Мир подлунный наш,
Подвижен, как волна морская.
Выбор каждый, каждый шаг его
меняют.
© Рок-опера «Гиперборея…»
Иван сидел на берегу темного болота и смотрел вдаль. А что ему еще оставалось делать? Волшебный меч больше не работал, выдавал лишь небольшие искры да ветки на костер мог порубить. — Дурень я, надо было хоть рюкзак прихватить, хотя… Чего жалеть об этом? Все равно времени практически не было. Мужчина вздохнул, подбросил еще пару веток в костер. Тот на секунду взвился вверх, словно радуясь очередному угощению, но потом опять притих. Ваня задумался. Вот кто он: герой или дурак? Правильно ли поступил, отговорив молодого Кощея от своей задумки? Как там без него друзья? Василиса? Василиса… Иван горько усмехнулся. Вряд ли они теперь встретятся. Девушка заживет своей жизнью, выйдет замуж, будет содержать дом в порядке, заботится о детях, а он.… А он исчезнет из этой реальности. Его забудут все. Никому не нужный. Никому больше… — Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? Верно? — Спросил он в пространство. Никто ему не ответил. Тело Ивана ломило, словно лихорадку подцепил. Сколько он уже здесь находится? День? Несколько месяцев? Год? Голова плохо соображала, его самого клонило к земле. Спать хотелось ужасно, а закрывать глаза было страшно. Вдруг он не проснется больше? Муромец дураком не был, только притворялся, поэтому прекрасно понимал, что с ним происходит. Время. Его жизненная линия стирается из реальности, поэтому так плохо. Даже этот клочок суши не будет находиться здесь вечно. Он тоже постепенно растворится в небытии. Как только Микула ушел туда, в измененный мир Белогорья, а Иван воткнул Меч-Кладенец в черную воду у берега, прогоняя остатки тьмы из сказочной страны, вокруг болота и небольшого кусочка суши взвилась белесая дымка, за которую уже было не пройти. Подобие барьера мешало, да и опасно это было. Ведь Ваня видел, как туман медленно, но неотвратимо пожирает почву чуть впереди, превращая материальное пространство в небытие. — Энтропия, как она есть, — произнес тогда он и отошел подальше от непонятной субстанции. Бежать, конечно, было некуда. Но и исчезать вот так просто не хотелось. Поэтому мужчина прижался к стволу старого рассохшегося дерева, и с печалью стал перебирать свои воспоминания, связанные с двумя мирами. Сердце щемило от того, что он уйдет так ни с кем и не попрощавшись, никого не обняв. А тело, с каждым проведенным здесь мгновением, ломило все сильнее. В какой-то момент Иван заметил, что ладони его становятся прозрачными. Захотелось садануть по чему-нибудь твердому от избытка чувств. Под руку подвернулся трухлявый пень. Мужчина замахнулся, но кулак прошел насквозь, не причинив остаткам дерева вреда. — Ха-ха, я уже призраком становлюсь, — Иван сгорбился, зарывшись дрожащими пальцами в волосы, судорожно вздохнул. — Господи, да что я такого сделал? Из-за чего Ты упек меня в такую тюрьму, выбрав столь ужасную казнь? Какими «подвигами» я это заслужил?! — Зло выкрикнул он в хмурое небо без звезд, облаков и солнца. Весь сжался, обхватив колени руками. По спине начинал ползти холод. — Не закрывать глаза, главное не закрывать глаза… — бормотал мужчина, но получалось плохо. Он почти уснул, когда по векам резанула вспышка белесого света. Настолько яркая, что согнала с Ивана весь колдовской сон. Мужчина поднялся со своего места, где уже давно потух костерок, и, шатаясь, побрел к воде. Все лучше, чем растворяться в небытии. — Таких глюков у меня еще не было! Шиза, привет, — пробормотал он, изумленно рассматривая огромный продолговатый белый кокон, состоящий из длинных и коротких перьев, и множества глаз. Еще минута и странный объект начал раскрываться, являя взгляду Ивана длинную человекоподобную фигуру около двух метров ростом, с четырьмя парами белых глазастых крыльев за спиной… И не только… Еще небольшое подобие крылышков, только маленьких, располагалось на голове заместо волос и ушей. Верхняя часть лица оказалась закрыта черной повязкой, нижнюю — украшала мягкая приветливая улыбка. Кожа пришельца напоминала чистейший снег и даже немного светилась, разрисованная странными золотистыми узорами. Одето оно было в странный костюм, сочетающий в себе темно-синие и светло-голубые