***
— Хей, доброе утро всем! — недавно проснувшийся Эйджиро с громким возгласом зашёл на кухню общежития. Почти все кто были на кухне ответили ему тем же. Сегодня был выходной от занятий, поэтому все были предоставлены самим себе. Кто-то решил потратить это время чтобы хорошенько отоспаться, кто-то попивая чаёк болтал с друзьями, а кто-то, по имени Кацуки, сидел в углу дивана листая что-то в телефоне, каждый раз хмурясь всё сильнее когда слышал, как компания из Ииды, Урараки и Мидории смеялась. А некто с именем Эйджиро знал что к чему. Его часто в шутку могли назвать глупым оболтусом, на пару с Денки, но таковым он не являлся. Он неплохо разбирался в человеческих эмоциях, и мог с лёгкостью сказать, что Бакуго что-то гложит, а может даже кто-то. Понаблюдав за его поведением, он смог сделать выводы и хотел сегодня обсудить их с самим Кацуки. Он, конечно же, очень переживал за всю эту ситуацию, т.к. вывод, к которому он пришёл не был однозначным, но всё равно. Стараясь не выдавать своего беспокойства, Киришима не торопясь подошёл к Бакуго. Кацуки резко поднял на него взгляд и решил дождаться слов друга. — Баку-бро, мы можем прогуляться поговорить? — с какой-то недосказанностью в голосе произнёс Киришима. — Э? С какого это фига? — Бакуго выключил телефон положив его рядом с собой на диван. — Бакуго, это важно. Я кое-что знаю, — Киришима решил внушить Бакуго что это «кое-что» очень важно, чтобы было больше шансов уговорить его. Сам Бакуго не глуп, и если поймёт что это действительно важно, то согласится. А Бакуго понял что это важно, достаточно было ему взглянуть на серьёзное лицо Эйджиро. — Я понял, — Бакуго быстро встал и пошёл к выходу из общежития.***
День был очень тёплым и солнечным. В кронах деревьев очень красиво отливало летнее солнце. Двое парней проходили среди них у ворот академии UA, но их внимание было сосредоточено далеко не на деревьях и погоде. Никто из них не знает сколько бы они проходили, если б не резко остановившийся Бакуго: — Сколько ты ещё собрался тянуть резину, а, придурок?! Выкладывай уже! Не тяни кота за яйца! — ... Ладно, Бакуго, не буду больше молчать, скажу прямо. Тебе нравится Мидория-кун? — пока Киришима вглядывался в изменения в эмоциях человека напротив, лицо Кацуки, которое, видимо, не хотело осозновать только что услышанных слов, медленно округлилось. — Что?! Какого чёрта, урод?! Что ты несёшь?! — наверное эти крики были ошибкой Кацуки, т.к. после них, Киришима перестал сомневаться в правильности и точности своих слов. Конечно, Бакуго сильно выдавал бегущий взгляд и покрасневшие щёки, но крики, нечто более сильное. — Значит я прав... — Киришима немного отвёл взгляд и усмехнулся. — Что?! Да нихера ты не прав! С какого это хуя я вдруг полюблю этого тупого задрота?! — Кацуки трясло. Где же он мог так проколоться? — Наверняка ты в недоумении от того, как я догадался, не так ли? — ухмыльнулся Эйджиро. Что-что, а гордость всё равно немного напирала за то, что он смог раскрыть такой невероятный секрет. — Нет, я в недоумении только от того, как тебе пришла такая глупость! Ты случайно головой не ударился?! — Не-а, дорогой Кацуки, у меня есть аргументы, — взгляд подаренный Эйджиро Бакуго совершенно не нравился. Совершенно. — Ты собираешься сейчас доказывать мне, что я педик?! Ну давай, рискни, Дерьмоволосый придурок! — Начну с обобщающих факторов: в последние пару месяцев ты стал вести себя странно. Стал более