец. — Пожалуй, идёт мне больше, чем имя. А к тебе как обращаться? — Ко мне? Камикоши. Камикоши Сорао. Сорао неуверенно пожала протянутую руку. — Прямо как Бонд. Джеймс Бонд, — хохотнул Штык. — Каким ветром тебя сюда занесло, Камикоши Сорао? И откуда? — Из Токио. — То-о-о-окио? — протянул собеседник, почёсывая голову. — Ничего себе. Это ж куда меня профессор послал, что я наткнулся на японку? — Не знаю. Потусторонье работает по своим законам, — сказала Сорао. — Вы случайно не видели девушку примерно моего возраста? У неё светлые волосы, голубые глаза, красивая такая… Штык кивнул. — Видел. Шла во-о-он в ту сторону. А с ней натуральная Снежная королева. Я пересидел в сугробе, потому что как глянул, так сразу понял, что лучше не связываться. Есть в ней что-то такое… чужое. Спинным мозгом чую, а спинной мозг надо уважать. Сорао обрадовалась. Хоть Штык и выглядел странно, не говоря уже о немного абсурдной манере речи, но новость о том, что она не ошиблась с выбором пути, обнадёживала. — Торико… — прошептала она. — А ты не знаешь, что в той стороне? — Да какой-то ледяной замок. Чего только не причудится, — вздохнул он. — Я б не советовал туда идти, но тебе виднее, Камикоши Сорао. Камикоши направилась было в указанном направлении, но туда же двинулся Штык. Прошёл он, впрочем, недалеко и остановился у торчащего из снега камня. Прикрыв левый глаз, Сорао увидела серебристое свечение. Глитч. Штык тем временем бросил снежок, тут же исчезнувший в яркой вспышке. — Осторожно, эта штука опасна, — предупредила Сорао. — Да знаю я. Просто хочу добыть камушек для одного профессора, — объяснил Штык. — Смотри, тут столько снега, да ещё метель была, а на камне ни снежинки. Теперь пытаюсь прощупать путь к нему. Жаль, детектор тут барахлит — говорит, что тут сплошная аномалия. Хотя вот же она — передо мной. Брови Камикоши приподнялись. Она не имела ни малейшего понятия о том, что за «детектор» имел в виду её собеседник. Зато она прекрасно видела то, чего не мог заметить обычный человек. — Нет тут прохода. Совсем, — сказала она. — Глитч уходит вверх на метра два и вниз, скорее всего, до земли или глубже. И три метра радиус по горизонтали. — Да ну? — Штык достал из кармана болт и бросил на высоте человеческого роста. Тот исчез в яркой вспышке примерно над камнем. — А как ты узнала? Сорао указала на свой правый глаз. Контактную линзу она так и не надела, так что неестественно-синий цвет резко выделялся. — Я могу видеть то, что скрывает Потусторонье. — Эх, жалко. Столько времени псевдоплоти под… забудь. Ладно, пойдём тогда за твоей подругой. — Вот так сразу? — удивилась Камикоши. — Я же даже не просила. — А вдруг опять метрокрысы нападут? Ты даже магазин не сменила. Ойкнув, Сорао перезарядила карабин. В перчатках это оказалось не так удобно, как голыми руками. Меня бы загрызли, если бы не он. Я бы не успела перезарядить. С молчаливого согласия впереди шла Сорао, а Штык следовал за ней, поглядывая по сторонам. Крысы — вернее, метрокрысы, как их окрестил новый знакомый — больше не появлялись. Да и вообще было подозрительно тихо — даже глитчи мелькали где-то на горизонте, вдали от пути. — Как твою подругу угораздило попасть сюда? — спросил Штык. — Не знаю. Но в этом наверняка замешана Юки-онна. Ты её назвал Снежной королевой. — Плохо дело. Ты тут, похоже, не впервые. Я обычно брожу по чуть менее аномальным местам, — объяснил собеседник. — Знал бы, куда попаду — потребовал бы с профессора больше. Это ж мистика какая-то, даже по меркам Зоны. Что за Зона и профессор, Сорао не рискнула спрашивать. Мало ли, вдруг это настолько секретная информация, что Штык застрелит её так же спокойно, как