«Полынь всегда была очень горьким растением, но именно в ее горькости и заключается ее исключительность. Эта горечь позволяет ей дарить необычный вкус разным напиткам и блюдам.»
Когда Мирабель была маленькой, весь мир казался совершенно другим: у нее было много друзей (кузены и кузины), ласковые мамины руки, что всегда пахли выпечкой, крепкие отцовские объятия, в которых можно было спрятаться ото всех бед и горечей. И была у малышки Мирабель даже одна тайна, которую она никому не раскрывала — старый-престарый сборник сказок, на титульной странице которого она писала свою волшебную сказку. В чертах феи-крестной неуловимо угадывались черты тети Пепы, в описании доброй королевы — бабушки Альмы, а в прекрасном принце легко можно было узнать дядюшку Бруно. И маленькая принцесса в этой сказке тоже была — малышка Мирабель сумела описать и себя так, чтобы очаровать читателей, которых, разумеется, не будет, ведь это очень большая тайна. Были в сказке и другие персонажи, но они не так четко угадывались, да и не заострялось на них столько внимания, сколько было отведено прекрасному принцу и маленькой принцессе: они часто гуляли вместе, принц читал сказки перед сном, рассказывал свои и чужие тайны и просто часто был рядом с маленькой принцессой. В сказке все было волшебно, почти так же волшебно, как и в жизни семейства Мадригаль. Магия буквально витала в воздухе, была совсем рядом, очаровывала людей и упрощала их жизнь.
Бруно так и не обзавелся собственными детьми, но безумно любил всех своих племяшек — сестры уж постарались, их дети — это само волшебство, такие же шаловливые и все же прекрасные. Немного нелюдимый и робкий дядя Бруно будто бы преображался среди детишек: он понимал их простой детский лепет, гулял с детишками, да и укладывал их спать. Под волшебные рассказы дяди Бруно о будущем они очень быстро засыпали. Ну, почти все засыпали… Малышка Мирабель с увлечением слушала все рассказы, запоминала и потом любила переспрашивать, уточнять и просить рассказать любимые рассказы о будущем. Поэтому Бруно придумал особенный (необычный для ребятишек семейства Мадригаль, выросших на рассказах о будущем) способ укладывать Мирабель — простые сказки. Мирабель с увлечением слушала про принцев и принцесс, зеленых лягушек и кареты из тыквы.
Однажды малышка с искренним интересом спросила простейшую вещь, что смогла смутить Бруно: «А ты будешь моим принцем, дядя Бруно?». Мужчина только отрицательно покачал головой, отложив книгу на тумбу возле кровати. «Почему же?» — с искренним интересом вопрошала Мирабель, заглядывая в зеленые глаза дядюшки. Тогда он не сумел объяснить, просто сбежал от пытливых глаз девочки: «Ложись уже, Мирабель. Спокойной ночи.»
С того времени много воды утекло, Мирабель уже пятнадцать (почти шестнадцать, на минуточку!), и она уже по горло сыта шпильками и ощутимыми уколами кузин и детей. Какое же это лицемерие, что-то говорить ей о магии, когда сами наслаждаются жизнью и своими дарами. Мирабель так трудно находиться среди сочувственных взглядов и фраз по типу «так жаль, что тебе не повезло». Она задыхается в доме, в котором ей нет места. И пусть все уверяют, что она и так особенная, без магии — не поверит. Слишком много было сказано, буквально все пространство вокруг Мирабель наполнено сожалением, от которого уже тошно. И единственное место, где юная Мадригаль может спрятаться ото всего мира — это место на самом краю Энканто, среди свежего запаха горькой полыни. Там же запрятана еще более старая книга со сказками, которая до сих пор радует Мирабель. Девушка все еще любит проводить пальцами по дарственной надписи «от Бруно», сделанной чьим-то резким почерком. Она совершенно не помнит, как ей подарили эту книгу, но были другие смутные детские воспоминания, повязанные с этой книгой: полумрак, тусклый свет свечи, чей-то приятный голос, но Мирабель никак не могла вспомнить кто же читал ей эти сказки.
После пятого дня рождения Мирабель, когда произошло то, чего никто не ожидал и девочка осталась без дара, Бруно покинул семейство Мадригаль. Тогда никто не знал что же произошло и почему он покинул не только свою башню, а и дом. Никто даже не мог вспомнить когда же Бруно пропал и кто видел его в последний раз. Он просто растворился в пространстве маленького Энканто. Возможно, никто и не хотел замечать, что Бруно ушел, ведь многие свободно выдохнули, не ожидая своих пророчеств, которые могли стать им смертным приговором?