оттенки, который чем-то напомнил Ивану древние индийские наряды. Шестипалая рука лежала на очень длинной рукояти мощного меча, покоящегося в ножнах из необычной изумрудно-черной стали. — Я не шиза, — пропело множество голосов вокруг, заставив Ивана вздрогнуть и попятиться. Существо не открывало рта. Как же тогда оно говорило? — А кто тогда? — одернув себя и немного повысив тон, спросил мужчина. — Мое имя слишком длинное. Ты не выговоришь, — существо слегка склонило голову на бок, и хоть его глаза были закрыты черной повязкой, Иван отчетливо ощутил на себе их прожигающий и изучающий взгляд. — Но можешь звать меня сокращенным прозвищем Рамаэль. Иван задумался. Кажется, еще в бытность свою «магом Светозаром» он слышал где-то подобное имя… Рамаэль… Рамаэль… — Ты ангел? — удивился он, наконец вспомнив маленькую выдержку из какой-то то ли религиозной, то ли мистической книжки. Гость хмыкнул. — Можно и так сказать. Вы, люди, называете меня ангелом надежды. Это не совсем правильный перевод с нашего языка, но Вам так удобнее. — То есть? — Я не ангел, — улыбка стала насмешливой, — я дэва. Один из них. Не заморачивай себе голову. Просто знай, что классификация высших сущностей намного сложнее и объемнее, чем сказано в ваших Земных книгах. — А-а-а-а, — многозначительно протянул Иван, потирая руки, которые опять начали замерзать. Оглянулся. Туман подступал все ближе. Скоро этого островка не останется… И его самого тоже. — А ты девочка или мальчик? — вопрос сам сорвался с губ. Ваня замер и настороженно посмотрел на существо. Не обидел? Кажется, нет. Бледные губы растянулись в веселой улыбке, а со всех сторон послышался легкий тихий смех. Крылатый сделал несколько шагов по воде и оказался прямо напротив своего собеседника. Иван сглотнул, задирая голову, все же существо было выше его. — Ты забавный. Меня еще никто так не смешил, — он наклонился так, что их лбы почти касались друг друга. — Не надо мерить меня по человеческим меркам, Ваня. Я не человек, а сущность более высокого порядка. Наделять меня каким либо полом, — он поморщился, — бесперспективная затея, так как мое тело состоит из энергии особого рода. — Интересно, — Муромец отодвинулся. — И зачем же Вы ко мне пришли? Тут все рушится и исчезает. Вероятно, через несколько часов это произойдет и со мной. Так зачем…? Дэва отошел на несколько шагов. Оглядел человека. — Мне стало тебя жалко, — признался он. — Но, пожалуй, я начну по порядку. Может присядем? Рассказ будет долгим и не слишком приятным. — Эм, ну давайте, — растерянный Иван провел гостя к дереву, у которого проводил все эти дни. Существо махнуло рукой, разжигая костерок. Удивительно, но этот огонь впервые за долгое время помог Муромцу согреться. — Я один из Старших богов, но пока не полноценный Демиург. Таких существ, как мы, в вашем мире называют Трикстерами. Пока что создавать свои реальности мы не можем, а вот изменять уже имеющиеся… Иван зачарованно слушал мелодичное многоголосие и смотрел на Рамаэля. То, что его посетил один из богов, уже не слишком удивляло. В конце концов, вселенная огромна, и если можно из одного мира в другой переходить, то почему нельзя беседовать с богом у болота в окружении голодного тумана? Идиллия. — Вы, существа из плоти и крови, живущие на разных планетах в необъятном пространстве космоса, для Богов всего лишь игрушки. Нет, вашу волю и свободу выбора никто не ограничивает. Мы создаем Вас, а потом наблюдаем… Как бы объяснить… Вы, люди, для нас, словно интерактивная книга или фильм. Каждый человек пишет свою собственную историю жизни. Подлинную. Неповторимую. Иногда она интересная, иногда не очень. Но мы редко вмешиваемся. Подбадриваем, изредка даем подсказки, но не вмешиваемся.