С самых азов

      Последняя фигура заняла свою клетку – доска была готова для шахматной партии. Ё-Мён слегка оттянул воротник рубашки – кто-кто, а Хан никогда не жалел дров на Академию, потому как советники должны обучаться в комфорте и тепле… хотя, скорее, в жаре. За игрой в шахматы никто не заметил этого секундного проявления слабости, но Ё-Мён на всякий случай огляделся. Да, все и правда были заняты.       Все, кроме самого Ё-Мёна. Ду-Дин опаздывал, и, конечно же, он не объяснит причину, а лишь растянется в загадочной ухмылке, явно предназначенной для того, чтобы испытывать терпение собеседника. Но Ё-Мён терпелив, а Ду-Дин слишком хорош в шахматах, чтобы терять возможность у него поучиться, поэтому оставалось только ждать.       Жарко, хоть и Ё-Мён сейчас не был облачён в душные боевые доспехи. Ханбок тёмно-синего, почти фиолетового, цвета был расшит белыми нитками: вышивка цветущих ветвей украшала ткань одеяния, под которым юноша носил чистую, накрахмаленную рубашку. Каштановые волосы были собраны в пучок, из которого не выбивалась ни одна волосинка. Даже находясь за тысячи километров от родины, Ё-Мён мог чувствовать себя почти как дома.       Народу было немного, если это вообще можно было назвать народом: только Чжэн-Лун да Дамир. Через фигурное окно, походившее на цветок, в просторную залу проникал свет предзакатного солнца. Раньше Ё-Мён считал монгольский народ дикарями, но с некоторых пор его высокомерие поубавилось: да, возможно, эти люди не так развили свои культуру и искусство, как люди Корё, однако местные мастера тоже могли похвастаться кое-какими умениями. Было что-то уютное в резных деревянных балках, что украшали высокий потолок и с которых свисали гобелены с орнаментами, характерными для здешнего искусства. От балок спускались стропилы, и хоть каждая была расписана похожими друг на друга орнаментами, всё же они отличались. Если перевести взгляд чуть ниже, можно увидеть несколько колонн, украшенных фигурной резьбой; узоры, покрашенные белым по тёмному дереву, к низу прерывались аккуратным пьедесталом. В два ряда стояли десять шахматных столиков; стульев не было – зато были большие ковры, сотканные лучшими монгольскими мастерами. У стен покоились музыкальные инструменты, и Ё-Мён в очередной раз напомнил себе, что было бы неплохо когда-нибудь попробовать сыграть на моринхуре, но мысль эта возродилась в его голове лишь чтобы быть вновь погребённой под ворохом других, более важных планов. И подобных забытых идей не перечесть – работа военным советником не оставляла времени на увлечения.       Но Ё-Мён знал, что это самая малость, которую он приносил в жертву ради своих соотечественников.       – Чё спишь, Ё-Маён?       Чужой локоть упал на стол. Фигурки подпрыгнули. Юноша встрепенулся, выбитый из раздумий, и увидел… то, чего хотел видеть меньше всего.       Тимура.       – Могу ли я спросить… зачем ты сюда пришёл?       Тимур тряхнул чёрными сальными космами, убрав их с лица.       – Думаешь, я сам сюда припёрся? Ха, приказ Великого Хана! – воскликнул он, скрестив руки на груди. – Он думает, что мне не хватает ума. Только вот я и так умнее вас всех вместе взятых, ведь пока вы тут страдаете ерундой, я убиваю наших врагов!       Люди старательно игнорировали присутствие Тимура в комнате.       – Ха, молчат. Значит, я прав.       Смотря, как он схватил фигурку коня, а затем начал теребить, Ё-Мён устало вздохнул.       – Возможно, дело в разнице менталитетов, – начал он, говоря куда-то в сторону, – но некоторые решения Хана мне совершенно непонятны… Например, почему в этот тихий оплот культуры он впускает вепрей из своего зверинца…       Тимур прекратил отколупывать и без того стиравшийся глаз коня. Сидевший за соседним столиком Дамир тихонько усмехнулся, но его лицо сменило выражение, когда он обнаружил на шахматной доске детский мат. Настал черёд усмешки Чжэн-Луна.       – Ты щас договоришься, – процедил Тимур.       