Только Мирабель могла сказать, что дядюшка заходил к ней, оставил на ее тумбе книгу. Книгу детских сказок, книгу, к которой Мирабель будет возвращаться каждый раз, когда ей будет плохо и страшно. Она еще долго помнила тихий шепот дядюшки: «ты — исключительный дар, помни об этом, Мирабель»
После того, как Мирабель не получила дара, она пыталась помогать всем чем только могла помочь. Хотела снова увидеть в глазах Альмы огонек одобрения, гордости. Мирабель делала все для того, чтобы не чувствовать себя лишней в сиятельной семье. Но ведь все относились к ней с таким сочувствием, ведь у нее нет дара. Так трудно было вырваться из оков, показать, что Мирабель тоже чего-то стоит…
Без дара было очень трудно, не одну ночь Мирабель просила, умоляла волшебство подарить ей дар и волшебную дверь, но магия осталась глухой к ее молитвам. Мирабель не была никаким чудом, не владела даром и осознание этого убивало, заставляло по крохе терять веру в чудо. Срывы случались все чаще, все чаще Мирабель уходила из дома, прячась в горьком запахе полыни.
Бруно было очень сложно быть рядом и не рядом одновременно, ведь вот она, семья, только руку протяни, но их разделяют стены. Все малыши, которым он рассказывал сказки в детстве давно выросли, сестры постарели, мама… стала еще суровей и тоже постарела: ночами Бруно иногда слышал ее всхлипы. Каждый в этом доме был заложником своего дара, но, пожалуй, только Бруно подвергся такой сильной травле: буквально все вздрагивали, когда слышали его шаги, его пророчества считались тем, что может навредить. И когда малышке Мирабель исполнилось пять лет, это все дошло до точки кипения, его дар стал предвестником гибели магии. Малышка Мирабель, что так трогательно обнимала его в детстве и любила волшебные сказки, убьет волшебство.
Бруно сбежал, он хотел уберечь семью и Мирабель. Возможно, если предсказатель, закованный в оковы своего дара, будет далеко, то и пророчество не осуществится? Попробовать стоило. Ради маленькой Мирабель.
«Волшебство гибнет!» — возникла паническая мысль в голове Мирабель. — «Его надо спасать. Я его спасу!»
Чтобы спасти волшебство, надо расспросить кого-то о волшебстве и разузнать чем ему можно помочь. И Мирабель начинает собственное расследование, которое приводит ее в пещеру Бруно. Она почему-то не может воспринимать его как старшего и взрослого человека (на семейных фото ведь ему больше двадцати пяти не дашь), поэтому и отрывается, отводит душу, на всю комнату крича: «Бруно, твоя комната ужасна!», зная, что ее никто не услышит. И правда, никто не слышит, и тогда Мирабель хохочет, задыхаясь от быстрой ходьбы и этих
чертовых ступеней. Ей внезапно становится так легко в этой комнате, так как будто бы она вернулась в какое-то очень знакомое и родное место.
И вот пророчество уже в ее сумке, а зал пророчеств — разрушен, но Мирабель все еще не готова отступать. Она обязана разгадать все тайны!
За стенами родного дома тяжело. Особенно тяжело быть без собеседников и близких. За десять лет Бруно немного привык к такому положению вещей, но как бы он хотел с кем-то поговорить. Но возвратиться он сможет только тогда, когда Мирабель избежит своей судьбы, а пока — Бруно мог только ждать и наблюдать. Он мог выбрать объектом своего наблюдения кого-угодно, но почему-то его взгляд постоянно возвращался к малышке Мирабель. Она умела улыбаться так, что все комната наполнялась будто бы солнечным светом (даже если Пепа метала молнии). У Мирабель не было дара, но она, без сомнений, была волшебной. И очень-очень настойчивой. Это уже понял Бруно, когда племянница лично навестила его за стенами Каситы (и как только нашла-то…). Она была очень настойчивой, очень упертой и всегда достигала поставленной цели. Бруно даже залюбовался вихрем по имени Мирабель, что тащила его в комнату Антонио, делать еще предсказание. Только малышка Мирабель могла просить Бруно о таком. И только она не побоялась разделить с ним тяжесть дара, увидеть будущее, что снова предстало таким жутким.
Мирабель суждено спасти волшебство. Одной, ведь Бруно нет в пророчестве. Но так бы хотелось, чтобы он был рядом, чтобы напоминал о том, что у Мирабель все получится. Мирабель рядом с Бруно чувствовала себя защищенно. Это было странно, очень странно. Но Мирабель должна спасти волшебство, а потом уже можно будет подумать о Бруно.
Ссора с бабулей только больше взвинчивает нервы Мирабель, а когда дом начинает рушиться — девушка ничего не может сделать, только стоит, застыв посреди Каситы, уже через секунду кидаясь к свече, надеясь сохранить волшебство. Жуткий треск, дом трещит по швам и вот волшебство гибнет, свеча гаснет, а Мирабель так и остается сидеть на холодном полу, прикрытая заботливыми дверцами Каситы. Каситы, которая больше не живая.