… И не вредим… — он ненадолго замолчал. Иван перевел взгляд на пламя костра. Они все игрушки? Звучит не очень. Но свободные же. Хоть что-то. А он то тут каким боком? Словно отвечая на его невысказанный вопрос, Рамаэль вновь заговорил: — За историей твоей жизни и судьбы Белогорья наблюдало огромное количество Наших. Я прошу прощения, но на этот раз Они вмешивались в твою жизнь. Не напрямую… Нет. Через множество мелких деталей. Так, чтобы ни ты, ни сильнейшие маги сказочного мира этого не заметили. В итоге все вышло так, как вышло, и ты оказался здесь. За гранью любых миров. На Свалке историй. Вне времени. Вне пространства. Закономерный итог на самом деле, — грустно, как показалось Ивану, вздохнули голоса. — Но почему?! — Возмутился мужчина. — Я сделал что-то плохое? Или старался недостаточно? ЧТО?! — Он вскочил, сжав кулаки, но его остановила прохладная ладонь, перехватившая за запястье и потянувшая обратно на место. — Потому что ты все исправил, — крылатый взмахнул рукой. Перед ними в воздухе завертелась серебристая воронка. В ее глади отражалась главная площадь Белогорья, на которой… Иван глазам своим не поверил, были ВСЕ! То есть, буквально все, с кем он оказался знаком в Белогорье. И они были живы и счастливы! — Посмотри, — дэва кивнул на кружащихся в танце людей, — узнаешь? Иван пригляделся, а потом отскочил от зеркала, как ошпаренный. — Это… это же я! Но как? Как я могу быть одновременно здесь и… там? — А это не ты, — спокойно пояснил Рамаэль. — Это идеальная, оригинальная и альтернативная версия тебя. Видишь ли, при создании Белогорья была допущена ошибка одним из разработчиков. Грубейшая, надо сказать. Они дали тьме разум, что категорически запрещено в обществе Демиургов. Как средство исправления ошибки Они выбрали тебя. Не прогадали. Своими действиями, подгоняемый сверху, ты создал временную петлю и исправил все. Создал утопию. Идеальный сказочный мир, — он усмехнулся, протянув, — вот только Они не подумали, что совсем тьму уничтожать нельзя. Она работает как… Как предохранитель, вот. Без малой ее толики весь их проект через некоторое время полетит, как карточный домик от сильного ветра. Иван улыбнулся. Надо же, существо высшего порядка, а такие речевые обороты знает. Земные. Людские. — Так вот, — пришелец не смотрел на него, даже рта не раскрывал, но голоса по-прежнему звучали со всех сторон, — после окончания истории и запуска системы очистки Они положили проект на полку и забыли о нем. Это уже не то, знакомое и любимое мной Белогорье. Нет, — он покачал головой так, что крылышки на затылке слегка зашевелились. Множество глаз на крыльях моргали и посматривали то на местность, то на Ивана. Жуткое зрелище. — Я сделал копию мира и забрал ее с собой. Оригинал же оставил Им. Отмотал время в копии назад и пошел искать тебя. — А я-то Вам на кой сдался? — проворчал Ваня, все меньше понимая смысл их странного разговора. — Скажи мне, ты жить хочешь? — все глаза, как по команде, уставились на мужчину. Тот поежился. Ответил осторожно: — Хочу, кто ж этого не хочет? — Увидеть родных, друзей, — продолжал крылатый, — сделать так, чтобы в том, таком родном для тебя мире, жил именно ТЫ, а не этот, — он указал подбородком на целующего Василису Муромца. Иван болезненно посмотрел на счастливую пару и отвернулся. В голове зашумело, уши наполнил стеклянный звон, словно там, внутри него, что-то безвозвратно разбилось на множество осколков… — Я, — он закрыл глаза, но голос его был тверд, — хочу вернуться. Я заслужил право жить. Да, пожертвовать собой ради своих друзей было для меня честью.… А что в итоге? Ладно, просто погибнуть, я бы принял это, но обрекать на такую мучительную пытку? — он вгляделся в туман, потом повернулся к собеседнику. — Что же Вы предлагаете? Улыбка дэва стала ехидной. — Предлагаю помочь мне и написать новую историю. Твою. Заодно и потренируюсь. Мне скоро экзамен по перепланировки реальности сдавать. — Ну, допустим, а Вы…? — Иван не договорил, вопрос повис в воздухе. — А я, — лицо, полуприкрытое тканью, приблизилось к самому носу мужчины, — помогу найти тебе счастье. Поверь, оно того стоит, — разнесся над поляной многоголосый шепот. Несколько долгих минут Иван смотрел на крылатого, который не дышал и казался просто изящным изваянием из превосходно обработанного мрамора. — Со… Согласен, — сглотнул он и отвел взгляд в сторону, — только как Вы это все провернете? Просто перенесёте меня на несколько лет назад? — Нет, не все так просто. Как бы попонятнее… Вот ты в пиратские игры играл? — Конечно, — мужчина слабо улыбнулся. — Во-о-от. Значит понимаешь, что пиратка — это не оригинал. Там что-то может сломаться, что-то может пойти не так. В общем, мир несколько неустойчив, но так