Дождь в отражении изумруда

В грудь ударило холодом. Кости начинают нещадно тереться друг о друга, принося адскую боль. Цирцея распахнула глаза, но света не прибавилось. Сплошная тьма и лютый холод. Каким-то шестым чувством она почувствовала, что находится в замкнутом пространстве. Это пробудило в голове панику, дикий страх, желание свернуться калачиком и забиться в угол. Черные, неразличимые стены, кажется, физически давило на тело, кажется, ещё секунда, одно мгновение и сосуды начнут лопаться от иррационального, иллюзорного давления. Захотелось взвыть. Тишина казалась смертельной, удушливой и нездоровой… мертвой… Цирцея не выдержала этой пытки и судорожно втянула ртом воздух. Ног коснулась тонкая, уже до боли привычная, легкая ткань утопленнического платья в пол. Очередной ночной кошмар… Было так необычайно холодно, что кажется организм начал леденеть изнутри, раздирая плоть, замораживая бегущую по сосудам кровь. Девушка неосознанно сделала шаг назад, стараясь избежать гнета иррационального давления. Волосы казались живыми, ядовитыми змеями в этой абсолютной темноте, захотелось закричать в голос. –Sanctimonia vincet semper…–раздалось отовсюду тихое шипение, похожее на змеиное. –Да пошло ты к черту со своей чистотой, слышишь?! –истерично выкрикнула девушка, ощериваясь изумрудными радужками в совершенную темень. Было глупо полагать что этот опрометчивый поступок окажется безнаказанным. Лопатки пронзило холодом, в позвоночник будто воткнули стальную спицу, избавляя девушку от проблем с осанкой раз и навсегда. Захотелось рассмеяться. «Надо мной измывается мой же разум… И причем тут чистота? Чистота чего?.. Наверное крови, здесь все на этом повернуты… Победу над чем? Бред какой-то…» –включился анализ в голове брюнетки. Она медленно замерзала изнутри, продолжая думать. Конечно, она знала латынь, она же ведьма в конце-то концов. Перевести простую фразу, пусть и искаженную шипением не составило труда. «Чистота всегда одержит победу… Полный бред. Похоже на фразочку из какого-нибудь романа восемнадцатого века.» Какая-то мысль пробежала на задворках сознания, но скрылась слишком быстро, как трусливая мышь, незамечающая голодного питона за собственной спиной. Цирцея вздрогнула и почувствовала, что ноги обвивают веревкой. Или не веревкой… Змеи, живые змеи… Кажется животные не чувствовали холода, они продолжали обвивать бледное тело кольцами как ни в чем ни бывало. Как иронично, все ее кошмары заканчивались ее же смертью. Это настоящий стеб со стороны сучки-судьбы. Это волшебное что-то издевалось, выжимая из жертвы все соки. Сначала Цирцея захлебывалась собственными слезами, умоляя ее отпустить, потом–кричала, концентрируясь на злости, а сейчас… в какой-то степени даже смирилась… Это ведь всё равно закончится, так какой смысл тратить собственные нервы, которых итак не слишком то и много. Мольбы не то чтобы помогали или облегчали страдания, если она унижалась, это что-то проявляло своеобразное милосердие, выбирало менее жуткие пытки. Как правило в такие моменты боль была длительной, но не такой сильной. А если Цирцея проявляла характер, то это изберало наиболее адские испытания. Они были короче, но намного, намного больнее. А если не особенно выбирать выражения и нести всю чушь, которая только рождается в голове, можно и словить нездоровую смешинку, почти радостную агонию. Полный и совершенный ужас. Уж так устроено человеческое сознание, рано или поздно привыкаешь ко всему. Кажется, именно поэтому женщины не находят сил выйти из абъюзивных отношений, а курильщики не могут отказаться от никотина. Всё это проделки человеческих привычек… Цирцея дернулась, пятясь наугад назад. Брюнетка дернула руками, пытаясь скинуть с себя пресмыкающихся. Они повсюду. Змеи… Живые и ядовитые. Захотелось расплакаться от безысходности и страха. Тьма казалась теперь физически ощутимой, она накрывала Сэнтери покрывалом ледяной материи, любезно прятала