Как же замечательно.

— Крылатское, верно? — спрашивает таксист, поворачиваясь к двум юношам, только что ввалившимся в автомобиль. Они были веселыми, но запаха алкоголя не было, лишь еле уловимый оттенок сигарет, причём вполне не дешевых. Опытный мужчина, что курил в перерывах между заказами неплохо различал запахи табака, новомодных парогенераторов и электронных сигарет, а что главное — всегда успешно. Обладатели дорогого аромата выкуренных сигарет переглянулись, не убирая улыбок. — Нет, нам сначала на… — начал было говорить длинноволосый парень, но друг сразу же перебил его, притом останавливая жестом руки. — Да, все правильно, Крылатское. Едем. — теперь лучезарно улыбался только он, потому что спутник недоуменно смотрел на обладателя веселой гримасы, не решаясь задать вопрос. Изначально отвечавший хотел было что-то возразить, но второй тут же шикнул на него, и голоса притихли. Дальнейший диалог водитель не разобрал, клиенты о чём-то шептались, бормоча все себе под нос. Доехав до назначенного адреса, парни рассчитались и вышли из машины, поблагодарив таксиста за выполненную работу. Мужчина заинтересованно разглядывал две уходящие спины, идущие очень близко, рука об руку. * — Ну, Шур, ты, конечно, молодец, ещё бы при незнакомом человеке начал обсуждать жизнь мою. — возмущённо щебетал Лёва, зачесывая челку назад, потому что та мешала разглядывать потемневшее небо. — Понимаю, что после концерта язык развязан, но… — Да понял я, понял. Сам виноват, я ж не думал, что ты ко мне в гости собрался, причём без моего оповещения! — последние слова были произнесены с возмущённой интонацией, но собеседнику было открыто наплевать, он начинал злиться от того, что его перебили. — А, то есть, нам нечего обсуждать, да? Прям вообще никаких проблем? Вопросов? Да? — Ну, у меня к тебе претензий нет. А если и у тебя что-то есть, то я не виноват, что ты кипятишься, а? — спокойно и медленно диктовал парень, успокаивающе поглаживая второго по плечу. Лёва не оценил его слов. — А, ну да, мы всего лишь пососались на чёртову тучу людей, которые были на концерте, ну и что? Это же нормально, да? — Лев, ты шутишь сейчас? — Похоже? — злобно прошипел уже не весёлый юноша. — Да про нас уже давно статейки ссаные в интернете пишут, мы с тобой постоянно на сцене обжимаемся, оно к тому и шло, не ссы. — не убирая руку с плеча товарища, убаюкивающе рассуждал Шура. — Народ потешили, да и все тут, если ты насчёт этого морозишься. Других проблем не вижу. — Народ потешили? — с сомнением в голосе переспрашивает парень. — А ты, чего, повторить хотел? — приглушённо смеётся длинноволосый. — Может и хотел, что с того? — Кому ты голову морочишь, Левушка? — от этого шутливого, детского обращения в груди вспыльчивого Левы разлилось приятное и, что главное, «тихое» тепло, не обжигающее. Он-то давно все понял, а сказать боялся. А их сегодняшний перформанс на концерте ввёл парня в заблуждение. Он совсем не понимал, что вообще творится в его жизни. Бред какой-то, не иначе. У них, вроде, и отношения не дружеские, ну, вот все эти подколы, действия непонятные со стороны обоих, постоянно перетекающие в шуточки, из-за которых все смеются. А правда-ли то? Или фальшь? Бортник уже потерял эту нить равновесия, которая, наверно, и вовсе давно порвалась. — Я не морочу никому голову, просто разобраться не могу. Что ты, блять, со мной делаешь? — Дружу, — хмыкает в ответ Шурик. — Тебе, что, не нравится? — Очень смешно. Ты со всеми так дружишь? Или это я особенный? — Да ладно, Лев, тебе разве что-то не нравится? По-моему, все за-е-бись, нет? — Нет, Шура, не заебись. Мне не нравится такая неопределённость. — Окей, что ты хочешь? — вторит парень, устало смахивая прядь волос с лица. — Давай решим, только бы ты спокоен был, душа моя. Вот опять эти его подколы. И говорит, чертяка, с лицом серьёзным! Они остановились посреди улицы. Стоят и смотрят друг на друга, как два дурака. — Ты зачем все это делаешь? Шуточки твои дурацкие? Или… Или нет? — Или нет… — улыбается хитро, да повторяет юноша. — Нет, нет. — Значит? — не до конца понимая ответ, спрашивает Лёва. — Значит, будем теперь чаще народ потешать. — тихо, аккуратно треплет чужую макушку Шура, словно старший брат, а затем приобнимает уже не просто товарища, который до конца не осознал, что наконец избавился от тяжёлого груза рассуждений два месяца спустя. * — Но мы все равно будем отчаянно критиковать все эти «разоблачающие статьи», да? — хитро шмыгает носом Шура, почти засыпая, но все еще прижимая Лёву к себе. — Конечно… — сквозь сон твердит парень, улыбаясь происходящему с ним. Как же замечательно.