Укрытие от дождя

Авелин ковырнула носком сапога песок у береговых ворот. Она попросила Хоук сопровождать ее на этом задании и взялась за него сама, а не послала отряд стражников, потому что хотела поговорить. Наедине. И теперь Авелин стояла здесь одна, потому что Хоук опаздывала, чего и следовало ожидать. Вероятно, она сидела сейчас в «Висельнике». Авелин прикинула, стоит ли пойти и вытащить Хоук оттуда — или же просто взяться за дело самой. Когда банда бежала из Киркволла, это уже была всего лишь кучка оборванцев без главаря, и если удастся вернуть награбленное, жертвы будут благодарны. Но она не знала, сколько бандитов покинуло город. Помощь Хоук пришлась бы очень кстати, и к тому же Авелин затеяла это все, чтобы взять ее с собой. Суметь высказать, что на сердце. Тучи над головой были серыми и тяжелыми. Чудесный денек. — Авелин! — услышав этот голос, она подпрыгнула и обернулась. — На этот раз ты не ушла без меня, — высокая, костлявая Хоук быстро шагала, торопясь поравняться с Авелин; черные взлохмаченные вихры лезли ей в глаза, на лице сияла знакомая улыбка — широкая, очаровательная. Авелин вздохнула — почти неслышно. Она не могла и дальше увиливать от себя самой. — Я всегда рада помощи, Хоук, — она поправила заплечный мешок. — Как и стража. — Все, что угодно, для стражи Киркволла, — продолжая улыбаться, ответила Хоук. — Если только это порадует ее капитана. Авелин подавила искру, вспыхнувшую внутри при этих словах. Хоук постоянно говорила что-то в таком духе. Может быть, даже от чистого сердца. Она никогда не стеснялась любить женщин, и с недавних пор Авелин все чаще и чаще думала, что ей хотелось бы это прояснить. Но Хоук и шутила тоже часто. И Авелин ценила ее дружбу сильнее многих вещей. Но она не могла продолжать скрывать свои чувства. И все-таки… но… Авелин вынырнула из сомкнувшихся в кольцо мыслей и сосредоточилась на следах беглецов. — Если поторопимся, поймаем их еще до темноты. Мои информаторы сообщили, что у них есть логово в морских пещерах. Если только Общество не найдет его раньше. — Проворачивать незаконные делишки в Клоаке самовольно… пожалуй, стоит отдать должное их смелости, — Хоук шагала в одном ритме с Авелин, ее меч болтался на перевязи рядом с мешком. Тропы Рваного Берега извивались и вздымались впереди, неяркое солнце утонуло в тучах, оставшихся за спиной, под сапогами хрустел песок. Было холодно и туманно, ветер дул с моря — обычная погода для Киркволла. Но ходьба разгоняла кровь, как и во время патрулирования, и вскоре Авелин перестала обращать на это внимание. Они говорили о задании, о борьбе за власть в Нижнем городе, о письме от Бетани, и о том, что в последней истории переврал Варрик — обычная дружеская беседа, ничего такого, что Авелин хотела бы продолжить нежным признанием. День тянулся медленно; когда тропы стали узкими, Хоук пошла впереди, так что Авелин неизбежно приходилось наблюдать, как она потягивается на ходу и бездумно выполняет приемы с мечом — наверное, чтоб не замерзнуть в меховой безрукавке, которую считала своей визитной карточкой. Она была в лучшей форме, чем большинство стражников, сколько бы Авелин ни заставляла их тренироваться. Дисциплина ферелденской армии сохранилась хотя бы в этом, если нигде больше. Хоук не должна была занимать все ее мысли только потому, что она здесь. Тишина между ними никогда не становилась неуютной. Но наблюдать за ней теперь было неприятно — или слишком приятно. Что Авелин собиралась сказать? Уж точно не это. Хоук мурлыкала себе под нос трактирную песню и размахивала двуручником одной рукой, красуясь. Авелин стиснула зубы. Нужно с этим разобраться. Прояснить ситуацию. Хоук поймет. Хоук — ее лучшая подруга. Она была с ней… Впереди пение Хоук прервалось треском и удивленным воплем, и она пропала. Авелин сорвалась на бег, спеша к ней по тропинке: — Хоук! Та цеплялась за край теперь уже не замаскированной расселины в скале, ее мешок и меч лежали внизу в воде, вместе с обломками досок, треснувших под ногами. — Авелин, — выдавила Хоук сквозь сцепленные зубы, — берегись, тут ловушка. — Очень смешно. — Будь добра, вытащи меня. Авелин скинула свой мешок, уперлась у