от чужих глаз с заботливостью двинутой на собственном ребенке матери. Почему-то именно сейчас девушка вспомнила про незамысловатое освещающее заклинание, которое проходила ещё на первом курсе, «Люмос»… Но было крайне наивно полагать, что палочка вдруг окажется в складках утопленнического платья. Цирцея обо что-то споткнулась и неловко взмахнула руками, падая на пол. Девушка больно ударилась копчиком о бетонный пол, вызывая недовольное шипение невольных соседей по комнате. Страх забурлил по венам, опаляя внутренности. Было действительно жутко слышать, чувствовать, но не видеть. Совсем рядом с ребрами проползло что-то большое… Питон… Ноги уже начали неметь, зафиксированные животными. Цирцея судорожно вздохнула, пытаясь отряхнуться, а на деле лишь комкая ткань белого платья. Змеи обвивали руки, ребра, живот, ползли к шее. Черные волосы разлетелись по холодному полу, слишком тесно переплетаясь с чешуей животных. Цирцея дернулась и громко вскрикнула, чувствуя чешую на собственной шее… Воздуха становилось всё меньше, внизу, от давления продольных тельц, послышался хруст ребёр… Но звук сломанных костей потонул в заливистом хохоте в висках девушки. «Sanctimonia vincet semper!» –тихо доносилось отовсюду, сквозь змеиное шипение. Девушка зажмурилась и хрипло завопила, лишь бы не слышать издевательского хохота… Именно такая на вкус агония… Цирцея резко села на кровати, с криком вырываясь из ледяных пальцев ночного кошмара. Брюнетка распахнула изумрудные глаза, хватаясь руками за шею. Из глотки вырвался судорожный, панический вдох. Диафрагма работала кажется на несколько десятков лет вперед. Сэнтери запустила руки в волосы успокаиваясь. «Ну по крайней мере не опаздаю на завтрак…» –иронично пронеслось в сознании. Утро субботы обещало быть интересным. Слизеринка потерла переносицу и повернула голову, Гринграсс ещё спала. Сэнтери откинулась обратно на подушки, потирая переносицу. Девушка поправила кулон, почему-то сейчас он казался подозрительно похожим на чертову удавку. Сэнтери прикрыла глаза, успокаивая нервы. Пальцы немного конвульсивно подрагивали. Брюнетка скосила глаза на настенные часы и вздохнула. До подъема чуть меньше десяти минут. Завтра рождественский бал, но не было ни волнения, ни трепета, ни предвкушения. А вот по поводу частной полуночной вечеринки слизеринка испытывала двоякие чувства. После выходных предстояло отучиться ещё целый день, ведь разъезжаются все только во вторник. Между ребер скреблось странное предчувствие, незнакомое… Будто что-то сломается, точнее будто ты получишь от кого-то близкого кукиш с маслом под нос. Брюнетка натянула одеяло выше, почти до подбородка и уставилась в потолок. Дел на сегодня не было, но она собиралась навестить Золотое Трио. Но эти планы вряд-ли сбудутся. Стоило нарисовать перед изумрудными глазами образ Поттера, как девушку распирало от нездорового смеха, до боли в челюстях. Фантазия сама дорисовывала рядом с гриффиндорцем Малфоя с пошлой усмешкой на губах и всепоглощающим желанием в ртутных радужках. При взгляде на Драко на смех не тянуло, но она и не видела его со вчерашнего урока ЗОТИ. Память подкинула подкинула её собственный вчерашний поступок. Зачем было отдавать Забини зелье? Кому нужно это… что это?.. Благородство? Жалость? Чувство вины? Нет, тут было нечто иное. Цирцея чувствовала, что так будет идеально правильно. Подобное чувство сгребало ее в умопомрачительные объятия, стоило только почувствовать в гортани привкус черничного алкоголя. Сэнтери отмахнулась от собственных мыслей, спихивая чуждые ей чувства на недосып. Девушка вообще всё непонятное спихивала на несчастный недосып. А когда дело касалось Малфоя непонятным было совершенно всё. Брюнетка решительно скинула с себя одеяло и села на кровати. Черные волосы скатились по плечам, безнадежно путаясь. Цирцея до хруста прогнула спину в привычной для себя, кошачьей манере. Слизеринка взмахнула палочкой, приводя смоляные локоны в подобие порядка. Сэнтери нехотя слезла с кровати и подошла к шкафу. Часы между тем пробили семь часов утра. Цирцея взяла из шкафа вешалку с привычной слизеринской формой и взмахнула пальцами, стихийной магией колыхая волосы Гринграсс.