Каждому из нас

      Я не сплю уже пятую ночь подряд. Разработка зашла в тупик, но я упорно не хочу этого признавать. Пальцы монотонно отбивают ритм по клавиатуре, набирая очередную версию кода. Глаза, налитые кровью, беспощадно сверлят экран.       Подождите, идёт обработка данных…       Откидываюсь на спинку стула, впиваюсь ногтями в край стола, следя внимательно за медленно ползущим лоудером. Минута. Пять. Восемь.       Найдено ошибок: 3. Просмотреть.       Плотно сжатые зубы противно скрипнули, глаза зажмурились, вызывая гул в ушах и ноющую боль в висках.       — БЛЯТЬ! — я яростно ударила ладонями по сенсорной клавиатуре и резко смахнула со стола все бумаги, которые и до этого были не совсем по порядку разложены.       — Блять! Блять! Блять! — продолжая истошно кричать и ходить из стороны в сторону, я зарылась ноющими от боли пальцами в спутанные чёрные волосы, готовая выдрать их со скальпом.       Год и два месяца. Ровно столько я кропотливо сижу над чёртовой программой по деактивации кода Зимнего Солдата.       Сначала дело пошло более чем бодро. Пять месяцев увлечённо игралась данными, писала скрипт буквально с нуля, чувствуя, что работа получится не просто спасением для сержанта Барнса, а грандиозным открытием в области программирования человеческого мозга.       Когда стартовал долгий этап тестирования, энтузиазм медленно, но верно начал угасать, оставляя место монотонной и изнуряющей проверке написанного. За следующие полгода я почти всё написала и протестировала. Кроме одного злосчастного скрипта. На его проверке всё чаще стали вылетать ошибки, а при корректировке кода, то, что не работало, стало отвечать акцептом, а то, что работало нормально — ломалось.       И сегодня мне в очередной раз показалось, что вот он — правильный ключик, сработавшая отмычка, зелёный свет маяка. Показалось, что выбрана наконец правильная последовательность цифр и букв. Но красная строка внизу экрана убила всю надежду одним выстрелом, просвистевшим около уха: "Всё хуйня. Начинай сначала".       — Ах ты ж сука! — прошипела злостно в экран и показала ему средние пальцы. Разъярённая и отчаявшаяся, я вылетела из своей тёмной лаборатории и стремглав помчалась на улицу, по пути столкнувшись с Шури, которая окинула меня шокированным взглядом, но останавливать не стала. Конечно, попробуй останови меня — бульдозер, который выглядит страшнее всадника апокалипсиса.       Как-то ещё в самом начале этого долгого тернистого пути были введены договорённости о том, что в мою работу никто не будет совать носа. Первой реакцией у вакандцев была некоторая подозрительность и отвращение, ведь они знали, что я — один из лучших и подающих надежд программистов Stark Industries, а учитывая то, что сижу под крылышком у Железного Человека, то вроде как было очевидно — пришла зазвездившаяся цаца со своим уставом в чужой монастырь.       Я знала себе цену, ставила свои условия, но только для того, чтобы быть максимально продуктивной и полезной, а не расставлять пальцы веером. И вскоре для всех это стало вполне оправдано и понятно, потому что меня практически не было видно и слышно. Работа поглотила буквально с ног до головы, отпуская в социум разве что на завтрак и ужин и ещё пару раз за всё это время на местные пастбища, вид которых создавал диссонанс в голове из-за осознания, что ты находишься в колыбели передовых технологий.       Все три последних месяца я не выходила из лаборатории совсем, буквально приросла к креслу напротив монитора, поэтому, когда в лёгкие поступил долгожданный объёмный воздух, я даже прокашлялась.       Подтянув чуть сползшие бесформенные спортивные штаны, босыми ногами механически прошла метров десять по мягкому зелёному покрову и остановилась. Я уже привыкла к тёмному помещению, где единственным источником света были жидкокристаллические дисплеи с активной матрицей. Когда я вышла на улицу, от яркого утреннего солнца глаза предательски заслезились, перед ними начали плясать хаотичные цветные пятна — пришлось натянуть на голову капюшон чёрного худи, чтобы совсем не ослепнуть. Сейчас было около четырёх утра.       Устала. Длительное отсутствие сна делало своё дело. В определённый момент я просто дезориентируюсь в пространстве и времени, мысленно спрашивая себя: кто я и где нахожусь.       — Эва?       Голос из-за спины заставляет содрогнуться, но не обернуться, потому что своё имя прозвучало как будто на задворках сознания, как будто оно не моё. Так странно было слышать что-то помимо щёлканья кнопок, гулко завывающего кондиционера и чирканья шариковой ручки по плотной бумаге.       — Ты в порядке?       Тяжёлая мужская рука легка на плечо. Нет, я не в порядке. Что вообще есть «порядок»? Отсутствие хаоса? Застывшая во времени жизнь? Чувствую себя такой маленькой и беспомощной букашкой, что становится тошно. Где я со своими жалкими потугами создать шедевр, и где Тони Старк — мэтр в области инженерии и техники.       — Капитан, я… — запнулась, не привыкшая признавать своё поражение, — …у меня не получилось. Это тупик, — прошептала я осипшим голосом от недавних криков на бездушную машину, сглатывая накопившуюся слюну. — Попросите мистера Старка прислать Томаса на моё место, — я ненавидела своего коллегу, который вечно устраивал на рабочем месте гонки вооружений, но его профессиональные заслуги были ничуть не хуже моих. А может и лучше?... Может я вообще случайный гость на этом празднике жизни? Наверное лучшее, на что я способна сейчас — посоветовать себе достойную замену.       — Нет, — отрезал Стив, встав напротив меня. Его уверенности можно позавидовать. — Я верю, что ты справишься. В прошлый раз у тебя почти получилось.       — В прошлый раз я чуть его не убила, — уже не скрывая паники, я ударила Роджерса кулаками в грудь, сморщив лицо от неприятных воспоминаний. *** 3 месяца назад       — Ваше величество, при всём уважении, я не могу запускать программу с недопроверенным кодом.       Король Ваканды опёрся руками об ограждение на широком балконе, устремив свой взгляд на площадку. Джеймс и Окойе устроили спарринг, за которым внимательно наблюдала Шури, фиксируя какие-то показатели на своем планшете.       — К сожалению, придётся пренебречь вашими принципами, мисс Йенсен, — ровным голосом говорил он. — Если мы хотим избавить сержанта Барнса от протеза ГИДРЫ, нам нужно быть уверенными, что при извлечении программа Зимнего Солдата не запустится автоматически.       — Она не должна, — кажется, прозвучало не очень уверенно, но как тут чёрт возьми будешь уверен, если доброй части наработок ГИДРЫ у них на руках не было. Да и о каких принципах идёт речь, если нарушаются базовые правила? Будто мы тут обсуждаем методику прохождения какой-нибудь незамысловатой игры, а не инструмент, способный как помочь человеку, так и запросто его убить. — Гораздо более опасным может оказаться другая ситуация.       Я специально сделала паузу, чтобы Т’Чалла крайне внимательно отнёсся к следующим словам и наконец обратил свой взор на меня, а не на полигон, который он гипнотизирует с того момента, как мы зашли на балкон. Честное слово, как можно разговаривать с тем, кто даже ни разу на тебя не посмотрел?       — В случае невозможности прохождения кода мне придётся применить электростимуляцию нейронных связей, — от своих же слов меня слегка помутило, но фраза была произнесена достаточно чётко и внятно, и я уверена — король меня правильно понял.       Часть скрипта по автозапуску одна из самых сложных и самых важных, ведь без её корректной работы запуск придётся осуществлять садистским методом ГИДРЫ. Возможно, потребуется меньший заряд тока, но от этого процедура едва ли становится более безопасной.       — Всем врачам приходится сохранять беспристрастность в исполнении своей работы, мисс Йенсен, — с нажимом говорил мужчина, развернувшись ко мне полубоком. — Будь специалисты такого ранга не уверены и нерешительны — большинство уникальных медицинских достижений не были бы нам сейчас доступны.       — А как же клятва Гиппократа, Ваше величество, раз уж мы перешли на разговор с такими категориями? — я никогда ранее не позволяла себе настолько откровенно дерзить королю Ваканды, но его подход прямо-таки обескураживал. Да, Зимний Солдат — последний человек на Земле, которому хочется посочувствовать, но король же сам согласился помочь! Даже вместе с Капитаном Америка обратился к Тони Старку, мягко говоря, не очень хотевшему оказывать поддержку убийце своих родителей (собственно поэтому и послал одного из своих сотрудников, а не стал участвовать во всём этом сам). А теперь, после стольких лет пыток в логове ГИДРЫ у самых изощрённых садистов, король допускает вариант заставить сержанта вновь пройти весь этот ад! Не сказать, что бы я была слишком сердобольной и чувствительной, но, во-первых, это решение, как ни посмотри, — высший ранг жестокости, а, во-вторых, у меня всегда была слабость к детям, старикам и инвалидам (или, может быть, к самой многострадальческой личности Баки). Всё это в совокупности — моё железобетонное "я так работать не собираюсь".       — Наша ситуация несколько отличается от стандартной в области медицины, — уклончиво ответил он, сцепив руки в замок на уровне солнечного сплетения. — Да и пациент совсем не подходит под понятие «обычный». Поэтому хотите вы этого или нет, но процедуру деактивации придётся провести раньше срока. Подготовьтесь, пожалуйста. Каждый час нахождения сержанта Барнса с протезом ГИДРЫ на территории Ваканды НЕ в состоянии криосна — это риск. Как удалось выяснить, Зимний Солдат это ещё и бомба замедленного действия.       Шури занималась протезом отдельно от меня, поэтому всех тонкостей работы над ним я, конечно, не знала, но то, что ГИДРА заложила в него механизм самоуничтожения ввело меня в ступор. Такой расклад событий в целом не слишком удивил, но хотелось в глубине души верить, что уж с протезом ситуация будет проще, чем с кодом. Очередные розовые фантазии разрушились.       Я было хотела ещё что-то возразить, но Т’Чалла поднял правую руку, как бы затыкая мне рот и намекая таким образом, что слышать ничего не желает, и добавил вишенку на торте.       — Если вы попытаетесь саботировать процесс, мисс Йенсен, то я буду вынужден заменить вас на кого-то более сговорчивого. Кажется, Старк упоминал некоего Томаса Солонски, который в случае возникновения сложностей может также принять участие в разработке.       Удар ниже пояса. Это первое моё поручение от мистера Старка, связанное с программированием личности, поэтому, когда мне предложили работу над кодом Зимнего Солдата, я была невероятно горда и довольна собой, что смогла зарекомендовать себя как специалиста такого уровня, которому можно доверить сознание самого опасного преступника и по совместительству самую продвинутую разработку ГИДРЫ. И тут этот... Этот король! Решает, что моё мнение — просто неудобная формальность! Достаточно только вызвать "нужного" человека и вопрос себя исчерпает! Оскорблённая и униженная провожаю спину монарха презирающим взглядом, прекрасно понимая, что ситуацией не владею от слова совсем.       Я осунулась и вернула взгляд обратно на полигон, откуда мне махнул Баки. Подняв руку в ответном приветствии, я нахмурила брови. Мы с ним общались не так много, но уже успели выстроить такие хрупкие доверительные отношения. Он сам никогда не интересовался тем, как ему будут промывать мозги, но я всегда считала своим долгом пояснять все шаги нашей совместной работы. И теперь эта подстава от Т’Чаллы…       Я всё-таки выдавила из себя вымученную улыбку для Джеймса (как будто от нее он приободрится) и поспешила покинуть злосчастный балкон. Нет, не отдам работу какому-то Томасу, мать его, Солонски, каким бы гениальным он ни был! Я почти закончила скрипт, нужно только приложить ещё чуть больше усилий и упорства. Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!       Весь остаток дня и всю ночь я провела за тем, чтобы постараться максимально проверить скрипты автозапуска. Вылетающие незначительные ошибки у меня не было время править. Стараясь объять необъятное, начинаешь делать скидку на мелочи и подстелить соломку там, где потенциально скрывалось больше проблем.       — Мы готовы, мисс Йенсен, пожалуйста, подготовьте оборудование, — такой бесячий спокойный голос за спиной окатил, как ледяной водой. Видно, просидела в упор до начала процессии.       — Но у меня еще целая четверть кода не прогнана! — в сердцах возмутилась я, видя, что в лабораторию заходят помимо короля Дора Милаж, Шури и, собственно, сержант Барнс.       — Подготовьте оборудование, — жестко повторил мужчина, устраивая со мной игры в метание молний. Не знаешь, с кем тягаешься, Т'Чалла! В упёртости мне равных нет.       — Эва, исследование показало, что процент успеха равен 91,48%, — вмешалась в нашу перепалку Шури, показывая на своем планшете результаты проведенной статистики. Тоже мне, нашла, каким процентом бравировать.       Я мельком пробежалась по экрану и сразу же перевела взгляд на пациента, расположившегося без лишних слов на кушетке, к которой я подъехала на своём рабочем кресле.       — Откажись, — почти приказным тоном обратилась я к нему, как к своему последнему шансу отложить процедуру на сколько-нибудь попозже (хотя уж у Зимнего Солдата вряд ли было в этой ситуации вообще право голоса). Поражаюсь, каким беспрекословным стал человек, который буквально пару месяцев назад отказывался просто идти на контакт с новыми людьми, прикреплённых к его делу, а сейчас преспокойно садился, куда покажет король. Без подозрительных взглядов и злобных фырканий.       — Просто делай своё дело, — один короткий ледяной взгляд голубых глаз словно обесценил мои беспокойства и переживания размером с планету Земля, заставив тем самым почувствовать себя буквально преданной. Никогда ранее он не подвергал мои действия сомнениям, следуя всем инструкциям, доверяя своё сознание в мои ловкие руки. Можно даже сказать, что такая готовность сотрудничать была исключительной.       А теперь я в очередной раз задета, ещё и заинтригована: что нужно было ему сказать или показать, чтобы родилось такое потребительское отношение к моей работе и уверенность в решениях, принимаемых монархом? Они на пару решили меня унизить, как эксперта в своём деле?       — Ох, как, — деловито съязвила я, почти поперхнувшись своим негодованием. За секунду вспомнила диалог с Т'Чалла на балконе и решила, что сейчас я именно тот человек, которому следовало бы стать наконец беспристрастной и решительной. Что ж, так тому и быть, раз всем наплевать на возможные последствия пускай и с вероятностью наступления 8,52%.       — Сержант Барнс, после того, как я активирую скрипт, будет начата процедура изъятия протеза. Должна вас предупредить, что в случае сбоя в программе дольше, чем на пять секунд, я буду вынуждена запустить нейронный стимулятор, чтобы не допустить запуска системы самоуничтожения.       Он еле заметно сжал челюсти, как будто уже проигрывая не успевший затеряться в памяти сценарий. Я не стала обращать на это внимания, отхлестав уже мысленно себя по щекам за излишнюю привязанность к Баки. Нельзя быть такой сопричастной.       — Следуйте моим указаниям и постарайтесь расслабиться, — никакой язвительности в этот раз. Я распределила липучие сенсоры по телу мужчины и подъехала обратно к столу в метре от кушетки.       — Готовы, — сказала принцесса Ваканды, по обе стороны от которой стояли Дора Милаж на случай непредвиденных обстоятельств.       — Запускаю.       На экране стали стремительно бегать шифры. После того как прошли первые три акцепта, я дала сигнал начать изъятие протеза. Двадцать минут слаженной работы даже позволили слегка расслабиться. Может, я действительно зря пошла на поводу у своего внутреннего перфекциониста? Кажется, мы вполне попадаем в эти оптимистичные 91,48%.       Найдена ошибка. Подождите, идёт автоисправление.       — Остановитесь, — громко объявила я. Шури замерла на месте.       Сейчас я ничего не могла исправить вручную, только молча наблюдать за тем, как компьютер сам вычищает в режиме онлайн скрипт от ошибочных ситуаций, и считать.       Считать до пяти секунд.       Раз.       Два.       Три.       Ошибка устранена       — Продолжайте, — выдохнула с облегчением я, и Шури продолжила.       В последующий час вылетало еще порядка трёх ошибок, которые самоустранились буквально за пару секунд.       Найдена ошибка. Подождите, идёт автоисправление.       — Стоп.       Раз. Два. Три. Четыре.       Сердце ушло в пятки, ладони предательски вспотели.       Нет, нет, нет… Проходи дальше!       Принцесса Ваканды приготовилась продолжать.       Пять.       Да чтоб тебя!       Сбой системы       — Стойте! — крикнула я, подлетев к кушетке и прихватив с собой стойку с компьютером и капу. Поднеся последнюю ко рту Барнса, я замешкалась. До последнего надеялась, что к такому мы не придём. Да и самого мужчину еще в самом начале пути заверила, что методы ГИДРЫ — это безбожно устаревшая система, прибегать к которой мы не будем. Получается, что соврала, и теперь сама ощущаю себя предателем.       — Делай своё дело, Эва, — как-то мягко в этот раз сказал он, словно принял мои молчаливые извинения (или мне самой просто хотелось в это верить). У меня не нашлось никаких слов для него: даже взглядом не могу дать поддержки, потому что стыдно за невыполненное обещание.       Помогла ему с капой, положила левую руку на здоровое плечо, желая таким образом показать свою готовность защищать его жизнь при любых обстоятельствах (как будто это в моих силах).       Я просто чертовски самоуверенная личность в таких ситуациях: думаю, что вылезу из любого дерьма, смогу проехать по серпантину на танке, сломаю любую стену, или даже все, если потребуется, чтобы добиться желаемого. Вошла в колею — что хочешь делай, но давай выруливай.       — Запускаю электростимуляцию, — объявила с плохо скрываемой тревогой, вводя данные на сенсорном экране.       Мышцы под левой ладонью резко сократились, и слух резанул низкий гортанный вой, и если бы не капа в зубах, то он превратился бы в вопль.       Никогда до этого не слышала, как кричат взрослые мужчины от нестерпимой боли. Лучше бы эта часть жизни всегда оставалась для меня за семью печатями. Кажется, у меня мурашки пробежались даже по пяткам.       Соединение восстановлено       — Продолжайте.       Не могу смотреть на Барнса — достаточно того, как ощущаю под своей левой ладонью пот, мгновенно выступивший на коже. Слышу одним ухом, как принцесса Ваканды стала активней разбирать протез, видимо, так же не желая растягивать страдания пациента. И на том спасибо, мисс "Процентуспеха91,48%".       Всё моё внимание теперь на его жизненных показателях. Целая минута этих адских страданий показалась вечностью. На второй мои нервы перестали выдерживать — пульс Баки, скакавший до этого, как заведённый, стал резко падать.       — Шури, — с нажимом позвала я, — заканчивай!       — Еще минута!       — У нас нет минуты!       Стоны Баки медленно переходили в прерывистый хрип, глаза закатились и мышцы конвульсивно начали расслабляться.       — ДАВАЙ ЖЕ, НУ! — кричу я, держа кулак над кнопкой. Пульс доходит до критического уровня и, не услышав желанного сигнала от принцессы, я резко вырубаю подачу тока. Программа слетает.       Сбой системы       В комнате на несколько секунд воцарилась полная тишина. Я смотрю на жизненные показатели, которые застыли на самых низких уровнях. Перевожу взгляд на Баки, грудь которого редко и едва уловимо поднималась, голова упала на бок, что длинные волосы закрыли всю верхнюю часть лица, а капа наполовину вывалилась изо рта, зацепившись за нижнюю челюсть.       — Получилось, — услышала я очень своевременно от девушки слева. Она сняла окончательно злосчастный протез и убрала его в заранее подготовленный сейф.       Я дрожащими руками вытащила капу, вытерла салфеткой слюну с мужественного подбородка и уложила голову в первоначальное положение. Вместе с принцессой мы сняли с Баки все липучки. Она подала сигнал медперсоналу, который теперь должен помочь восстановиться сержанту после всех экзекуций.       — Хорошая работа, мисс Йенсен, — вошедший Т'Чалла, кажется, попытался выразить своё... Что? Благодарность? Удовлетворение? Восхищение? (ну да, как же) Я не поняла, да и, честно говоря, не уверена, что должна была. Лишь молча встала со своего места и с потерянным взглядом покинула лабораторию, проведя в итоге остаток дня в своей комнате, в которой с этого момента больше не видела нормальных снов. ***       — Ты его спасла, Эва, — настаивал Капитан Америка, который очевидно не понимал, что его лучшего друга чуть не поджарили живьём.       — Я была палачом, который просто не с первого раза убила подсудимого на электрическом стуле!       Не выдерживаю его ослепляющего оптимизма, толкаю ладонями мужчину в широкую грудь, представляя в голове, как он падает на землю, ошарашенный отползает назад и щебечет извинения за свою неосведомленность. Но в реальности он продолжает загораживать мне солнечный свет, как нерушимая стена, и успокаивающими движениями растирает мои начинающие дрожать плечи.       — Это не правда, — на фоне моего немного истеричного голоса его звучал как колыбельная для малютки, — и Баки это тоже понимает.       Мой шокированный взгляд даже вызвал на лице Стива лёгкую усмешку.       — Когда это сержант Барнс успел постигнуть дзен и стать блаженным? — да, я уже давно с ним не общалась. Прямо скажем, с того злосчастного изъятия протеза на разговор и на встречи я сознательно с ним не шла, избегая, насколько это позволяла территория резиденции. А она, поверьте, позволяла. Но, к превеликому сожалению, моё местоположение было до безобразия предсказуемо: лаборатория, комната и столовая (туда я вообще пробиралась, как опытный шпион. Выясняла, где кто находится и только тогда решала: идти сейчас или попозже). Так что когда Джеймс сам изъявлял желание поговорить, стучась в закрытые двери, — я просто либо надевала наушники, либо трусливо бежала через чёрный ход.       Можете сказать, что это всё ребячество, но у меня до сих пор перед глазами картина того дня — не могу от неё отделаться даже по ночам, не говоря уже о том, чтобы смотреть Баки в глаза напрямую. Желание оказаться правой в тот день было сильнее заботы о его здоровье. Личные амбиции и задетое эго не позволили отказаться от работы, пророчащей признание и успех. Не позволили сдать полномочия.       — Не знаю, — посмеялся Роджерс, отпустив наконец меня из своей добросердечной хватки "всёбудетхорошо". — Может, когда осознал, что больше не носит на своём теле бомбу. А может, с того момента, как начал вспоминать обрывки из детства и юности.       Сердце пропустило удар. В погоне за корректировкой скрипта, стопорящего завершение разработки программы Эн'Янта (да, я решила дать наконец название своему детищу, и выбрала для этого вакандский язык. "Освобожденный". Достаточно пафосно и вполне понятно), я совершенно проигнорировала тот факт, что часть её уже успешно внедрена и слегка пошатнула систему ГИДРЫ. Если сейчас кто-то попробует активировать Зимнего солдата, то у него это получится отнюдь не с первой попытки.       — Вам стоит поговорить об этом, — вытащив меня из облака просветления, Роджерс сделал короткую паузу. — Но для начала: когда ты в последний раз спала?       Такой через чур бытовой вопрос вызвал на моём лице усмешку. Я в курсе, что выгляжу, как миллион раз пережёванная и растёртая грубой подошвой жвачка на ботинке ветерана времён второй мировой. Кожа из просто светлой превратилась в мертвецки бледную, плечи опустились вниз, как у пожившей своё старухи, а в мешки под глазами уже можно складывать вещи. Господи, да как можно спать, когда кошмары преследуют даже днём?       Пятые сутки я насилую организм, поставив себе абсолютно невыполнимую задачу: добить наконец скрипт автозапуска, который не собирался мне поддаваться. Каждый раз этот чёрт просто заваливал на лопатки своим пресловутым "Найдено ошибок: 2/3". В своих заметках я расписала ровно 366 возможных комбинаций, зачёркивая по одной при каждой неудаче.       И сегодня я окончательно потеряла веру, потому что комбинация №366 отозвалась очередной ошибкой. Только сейчас, взяв себя измором и добив последние нервные клетки, я поднимаю белый флаг. Эта чаша была переполнена. И пусть Капитан порадовал меня новостями о том, что часть кода сработала, что Джеймс возвращает потихоньку свои давно утерянные воспоминания из прошлой жизни. Я прекрасно осознавала — та часть, которая не прошла, это ключ к избавлению Барнса от кода Зимнего Солдата. Навсегда. Никто не сможет больше его активировать, если на моём экране высветится "Успешно".       Но этого не происходит. Никак не происходит.       — Капитан, — устало выдохнула я, набрав воздух в лёгкие, чтобы пуститься в длинные объяснения, сказать, что мой сон — это не то, о чём стоит волноваться, но была резко прервана.       — Стив, — опять этот мягкий убаюкивающий тон.       — Что?       — Называй меня, пожалуйста, по имени, — пояснил он, кажется, уловив моё нежелание говорить о себе и о своих неудачах. — Завтра я уезжаю и, видимо, надолго. Надеюсь, что хоть попрощаться ты со мной придёшь.       Снисходительная и даже в некотором роде печальная улыбка озарила его добродушное лицо, от чего мои щёки слегка порозовели. Знаете, когда общаешься с легендарным Капитаном Америкой на рабочие вопросы — это одно, а когда переходишь на что-то повседневное — это, прямо скажем, вызывает некоторое стеснение. При первой нашей встрече я вообще двух слов связать не могла, так что такие короткие разговоры — это успешный успех, не иначе.       — Тебе нужно развеяться, Эва. Иногда ответы на вопросы приходят, когда ты отпускаешь ситуацию и полностью переключаешься на что-то другое, — сказал напоследок Роджерс и, получив от меня неуверенное пожимание плечами, отправился обратно в резиденцию.       Уж чего-чего, а переключения у меня никак не получится. Об этом не может быть и речи. Простояв столбом ещё пару минут, залипая на едва колышущуюся траву под ногами, ушла обратно в комнату, сверлить потолок суровым взглядом и, может быть, чего-нибудь поесть.       По итогу витиеватый кварц-виниловый потолок натолкнул на мысль навести красоту. Нет, не на лице или на голове, а в уже готовой и отработавшей части кода. Всегда любила эстетику минимализма, которая у меня не всегда (никогда не) коррелировала с выражением "краткость — сестра таланта".       Остаток дня и всю ночь провела в лаборатории, забыв в очередной раз про еду. И уже в седьмом часу утра довольная сидела напротив монитора, где вместо сорока двух страниц кода красовалась всего двадцать одна. Значит, в перспективе процесс активации скрипта может занять всего лишь час, да и Томасу будет проще дорабатывать.       От этой мысли захотелось зареветь и затопать ногами. Я ещё ни разу не подводила мистера Старка с поручениями, которые он мне давал. Да, иногда съезжали сроки, проваливались дедлайны, но по итогу работа была сделана. А теперь мне придётся самолично от неё отказаться, прекрасно осознавая, что никто больше этого делать не хочет. Заламывая руки, гримасничая от вселенской несправедливости, я решилась в конце концов сделать этот шаг. Сразу после отъезда Стива.       Я медленно встала с насиженного места и поплелась в комнату, собираясь хоть немного привести себя в порядок перед отбытием Капитана. За вчерашний свой внешний вид стало максимально стыдно, так что второй раз краснеть я не собиралась. Сменив наконец свой спортивный костюм на зелёное платье в белый горошек, мягкие тапочки на босоножки с небольшим каблучком, сделала высокий хвост и даже нанесла лёгкий макияж (синяки под глазами только и ждали, когда их спрячут под ровным тоном).       Прибыв отдельно ото всех к площадке, на которой уже стоял квинджет Щ.И.Т.а, я почти сразу поймала приободряющий взгляд Роджерса. Он разговаривал с Баки. Я знала, что столкнусь с ним, но не попрощаться с Кэпом только из-за своих заскоков по поводу его лучшего друга — это высшей степени моветон и огромная глупость. Сделала для себя установку быть непробиваемой скалой и говорить коротко и только по делу.       — Эва, прекрасно выглядишь, — сразу же принялся за комплименты Стив, раскрыв руки для фирменных капитановских объятий, в которые я поспешила спрятаться от сержанта Барнса сразу после того, как кивнула ему в знак приветствия.       — Угу, — пробурчала в ответ, растеряв все слова, будучи поглощённой в свои мысли о предстоящем разговоре с начальством.       — Я надеюсь, — мужчина сделал короткую паузу, показавшейся мне какой-то... Подозрительной? — что после переключения у тебя откроется второе дыхание. До встречи.       — А-а-а, — протянула я, немного растерявшись, из-за чего прощание вышло с нелепой вопросительной интонацией, от которой ещё успею сгореть со стыда. — До встречи?       Он отпустил меня и направился прямиком в джет. Ну почему мне так сложно всегда разговаривать с людьми вне работы? Стоило развернуться, как взгляд синих глаз вперился выжидающе в мою скромную персону.       — Прекращай этот детский сад, — не скрывая раздражения, сказал Баки, сжав кулак правой руки. — Нам нужно поговорить.       Выбрал он тон, конечно, абсолютно не подходящий для разговоров. Стараясь не смотреть на отсутствующую левую руку, храбрюсь и изображаю непоколебимость.       — Я откажусь от работы над кодом, — строго ответила я, стремительно вышагивая мимо него. Вновь убегаю от общества один-на-один, желая поставить точку именно так, но была остановлена жёсткой хваткой на запястье.       — Это всё, на что ты способна? Сбежать, трусливо поджав хвост?       Такая прямота резанула без ножа. Да как он смеет? Я столько нервных клеток убила на эту работу, что мне бы отправиться после неё в какой-нибудь санаторий-профилакторий на полгода, а то и больше. Сделал бы хоть вид, что понимает, как всё это тяжело!       — Второй раунд в эту игру для тебя может оказаться последним. Я не собираюсь становиться убийцей, — злобно прошипела в ответ, поражаясь наглости Джеймса, потерявшего чувство самосохранения и рассудок иже с ним. И не могла не съязвить в довесок. — Понимаешь ли, профессия этого не предусматривает.       — Значит, Старк соврал Стиву, убедив, что отправляет своего лучшего специалиста, — его голос потерял агрессивные краски, хотя хватка ничуть не ослабилась. Даже сжалась на тонком запястье ещё сильнее, отчего я коротко шикнула.       Всем здесь так и нравится тыкать меня носом в мою же профнепригодность, пытаясь сравнять все старания с землёй. Только Капитан верит по-детски до последнего, и поддержка его соответствующая, но её слишком мало и уже не надо. Я сыта по горло. Хватит этих пререканий и соревнований "кто кого сильнее кольнёт, чтобы спровоцировать на эмоции".       — Получается, что так, — бесцветно согласилась, не желая вступать в полемику и бесполезные споры. Я смирилась с поражением, и ему пора настроиться на то, что дальше придётся работать с другим "лучшим специалистом". Я не друг по оружию и не враг по несчастью — не надо меня подначивать и ждать, что буду бодаться в ответ.       Он замолчал в попытке подобрать новые слова, пытаясь на моём лице найти хоть какую-то эмоцию, которая бы подтолкнула в нужном направлении мысли. Но, к его разочарованию, чёрные глаза не выражали ничего, кроме полного принятия и спокойствия. Мужчина глубоко вздохнул и повернул разговор совсем в другую сторону.       — Здесь недалеко проводится ярмарка национальной кухни, — словно невзначай начал он, — Говорят, местное рагу с курицей и арахисом обязательно стоит попробовать хотя бы раз в жизни.       Приятно удивилась, что этот человек не утратил любви к повседневным радостям жизни (точнее вспомнил, что такие радости существуют и ими не грех воспользоваться). Ещё более приятно, что мы друг друга негласно поняли.       — Вы приглашаете меня на свидание, сержант Барнс? — состроила нарочито удивленное выражение лица, решив таким образом развеять окончательно неприятный разговор и свести все неровности на нет.       — Что вы, мисс Йенсен, — усмехнулся мне в ответ мужчина, отпустив наконец моё запястье из заложников и убрав руку в карман потёртых джинсов. — Я прекрасно понимаю, что в вашем сердце есть место только для работы.       Может, показалось, но, помимо издевки в голосе, я услышала некоторое разочарование, которое вызвало вместо очередной порции раздражения давно позабытое чувство растерянности и смущения.       Мой трудоголизм действительно поставил своеобразный крест на личной жизни. Все мужчины, с которыми завязывались отношения, это коллеги по работе и, к сожалению, ни один роман не продлился дольше четырёх месяцев. А всё потому, что работа и вправду оказывалась всегда в приоритете: ужин в ресторане на двоих или доделать поручение мистера Старка — выбор очевиден, съездить на уикенд с палатками или попасть на лекцию Брюса Беннера — даже можно не спрашивать. Однако последние года три я совсем потеряла интерес к мужскому полу, погрузившись целиком и полностью в карьеру, которая очень быстро дала свои плоды в виде таких дорогих сердцу слов от Тони Старка: "Эва Бъерг Йенсен — лучший программист Stark Industries".       Неловкую паузу прервало громкое и протяжное урчание, заставившее меня покраснеть ещё больше прежнего.       — Можете считать, что у меня миссия — спасти одного умирающего кита в вашем животе, — легко посмеялся он, специально не увернувшись от моего локтя, по-дружески ткнувшего его в бок за такие фривольные слова.       Приподнятое настроение Баки отозвалось внутри теплом и перекрыло вину за содеянное, которую я носила под сердцем вот уже три месяца. Не сказать, что полностью, но на один вечер точно: пока я вижу его вполне удачные попытки развеселить меня хоть на чуть-чуть. Он таким образом дал понять, что не осуждает и не собирается оспаривать мои решения. Осталось самое сложное — простить саму себя. Этот долгий и тернистый путь уже начат.       Шли мы недолго, но этого хватило, чтобы поговорить на отстранённые темы. Баки поделился некоторыми из воспоминаний, которые недавно ему вернулись, правда весьма скупо, но этого хватило, чтобы вызвать у меня щенячий восторг. Видеть вживую положительные результаты своей работы — это настоящее счастье (особенно если учесть количество провалов за всё прошедшее время). Я была совсем не против порадоваться за двоих.       В свою очередь он поинтересовался моей жизнью, очевидно, выбрав позицию слушателя. Понимаю, что из нас двоих, я пожалуй больше подхожу на роль заводилы и рассказчика, т.к. Джеймсу ещё не привычно активно участвовать в социальной жизни.       Ярмарка была очень многолюдной и шумной; складывалось такое впечатление, что на неё съехались жители нескольких деревень. В определенный момент сержант сбавил шаг, поджал губы и нахмурился, как будто осознал, что переоценил идею с ужином в настолько открытом месте. Но поздно было пить боржоми — идти обратно, не испробовав профессионально разрекламированное рагу, я не собиралась. Подхватила смело мужчину под локоть и буквально заставила его войти в толпу. Спасибо, что он не сильно сопротивлялся, потому как тягать Зимнего Солдата в мои планы не входило.       — Всё хорошо, — как можно более беспечно добавила я, зная, что даже через гул прохожих он всё равно меня услышит. — Смотри, им всем не до нас.       Конечно, самым большим страхом для Барнса сейчас было общество, особенно после событий в Бухаресте. Однако послушав меня и оглядевшись вокруг, он понял, что людям здесь в действительности всё равно на его личность, а уж тем более на его тёмное прошлое. Даже отсутствие левой руки не вызывало у них бурного интереса, только пару сочувствующих взглядов промелькнули. От этого похоже у Баки как-то отлегло на душе, и он более уверенно повёл меня в кафе под открытым небом, где нам буквально за десять минут приготовили горячее и ароматное блюдо.       Вдоволь наевшись и даже пропустив пару стаканчиков местного крафтового пива, мы уже вполне расслабленно сидели за столиком.       — И я ему говорю: "Ты же сейчас подорвёшь всё тут к чертям!", а он такой: "Пфф, не лезь туда, где женщины ничего не понимают", — рассказываю я увлечённо одну из университетских историй, размахивая кружкой и пародируя голоса однокурсников. — И знаешь что?       — Понятия не имею, — усмехнулся Барнс, подперев голову рукой и внимательно следя за ходом повествования.       — Этот придурок Уайт разнёс половину стадиона! Видел бы ты его лицо — разве что маму не позвал!— восклицаю со смехом, вспоминая подробности того дня.       Алкоголь помог мне расслабиться настолько, что уже пошла часть вечера ностальгии по былым временам. И, кажется, я готова была весь вечер болтать без умолку, если бы не увидела за спиной собеседника, как в центре большой площадки недалеко от нас начались танцы. Да такие завораживающие, что я потеряла нить разговора и вперилась чёрными глазами в яркие костюмы и размашистые движения.       Он развернулся на стуле и проследил за тем, что так неожиданно заставило меня прерваться.       — Только не говори, чт...       — Пошли туда! — оборвала его на полуслове и встала с насиженного места, не оставляя сержанту шанса на отказ. — Хочу посмотреть поближе.       Я только услышала тяжёлый вздох слева от себя и твёрдым шагом устремилась в гущу событий. Заняв идеальное место среди зевак, откуда всё было отлично видно, я интуитивно закачала головой в такт музыке, вспоминая, как давным-давно занималась танцами, и прочувствовала в полной мере, насколько эта часть жизни сейчас откликается в теле.       Один из танцоров совершил финальное движение и что-то очень громко крикнул на вакандском, после чего толпа начала рассредотачиваться неравномерно по площадке и двигаться под хаотичные, но в то же время стройные звуки, кто как умел.       — Нет, нет и еще раз нет, — запротестовал Джеймс, понимая, на что намекает моя заговорщическая улыбка и ненавязчивые покачивания из стороны в сторону.       — Ну как же нет, когда да? — с самым очаровательным лицом, на которое была только способна, невинно сказала я, отойдя от Баки чуть подальше, чтобы позволить ему посмотреть не только на себя, но и на людей вокруг.       