Happy Birthday

***

      На улице стояла суровая зима. По-настоящему сильный мороз колол щёки. Хлопья снега мягко опускались на землю. Зимний вечер выдался по-особенному холодным и пронзительным. Порывистый ветер проскальзывал даже под тёплую дублёнку.       Чифую шёл по пустой заснеженной улице, глядя под ноги пустым взглядом:        — Хэй, Чифую какое твоё любимое время года? — выпуская пары ледяного воздуха, Ханагаки весело протараторил, лёжа на снегу.        — Зима… Ощущение приближения нового года, суматоха связанная с подарками, снег из которого можно строить целые королевства! Люди в ожидании чуда, радующиеся в предвкушении выходных..Это так завораживает, Такемичи! — с восхищением ответил юноша.

Сейчас он ненавидит зиму.       Теперь это лишь холодные вечера в одиночестве. В холоде воспоминаний и сожалений, а снег и мороз на тёмных улицах лишь усугубляют ситуацию.       Чифую поднял голову, чтобы осмотреться. Деревья, которые покрыты белой дымкой, земля словно бережно укрыта снегом-одеялом. Метель-разрушительница застилала глаза.       Зима выглядела для него смертью. Монстр схожий с ангелом в белом одеянии, несущий за собой лишь холод гроба.       

      Подходя к нужному месту его сердце стало стучать быстрее. Оно билось о грудную клетку, словно дикая птичка, которую заперли в клетке.       

Детская площадка.       Он смотрел на железные, ржавые поручни качелей, обшарпанную горку и турники. В голове мелькали воспоминания, словно он смотрел фильм на старой кассете.       Это место было пропитано ими. Убийственными частичками прошлого, что каждый раз болью отдавались в груди. Оно веяло леденящей душу атмосферой недосказанности, последних прощаний и сожалений.       Начало их истории было положено здесь.       Тут же история и оборвалась как последняя ниточка надежды.       Такемичи Ханагаки умер в возрасте 17-ти лет от многочисленных травм в ночь с 18-го на ночь 19-ое декабря именно на этой площадке.       — Сюда подошёл! Эй! — громко воскликнул Мацуно, когда увидел проходящего мимо Ханагаки.       Однако тот не остановился, делая вид словно не услышал. — Присядь-ка! — стараясь сделать голос погрубее, желая всё же докричаться, Чифую продолжил.       Юноша опустился на ветхую деревяшку, которая выполняла функцию сидения качелей, снимая рюкзак.        Слегка раскачавшись, он вспомнил их разговор: Такемичи промолвил тихое «понятно, спасибо» после его отказа на предложение о создании новой банды. А затем просто развернулся и ушёл быстрым шагом, пока он лишь смотрел как фигура Ханагаки отдалялась.       Этот придурок в одиночку пошёл на Манджиро спустя три дня после отказа с его стороны. Майки убил Такемичи, даже не задумываясь.       

      — Он мог пойти не один. Ты прекрасно это знаешь, Чифую, не так ли? — твердил глумливый голос в голове.       Он не успел.       Не успел извиниться, а смерть однако опередила его, забрав друга в свои цепкие руки.Не успел сказать о чувствах, что были для него наказанием.       Держа голову руками, пытаясь остановить подступившие слёзы, юноша шептал лишь одно: — Прости.       Прости.       Прости.       Прости меня.       Слова, что растворялись в пустоте тёмного вечера. Слова, которые разъедали его изнутри. Словно кислоту залили в глотку и она медленно стекает по ней, растворяя все ткани и сосуды.       Голос с насмешкой, что звучал внутри лишь добавлял:       Это только твоя вина.       Ты убил его.       Он мёртв из-за тебя.       Мацуно прикрыл глаза, чтобы успокоиться. По щекам покатились непрошенные слёзы. Он мотнул головой, пытаясь выкинуть из головы мешающий голос. Тяжело вздохнув, он начал петь:       — С днём рождения, ме-е-ня. С днём рождения…с днём рож-де-ния, с днё-ё-м рожде-ния, Чи-ф-фу-ю. — Мацуно пел поздравление хриплым голосом, судорожно всхлипнув на последнем слове. Ему казалось что они пели вдвоём.       — Давай же Чифую, задувай! — негромко хлопая в ладоши, весело говорил Такемичи.       Снег уже не казался таким противным. Ведь он был рядом.       — Сегодня мне уже 20 лет, Мичи. А тебе всё ещё 17. Но знаешь… Я всё ещё жду тебя, партнёр. — прошептал Мацуно трясущимся от холода голосом, задувая свечку, глядя как дым от неё уносит сильным ветром.       Снова стало холодно и одиноко. Как будто вместе с дымом ветер унёс и Такемичи.       Он вновь остался один.