Дафна мило сморщила носик, зарываясь лицом в подушку. Блондинка всегда спала крайне чутко, уж точно более чутко чем её соседка по комнате. Цирцея усмехнулась и отложила одежду на покрывало. Брюнетка подошла к подруге и резко сдернула с однокурсницы одеяло. Дафна хрипловато застонала в подушку, сворачиваясь в клубочек. Сэнтери громко хлопнула в ладоши и скрестила руки на груди. –Эу, вставай, Даф…–хмыкнула девушка, ласково проводя подушечками пальцев по плечу блондинки. Гринграсс по-детски захныкала, закрывая собственное миловидное личико ладошками. Цирцея усмехнулась и отошла, взялась за вешалку. –Вот почему я не могу поспать даже в хренов выходной? –недовольно пробурчала Дафна, кое-как разлепляя небесно-голубые глаза. –Вот такова твоя судьба, значит…–развела руками брюнетка, снимая ночную сорочку и впрыгивая в слизеринскую форму. –Эх…–нарочито порнографично вздохнула Дафна, вставая с кровати, –Не дай Мерлин, мне завтра поспать не дадут. Всех Круциатусом запытаю…–пригрозила блондинка, совершая нырок в платяной шкаф. –Ух… Как агрессивненько, –Цирцея рассмеялась, натягивая юбку в зелено-серебристую клетку. Сэнтери столкнулась с возмущенными небесно-голубыми блюдцами и смех непроизвольно стал громче. Вот такие вот шуточные подколки всегда поднимали настроение. Девушка натянула мантию и взялась за расческу. Сегодня в форме особого смысла не было, так было просто привычнее. Дафна выудила из недр гардероба брюки с высокой талией и облегающую водолазку. Уже сейчас с уверенностью сто процентов Цея могла сказать, что Гринграсс будет выглядеть мило. Это была совершенно точно какая-то сверхспособность. Как бы Дафна не одевалась, как бы не вела себя, она никогда не походила на девушек, необремененных социальным статусом и высокими правилами морали. Сэнтери отвела глаза, уставилась пустым взглядом в окно спальни. Пустая клетка напомнила о матери, оживляя истинно детскую тоску. Ворона не было уже достаточно долго и Цирцея предпрчитала надеяться, что он принесет долгожданное письмо от Параклеи, хотя мысль, что нахал решил передохнуть в птичьей пятизвездочной гостинице тоже была. –Как голова? –спросила блондинка, втискиваясь в брюки с зауженной талией. Штаны оказались очевидно слишком узкими для красивых, пышных бедер Гринграсс и блондинка тихо чертыхнулась. Дафна раскрыла ладонь, призывая палочку. Слизеринка взмахнула древком, применяя простецкое бытовое заклинание. Цирцея прислушалась к себе, в попытке распознать боль. Вчера вечером Сэнтери всё же рассказала подруге о мигрени, Даф была слишком любопытна, от небесно-голубых глаз не укрылось то, что слизеринка принимала что-то из аптечки. На утро голова уже не болела, лишь тихо пульсировала кровь в висках. Это было даже приятно в какой-то степени, помогает осознавать что ты смертен, а на данный момент жив. Что-то похожее испытывают неопытные подростки после бурной ночи в ночном клубе. Цирцея предпочитала не допиваться до такого состояния, но что-то подсказывало, что в этом году этот нехитрый план будет разрушен обществом слизеринцев. Это же змеи в конце концов, игры слабо не слабо обеспечены с гарантией сто процентов. –Всё классно…–кивнула Сэнтери, начиная плести привычную смоляную косу. –Вот и отлично, –улыбнулась Гринграсс и сдула с лица слегка завитую светлую прядь, наконец натянув брюки и кофту, –Эх… Завтра бал…–девушка растянулась на кровати и мечтательно уставилась в стену напротив, по-детски болтая ногами. –О Салазар, я помню…–горько воскликнула Сэнтери, убирая палочку в задний карман собственной юбки. Дафна закатила глаза и цокнула языком. Цирцея рассмеялась, крутясь перед зеркалом. Вдруг портрет отьехал в сторону, открывая