края и ухватила Хоук за руки, чтоб она смогла выкарабкаться. Это была знакомая грубоватая близость — Хоук снова доверила ей свою жизнь. Прикосновение, опасность и долгое ожидание развязали Авелин язык достаточно, чтоб сказать: — Хоук, я хочу кое о чем с тобой поговорить. — Хорошо, — Хоук попыталась подтянуться — ее мышцы напряглись при этом, — и упереться ногами. — Э-э, сейчас не лучшее время… — она соскользнула, вцепившись в руки Авелин. — Нет, — проворчала Авелин. — Это тактика для разбойников, — она потянула Хоук наверх, отклонившись назад. — Нам нужно идти дальше. Просто… запомни, что я это сказала. «Трусиха», — мысленно сказала она себе, и тут мимо ее уха просвистела стрела. — Вот дерьмо! — Хоук одним рывком почти выбралась за край, чуть не врезавшись лбом в Авелин, упавшую назад и потянувшую ее за собой. Еще одна стрела ударила в скалу над ними. Авелин перекатилась, чтобы схватить свой щит. Кто-то следил за ловушкой. Хоук мотнула головой в ту сторону, откуда летели стрелы; синие глаза ее блестели. Авелин ответила тем же. Она сосчитала до трех про себя, а потом вскочила и ринулась вперед, прикрываясь щитом, Хоук последовала за ней. В маленьком скрытом лагере оказалось трое бандитов, не ожидавших нападения — должно быть, они предпочитали более легкую добычу. Беззащитную. Авелин ударила лучника в лицо. Другой выхватил кинжал; Хоук выбила оружие ногой и врезала ему. Третий вскарабкался назад по тропинке, развернулся и побежал. Обменявшись еще несколькими мощными ударами с Хоук и Авелин, его друзья последовали за ним. Авелин оперлась на скалу, чтобы перевести дух, и опустила меч. — Не те, что из города, но напомни мне послать патруль, чтоб все тут зачистить, — она подхватила свой мешок. Хоук отошла назад, чтоб заглянуть за край обрыва, с которого чуть не упала. — Мой меч там, внизу. Я его вижу. — Мы и так отстаем. Возьми один из их мечей. — Знаешь же, что они дрянные. Авелин вздохнула. Меч Хоук был гораздо лучше. — У меня есть веревка. — Конечно, есть, — победоносно улыбнулась Хоук. Авелин достала аккуратно сложенный моток веревки, и Хоук спустилась в щель; спустя мучительно долгое время Авелин снова вытащила ее — с мечом, мешком, истекающим каплями, и довольной улыбкой на лице. — Там какая-то пещера, битком набита водорослями. Мешок промок насквозь, но я его достала, — Хоук вытерла меч о штанину. С моря дул ветер. Солнце садилось, и тучи стали более зловещими. — Пора поднажать, — Авелин не собиралась провалить обе цели этого задания. Она принялась обходить расселину, чтоб снова выйти на тропу. — Виновата, — Хоук надела перевязь с мечом. — Я буду идти столько, сколько хочешь. Нельзя препятствовать руке закона и все такое, — она подняла кулак и напрягла бицепс. Авелин хихикнула. И она не жаловалась, следуя за Авелин по побережью, даже когда начался дождь — прерывистый, похожий на брызги с волн. Сперва Авелин упорно шагала вперед, опустив голову. Немного сырости еще никому не повредило, а зная местную погоду — дождь мог прекратиться в любую минуту. К тому же так у нее было еще одно неудобство, на которое можно отвлечься. Впрочем, когда сверкнула первая молния, Авелин признала, что пора сойти с тропы. Как-то раз, еще при капитане Дживене, стражника в доспехах ударило молнией, прямо на глазах у напарника: быстрая смерть, но некрасивая. А выше них здесь не было ничего. — Хоук! Нам нужно найти укрытие! — окликнула ее Авелин. Утесы по этой части побережья были изъедены маленькими и большими пещерками — в основном служившими убежищем пиратам и контрабандистам, но теперь Авелин радовалась, что они есть. — Вон туда! — Хоук показала на заросли кустов сбоку от тропы, скрывавшие естественную арку в скале внизу. Они спустились и втиснулись в пещеру — как раз за миг до того, как началась настоящая буря, и стена воды отрезала от них весь остальной мир. Пещерка больше напоминала нишу — каменный потолок над головой, пронизанный трещинами, песчаный пол, задняя земляная стена всего в паре шагов от них. Дождь стучал по скале снаружи и неуклонно просачивался внутрь, над морем грохотал гром. Авелин смотрела на ливень, утирая влагу с лица. Весь этот день