сейчас общается? Хотя… до неё доходили слухи о некой аномальной зоне за полсвета от Токио, и людях, которые лезли туда за предметами с аномальными свойствами. Теперь Камикоши пообещала себе, что обязательно посерфит интернет, чтобы узнать больше. Замок долго маячил на горизонте и, казалось, даже не пытался приблизиться. В какой-то момент Сорао даже зажмурила левый глаз, чтобы убедиться, что Потусторонье не обманывает и они не попали в какой-нибудь местный феномен. Но нет, ни малейшего намёка на обман не нашлось — даже ледяные стены оставались ледяными стенами, не меняя облика, но сам замок неожиданно стал приближаться. Через несколько жалких минут он уже не скромно стоял в отдалении, а был совсем рядом. Неуверенно открыв оба глаза, Камикоши убедилась, что эффект не пропал. Иллюзия развеялась окончательно. Зато стал усиливаться ветер и снегопад. — Мы точно не вляпались в этот… как его… глитч? — спросил Штык, держа винтовку наготове. Сорао оглянулась. Она хотела было возразить, что это просто метель, но потом поняла, что снежинки не просто падают, а закручиваются вокруг них вихрем. И плотность этого снегопада всё увеличивалась, потому что снега становилось только больше и он не падал, а всё закручивался вокруг них. Они остановились. Поток снежинок медленно сжимал кольцо. Время от времени сноп снега вырвался из потока и атаковал их. В такие моменты Сорао чувствовала укол холода даже сквозь куртку. Правый глаз видел вместо снега переплетение острых угров и прямых линий, похожих на узор снежинки. Вскинув М4, Камикоши выпустила весь магазин. Пули рвали узор, раскалывали его на части, но геометрические формы тут же восстанавливались. Штык тоже дал пару очередей, но тоже сдался. — Ладно, попробую кое-что. Иди за мной след в след. В этот момент снег набросился со всех сторон. Сорао затряслась от холода. Ей подумалось, что было бы очень обидно замёрзнуть насмерть здесь, почти добравшись до Торико. Штык же, словно не замечая мороза, забросил винтовку за спину, сложил руки, словно в молитве и, склонив голову пошёл вперёд. — Castonai lapio asterium manto. Castonai lapio asterium manto, — негромко, но твёрдо говорил он. — Alaum raum om. Alaum raum om. Натиск бури ослаб. Холод всё ещё пронизывал до костей, но уже не так сильно хотелось свернуться клубком и тихо дождаться смерти от переохлаждения. — Castonai lapio asterium manto, alaum raum om… — повторяла Сорао за Штыком. Внезапно бешеный танец снежинок прекратился. Снова наступила гробовая тишина. Но главное — они оказались у самых ворот замка, приветливо распахнутых. Хотя Камикоши была готова поклясться, что они никак не могли дойти до замка настолько быстро — они шли немногим больше минуты. — Что это было? — спросила Сорао. — Да услышал эту мантру от одного странного дядьки. Не думал, что она вообще работает, просто из любопытства попробовал, — пожал плечами Штык. — Уверена, что хочешь идти? — Да. Если там Торико, то да, — твёрдо сказала Сорао. — А ты? — Конечно! Отломаю какую-нибудь сосульку для профессора. Всё равно он просил добыть побольше образцов. Разумеется, ворота замка захлопнулись сразу за их спинами. Как будто могло быть иначе. — Слышь, не ехидствуй, — буркнул Штык. — А? Что? — оглянулась на него Сорао. Спутник лишь махнул рукой — мол, проехали. Они продвигались вглубь по широкому ледяному коридору. К удивлению Камикоши, пол был тоже ледяной и гладкий до зеркального блеска, но при этом не скользкий. В стенах с равными интервалами располагались ниши с ледяными скульптурами. Это были люди в одежде разных эпох и стран — от вполне современных офисных работников в пиджаках до самураев и европейских крестьян. Посмотрев