проход в женскую спальню. В комнату уверенным шагом ввалились Теодор и Грэхэм и да, именно ввалились. Как к себе домой, ей-богу. Нотт сгреб Сэнтери в объятия, медленно, но верно, превращая идеально выгладенную мантию в лист, пожеванный стадом коров. Брюнетка закатила изумрудные глаза и нарочито снисходительно вздохнула. Монтегю рассмеялся и оперся плечом на стену позади. Парни часто заходили за Дафной и Цеей, но сегодня они пришли даже позже обычного. –Пошли на завтрак…–тоном, не терпящим возражений, протянул Теодор, обдавая подругу привычным сладковатым запахом выпечки и кофе с молоком. Цирцея закатила глаза и рассмеялась. Иногда казалось, что «поесть» –общепринятая цель всех представителей мужского пола. Сэнтери, которая запросто могла забыть про питание на сутки, воспринимала это со всем своим природным скептицизмом. Брюнетка усмехнулась и повернула голову. Слизеринка расплылась в улыбке и прищурила изумрудные глаза, замечая пластырь на побитом носу однокурсника. С лицо парня же– наоборот–сползла легкомысленная улыбка. Нотт настороженно выгнул брови, но Цея уже потянулась к носу брюнета. Девушка резко сдёрнула пластырь и прилепила ровно. Теодор по-детки обиженно потер нос пальцем и сделал шаг назад. Цирцея довольно кивнула, удовлетворяя внутреннего перфекциониста. –Вот не повезет же кому-то, красавица…–протянул Тео, осторожно щупая собственную переносицу, –Найдется же несчастный, которому придется с тобой жить! –нарочито страдальчески покачал головой слизеринец. –А вот это удар ниже пояса, милый! –Сэнтери нарочито возмущенно округлила глаза и кинула в друга подушку. –Я любя, красавица…–рассмеялся парень и закинул руку на плечи однокурсницы, –И к тому же это правда…–уже тише хмыкнул брюнет. –А ну-ка не шалите, дети…–нарочито родительским тоном выдал Монтегю, наблюдая как Цирцея тыкает Нотта под ребро ногтем. Дафна рассмеялась и скосила глаза на часы. Блондинка закатила глаза и первая вышла в коридор, истинно по-слизерински, гордо, вскидывая подбородок. Теодор фыркнул и тоже поперся к Большому зало, приобнимая Сэнтери за плечи, привычно накручивая на указательный палец кончик смоляной косы… За завтраком стоял такой гул, что хотелось засунуть голову в чан с водой. На этот раз галдели все, включая змей, которые обычно лишь высокомерно кривили губы, общаясь только между собой, за редким исключением, разумеется. Преподавателям даже пришлось пару раз вскакивать со своих мест и громко стучать по столу ладонью, призывая к тишине. На удивление, сегодня приперлись абсолютно все, несмотря на раннее утро субботы, да к тому же невысокую температуру. Завтрак шел восхитительно спокойно, подогревая паранойю в венах Цирцеи. Девушка, по природе своей пропитанная здоровым скептицизмом, ожидала подвоха. Завтрак неотвратимо подходил к концу, начали прилетать почтовые птицы. Сэнтери даже не подняла глаз, лишь закинула ногу на ногу под столом и задумалась. Девушка пыталась составить хотя бы примерный план действий, но пока не преуспевала в этом деле. Совершенно неожиданно на плечо слизеринки приземлилось килограмм десять птицы. Мысли выветрелись из головы Сэнтери-младшей с волшебной скоростью, девушка повернула голову и удивленно вскинула брови. На плече сидел Блитц с письмом от матери на лапе, привычно высокомерно задрав клюв. Черные перья ещё были слегка влажными, очевидно птица летела в снегопад, от ворона пахло зимой и сыростью. «Ну логично, он летел не через Сочи в конце-то концов…» –мысленно закатила изумрудные глаза Цея. Брюнетка вздохнула и подсунула пернатому мерзавцу кусок сосиски. –Ты чего? –спросил Монтегю, перебирая конверты, заглядывая в скандальное издание Риты Скитер. –Выглядишь так, будто тебя позвал замуж Салазар…–фыркнул Теодор, коротким взмахом палочки сжигая предназначенные ему, заколебавшие, любовные письма. –Да нет… Письмо от мамы…–Цирцея нарочито холодно пожала плечами, осторожно, забирая у почтальона