беспокойным и грубым, особенно по отношению к Мидории.. — Ха? И именно поэтому ты считаешь что я его.. люблю?! М-да, я был о тебе лучшего мнения, — фыркнув и сложив руки на груди произнёс Кацуки. Вероятно этими действиями он хотел показать себя уверенным, но Эйджиро так просто не проведёшь! — Не перебивай, Баку-бро! — воскликнул Киришима. — Глазами ты всегда ищешь его в толпе, а как только вы встречайтесь взглядами, то ты сразу его отводишь, словно боишься что Изуку поймёт, что ты на него смотрел. Каждое ваше случайное соприкосновение сопровождается твоим вздрагиванием и слегка покрасневшими щеками. После подобного касания, ты, на протяжении какого-то времени, часто трогаешь то место, которым вы столкнулись с Мидорией... Мне продолжать? — диалог Бакуго и Киришимы превратился в монолог Киришимы, после которого повисла пожирающая всё на своём пути тишина. От задорного настроения Эйджиро не осталось и следа, стоило ему посмотреть в сторону Бакуго. Его кулаки были сжаты, а его самого трясло. Голова была склонена к земле, из-за чего его объёмная причёска прикрывала лицо. Но несмотря на это, Киришима был уверен, что там нет ни одной положительной эмоции. — Это.. никакие не доказательства.. — в голосе Кацуки послышалась усмешка, смешанная с дрожью в голосе. Страшная смесь. — Баку-бро?.. — Эйджиро растерялся. Он мог ожидать много чего от Бакуго, но... — Слышишь, ты не прав! Я.. просто не могу любить Деку, не-мо-гу, — Кацуки поднял голову. Во взгляде была сталь, а губы плотно сомкнуты. У Киришимы от такого зрелища побежали мурашки. — Почему это? Очевидно, что ты мне врёшь. Баку-бро, я твой друг, ты можешь сказать хотя бы мне.. Я не собираюсь тебя осуждать, — с некой незримой нежностью Киришима взглянул на Бакуго. Тот, в свою очередь, замер. Голова вновь опустилась, а руки расслабились и стали висеть, как приклеенные. — Чего ты добиваешься? Хочешь поиздеваться надо мной?! У тебя где-то спрятан диктофон, и ты хочешь высмеять меня?! — пальцы рук Кацуки немного дёрнулись. — Что? Нет конечно! Почему ты такой недоверчивый? Я просто хочу чтобы ты открылся мне! — Эйджиро не ожидал такой предъявы от одноклассника, и эти слова необдуманно вырвались криком из его горла. — Да, возможно я к нему не безразличен, и что дальше?! Что ты собираешься сделать с этой информацией?! — Руки и ноги Бакуго согнулись в суставах. Возглас получился погромче чем у Эйджиро. — Я - ничего, важно то, как ты воспользуешься этим пониманием. Почему ты так старательно держишь эмоции в себе? Почему бы не сказать ему напрямую, чтобы отпустить это? — Киришима выглядел расслабленно, но навряд ли это было так таковым на самом деле. — Я не имею на это права, — неожиданно резкий, для обоих парней, тихий голос, казалось, оглушил всё. Бакуго трясло, а Киришима стоял в ступоре. — Чт.. — Заткнись, ты ничего не знаешь, — казалось, Бакуго напрягался всё больше, хотя, казалось бы, куда больше? — Ты тоже много можешь не знать, но какая сейчас разница? — Киришима действительно не понимал то, о чём говорит Кацуки. — Придурок. Ты ничего не знаешь о наших взаимоотношениях! Тебя никогда там не было! — Эйджиро решил промолчать, надеясь, что Бакуго сам продолжит. — Ты понятия не имеешь... Понятия не имеешь о том, насколько я жалок! — кажется, у Бакуго начиналась истерика. Киришима дрожал, он действительно не знал что ему делать. — Я испортил ему полжизни, понимаешь?! Я не достоин даже думать о каких-то