♡♡♡
— Юнги~я, мне тут в голову одна идея пришла... — Знаю я твои идеи, дорогуша, знаю. — Да? И что тебе известно на этот раз? — Снова станешь вовлекать меня в какие-то мероприятия небось! — Ничего от тебя не скрыть, провидец... Эх, а я то думал, сможем так здорово время провести, жаль, что ты против... — с глубоко опечаленным видом Хосок демонстративно медленно выходит из комнаты, и хоть его театр одного актёра ожидаемого успеха не поимел, лёд таки тронулся. — Ну хорошо, хорошо, обиженка, вернись. — закатывает глаза старший, что легко понять по голосу. — Рассказывай, что удумал. Хосок не успел далеко уйти (да и не то чтоб он собирался — стоял прямо за дверью, хитрец), а посему мигом предстал перед благоверным с горящими энтузиазмом глазами, будто не он минуту назад ощущался большой серой тучкой. — Рождество! — Ну нееет, — взвыл старший, — зачем нам это, Хо? — Мы же никогда его не праздновали вместе, так может стоит попробовать? В мои человеческие годы это было весело! — А в мои человеческие годы я чуть не помер от какой-то заразы примерно в это время года, так что эти воспоминания предпочту в памяти не освежать. — Вы драматизируете, мистер Гринч. Я всё ещё помню, как твой старый друг, будучи не весьма трезвым, проболтался, что вы с ним просто объелись ягод, которые матушка велела приберечь для праздничного пирога! Так что я наслышан о вашем трудном детстве. — Мистер кто?? Ах, не важно, этот разговор никуда нас не приведёт. Мой ответ — нет. И будь мой, как ты выразился, старый друг ещё жив, я бы непременно высказал ему всё, что я о нём думаю. — Ну чтож, ладно. — спокойно отвечает Хосок, а Юнги слишком рад своему триумфу, чтобы подумать о том, что достался он ему подозрительно легко. Проходит неделя, и хотя бессмертные обычно времени не считают, для Хосока его оказывается катастрофически мало. Конечно, подарки он напротяжение полугода покупал и стаскивал в дом, который такой огромный, что обнаружить их там Юнги не удалось бы, даже если бы он сильно захотел, но вот ёлку заранее притащить вряд ли бы получилось, как и повесить все необходимые украшения. Значит этим предстоит заниматься в самый последний момент, когда праздник будет уже буквально на пороге. И ведь что только не сделаешь ради любимого человека, даже если он само воплощение маленького зелёного противника Рождества. — Юнги~я, — зовёт из недр кухни уже порядком утомившийся, но вполне довольный собой Хосок, — мне помощь нужна, подойти, пожалуйста! Старший оказывается рядом через долю секунды. — Что, солнце? — Попробуй и скажи, как тебе, — Хо суёт горячий кусочек выпечки прямо в рот мужу. — Нашёл старинный рецепт! — Вкусно! Но неужто ты впал в маразм и забыл, что нам не нужно есть человеческую еду? Ты же вроде ещё не на столько старый кровопийца для таких помутнений рассудка... — Айщ! Зануда. Рождество не разрешаешь, так дай хоть вспомнить, каковы имбирные пряники на вкус! Все их едят в эту пору, вот и мне захотелось. Юнги снова закатывает глаза, и недовольно ворча (больше имиджа ради, чем по-настоящему) уходит из кухни, не забыв втихаря прихватить пару свежих пряников прямо с противня. Ну а что? Вкусно же. Хосок отлично знает своего мужа, за пол века, проведённых вместе, выучил каждую крупицу его характера. А потому уверен, что Рождеству в их доме быть, как бы рьяно Юнги не противился. С их домом, кстати, было так же — строили совсем небольшой, уютный и удобный, а младший постепенно, медленно, но уверенно, с долгими уговорами, то и дело пристройки сооружал. Так и выстроил целый