письмо, показательно игнорируя нервную дрожь в пальцах. Грэхэм хотел ещё что-то сказать, но Нотт так угрожающе на него зыркнул… Ууух… Цирцея усмехнулась выходке однокурсника, вскрывая конверт. Изумрудные глаза жадно впились в текст, девушка непроизвольно закусила губу, приклеивая маску холоднокровного спокойствия. Привет, чудовище. Я тоже скучаю, постараюсь закончить как можно быстрее. Безумно люблю тебя, Цея. Держи себя в руках, Цирцея, не поддавайся эмоциям и не слушай грязных сплетен, черт побери! Мы обо всём поговорим, обещаю. Нам действительно есть о чем поговорить. Насчет Агаты не волнуйся, я написала профессору Снеггу… Он не посмеет мне отказать:) В целом, я даже рада, что ты будешь с Блит.Так у вас меньше шанс найти приключения на задницу. По поводу зелий не волнуйся, я привезу тебе всё, что нужно как только освобожусь или попрошу Долорес, на худой конец. Теперь о проблемах насущных, чудовище. Я знаю, что у вас завтра рождественский бал, про частное мероприятие тоже знаю и, я тебя умоляю, будь осторожна. Просить тебя не пить смысла нет, не идти тоже, поэтому просто не напивайся сильно, ладно? В общем… Будь умницей, Цея. Я надеюсь на твою адекватность, как никогда. Кстати, мистер Кингсли хотел увидеть тебя, он, вроде как, хочет, чтобы после окончания учебы ты работала на Министерство. Я не стану тебя к чему-либо подталкивать, поэтому это решение ты должна принять сама, чудовище. В период каникул не сходи с ума от скуки, слышишь? Займись твоей обожаемой историей на худой конец, в общем делай, что хочешь, только не сломай никому нос и не вляпайся в какую-нибудь историю! По поводу снов… Мне тоже снится всякое, мы обязательно в этом разберемся. Чудовище, тебе наверное уже нашептали про пресловутое проклятие. Хогвартс он такой. Всё не так как тебе сейчас кажется, я обязательно всё тебе расскажу, когда мы увидимся вживую. Кстати увидимся мы достаточно скоро. Мы идём на построждественский бал в Малфой-Мэнор. Он пройдет через неделю после каникул. Пятнадцатого января. Быть нужно обязательно. Я заберу тебя четырнадцатого вечером, чтобы успеть всё обсудить, чудовище. Люблю тебя и скучаю, Цея. Не злись, ты же знаешь как долго я шла к своей должности, чудовище… Параклея Сэнтери. Брови Сэнтери-младшей неотвратимо взлетели вверх в немом удивлении. Девушка глупо хлопнула глазами и повернула голову. Она с удивлением заметила, что не только она сидит с таким лицом. В руках многих слизеринцев были конверты с символичной буквой каждой из семей. Цирцея столкнулась с не менее удивленным взглядом Теодора. –Тебя тоже пригласили на «построждественский бал в поместье Малфоев», красавица? –сквозь ехидный фырк, спросил Тео. Девушка кивнула, убирая письмо под мантию. Плечи уже привычно кольнуло дождливо-серым колючим взглядом. –Меня тоже…–как-то слишком безэмоционально откликнулся Грэхэм, –Нарцисса решила воскресить старые традиции? –парень иронично усмехнулся. –Наши предки медленно, но верно сходят с ума…–покачал головой Теодор, продолжая перебирать пришедшую ему почту. –Старческий маразм подкрадывается незаметно и затягивает в кусты…–иронично фыркнула Цирцея больше для галочки. Парни усмехнулись и уткнулись в собственные письма, прибывая каждый в собственных мыслях. Сэнтери перевела глава правее и столкнулась с непривычно серьезным, холодным взглядом ртутных глаз. В груди зашевелилось нехорошее предчувствия, девушка вдруг осознала, что впервые слышит о подобной традиции. Да, во Франции проводились балы, но… это не Франция, а несчастный Лондон. Параклея несколько раз водила дочь на мероприятия подобного рода. Светские балы были относительно привычным делом, если можно привыкнуть к фальшиво добродушным мужчинам, ярко раскрашенным женщинам и медленной, классической музыкой. Сэнтери-старшая и сама не была в восторге от подобных празднинств. Драко вздохнул и первым отвел глаза. Сказать что это было странным–ничего не сказать. Это было до одурения