Необходима осторожность линий

Любовь моя Всегда выходила мне боком Ножом подставленным к горлу Еще не больно, но страшно выдохнуть Это беспомощность новорожденного Это табличка "нет выхода".

— Уйди, просто уйди, прошу тебя, — отвела взгляд, не могла сейчас смотреть ему в глаза. Знала, что если не сделает этого, непременно сломается, утонет в его бездонных глазах, в этом манящем янтаре. — Это глупо, — его короткий ответ заставил ее нахмурить брови. Она ожидала многого — криков, вечных обвинений, в конце концов того, что он не сдержится и что-нибудь разобьёт, разорвет, сломает. Она ожидала многого, но не его тихого голоса, что был насквозь пропитан каким-то, словно неживым, спокойствием. Подняв брови и скривив губы в горькой ухмылке, она все же решилась перевести на него взгляд. Осмотрела лицо, с которого, казалось, ещё вчера не сходила довольная улыбка. Казалось, ещё вчера, он светился от счастья и заставлял других радоваться жизни. Черт, как же давно это было… А что сейчас? Потухший взгляд, совсем бледный тон кожи… Смотря на него, в голове появляется лишь одна мысль: а вообще, как он жил все это время? Да и жил ли… — Андрей… — тихо вырвалось у нее, словно на автомате. — Ты выглядишь бледным… — Не знаю, скорее всего, нехватка каких-то витаминов, — спокойно произнес Жданов и пожал плечами. Как бы он не хотел высказаться, рассказать ей обо всех внутренних переживаниях, но не мог. Отец с детства учил его молчать в таких ситуациях. «Нужно быть сильным мужчиной» — любил говорить отец. — Уверен? — Не переживай, — спокойно ответил он и бросил взгляд на часы. — Кажется, тебе пора к нему, — с грустью подметил он. — Хм, действительно, пора, — произнесла она без эмоций. Мозг твердил: «ты все делаешь правильно», но сердце ныло лишь от одной мысли, что она может больше не встретиться с ним. Кожа горела от совсем недавних прикосновений его пальцев. Катя внимательно смотрела ему в глаза, надеясь на что-то. Возможно, проснувшаяся в ней странная женская логика требовала, чтобы он ее остановил, крепко прижал к себе. Сделал бы хоть что-нибудь, что он когда-то себе позволял. — Удачи… — тихо произнес мужчина. — И тебе, Андрей, — она скривила губы, пытаясь выдавить из себя хоть что-то похожее на улыбку. — Кать, ты счастлива? Она уже стояла у двери, но его голос заставил ее обернуться. И что ей ответить? «Любящий муж и умница-дочь — это же огромное счастье, не так ли? Но… Нет!» — Да, Андрей, я счастлива. У меня есть муж и дочка, что ещё нужно для счастья? — Я рад. Правда, рад. Для меня ведь это самое главное — видеть, что ты по настоящему счастлива. — А ты? Ты счастлив? — Честно, сам не знаю… Но, скорее да, чем нет, — с улыбкой смотря на нее, ответил он. — Я рада за тебя, — улыбнулась она. — Всего хорошего! — она кивнула и толкнула дверь рукой. — И тебе… — тихо вздохнув, он понурил голову. Резко накатившая на него волна ненависти к самому себе заставила схватить первую попавшуюся вещь и бросить ее в стену. Вдребезги разбившийся бокал с шумом упал на пол. «И стоил ли того весь этот спектакль со сдержанностью? Ну, по крайней мере, она счастлива…»