уже можно было списывать со счетов, но они хотя бы отыскали укрытие, и даже почти сухое. Жаль, что не из чего развести огонь. Она обернулась к Хоук: — Ничего не поделать — только устроиться и ждать. Хоук копалась в своем мешке, теперь еще более мокром: — У меня была с собой колода карт, но… — она вывалила содержимое мешка наземь, разобрала спальник и принялась выжимать одеяла. Авелин встряхнула свой спальник — он был благоразумно завернут в промасленную ткань и совершенно не промок. Она отыскала пару свертков с походным пайком и бросила один Хоук. — Я посторожу, если хочешь отдохнуть, — сказала Хоук, поднимая свое потрепанное одеяло. — Как в той старой армейской поговорке — «спи, когда можно». Авелин расстегнула кирасу и убрала ее. Хоук присела на корточки у стены и принялась жевать походный хлеб, обхватив себя полуобнаженными руками. Так можно и простудиться и потом шмыгать носом всю неделю. Сверху упала капля, и Хоук подскочила, ругнувшись вполголоса. Ничего удивительного на самом деле, что единственный сухой спальник оказался у Авелин, но сегодня… что ж, если Создатель хочет направить ее руку, пусть попытается. Она не могла оставить Хоук в грязи. — Иди сюда, — наконец сказала Авелин, подавив напряжение внутри, — мы тут поместимся. Я не оставлю тебя дрожать. — Она развернула сухое одеяло и подвинулась. — …Спасибо. — Хоук сбросила сапоги и устроилась рядом. Места было мало. Задев ногой ногу Авелин, Хоук чуть отодвинулась. Авелин чувствовала ее близость, пока они пытались устроиться поудобнее — спина к спине, каждая втискивалась в спальник, чтоб уместиться на своей половине. — Так теплее? Хоук прочистила горло и подобрала ноги чуть выше: — Полный порядок. — Что ж, не позволяй мне спать слишком долго. Я посторожу после тебя, — Авелин говорила просто ради того, чтобы заполнить молчание. — Мы выдвинемся, когда дождь кончится. Если повезет, бандиты найдут себе укрытие и останутся там, пока мы их не нагоним. — Как скажешь, — голос Хоук, доносившийся из-за спины, звучал очень близко. Авелин закрыла глаза. Может быть, она сумеет придумать, что сказать, в свой дозор, когда будет тихо. Время тянулось. Авелин пыталась заснуть. Напряжения в Хоук поубавилось, она расслабилась, опершись спиной о спину Авелин — рослая фигура с твердыми углами и изгибами, на которые хотелось опереться в ответ. Прошли годы с тех пор, когда она в последний раз делила с кем-то постель. — Авелин, — сказала Хоук через какое-то время. Авелин вздохнула и снова почувствовала напряжение. — Что? — Ты же не спишь, да? Авелин должна была достаточно вымотаться к этому времени. Она встала на рассвете, чтоб явиться на сбор стражи. — Как я могу, когда ты… — и поспешно добавила: — болтаешь над ухом. — Извини. Хоук затихла. — Авелин? Та простонала в ответ, не открывая глаз. — Ты вроде хотела о чем-то поговорить? — Не сейчас. — Я к тому, что мы обе не можем заснуть. — Ну так дай мне попытаться. — Ну так скажи, что хотела. Именно это я и делаю. — Хоук. Дело в том… я и в лучшие-то времена в таком не сильна. А ты сама видишь, сегодня для меня не лучший день. — Я хорошо умею слушать. Спроси половину Киркволла. Хоук не собиралась оставить ее в покое просто так. Авелин глубоко вздохнула, чисто формально, чтоб побороть волнение, чувствуя нутром — это лучшая возможность. Она повернулась в спальнике, чтоб взглянуть Хоук в лицо, будто бросаясь в атаку с холма. — Хорошо. Тогда я спрошу вот о чем. Когда ты говоришь «Ты мне нужна, Авелин», «Я всегда рядом, когда понадоблюсь», «Я тебя не подведу»… Ты это серьезно? — Авелин чувствовала, что краснеет, будто рак; Уэсли когда-то смеялся над этим. Пусть Хоук решает — да или нет. — Конечно, — в тусклом свете Хоук ответила ей таким же прямым взглядом, отведя мокрые пряди от глаз. — Почему ты спрашиваешь? — Серьезно, Хоук? Все это? — Да, — Хоук положила руку на сердце. — Я женщина простая. Говорю, что думаю, — вдруг ее лицо озарилось изумлением: — Погоди, ты все это помнишь? Мне всегда казалось, что ты или не слышишь, или тебе все равно. — Потому что я… — начала Авелин, и потом: — Думаю… Их лица были очень близки. — Что мы делаем? — тихо пробормотала себе под