непривычно, почти физически больно. Захотелось завыть от странного чувства в районе солнечного сплетения. Наверное уже глупо отрицать, что она слишком часто думает о Драко, и его мнение… что-то да значит. Цирцея холодно сверкнула глазами и переключилась на Блитца, все ещё сидящего на плече. Девушка скрестила руки на груди и потерла переносицу. Уже совершенно точно ясно, что птица будет ночевать в женской слизеринской спальне. Оставалось смириться и попытаться ужиться с пернатым абъюзером… Цирцея шумно выдохнула, возвращаясь с улицы. Согревающие чары почти спали, но Сэнтери успела вернуться в тепло Хогвартса. Девушка надеялась поймать на улице Поттера или Дэвиса, а нарвалась на Ургхарта. Капитан сборной по квиддичу заставил будущую охотницу наматать тридцать кругов по полю, а потом поноситься за мячами. Сэнтери хотела возразить, правда хотела, но так уж вышло, что Ургхарт не хотел слушать возражений. Щеки кажется порозовели, даже несмотря на чары. Брюнетка передернула плечами, снимая зимнюю мантию и стягивая с шеи шарф-удавку. Мышцы рук саднило. Странным казалось именно это. Раньше, пока девушка играла на месте ловца, уставали как правило ноги, закипал мозг. Она конечно знала, что у каждой роли своя специфика, но что настолько разная. Брюнетка уставилась на собственные руки, сжала и разжала кулак. Ладони покраснели, кое-где даже слезла кожа, но несмотря на это, в душе поднялось нездоровое веселье, азарт и истерическое чувство безграничной свободы. Девушка не чувствовала боли из-за повреждений кожи, но это уже не удивляло, Цея мысленно поставила пометку в голове залечить ладони. Надежда встретить Гарри, Гермиону или хотя бы Рона разбилась о бетонную стену по имени Джемельза. Сэнтери столкнулась с гриффиндоркой в коридоре и та любезно поделилась информацией, что Гарри с Джинни и Рон с Гермионой сегодня попарно отправились в Хогсмид. Идти в спальню сейчас смысла не было. Во-первых там не то чтобы сильно веселее, во-вторых смотреть пятьдесят оттенков серого в суровых реалиях совершенно не хотелось. А когда в спальню являлся Блейз, транслировалось по невероятному стечению обстоятельств именно это. Теодор с Грэхэмом и Малфоем вроде как ушли в «Три метлы» поэтому развлечь себя шутками не представлялось возможным. Сэнтери вздохнула, идя по коридору в сторону подземелий. Девушка очень кстати вспомнила тот незавершенный разговор с Витторией на тему кулона. Забини вроде как никуда не собиралась… Поэтому уже через три минуты Цирцея сунулась в спальню Забини-старшей. На удивление, Виты там не было. За столом сидела Агнес Монкли и что-то увлеченно читала. Рыжеволосая отвлеклась от пергамента и вопросительно приподняла бровь, кривя губы. Кажется это уже рефлекс. Агнес всегда первым делом кривила губы, что очень смешило Цею, эдакая защитная реакция. –Чего тебе, Сэнтери? –на удивление спокойным тоном осведомилась Монкли. Цирцея закатила глаза и вскинула подбородок. Ангес ощерилась одними глазами как загнанный зверь, стремительно ломаясь под ледяным взглядом изумрудных радужек. Монкли только выглядела такой злюкой с сильным нравом, на самом деле Цее не составило труда унизить однокурсницу глазами. Сэнтери не была настроена снисходительно, сегодня совершенно не хотелось идти на компромисс. Большинство слизеринок вели себя вот так друг с другом, точнее вели себя вот так со всеми. Цирцея с первой недели отметила что парни намного адекватнее девушек. Иронично. –Где Вита, Агнес? –холодно спросила Сэнтери, глядя на однокурсницу свысока. –Я что, её личный секретарь? –ощерилась рыжеволосая и тут же получила ледянящий душу взгляд изумрудных глаз, –Она ушла куда-то ещё утром… В школе её нет…–буркнула Монкли. –Вот видишь, оказывается твой язык способен выдавать нормальные комбинации букв. Удивительно, правда? –холодно усмехнула Цирцея и, не дожидаясь ответа, вышла обратно в коридор. Возможно не стоило так откровенно наживать себе врагов в лице