Я прикрыла глаза, переминулась с ноги на ногу и стала двигаться, не обращая внимания на то, как танцуют другие. Мне не нужно было подражать чьей-то манере, потому что здесь не было места для стеснений и неуверенности. Сделав несколько размашистых и свободных движений, я всё-таки решила вернуть своё внимание на Барнса. И взору открылась интересная картина, которая определенно пришлась мне по вкусу. За считанные секунды три молодых знойных вакандки окружили его, пытаясь научить этническому танцу. Он в свою очередь неумело старался повторить то, что они показывали, чем вызывал у незнакомок звонкий смех и море поддерживающих слов от тех, кто наблюдал со стороны. Мне сложно было самой не засмеяться, поэтому пришлось прикрыть рот кулачком, из-за которого видно едва подрагивающие губы. Джеймс сделал попытку кинуть на меня осуждающий взгляд, что не укрылось от девушек, но я лишь безучастно пожала плечами и развела руками, мол, ничего не знаю — сам виноват, что не смог им отказать.       Через какое-то время задорная музыка сбавила ритм и превратилась в медленную. Я уже сделала шаг навстречу Баки, чтобы сообщить радостную весть — я натанцевалась и теперь мы можем уйти, но у красавиц в коротеньких юбчонках были другие планы. Они неожиданно подтолкнули его мне навстречу, отчего мы столкнулись буквально нос к носу, и только выставленные вперёд руки, которые упёрлись в широкие плечи, спасли от неминуемого удара.       — Каковы, чертовки, — ошарашено выдохнула я, проводя хихикающих незнакомок за спиной Барнса наигранно осуждающим взглядом.       Сделав короткий шажок назад, вдруг ощутила грубую ладонь на пояснице, скользнувшую по шёлковой ткани вдоль позвоночника и остановившуюся между лопаток.       — Барнс, нам не обязательно, — начала было я, но он сделал движение ногами, отчего пришлось прервать мысль и подстроиться, сжав чуть сильнее чёрную футболку на плечах.       — Ты сама это затеяла, так что учись теперь танцевать с однорукими, — хмыкнул он как-то уже не совсем весело. Ему было словно неудобно это говорить, особенно после того, как буквально полчаса назад рассказывал мне истории с попытками научить Стива Роджерса танцам.       Но я не была солидарна с его настроением. Мне совсем не хотелось жалеть ни Баки, ни себя, ни так и не научившегося танцевать Капитана Америку. Нашёл время погрустить!       — А вот и научусь, — с вызовом посмотрела в синие глаза напротив, расположив левую руку на его, кончиками пальцев едва касаясь основания шеи, а второй подхватила край подола широкой юбки и подняла на уровень, где должны были бы гипотетически соединиться наши ладони лодочкой. — Это тебе бы поспеть за мной, казанова!       В его взгляде мелькнула искра азарта, и мы наконец начали эту партию. Я чувствовала каждое его движение и намерение, ровное дыхание на щеке и уверенные пальцы вдоль позвоночника, которые знали, когда нужно чуть надавить, чтобы партнёрша не отклонилась дальше, чем необходимо. На некоторое время я оторвалась от реальности, чувствуя, что кроме нас и музыки вокруг больше не было никого. Нужно отдать должное Барнсу — для человека с ограниченными возможностями двигался он действительно чётко и со знанием дела. Сразу видно: мышечная память ещё со времен сороковых в отличном состоянии.       Ещё раз?       Вдруг винтики в мозгу лихорадочно закрутились. Я медленно начала сводить брови к переносице и бегать глазами по его лицу, будто стараясь прочитать его по-другому. Шаг назад. Приставить. Поворот. Шаг вперёд. Он не смотрит себе под ноги — только на меня, слегка наклонив голову в непонимании.       Ещё раз!       Приставить. Поворот. Шаг в сторону. Он перехватил мою левую руку, позволяя отшагнуть, чтобы закрутить спиралью в крепкое объятие и обратно.       — Вот оно! — не сдержав громкого вопля, я резко остановила движение, отпустила платье и понеслась сквозь толпу тем же путём, каким в неё и попала. — Обратно! Быстро!       Я не могла ничего объяснять — иначе потеряю в разговорах мысль, поэтому была задним числом благодарна сержанту, что он без слов помчался за мной следом. Благо, что бежать было недалеко, иначе объёма моих лёгких не хватило бы.       Влетев в резиденцию, я ловко оббежала все препятствия в виде принцессы и ещё нескольких её помощников, на обеспокоенные вопросы которых отвечал Баки. Мол что-то там сейчас будет (в моей голове, видимо).       Оказавшись в уже ставшей родной лаборатории, я шустро включила всю аппаратуру и, наплевав на смятые черновые записи под ногами, стала судорожно вбивать данные по клавиатуре, следя глазами за горизонтальной линией ввода. До моих ушей долетает звук опускающегося на кожаный диван тяжёлого тела Барнса и вставшей за спиной Шури: наверное, пытается разобраться самостоятельно в том, что происходит, но меня это сейчас совсем не отвлекает. Главное — успеть всё написать.       Проходит час. В висках начинает предательски стучать, но я стараюсь не обращать внимания, только расправила слегка плечи, хрустнув уставшей спиной. Второй час. Третий. Дрожащими от волнения пальцами нажимаю на "пуск".       Подождите, идёт обработка данных…       Наклонилась ближе к экрану. Не моргаю, и глаза через пару минут начинают слезиться. Ладонями упираюсь в стол и слегка приподнимаюсь с кресла. Не могу позволить себе пошевелиться даже на миллиметр.       Запрос успешно выполнен. Ошибок не обнаружено.       — Получилось, — сипло прошептала я сама себе, боясь сказать лишнего компьютеру, который в моей фантазии вполне мог заменить зелёный экран на красный и вывести сообщение "Ха-ха, шутка! А ты поверила, да?!".       Слышу позади себя шебуршание, но всё внимание сосредоточено на рабочем столе, где окошко оповещает всех свидетелей, что скоро Зимний Солдат останется лишь в воспоминаниях, что перед вами лучший программист Stark Industries, создавший оружие против знаменитого творения ГИДРЫ.       Чувствую, как ноги затекли, и встаю окончательно. Делаю три шага назад на ватных конечностях. Картинка перед глазами начала плыть, размазывая краски в одно большое пятно, в висках уже не стучало — голова будто треснула как грецкий орех, и изображение резко пропало. Руки рефлекторно заскользили в пространстве, ища опору, но не находили её. Последнее, что помню, как копчик познакомился с полом, а туловище на удивление опустилось на что-то мягкое и тёплое.       Проснулась я спустя двое суток абсолютно разбитая и уставшая, отлежав себе всё на свете, и вообще еле разлепила глаза. Тело словно несколько раз ломалось и склеивалось обратно — ныл каждый суставчик и каждая косточка. Осознала в полной мере, как чувствуют себя люди с артрозом и не позавидовала им. В горле была настоящая Сахара, поэтому накинула на плечи мягкий плед и голыми ногами доковыляла по инерции в сторону столовой. Не знаю, кому выпала честь принести меня в комнату, но спасибо ему, что снял с меня обувь, иначе ещё не дошла бы на своих двоих.       Дойдя до цели, я налила себе воды и почти залпом осушила весь стакан. Налила второй и вяло плюхнулась за один из столов, поправляя сползшую ткань на плечах. Пытаюсь восстановить события последних дней и в определённый момент понимаю — Эн'Янта завершена и теперь её надо загрузить в мозг Барнса. Голова от таких умозаключений потяжелела, и я медленно опустила её вниз, упёршись лбом о холодное керамическое покрытие. Стало страшно. Конечно, без протеза у Баки нет рисков быть подорванным, и отключить программу можно будет без неприятных последствий, но протяжный тяжёлый вой от электростимуляции до сих пор звенит в ушах по ночам.       — Мисс Йенсен, — голос короля Ваканды прозвучал мягче, чем обычно. — Как вы себя чувствуете?       — Как будто по мне катком проехались, — положив голову на бок, чуть подвинулась в сторону, позволяя мужчине сесть рядом.       — Вам следует больше уделять внимания своему здоровью. Медсестра сказала, что ещё пару ночей без сна и у вас могли начаться серьёзные психические проблемы.       — Учту, Ваше величество, — даже проявленная обеспокоенность со стороны Т'Чаллы не могла перекрыть чувства отвращения к нему, решившему рисковать жизнью Баки и даже не извинившись за это в последствии передо мной, как человеком, курирующим работу над его больной головой. Да и много было неприятного сказанного, на что я ещё обижаюсь.       — Как вы считаете: когда сержант Барнс сможет пройти Эн'Янта? — спросил он, прекрасно понимая моё нежелание любезничать после всего, что было.       Выжидающе смотрит прямо в глаза, не спешит, развернулся ко мне всем корпусом, а не вполоборота. Показалось или мы сейчас пытаемся навести мосты и вернуть утерянное доверие? Глубоко вздохнув, я всё-таки отлепилась от стола, постаравшись выпрямить спину. Никому не хотелось отягощать общую напряжённую атмосферу дополнительными конфронтациями, однако идти на компромиссы — это то, что даётся особенно тяжело.       — Дайте мне пару дней на подготовку.       — Хорошо, — еле заметно улыбнулся Т'Чалла, удовлетворённый тем, что я не желала продолжать наш затянувшийся конфликт. — Эва, вы проделали огромную работу, и мы не окажемся в долгу.       На душе теперь действительно стало чуть спокойнее оттого, что мою работу наконец-то оценили по достоинству и не считают её каким-то несущественным дополнением, а еще оттого, что король впервые обратился по имени. Мелочь, а приятно.       Двое суток я приводила себя в порядок, проверяла, всё ли запускается и работает, и вот, осталось всего полчаса перед моментом Икс. Кручусь на своём стуле около компьютера, пытаясь расслабиться и настроить себя на то, что всё будет хорошо. Теперь просто обязано быть хорошо, потому что если нет, то лучше сразу похороните меня за плинтусом. Стук в дверь.       — Да, заходите, — даю добро, притормозив пяткой.       В помещение вошёл Баки, одетый в национальную одежду вакандцев, которая на удивление ему очень шла. Остановился напротив меня рядом с кушеткой.       — Привет, — попытался он сделать расслабленный вид, но в голосе просквозило неуловимой нитью напряжение.       — Привет, — киваю ему в ответ, сцепив руки в замок и положив их на колено. И сразу спешу заверить. — В этот раз всё будет по-другому.       Не знаю, для кого больше это говорю: для него или для себя. По всем показателям наше предприятие обречено на успех, о чём я предварительно сообщила всем заинтересованным сторонам, однако ж уже давала ранее Баки обещание, которое нарушила (хоть и не совсем по своей вине). Никогда не бывает стопроцентной вероятности положительного результата, всегда есть погрешность на непредвиденный случай.       — Ты как? — интересуюсь я, приглашая рукой всё-таки сесть на кушетку, чтобы мне не смотреть на него снизу вверх.       — В порядке, — отмахнулся он, не очень расположенный разговаривать на тему самочувствия и своих мыслей. — А ты?       — Волнующе и одновременно отвратительно, — честно призналась я, не моргнув и глазом. Внутри блуждали смешанные эмоции, которые сложно было соединить в единое целое и как-то однозначно охарактеризовать. Но сейчас не время для сомнений — нужно быть максимально сосредоточенными и безукоризненными. Это я знала наверняка.       Положила аккуратно руку на его колено и заставила таким образом оторвать блуждающие по жёлтому керамограниту синие глаза, обратив их на себя.       — Расклад прост: я "делаю своё дело", ты меня внимательно слушаешь, а после живёшь свою долгую счастливую жизнь.       Улыбаюсь искренне, на что не сразу получаю грустную усмешку и чувствую, как широкая ладонь накрывает мою. Он не отводит взгляд. Это жест доверия, который нужен был нам обоим уже очень давно. Я ощущаю после него эмоциональный подъём и закрепляюсь в своей уверенности, что передаётся и Джеймсу, который хоть и слегка нахмурился, но всё же заметно воспрял духом.       Одухотворённая, я настолько засмотрелась в эти тёмно-голубые льдины глаз, что не заметила, как грубые подушечки пальцев едва ощутимо прошлись от тонкого запястья вверх по руке прямо к холодной щеке. Зато возникшее вмиг напряжение между нами не заметить было нельзя. Он заводит руку мне за голову, зарываясь пальцами в чёрные волосы, что портит низкий ослабленный хвост и почти распускает его. Внизу живота завязался тугой узел. Невозможно было не поддаться этому внезапно возникшему чувству, поэтому я наклонила голову чуть в сторону. Он притянул меня ближе к себе, что кончики носа почти соприкасались друг с другом.       — Джеймс, — впервые позвала его по имени. Шёпотом, чтобы стены не услышали такой фамильярности.       — Ну что, мы готовы начинать? — в комнату резко вошла Шури как всегда в сопровождении Дора Милаж, и следом в дверном проёме появился Т'Чалла. Я уже сидела лицом к монитору, затягивая хвост на затылке потуже и хлопнув себя разок по щекам для отрезвления, смазывая при этом поцелуй, который сухо прошёлся по розовеющей щеке.       — Да! — откашлявшись, громко и возбуждённо заявила я, боковым зрением видя, что Баки как ни в чём не бывало занял горизонтальное положение.       Как и в прошлый раз закрепляю липучие сенсоры на теле мужчины, только теперь вместо просьбы отказаться от мероприятия говорю совсем другое.       — Может иногда покалывать и в определенный момент затошнить, но это ничего. Через полтора часа Эн'Янта будет полностью загружена, и скрипт Зимнего Солдата сотрётся.       — Сделаем это.       — Сделаем в лучшем виде, — поправила я, утвердительно кивнув, и развернулась к главному компьютеру. — Запускаю!       Подождите, идёт обработка данных…       Несмотря на то, что на тесте всё прошло хорошо, я всё равно внимательно слежу за медленно ползущим лоудером и экраном жизненных показателей.       Со стороны процесс выглядел более, чем безобидно: никаких тебе расчленёнок, ни крови, ни даже действий с телом пациента. Только голые цифры и буквы на огромном мониторе и ещё изредка мигающие сенсоры на теле сержанта, фиксирующие его состояние. Кажется, сторонние наблюдатели даже зазевали спустя полчаса пристального внимания за моей работой, кроме Шури разве что, которая даже задала парочку вопросов, а я не посчитала зазорным на них ответить. Пару раз за всё время я поинтересовалась самочувствием Баки, у которого что ни состояние, то "в порядке" — крайне неудобный из него больной получается — никаких подробностей. Был у меня один знакомый, у которого как ни поинтересуешься из вежливости здоровьем во время больничного, так он с хирургической точностью описывал все детали своей болячки от цвета и запаха вплоть до возможной побочки в виде летального исхода. Вот уж нашлись две крайности.       Программа успешно загружена       Долгожданные три слова наконец появились на экране, как я и пророчила, а это значит, что настало время провести самый важный эксперимент. Нужно проверить на практике, действительно ли Зимний Солдат больше не является угрозой. Я развернулась к сержанту и коротко кивнула, мол, тут всё прошло хорошо. Но видно его больше волновала вторая часть вопроса, как и всех присутствующих.       Когда Баки встал с кушетки, я взяла со стола свой планшет и направилась следом к выходу из лаборатории, но путь мне преградила рука Окойе.       — Ты остаешься в резиденции, — строго сказала она и удостоила чести пояснить. — Слишком опасно.       — Этот разговор уже пройден, — ответила в тон ей, даже не напрягаясь. — Я подписала кучу документов ещё до того, как прибыла в Ваканду. О том, что все последствия моей разработки под моей личной ответственностью.       Женщина уже открыла рот, чтобы предоставить ещё какой-то довод, но я не дала ей этого сделать.       — И пункт с угрозой для жизни и здоровья там тоже был, так что прошу вас не препятствовать исполнению договора. Подпись Его величества там тоже стоит.       Окойе вопросительно посмотрела в сторону короля, который в качестве доказательства моих слов слабо кивнул.       — Хорошо, — быстро сдалась она, сжав рукоять своего оружия, — тогда не будем терять времени.       Так и хотелось съязвить что-то, но я сдержалась: мы же вроде держим хрупкое перемирие. Поймала после этой короткой перепалки на себе удивлённый взгляд Барнса, который, по всей видимости, был вообще не в курсе про существование договора между мной и вакандским правительством. А я не посчитала нужным объяснять то, что право интеллектуальной собственности, созданной на территории другого государства, да и ещё обременённое риском возникновения угрозы национальной безопасности — это вопрос щепетильный, тем более в таком изолированном от остального мира государстве как Ваканда.       Придя к нужному месту в полном молчании, Окойе развела костёр, я разместилась на упавшем когда-то очень давно дереве, проверяя работу планшета, а Джеймс сел напротив и смиренно ждал.       — Время пришло, — спокойным голосом объявила воительница.       Он не стал ничего говорить в ответ — лишь неотрывно наблюдал за искрами костра. Я хотела было сказать слова поддержки, но вовремя себя остановила, понимая, что теперь это только его война. Моё дело — следить за показателями, дело Окойе — нейтрализовать Зимнего Солдата в случае неудачи, не дать ему никому навредить. У каждого здесь своя роль.       — Желание. Ржавый. Семнадцать.       Она медленно произносила слова, подходя ближе к Барнсу, глаза которого медленно накрывались влажной пеленой и блестели от света жёлтых искр.       — Рассвет. Печь. Девять.       Перед ним словно проносятся одно за другим самые неприятные воспоминания: грудь прерывисто вздымалась от сбившегося дыхания, заиграли желваки на скулах, губы поджались, скрывая плотно стиснутые зубы. Однако жизненные показатели в норме. Ему просто тяжело от накрывающих, как цунами, картинок, генерируемых искалеченным сознанием.       — Добросердечный. Возвращение на Родину.       Лицо исказилось в гримасе боли и отвращения. К себе, к жизни, которая должна была оборваться ещё очень и очень давно, когда он упал из этого злосчастного поезда, но попала в итоге не в те руки. Его здесь быть не должно. Но судьба распорядилась иначе.       — Один. Грузовой вагон.       Код закончился. Остался только опустошённый и поломанный судьбой Джеймс Бьюкенен Барнс, по щеке которого прокатилась одинокая слеза.       — Ты свободен, — тихо произнесла Окойе, ослабив хватку на своём оружии.       От этих слов он вздрогнул и перевёл неверящий взгляд на девушку, словно ослышался. Словно ждал, что вот-вот что-то пойдёт не так.       — Ты свободен, — твёрже и громе прозвучало и застыло в потяжелевшем воздухе.       Баки задрожал всем телом и не смог скрыть слёз, которые уже было просто невозможно контролировать и держать в себе. Он так долго к этому шёл, что потерял чувство времени, и вместе с тем постепенно утрачивал надежду. Но вот она — долгожданная, давшаяся кровью и потом, свобода. Такая желанная. И теперь она в его руках.       Окойе решила оставить мужчину наедине со своими эмоциями, развернулась и наткнулась взглядом на меня: опустившую безвольно планшет на землю, сглатывающую слюну, чтобы хоть как-то увлажнить пересохшее горло от вставших в нём слёз.       Моя работа здесь окончена. Я всегда чувствую пустоту внутри, когда большие и важные дела переходят в категорию "Done". Но Эн'Янта была не просто очередной галочкой в послужном списке. Это нечто большее, нечто грандиозное и невероятно особенное. Она прекрасна в своей краткости и бесконечности: такая маленькая и такая судьбоносная одновременно.       И мне плохо. От того, что пора ставить точку, что пора возвращаться в свою привычную жизнь: где ждёт вечно соревнующийся со мной Томас за право первенства в любимчиках мистера Старка, погрустневшая и запылившаяся за такое долгое отсутствие однушка, горячий капучино из местной кафешки с сиропом солёной карамели и киновечер пятницы с Нелли Пелтроу из аналитического отдела. Пора попрощаться с сержантом Барнсом. Пробежавшее в голове имя выбило воздух из лёгких, и в висках застучало от сдерживаемого стона. Вишенка на торте.       — Теперь он тоже под твоей ответственностью, хоть на бумажках это и не написано.       Давай, добивай меня, жестокая женщина. Словно не знаешь историй, когда пострадавшие на войне мальчики прикипали душой и телом к каждой медсестре, которая наклеит им пластырь. От этой мысли стало ещё хуже. Я никогда не хотела стать спасателем, и сейчас не хочу. А наша история. Господи, о какой ещё "нашей" истории может идти речь? Напридумывает ведь всякого фантастического. Дурная голова.       — Останься с ним. Сейчас, — Окойе больше не стала ничего говорить и ушла, оставив нас, раздираемых эмоциями, одних.       Ударяю со злости планшет ногой — готова разнести всю эту площадку к чертям собачьим, обуреваемая собственной беспомощностью и ненужностью. Поднимаю глаза на Джеймса. Он словно одновременно и убит, и воскрешён: на его лице написано всё и одновременно ничего. В таком состоянии действительно можно окончательно слететь с катушек и потерять себя.       Остаться с ним. Может, нам и не нужно много? Только сейчас?       Встаю с места и, шмыгая носом, подхожу к Баки. Стараюсь не упасть в эту пропасть истерики, сажусь на корточки перед ним и неуверенно, как бы спрашивая разрешения, обнимаю за широкие плечи. Жду, что он, как настоящий гордый и сильный мужчина, отпрянет или просто не отреагирует. Но Джеймс удивляет в очередной раз: почти сразу прижимает меня ближе к себе, утыкается лицом в плечо и тихо роняет эту вымученную солёную воду, которая столько лет жгла глаза, не выходя наружу.       От такой откровенности я совсем расклеиваюсь и не стесняюсь больше ничего — упираюсь подбородком на его плечо и навзрыд рыдаю в ответ. Не понимаю: кто кого больше утешает. Но мне и не важно. Не хочу строить из себя непробиваемую скалу. Слишком много стало сильных и неприкасаемых людей, пусть они держат эмоции на замке и на своих плечах несут бремя одиночества (ведь если сам человек закрыт, то кто захочет ему открыться и дать пропуск в свою жизнь, верно?), а я буду плакать в руках этого столетнего старика, которому и сама подставлю своё плечо.       Он сейчас такой живой и настоящий. Искалеченный и потерянный. Это Баки, а не Зимний Солдат. И его хочется обнимать, а не бояться. И я обнимаю. Крепко вцепляюсь в красно-синий балахон, вдыхаю жадно запах костра, смешанный с потом.       Он водит единственной рукой по спине, утыкается носом в основание шеи, и я чувствую, что начинаю успокаиваться, как и то, что его дыхание выровнялось.       — Спасибо, — он целует меня в щёку, я улыбаюсь и слегка морщусь от колючей бороды по нежной коже. Чуть отстраняюсь, чтобы посмотреть в глаза.       — Пожалуйста, сержант Барнс, — смотрю на него со всей теплотой, на которую только была способна. Не хочу забивать себе голову ничем, кроме здесь и сейчас.       — Другой вариант мне нравился больше, — на его лице появилась лёгкая полуулыбка. Целует меня в краешек губ, не спеша отстраняться.       — Джеймс, — провожу правой рукой по его щеке и спустя несколько секунд возвращаю короткий поцелуй на ней. Ничего не могу с собой поделать — этому человеку хотелось отдать всю нежность, всю любовь и поддержку, которая была в запасе.       Мы оба сгорели эмоционально и физически за эти полтора года. В определённый момент показалось, что выхода нет, и всё уйдёт в чёрный ящик (или в нашем случае в лёд криокамеры). А когда ты отчаиваешься окончательно — любой исход выходит за рамки адекватного восприятия.       Достанется ли теперь каждому из нас та самая "долгая счастливая жизнь"?       Оба знаем, что нет. Но в одном уверены наверняка — у нас ещё есть время побыть немного счастливыми, сидя перед догорающим костром.