Шахматы брякнули, когда он приблизился и сжал щёки Ё-Мёна так, что юноша стал походить на золотую рыбку. Чжэн-Лун хотел было вмешаться, но Дамир остановил его жестом. Пальцы Тимура пахли металлом и пылью. Он впился взглядом в лицо Ё-Мёна.       В зале повисла тишина.       – И… что? – спросил, наконец, юноша.       Тимур нахмурился, чуть отвёл взгляд, должно быть, придумывая достойный ответ.       – … Щёки у тебя девчоночьи.       И всё же отпустил Ё-Мёна, не забыв при этом слегка толкнуть. Дамир и Чжэн-Лун, поняв, что дальше разборки не зайдут, начали новую шахматную партию. Многие из приближённых Хана считали Ё-Мёна холёным и смазливым мальчишкой и отнюдь не стыдились бестактно на это указать, забывая при этом о его достижениях в политологии и философии. И среди всех этих людей выделялся Тимур, заняв первое место по количеству подобных оскорблений. Должно быть, думал, что Ё-Мёна это как-то задевало.       – А теперь учи меня играть.       – Что? С чего бы это?       Тимур откинулся назад, оперевшись руками о пол.       – Потому что это ты тут эксперт в области всякой херни.       – Ты сделал несколько грубых ошибок во фразе «Прости мне мою непозволительную грубость».       Тимур хотел было схватить Ё-Мёна, на сей раз за грудки, но его руки остановились в воздухе. Верно, вспомнил, что Хан этого бы не одобрил.       – Сначала нужно правильно составить фигуры, – сказал Ё-Мён как ни в чём не бывало и начал поправлять фигурки. – Смотри, это пешки, – он указал пальцем на передний ряд чёрных пешек Тимура. – Их преданность королю настолько велика, что они готовы идти только вперёд. В первый свой ход они могут пройти либо одну клетку… либо две, – Ё-Мён подкреплял свои слова, передвигая фигуры.       – А почему не три? – брякнул Тимур.       – Потому что таковы правила, – ответил юноша терпеливо.       – А я хочу пройти три.       – Тогда теряется смысл игры.       – А в чём смысл-то?       – Послушай дальше, – Ё-Мён продолжил: – По краям доски находятся ладьи. Они могут ходить сколь угодно далеко, но только по прямой. Вот так.       Он взял фигуру в форме башенки, поставил перед пешкой и провёл сначала вперёд, затем назад, затем влево и, наконец, обратно. Движения рук Ё-Мёна не были лишены изящества.       – У всех фигур есть своя стоимость. Ладья стоит пять пешек, так что если ты захочешь срубить пешку, но потеряешь ладью…       – Рубилово?! Вот это мне уже по нраву!       – Да-да, в этой игре желательно срубить как можно больше фигур противника. Впрочем, это не главная цель. Хотя изначально, когда шахматы только-только появились…       Половицы тихо скрипнули, когда Тимур стал ложиться на бок. Устроившись на коврике, он подпёр голову рукой. Ё-Мён вспомнил, что его новоявленный ученик был недостаточно терпеливым для подобного рода лирических отступлений.       – Итак, основная цель – поставить королю мат. То есть, сделать так, чтобы ему было некуда идти.       – И чё за бред, почему я не могу просто его убить?       – Потому что это слишком легко. Но ты можешь создать угрозу королю. Это называется «шах». Поэтому игра и называется «шахматы». Итак, допустим, вражеский король стоит здесь, – Ё-Мён переставил белого короля на одну из центральных клеток, – а твоя ладья – здесь, – он поставил чёрную ладью на край доски.       Тимур вытянулся вперёд.       – Если ты поставишь ладью напротив короля, это будет шах, ведь если король ничего не предпримет, то будет убит.       – Погоди-ка, чё-т не сходится, – Тимур поднялся, оперевшись на руку. – Ты ж сказал, что короля нельзя убивать. Ай-ай, вот тут-то я тебя и подловил, Ё-Маёнчик.       И с ухмылкой погрозил ему пальцем. Ё-Мён глубоко вздохнул. Действительно ли его ученик был настолько недалёким или же просто вредничал?       – Я попробую объяснить по-другому, – сказал юноша спокойно. – Смотри, шах… можно считать одной из ступенек к мату. Второй игрок не может просто так оставить короля под шахом. Он обязан его переместить или заслонить другой фигурой, если есть такая возможность.       Тимур с грохотом лёг обратно, на удивление не ушибив локоть. Кажется.       – М-да, пока разберёшься в этой ерунде, нашу империю разграбят, а жителей обратят в рабство.       – Если тебе так неинтересно, – сказал Ё-Мён, сдержанно махнув рукой в сторону выхода, – ты волен уйти.       – Я что, похож на дурака? Я потеряю уважение Великого Хана, если ослушаюсь его наказа. А ещё он скормит мою башку собакам.       – Было бы неплохо.       – Я щас твою головёшку откручу вместо моей, – рыкнул Тимур, но, чтобы сделать что-то ещё, ему было слишком лень вставать. – Давай дальше рассказывай.       Ё-Мён вернул ладью и короля на свои места.       – Следующая фигура называется «конь». По понятным причинам. Он ходит на две клетки в одно направление, а затем на одну в другое, – чёрный конь в руке юноши ловко перемахнул через пешки, выведя букву «Г». – Ходит латинской «L», если такое объяснение для тебя будет проще. Его стоимость меньше, чем у ладьи – всего три пешки, однако конь – далеко не бесполезная фигура. Его особенность – умение перепрыгивать через другие фигуры. Также, поскольку он ходит довольно нестандартно, ход конём может застать неопытного противника врасплох.       Тимур почесал нос.       – Ещё кони выделяются тем, что с каждым ходом цвет поля, на котором они находятся, неизбежно меняется на противоположный. С белого на чёрный, с чёрного на белый. А ещё… только конь может дать спёртый мат. Спёртый мат – это довольно редкая ситуация для опытных игроков, однако…       Тимур завалился на спину и закрыл лицо руками.       – Какой же ты долгий, а-а-а…       Растянувшись по полу, он провёл руками по чёрным волосам, сжимая их между пальцами. Почесав голову, парень вздохнул.       Вдруг он вскочил и, скрестив ноги по-турецки, повернулся к Ё-Мёну.       – Короче, – учитель вздрогнул, когда Тимур схватил его запястье вместе с конём, вырвал фигурку из его руки и поставил на место. – Тупо покажи кто как ходит. Вот этот как?       Тимур небрежно соединил пальцы юноши на верхушке чёрного слона, не отпуская их.       Ё-Мён, казалось, вспотел ещё сильнее.       – Э-э, вот так… – негромко ответил он, и слон в его руке, неуверенно перемахнув через ряд пешек, проскользил по диагонали. – Но он на самом деле не может прыгать через другие фигуры и всегда остаётся на своём цвете, ему сначала нужно освободить прохо…       – Да-да, я понял, очень интересно, – Тимур отобрал слона и всучил короля. – Показывай вот этого.       Ё-Мён поставил фигурку в середину доски, волнуясь, как бы рука Тимура невзначай не столкнула все остальные.       – Это король, он может перейти только на одно поле за ход. В любую сторону, в отличие от пешек, – он сдвинул короля на клетку в сторону. – Его никак нельзя срубить, но можно…       – Меня что, не было в комнате всё это время? – спросил парень, посмотрев Ё-Мёну прямо в лицо и сильнее сжав его руку. – Давай следующего.       Аккуратно (насколько это было возможно) поставив короля, юноша взял ферзя. Тимур по-прежнему не отпускал Ё-Мёна, и это начинало казаться ему всё более странным. Ну, должно быть, это означало, что у его ученика мышечная память была развита намного лучше зрительной, и сам ученик, осознавая это, выстраивал процесс обучения так, как ему удобно. Похвально!       – Ферзь. Может ходить по прямой, как ладья, а может по диагонали, как слон. Это самая ценная фигура после короля.       Ферзь перемахнул через пешку.       – Напомню, он не может перепрыгивать через другие фигуры, я сделал это для наглядности. Итак, в этой позиции ферзь может пойти сюда…       Фигурка скользнула по диагонали до края доски, остановилась перед белой пешкой, однако, не имея возможности сделать ей что-нибудь плохое, вернулась обратно.       – … сюда… и может при желании срубить пешку…       Ферзь двинулся прямо, занял место белой пешки, и Ё-Мён свободной рукой убрал её с доски.       – … вот так. Однако, я бы не советовал этого делать, потому как белый ферзь, король и слон с лёгкостью смогут срубить чёрного ферзя со следующим ходом.       Ферзь оказался над доской, и свободной рукой Ё-Мён показал, как в этом случае могли бы сходить все трое. Затем чёрная фигурка проехалась назад, а белая пешка как ни в чём не бывало вернулась в строй. Теперь ферзь отправился в другой угол.       – Здесь тоже есть возможность срубить пешку, но, опять же, это совершенно того не стоит. Угрозой будет уже ладья.       Вершащая длань вновь заставила ферзя совершить безрассудное убийство – крайняя пешка ушла с доски, оставив ферзя один на один с ладьёй. Ё-Мён взял её свободной рукой, чтобы свершилась кровная месть… но чёрный лазутчик, вопреки судьбе, взмыл вверх.       И оказался в руке у Тимура.       – А я вот не пойму, – сказал он вдруг, – почему ты называешь её ферзём, когда это королева?       Пока одна рука вертела фигурку, другая продолжала держать ладонь Ё-Мёна. Объяснение этому было дать уже сложнее.       – Многие называют эту фигуру королевой, но допускают ошибку. «Ферзь» от персидского – «полководец». Подумай, кто позволил бы королеве выйти на поле боя?       – Но у вас с ней даже причёски одинаковые.       На фигурке ферзя была вырезана корона, посреди которой находился маленький шарик. Должно быть, изображал драгоценный камень, но тимурово воображение видело здесь другое: пучок волос.       – Вот эта даже больше на тебя похожа, – сказал парень, схватив белого ферзя, и приставил к Ё-Мёну.       – Удивительно, как ты сумел обнаружить столь отдалённое сходство… – проговорил он. Тимур больше не держал его руку.       Действительно, на Ё-Мёне была белая рубашка. А на ханбоке присутствовала вышивка, тоже белая. Можно было бы похвалить Тимура за наблюдательность и чудесное умение сравнивать, но способный ученик заговорил первым:       – Короче, я всё понял, давай играть, – сказал он, стукнув ферзями, когда поставил их на место.       – Но мы обсудили только самые азы, ты уверен, что…       – Бла-бла-бла! Слушай, у меня нет времени на эту херню, я тебя выиграю и пойду заниматься чем-нибудь полезным. Давай, ходи там.       Ё-Мён походил пешкой от короля, два поля. Стандартно.       Дамир и Чжэн-Лун закончили составлять шахматы, чтобы завтрашним игрокам не пришлось тратить на это время. Парни решили прервать сегодняшние тренировки – уж больно сильно отвлекала их шумная парочка за соседним столом. К тому же, уже смеркалось. И хотелось есть.       – Мы же недавно ели, – ответил Дамир негромко, когда они с Чжэн-Луном уже оказались у двери.       Она вдруг скрипнула, и на пороге оказался Ду-Дин. Золотая вышивка на его одеянии переливалась от света напольных факелов.       – Доброго вечера, – поздоровался мужчина неспешно и столь же неспешно проковылял в комнату. – Здравствуйте, мой друг, – обратился он к Ё-Мёну, оказавшись у их с Тимуром столика. – Прошу прощения за опоздание. Если вкратце… возникли некоторые дела, которые требовали моего непременного участия. Впрочем, вижу, вы нашли, с кем можно скрасить ожидание.       Тимуру очень понадобилось вытянуть ноги. Его грязные ботинки задели бы одежды Ё-Мёна, если бы шахматный стол не был достаточно широким.       – С началом правления Великого Хана интерес к игре в шахматы… появился даже у деревенских вояк, – сказал юноша, покосившись на левую ногу своего соседа. – Это не может не радовать. Знаете, хоть мы и только начали наше обучение, у моего ученика уже заметен большой потенциал. Например, он способен отличить свои фигуры от вражеских.       Ду-Дин отчего-то призадумался, и Тимур использовал этот момент, чтобы задеть Ё-Мёна кончиком ботинка.       – Вы сказали «только начали обучение», мой друг?       – Да, с самых азов.       – Хмм, тогда я нахожусь в ещё большей растерянности… – Ду-Дин неторопливо потирал бородку двумя пальцами. – Не уверен, прав ли я… да и моё ли это дело… но не ваш ли ученик здесь, вчера, примерно в это же время, обыграл в шахматы небезызвестного Нока? Небезызвестного своим умением хвалиться, конечно же. Не бог весть что, да… но ваш ученик держался слишком уверенно, чтобы нуждаться в объяснении с нуля, – лёгкая улыбка вновь возникла на лице мужчины: – Хех, очень жаль, что вы не присутствовали, мой друг. Редко когда увидишь, как в шахматы играют два ощипанных павлина.