женской части учеников Хогвартса, это достаточно опрометчиво, но уже поздно жалеть. Цирцея удивилась столь неожиданному уходу Забини, но вида не подала. Девушка направилась к собственной спальне, но уже метров за десять услышала пронзительный скрип кровати. «Здрасте, приплыли…» Сэнтери передернула плечами и любезно накинула на дверь комнаты заклинание приватности. Цирцея вздохнула и покинула подземелья. Врываться в столь ответственный момент она уж точно не собиралась. Девушка вздохнула и свернула левее, намереваясь спрятаться между стеллажами в библиоте. Книги всегда помогали отвлечься и убить время. Особенно если это учебники по какой-нибудь трансфигурации или, например, нумерологии. Сэнтери зашла в библиотеку, вежливо кивнула библиотекарше. Брюнетка вдохнула полной грудью, наслаждаясь запахом старых книг и пыли. Цирцея откинула волосы за спину и занырнула между стеллажами, направляясь на привычное место. Изумрудные глаза столкнулись с ртутными, а брови девушки безвозвратно вслетели вверх в немом удивлении. «Мерлин, что за день кувырком такой?..» Драко медленно изогнул бровь дугой и вновь перевел глаза в текст. Парень сидел, развалившись в кресле, закинув ступню на колено, с учебником по заклинаниям в руках. Безразличие неприятно, почти больно, полоснуло по самолюбию, но уходить девушка не собиралась как минимум из принципа. Сэнтери пожала плечами, отмахиваясь от собственных мыслей. Брюнетка подошла к книжным полкам и задумчиво закусила губу, перебирая кончиками пальцев корешки книг. На удивление, блондин молчал. Хотя кажется ему физически чужда тишина. Самое противоестественное это то, что ей до дрожи в суставах нравилось молчать с ним. Кажется, Драко вообще сам по себе антоним слову «тишина», но он в очередной раз раскрошил теории девушки в труху. Цирцея взяла с полки учебник по трансфигурации и привычно залезла на подоконник. Малфой проследил это действие ртутными глазами, но ничего не сказал. Девушка мысленно фыркнула и открыла учебник на нужной странице. «Трансфигурация проходит легче, если объекты схожи внешне…» ‐гласила строчка в начале страницы. Сам параграф содержал способствующие хорошей трансфигурации факторы. Мозг упорно не хотел впитывать информацию. Цирцея пробежалась по одной и той же строчке несколько раз и смирилась с безнадежностью ситуации. Девушка задумчиво закусила губу, подтягивая одну ногу под себя. Сэнтери задумчиво поскребла корешок книги ногтем и провалилась в собственные мысли. Скоро приедет Агата… мама… бал… Малфой-Мэнор. Цирцея перевела глаза левее и пробежалась по точеному профилю однокурсника. Девушка прищурилась и склонила голову вправо. За всё утро ни одного язвительного комментария… это… почему-то удручало. –Драко…–тихо окликнула Цирцея отвлекаясь от учебника. Малфой услышал, но глаз не поднял. Драко шумно выдохнул и потер пальцами собственную переносицу. Сэнтери не удержалась и мельком закатила глаза. –Чего тебе, Сэнтери?.. Я так и знал что тебя не хватит на долгое молчание…–фыркнул слизеринец в своей излюбленной манере, закатывая дождливо-серые глаза. Брюнетка тихо отложила книгу и оперлась ладонями по бокам от собственных бедер. Он всегда делал вот так. Драко вечно огрызался, грубил, отталкивал от себя людей… И самое ужасное этой ситуации, что Цея начала к этому привыкать. Сердце вообще сходило с ума, стоило ртутным радужкам столкнуться с изумрудными. Это напрягало, ощущалось как кусок мела в салате или камень в ее личном огороде, который она так старательно оберегала все семнадцать лет жизни. Цирцея поджала губы и задумчиво прищурилась. С одной стороны разговор казался лишним, но с другой–любопытство никто не отменял. Сэнтери всё же сделала выбор в пользу собственного интереса, ссылаясь на простую истину:"попытка не пытка…» –Что за построждественский бал в Малфой-Мэноре?..