особняк за десять лет. Юнги только с виду такой весь принципиальный и строгий, а в действительности солнышко своё любит донельзя, отказывать ему ни в чем не может, хоть иногда и упрямится нарочито долго. В утро сочельника Юнги продирает глаза, сидя в кресле, и вспоминает, что задремал из-за книги с занудной развязкой. Да, спать ему не нужно, но от скуки не застрахован никто. На глаза попадаются собственные ноги (с чего бы вообще?) и вот что странно — Юнги не припоминает, чтоб одевал эти чудны́е пушистые носки с оленями, да и не было у него никогда таких. Хосок! — Снова саботируешь мои отказы, да? — Ну а как иначе, дорогой? Если бы я смиренно их принимал, как принимаю всего тебя, разве весело мы бы тогда жили? Разве интересно? — Веселье ему подавай, ты посмотри! — Пойдёшь со мной ёлку наряжать? — Святые угодники, ты уже и ёлку притащил?? — Да, успел пронести, когда ты спал. Так что, пойдёшь? Юнги глубоко вдохнул, ощущая тонкий запах свежей хвои, затем гулко выдохнул, зажмурился, будто уже жалеет о своем решении, и протянул мужу руку. Хо знает, что в такие моменты лучше помолчать и придержать свою радость на попозже, а то спугнёт ещё ненароком. Вот-вот наступит долгожданный (по крайней мере, для Хосока) праздник. Большая гостиная украшена множеством всяких, как выразился Юнги, бесполезных и несомненно красивых блестящих штук, ёлка наряжена и стоит у камина, повсюду подарки (откуда они только взялись?) и гирлянды из разноцветных шаров. Хосок натянул зелёно-красные носки — обязательный, по его мнению, атрибут Рождества, и хоть на Юнги такие же ему надеть не удалось, ибо после случая с оленьей парой тот стал более бдительным, можно считать, что к мероприятию всё готово. Уютный зимний вечер уже уступил место звёздной ночи, когда Хо улёгся с книгой прямо на рояль у окна, захватив с собой две чашки с ароматным горячим шоколадом — маленькую для себя и побольше для Юнги, а ещё пряники принёс и нарядные свечи. Полное, так сказать, погружение в атмосферу чуда. — Юнги~я, сыграй что-нибудь, будь так любезен... Остался всего час до полуночи. — А что потом? — Не делай вид, будто не знаешь! Подарки потом, что же ещё. — улыбается младший, ощущая себя родителем, посвящающим дитя в праздничные традиции. Старший самозабвенно играет одну композицию за другой, пока не замирает в момент, когда часы бьют полночь, а затем встаёт со своего места, подходит к Хосоку и прищурившись улыбается: — Ну, так что там по поводу подарков? Хосок ожидал чего угодно, но точно не того, что его ворчливый благоверный первым делом понесётся не весть куда и уже через секунду окажется перед ним с задорной ухмылкой на лице и огромной коробкой в руках. Сколько бы он не бухтел и не возмущался, а без подарка своё солнышко любимое оставить никак не мог, да и знал ведь, что тот затею не бросит, так что пришлось тоже постараться. Подарок из рук Юнги временно отправляется в сторонку, Хо подходит к ёлке, внимательно изучает гору из коробок, затем вытаскивает одну и возвращается к мужу. — Кто до последнего не хотел помогать с праздником? — Но помог же! — Кто бухтел без умолку и отказывался вырезать снежинки? — Ну ведь вырезал же, вон какие красивые! — А кто воровал пряники для Санты? — Тебе показалось! Взгляд Хосока в этот момент можно описать только как безнадёжно влюблённый. — С Рождеством, Юнги~я. Я так чертовски сильно люблю тебя... — если сейчас же не спрячет лицо в изгибе шеи напротив, Хо непременно пустит слезу, потому подходит ближе и крепко обнимает. — И тебя с Рождеством, сокровище.♡♡♡