Когда дом дрожит и рушится — Бруно падает вместе с домом, рушится и снова пытается собраться. Он впервые за десять лет выйдет из дома. Так страшно, даже страшнее, чем потеря всей магии, чем собственная смерть. И когда дом разрушен, Бруно находит смелость, чтобы посмотреть на свою семью при свете дня, но первой ему бросается в глаза Мирабель.
Серая пыль легла на волосы Мирабель, и девушка сама будто бы посерела, постарела из-за этих всех событий. Из-за осознания того, что погибло волшебство, погибло по ее вине. Бруно ужасно хочется обнять племянницу, поддержать ее хоть как-то, но вот она уже пропала с поля зрения, отправилась куда-то далеко, только чтобы не видеть того, что случилось. Бруно чувствует, что нужен сейчас Мирабель, и поэтому он следует за ней, пытаясь догнать.
Мирабель рыдает, совсем никого не стесняясь. Среди привычного запаха полыни, в тишине леса, она может быть самой собой. Плакать, потому что ей хочется, плакать, потому что она виновница всего, что произошло с семейством Мадригаль, плакать, потому что семья несправедлива к ней. Несправедлива лишь к ней…
и к Бруно.
Девушка сняла очки, руками стирая слезы со щек, ведь ее рыдания никак не стихнут. И именно они заглушают тихие шаги Бруно. Он ступает почти бесшумно, с каждым шагом приближаясь к племяннице. Мирабель слышит, что кто-то подошел, Мирабель прищуривается без очков, видя только неясные силуэты, посреди которых более-менее ясно выделяется фигура дядюшки.
— Это я, Мирабель. — тихо проговаривает Бруно. — Сожалею, что тебе пришлось это все пережить.
Девушка отрицательно мотает головой. Нечего сожалеть, такова ее судьба.
— Возможно, можно было что-то поменять, но я не увидел этого… — тихо говорит Бруно и присаживается рядом. Мирабель потихоньку перестает всхлипывать, успокаивается. Дядюшка положительно действует на нее. — Я снова принес беду.
— Нет-нет-нет, — возражает наконец-то Мирабель, — Я не верю, что ты приносишь неприятности. Бабушка преувеличивает. Ты… ты хороший!
И поддавшись порыву, Мирабель обнимает Бруно, прижимает его к себе очень сильно, пытаясь не обращать внимания, как дрогнул мужчина, когда она к нему прикоснулась.
Такими их и находит бабушка Альма. Она лишь хотела поговорить с Мирабель, объясниться. Она поняла, что и правда была неправа, боялась потерять и поэтому была столь суровой. Но Альма никак не ожидала увидеть рядом с Мирабель своего блудного сына. Все слова вылетели с ее головы, все заготовленные фразы не имели смысла.
— Бабушка! — Мирабель первой замечает Альму, что подходит все ближе. —Прости…
Альма молча обнимает Мирабель, ведь она совершенно не умеет извиняться. Альме нужно так много рассказать внучке, извиниться, объяснить почему все так. Но сейчас самое главное — это объятия, что не позволяют ни Альме, ни Мирабель почувствовать себя одинокими. Бруно тихо уходит — ему нечего тут делать, он уже сделал все, что смог. Альма не сразу размыкает объятия и понимает, что ее сын
снова ушел. Мирабель же замечает уход Бруно почти сразу, будто бы кожей чувствует, но не препятствует, он сам лучше знает, что сейчас нужно.
— Великое волшебство рождается из-за великой боли. — начинает свой длинный рассказ Альма, в ее глазах стоят слезы, когда она вспоминает всех, кого потеряла ради этого магического дара. Мирабель же почти не может думать о бабушке и волшебстве, все ее мысли занимает Бруно. Он столько лет был одиноким, столько лет потерял, прожил наедине с крысами, только чтобы спасти Мирабель. — Я надеялась, что у меня будет другая жизнь…
Мирабель снова обнимает бабушку, желая таким образом разделить ее боль, утешить, показать, что она не одна. У бабушки Альмы есть семья, есть дети и внуки, и все они готовы помочь, нужно только попросить.
Когда они с бабушкой наговорились и возвратились к дому, там уже вовсю кипела работа. Кто-то строил, кто-то разбирал завалы, кто-то пел, а свободные руки Мирабель и Альмы очень даже пригодились. И наконец-то вся семья была в сборе, даже Бруно мелькал где-то совсем рядом. Осознание того, что Бруно теперь рядом, возвратился, радовало и грело Мирабель. Теперь все должно быть хорошо.