на статуи правым глазом, Сорао вскрикнула. — Это не статуи… — проговорила она. — Это люди! Неужели Юки-онна превратила их в это? — Или им просто платят за то, чтобы стояли в костюмах ледяных скульптур, — предположил Штык. — Как по мне, лучше уж по аномалиям лазить. Коридор вывел их в просторный зал. В его центре на полу сидела Торико. Сорао тут же бросилась к ней. — Торико, ты в порядке? Нишина медленно подняла голову. Лицо её было мертвенно бледным, одежду покрывала изморозь, а посиневшие пальцы машинально перекладывали лежащие на полу осколки льда. — А, привет… — бесцветным голосом сказала она. — Не загораживай свет. — Что ты делаешь? — спросила Сорао. — Дай угадаю, — вмешался Штык. — Снежная королева пообещала тебе свободу и новые коньки, если выложишь слово «вечность»? Брови Торико едва заметно приподнялись. Её эмоции словно… замёрзли. — Ты знаешь Юки-онну? — спросила она, как будто гораздо удивительнее было именно это, чем сам факто того, что с Сорао пришёл очень странный тип. — Да, так и есть. Если я смогу сложить это слово из льда, то освобожусь. Но… хочу ли я? Сорао села рядом с ней и взяла за холодную руку. — Посмотри на меня, — попросила она. — Посмотри! — Зачем? Я ещё не закончила… — Дай я попробую, — Штык не очень вежливо отодвинул Торико и склонился над осколками льда. Камикоши крепко обняла подругу, не давая ей вернуться к прерванной игре. — Не смей так говорить… — прошептала она. — Глупая Торико, возвращайся домой. Не оставляй меня одну. По лицу покатились слёзы. Несколько солёных капель попали на синие от мороза пальцы Торико. — Горячие… — сказала Нишина. — Зачем? — Затем, что ты мне нужна! Я без тебя никуда не пойду! — закричала Сорао. По залу пронёсся порыв ветра. Камикоши машинально оглянулась туда, откуда он пришёл. В зал плавно вошла Юки-онна. Теперь было хорошо видно, что её кожа не была бледной, как показалось при первой встрече — она была покрыта тончайшим слоем инея. Такого же, какой сейчас покрывал одежду Торико. — Отпусти её, — сказала Сорао, вставая и загораживая подругу собой. — Вы знаете правила, — ответила Снежная королева, не впечатлённая ни этим поступком, ни тем, что через секунду ствол М4 был направлен ей между глаз. — Сложите слово «Вечность», и я вас отпущу. В противном случае вы станете новыми скульптурами. — А такое вам как? — спросил Штык, вставая. — Сойдёт? Юки-онна медленно подошла к ним и посмотрела на то, что он выложил изо льда. Последовав её примеру, Сорао не удержалась и фыркнула. Несмотря на крайний примитивизм и неуместность юмора, шутка Штыка её позабавила. Впрочем, у Юки-онны либо не было чувства юмора, либо было, но куда более возвышенное. Окружающий мир стал окрашиваться в синие тона. Плохой знак, очень плохой… Посмотрев на Снежную королеву правым глазом, Камикоши увидела лишь ещё одну снежинку — огромную, невероятно сложной формы, но при этом абсолютно идеальную. И в хитросплетении геометрических форм никак не удавалось найти ту самую точку, выстрел в которую мог бы обезвредить опасную сущность. А потом она перевела взгляд на Торико. Посреди грудной клетки, там, где располагалось сердца, Сорао увидела осколок, по которому бегали серебристые блики. Тот самый фрагмент зеркала, который упоминался в книге. — Торико, мне нужна твоя левая рука. Схватив подругу за запястье, она заставила Нишину просунуть руку прямо внутрь грудной клетки. — Чувствуешь? — спросила она. — Хватай и вытаскивай! Быстро! Торико безропотно подчинилась. Прозрачные пальцы сомкнулись вокруг осколка и резко выдернули его из сердца. Вскрикнув, Нишина упала на ледяной пол. Сорао выхватила осколок из её руки и посмотрела сквозь него сначала