нос Хоук, протянув руку, чтоб дотронуться до щеки Авелин. Вся неловкость этого дня сосредоточилась в одном невыносимом миге, когда Авелин собрала волю в кулак и придвинулась на пару дюймов ближе. Их губы соприкоснулись, поймали друг друга и соединились. Поцелуй был нежным и напряженным, наполненным чувством, что в мире нет ничего правильнее. У Авелин закончилась смелость, и она остановилась. На миг Хоук была ошарашена, но потом обхватила лицо Авелин ладонями и притянула назад к себе. Она раскрыла губы навстречу Авелин — теплые, щедрые, — и та забыла, что собиралась сделать, если вообще собиралась. Вполне хватало и этого; так было хорошо, гораздо лучше всего, что она могла придумать. Это было приятно — дыхание Хоук, ее нога, закинутая на бедра, крепко обнимающие за шею руки. Ее захлестнуло облегчение, смешанное с возбуждением — словно она выиграла битву, несмотря ни на что. Авелин прекратила поцелуй и отодвинулась, чтоб посмотреть и убедиться, что это действительно так. Хоук улыбалась: — А ты не очень-то хотела поговорить… Авелин. — По виду у нее так же шла кругом голова, как и у самой Авелин. Это был лучший исход, на который Авелин и не надеялась — как в тот день, когда стала капитаном. — Может быть, я хотела сделать это еще с первого года, Хоук. Я не уверена. — Что ж, а я точно хотела. Я правду говорила, — улыбка Хоук стала еще шире, глаза отливали синевой даже в этом свете. — Но, дыхание Создателя, Авелин, ты же знаешь, что у меня есть дом? Очень удобный… Авелин рассмеялась от еще не поблекшего облегчения и удивления, когда Хоук опрокинула ее на спину, путаясь ногами в одеяле. — …хорошо обставленный, с камином, винным погребом, набитым доверху, безо всяких разбойников… — сняв налобную повязку с Авелин, Хоук поцеловала ее в шеку, в нос, в лоб, все еще сияя, — …совершенно сухой дом. Тяжесть устроившейся сверху Хоук тоже была приятной, ее тело давило на Авелин сквозь подкладку, пряжки и кольца их снаряжения. Иногда Авелин представляла это себе именно так. Она обхватила руками спину Хоук и погрузилась в ощущения: губы Хоук, касающиеся кожи на шее, голос, шепчущий о том, как все это невероятно, запахи пота и дождя. Струйка дождевых капель с потолка пещеры просочилась сквозь волосы Хоук в волосы Авелин. — Совершенно сухой, — повторила Хоук. — Помолчи, Хоук, — Авелин переплела пальцы с ее пальцами и с небольшим усилием снова оказалась сверху. — Я решилась на это с большим трудом, — и опять склонилась над Хоук, прильнув губами к губам. Та что-то довольно промычала в поцелуе, приняв тяжесть тела Авелин и сопротивляясь чисто символически. Когда Авелин разжала руки, Хоук крепко ее обняла: — Я просто говорю, что необязательно было все усложнять. — Может, и нет. — Но опять-таки, кому я это говорю? — Хоук помолчала немного. — И, между прочим, это был первосортный разогрев. Мне теперь намного теплее. — Прекрасно, — Авелин натянула одеяло чуть ли не поверх головы, чтоб защитить их обеих от капель, и позволила себе расслабиться, наслаждаясь простым удовольствием от объятий и разделенного тепла. На миг она снова вспомнила об Уэсли, но здесь было нечто иное, новое, то, что они создавали вместе с Хоук, и Авелин этому радовалась. Они медленно обменивались поцелуями и ласками в этой новой уютной тишине, изучая лица друг друга, слушая шум дождя и разведывая этот способ быть вместе. Потом Хоук прошептала: — И, хоть так сразу и не скажешь, я пошла с тобой, чтоб помочь, так что… какой у нас план действий, капитан? — Я собираюсь наконец поспать немного и завтра изловить тех бандитов, — теперь, похоже, Авелин смогла бы заснуть — тело охватила приятная усталость. — Ты понятия не имеешь, каково это — набраться храбрости. — Знаешь, ты могла поцеловать меня в любое время за эти годы, — Хоук отвела прядь волос со лба Авелин. — Молчу, молчу. Все, что захочешь, когда угодно, я же говорила. Авелин улыбнулась и закрыла глаза. Хоук продолжала гладить ее по волосам — прикосновение было неуклюжим, но нежным и убаюкивающим. — Может, поужинаем у меня дома, как поймаем бандитов? Внутри осталась только легкость и приятный, тихий жар предвкушения и уверенности. — Обещаю тебе.