Дом уже почти целый, готов, только не хватает ручки. Кому же должна достаться честь открывать дверь, если не Мирабель? Она совершенно точно это заслужила. Бруно хочет оказаться ближе, поддержать племянницу в такой ответственный момент, но мужчины хватает только на одну короткую фразу: «Ты истинный дар, Мирабель.»
От ответной улыбки Мирабель становится светлее на душе, весь мир сразу играет яркими красками. Она так хороша, так красива. Быстро же выросла малышка Мирабель, но еще пока не растеряла всей той своей волшебности. Маленькая Мирабель, что спасла волшебство… и своего
дядю Бруно.
Прошло немного времени, когда магия пришла в норму, и все жители Каситы тоже возвратились к своим обычным делам, помогая людям. Мирабель, пусть и была спасительницей волшебства, снова чувствовала себя лишней в родном доме. Но теперь, чтобы почувствовать себя комфортно, ей необязательно было сбегать на поляну с полынью, теперь можно было просто уйти в восстановленную пещеру Бруно. Дядюшка всегда был рад ее видеть. Мирабель развлекала его разговорами, шутила, рассказывала о семье все, что помнила. Бруно тоже рассказывал истории из молодости. И в один чудесный день Мирабель поняла, чем же так разительно отличается Бруно от всех остальных ее родственников — он был настоящим, сначала видя себя, свою личность, а не свой дар. Ему было совершенно все равно на дары, он относился одинаково тепло до всех. Мирабель начала пропитываться чем-то большим, чем просто дружба. Ей было так тепло, так легко и комфортно вместе с Бруно… Мирабель была бы с ним всю жизнь, если бы он позволил. Он такой хороший, такой искренний.
Бруно хотелось защитить свою малышку Мирабель от всех своих родичей, ведь после возвращения магии все вернулось на свои места. Мирабель снова оказалась единственной белой вороной без дара, и это продолжало быть поводом для насмешек. Казалось, что в этом великом доме Бруно — единственный, кому совершенно плевать на дар. Если бы он мог, то поделился своим даром, лишь бы Мирабель больше не плакала из-за насмешек. Бруно делал все, чтобы отвлечь любимую племянницу от этих глупых мыслей о дарах, но совсем не получалось.
Когда Мирабель спасла волшебство, к ней относились с какой-то слащавой легкостью, продолжая сожалеть о том, что даже после спасения волшебства, магия не наградила девушку даром. Это сочувствие было так завуалированно, так сладко, словно рафинад. Мирабель устала от этой приторной сладости, ей так хотелось почувствовать горечи, чего-то настоящего. И дядя Бруно позволял ей ощутить, что она больше, чем ее дар. Она — просто Мирабель, но она важна и дорога Бруно без всяких даров. Кроме родителей, никто не говорил, что важна она и ее чувства, а не какие-то дары.
В один момент Бруно осознал, что желание защищать малышку Мирабель переросло в что-то большее. Он больше не вздрагивал от объятий Мирабель, Бруно наоборот хотелось прижаться ближе, ощутить запах ее волос, отогреться в ее объятиях. Когда пришел сон с поцелуем, Бруно и сам все понял. Но это было слишком неправильно, слишком грязно. Но тогда он еще не знал, что влечение взаимное.
Когда Мирабель осознала, что все время думает о своем дядюшке, с нетерпением ждет встреч с ним, и его волшебных рассказов, то поняла, что тут что-то не то. Но понятнее все стало, когда ей приснился сон, в котором она целовала Бруно. Но это ведь было так неправильно! Разве можно влюбляться в собственного дядюшку? Так нельзя…
Но Мирабель уже не могла отказаться от встреч, не могла быть вдали. Она чувствовала, будто бы у нее вырывают часть души, когда она не видит Бруно слишком долго. И лишь однажды, во время какого-то праздника, когда все уже разошлись, а Бруно уснул в кресле в гостиной, Мирабель позволила себе маленькую вольность — поцеловала Бруно, надеясь, что никто об этом не узнает. У дядюшки были горькие губы. Горькие, будто бы полынь.
Что делать дальше — Бруно не знал. И поэтому, взлохматив свои волосы, он начал сыпать песок, надеясь вызвать видение, узнать что будет в будущем. Глаза мужчины засияли зеленым, он пытался искать будущее в вихре различных видений с одним концом, но так и не нашел. На зеленом стекле отпечаталась одна ветка, что шла одновременно от Бруно и Мирабель. Все было предрешено.
Тогда и Мирабель, и Бруно доверили все в руки судьбы. И вот уже в доме бегает маленькая трехлетняя Мария. Мирабель никогда не пожалеет, что выбрала свою личную горечь и нашла счастье вдали от дома. Ее дочери будет лучше без магических даров.