левым, а потом правым глазом. Как всегда, синий глаз позволял пробить даже ту иллюзию, которую создавал этот фрагмент. Да, любые недостатки никуда не исчезали, но взгляд, проходящий сквозь иллюзии и глитчи, не искажался и не зацикливался на них. — Гадость, — Сорао отшвырнула осколок. Кусок кривого зеркала замер в воздухе, а потом упал к льдинкам, из которых Торико так тщетно пыталась выложить заветное слово, а то, что было изображено теперь, не поддавалось пристойному описанию. Через миг все осколки заплясали в безумном танце, как будто их прокручивали в огромном блендере. А потом они упали. — «Вечность»… — прочитала Торико. — Мы справились. В зал ворвалась снежная буря, на секунду закрывшая обзор. Когда она улеглась, Сорао увидела, что ледяной замок исчез, а вместе с ним и Юки-онна. — Надо же. А я уже начал думать, что мы скучно живём, что в нас пропал дух авантюризма и что мы, в конце концов, перестали делать большие хорошие глупости… — глубокомысленно сказал Штык, которого, казалось, совсем не смущало, что они могли погибнуть. — А коньки будут? Хотя чёрт с ними, я бы и от сапог не отказался… Его прервал сапог, упавший прямо на макушку. А следом приземлился и второй. Потирая ушибленную голову, Штык подобрал обувь и хмыкнул. — Ты издеваешься? — раздался незнакомый голос. К Штыку подошёл незнакомец в похожем снаряжении и очень недобро на него уставился. — Что? Меня попросили, я тут образцы собираю. Вот, с интересными дамами знакомлюсь. — Одна наша общая знакомая говорит, что тебе сюда лучше не соваться, так что пойдём, — не дожидаясь возражений, незнакомец сгрёб Штыка за шиворот и потащил прочь, как нашкодившего котёнка. — Как будто мне делать нечего, только бегать по пространственным аномалиям за тобой. — Ну Ловчий, ну подожди! Мне заплатить обещали! — упирался утаскиваемый. — Ну будь человеком, дай хоть поболтать с дамами. Что ты такой злой, а? Ну Ло-о-о-овчи-и-и-ий! Причитания быстро стихли, как только странный дуэт скрылся за горизонтом. Сорао же склонилась над Торико. — Ты как? — Где я? — спросила Нишина. — И почему тут так холодно? Иней на её лице начал таять. Сорао снова обняла её. — Рада, что ты жива. — Сорао... — прошептала Торико. — Прости за то, что я тебе наговорила. — Ничего страшного, — Камикоши ещё крепче прижала её к себе. — Я знаю, что это всё неправда. Торико покачала головой. — Правда. Всё правда, он действительно показал, насколько ты неидеальная, — сказала она. — Но знаешь что? Именно это мне в тебе и нравится. Только неидеальная ты пошла бы спасать глупую меня.***
— Ну и какого чёрта вы притащились ко мне?! — возмутилась Козакура. — Я же просила не пользоваться этим проходом! — До него было ближе всего, а Торико замёрзла, — оправдывалась Сорао, глядя на подругу, закутавшуюся в одеяло. — Прости, осколок мы не принесли. Козакура, похожая на нахохлившуюся птицу, сидела на диване. В её планы явно не входило нежданное появление двух исследовательниц Потусторонья, да ещё и покрытых снегом с ног до головы. — И поэтому вы решили испортить мне праздник? — спросила она. — Я надеялась на тихое и спокойное Рождество. — Неправда, вместе будет веселее, — произнесла Торико и резко обняла её. — Эй, ты что делаешь?! — спросила Козакура. Сорао не смогла сдержать улыбки. Привычно жизнерадостная Торико и привычно ворчливая Козакура стали важной частью её жизни. И ради этого стоило пройти через дворец Юки-онны. — Ты милая даже когда злишься, — Камикоши села с другой стороны от неё и тоже обняла. Несколько секунд Козакура ошарашенно смотрела то на Сорао, то на Торико, а потом не выдержала: — Я всё, конечно, понимаю, но у вас холодные руки, ду-у-у-ры-ы-ы-ы!