даже лучше. Иван кивнул, начиная осознавать, что где-то в этой затее есть большой подвох. — Ты знаешь, что пароли у пиратских игр меняют специально, чтобы разработчики ничего не заметили? — Да, знаю. — Вот и нам надо поменять пароль от мира, чтобы те, кто выше, ничего не заподозрили. Мужчина завис. — Э-э-э-то как? — немного заикаясь спросил он. — Пароль — это ты. Нам придется поменять тебе пол. — Эй!!! — Не волнуйся так. Ты этого не почувствуешь и не сразу осознаешь перемену, так как переродишься в том мире уже девочкой. До определенного момента твоя память будет спать. Но за пять лет до двадцати восьмилетия все воспоминания вернутся. — Я, я, — он махнул рукой, — слов нет, одни эмоции… Что от меня требуется? Дэва тепло улыбнулся. — Твое разрешение и доверие, разумеется, — он протянул шестипалую ладонь человеку. Тот осторожно пожал холодные, в узорах, пальцы. — Ну, разрешаю, — татуировки Рамаэля вспыхнули, налились насыщенным золотом и стали перетекать на руку Ивана. — Что ты творишь? — тот попытался выдернуть ладонь, но дэв держал крепко. — Я существую только за пределами материальных миров. Чтобы ты мог слышать или видеть меня, придется частично слиться с твоей духовной и материальной оболочками. Не бойся, это безопасно и сознание я не захвачу против твоей воли. Перестань верить всей той чуши, что у вас, на Земле, называют «эзотерикой». — Точно не опасно? — хмуро осмотрел Иван обширный замысловатый рисунок, покрывающий теперь кожу от кончиков пальцев до плеча. — Слово дэвы, — успокаивающе произнес Рамаэль. — Договор заключен. — Ну, хорошо. С этим разобрались. А как я отсюда выберусь? Какие-то магические штучки? Порталы? Может меч? — он взглянул на посеревший Кладенец, валяющийся в нескольких шагах. Туман уже «съел» половину резного лезвия. Крылатый помотал головой. — Тебе нужно заснуть. Ложись, — он приглашающе потянул человека, устраивая его голову у себя на коленях. Тот не сопротивлялся. Все происходящее казалось диковинным бредом. — Хе-хе, а колыбельная будет? — спросил Иван, нервно сжав пальцами небесно-голубой подол необычного одеяния. Рамаэль склонился над мужчиной, огораживая его большими крыльями от надвигающегося тумана. Провел ладонью по голове, успокаивая разбушевавшиеся человеческие чувства и мысли. — Будет тебе колыбельная, расслабься. Теперь все пойдет своим чередом, — он поднял голову к серым небесам и запел: От края до края небо в огне сгорает И в нём исчезают все надежды и мечты, Но ты засыпаешь, и ангел к тебе слетает, Смахнёт твои слезы, и во сне смеёшься ты. 3асыпай на руках у меня, засыпай, Засыпай под пенье дождя, Далеко, там где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай. Во сне хитрый демон Может пройти сквозь стены, Дыханье у спящих он умеет похищать. Бояться не надо, душа моя будет рядом Твои сновиденья до рассвета охранять. 3асыпай на руках у меня, засыпай, Засыпай под пенье дождя, Далеко, там где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай. Подставлю ладони, их болью своей наполни, Наполни печалью, страхом гулкой темноты. И ты не узнаешь, как небо в огне сгорает, И жизнь разбивает все надежды и мечты. 3асыпай на руках у меня, засыпай, Засыпай под пенье дождя, Далеко, там где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай. Иван заснул быстро под нежное многоголосие. И снилось ему нечто странное… Терем. Широкая светлая комната. Молодая женщина в длинном сарафане спит на кровати и слегка морщится, когда лучик солнца, вылезая из-за тучи, пробегает по закрытым векам. Рядом с женщиной сопит девчушка лет десяти. Видимо обе умаялись, раз даже не переоделись ко сну. У женщины виден немного округлившийся живот. Срок не слишком большой, но уже заметно. Именно в этот момент у кровати возник многоглазый ангел. Он коснулся тремя пальцами своих губ, из-за чего на них возникла слабая, едва заметная розоватая дымка. Потом, сказав тихо несколько слов на певучем языке, дотронулся ладонью до живота женщины, отпуская с пальцев дымок, который тут же растворился среди складок одежды. — Да будет с этих пор имя твое Иванна, — прогремели со всех сторон тысячи голосов. — Да будет душа твоя под моей защитой! Ивана пронзила резкая боль и сознание полностью отключилось.