чувствах рядом с ним! Я просто эгоист, тот, кого даже оправдывать стыдно! — Кацуки... Плачет? Ровное дыхание давно пошло к чертям собачьим, и у Бакуго, и у Эйджиро. — Всё детство я гнобил его! Пока все, из-за моей причуды, говорили что я буду очень силён и не помогали, считая, что я справлюсь сам, Деку всегда рвался мне помочь! Слабак Деку всегда пытался помочь сильному Кацуки! Конечно, такой придурок как я, посчитал, что его проявления доброты - не что иное, как: «Я знаю, что ты сам ничего не сможешь, поэтому и помогаю». На последнем году средней школы, я, буквально, пожелал ему сброситься с крыши, представляешь?! — из глаз Кацуки уже в открытую лились слёзы, а Киришима расскрывал глаза, с каждым словом Кацуки, всё больше и больше. — Я всегда должен был держать планку. Быть сильным и оправдывать ожидания общества. Я гнобил себя за любую ошибку, и не давал себе же продыху. Если Изуку мне помогает — значит, я где то наложал. — Кацуки постепенно успокаивался, но не переставал говорить. «Сказал "А", говори и "Б"». — На вряд-ли я умею нормально показывать эмоции. Мне невозможно сказать кому-то о его значимости в моей жизни. Легче нагрубить, и снова показаться эгоистичной сукой. Отыгрывая эту роль, и пытаясь спрятать эмоции, я действительно стал ею. Всю жизнь я думал, что Деку — временность. Я ошибался. Сильно. Кто же знал, что Деку будет нечто большим, чем просто требующая обхождения преграда на пути к совершенству? — Бакуго грустно улыбнулся. Навряд ли кто-либо, кроме Киришимы, видел такое выражение лица у Кацуки. — Бакуго, я... Ты не эгоист, правда.. — А кто?! Кто я, мать вашу?! По-твоему добрые и честные люди сделают с добрым и честным человеком подобное?! — казалось, взгляд Бакуго может спокойно свернуть позвоночник напротив стоящему. Не давая Киришиме вставить своих пять копеек, Кацуки продолжил: — Самое интересное и не понятное мне, это то, почему он всё терпел. Он мог ненавидеть меня, мог никогда не подходить, но этого никогда не случалось. Всегда помогал, всегда старался быть рядом. Зачем? Я же только и делал, что пытался унизить его. Но ему словно было плевать! Поплачет, а затем вновь – «Кац-чан!». И до сих пор. Я уверен, что если мне будет грозить опасность, он с лёгкостью отдаст за меня жизнь. Я не хочу, чтобы это было таковым! Я не хочу смотреть на всё это дерьмо, через которое ему нужно идти изо дня в день! — Кажется, Бакуго закончил. Он сам не понимает зачем вывалил это всё на Киришиму, но было уже поздно. Его эмоции были сильнее разума. — Баку-бро... — Эйджиро дёрнул рукой в сторону одноклассника, хотя что-то сделать, но остановился. — Ладно, хорошо. Почему бы тебе не начать с извинений, Бакуго? Хотя, мне кажется, что Мидория никогда на тебя не злился. И твои слова станут опорой в первую очередь для тебя, — Киришима смог наконец взять себя в руки. Бакуго замер. Пару секунд он переваривал его слова, после чего выдав: — Чёрт, всё не так легко и просто как ты думаешь! Я... Как мне сказать об этом лично ему? Какие слова использовать и в какой ситуации? И вообще... Что измениться после моих пустых слов? Кому они помогут, кроме как мне? — голос и выражение лица Бакуго было ни чем иным, как отчаянием. Он явно запутался. Запутался где-то в себе. — Прости, но на эти вопросы должен отвечать не я. Я уверен, что когда-нибудь ты осознаешь, и сможешь воспроизвести вслух то, что так давно ты закапываешь в душе. — ... Я знаю... Всегда знал.