–спокойно спросила девушка, ритмично покачивая ступней. А вот это предложение произвело эффект взорвавшейся под ногами мину. Малфой подчеркнуто медленно отложил книгу и перевел глаза на однокурсницу. В ртутных радужках читалось удивление, злость и… волнение?.. Да неее, бред. –Вас пригласили? –фыркнул Драко, склоняя голову вправо, запуская в платиновые волосы руку, –Вы же из Франции… –Пригласили…–слизеринка кивнула и по-кошачьи приподняла уголок губ, –Я француженка лишь на половину, Малфой… Мой отец из Лондона…–фыркнула девушка, откидывая за спину собственную косу. Драко закатил глаза и на секунду уставился сквозь материю, о чем-то напряженно думая. В свои мысли он явно не собирался посвящать Цирцею. Сэнтери вздохнула и оперлась на холодное стекло позади лопатками. Спустя пару минут тишины, Малфой все же как то зло выдохнул и склонил голову вправо. –Ммм…–блондин нахмурился, будто вспоминал, точнее силился вспомнить, –Бал–это дохера давняя традиция Малфоев… По сути сборище чистокровных выпендрежников…–фыркнул Драко, остро глядя в изумрудные глаза. Он всегда говорил прямо, не сглаживая углов, не готовя к удару. Резал больно, резко, зато честно. Это вызывало как минимум уважение. А как максимум истерическое биение обезумевшего сердца. Цирцея всегда считала людей, которые могут сказать правду в лицо, очень сильными морально. Блондин рассуждал от традициях своей семьи без показательного трепета и пафоса, с которым о подобном вещали остальные слизеринцы, даже напротив, с каким-то пренебрежением, ещё чуть-чуть и отвращением. Хотя это же Драко, он почти всегда и со всеми говорит вот так. Почему-то захотелось остановить время и остаться в этом моменте. Кажется сейчас не было извечной конкуренции и недомолвок. Лишь честность. Цирцея задумчиво постучала ногтями по подоконнику и закусила нижнюю губу. –А твоя мать разве не…–Сэнтери задумчиво качнула рукой, подбирая слова, –…должна тоскавать по Люциусу и подобная чистокровная чушь? –все же спросила Цея, играя бровью. Драко фыркнул, будто она сказала полный бред. Хотя… это же Малфои. Блондин усмехнулся и иронично поднял уголок губ вверх. Удивительно, но даже такая кривая, язвительная ухмылка не портила лицо парня. Иногда казалось, что даже нарисуй у него на лице нечто неприличное, его это не испортит… Цирцея закатила глаза и решила, что тема исчерпала себя. –А в чём вообще смысл сего… действа? –спросила девушка, прикрывая глаза, потирая пальцами переносицу. Парень цинично фыркнул и впился ртутными глазами в изумрудные. Не было страха, или хотя бы опасения, зато было извечное любопытство и… ахринительное тепло между ребер. Точнее, ахринительно неправильное. –Смысл? Похвастаться наследниками, Цирцея… Здесь все помешаны на чистоте крови и выебонах, –усмехнулся Драко, запуская руку в собственные волосы, –На самом деле я не ожидал, что мать решит возрадить традиции прошлого…–неожиданно, кажется, даже для себя самого сказал Малфой. Цирцея кивнула и вновь взялась за учебник. Впринципе, чего-то подобного она и ожидала. Это Лондон, здесь действительно есть только две касты. Первая–элита, чистокровки, а вторая–отребье, грязнокровки. Еще есть что-то среднее, зависшее между небом и землей–полукровки. Сэнтери вперилась глазами в текст, решив, что бал в доме Малфоей–лишь очередной вечер безбожного пафоса. Колючий взгляд Драко медленно прошелся по ней снизу вверх, вновь будто пытаясь найти ответы на какие-то известные только ему вопросы. Он вообще будто вел диалог с её глазами или лицом. –Цирцея… Послушай, моя семья–это не те люди, к которым нужно идти просто так и надеяться на теплый прием…–холодно произнес Малфой, пялясь в стенку. –Так и моя не так проста как кажется, –парировала девушка, по-кошачьи приподнимая уголок губ. –Ты не поняла. Там будет сборище богатых аморальных тварей, –огрызнулся парень, –Не сравнивай свою мать с моими родственниками, ту… Очередное оскорбление так и осталось неозвученным, Цирцея подняла глаза, отвлеклась от текста книги и столкнулась с привычным ощерившимся взглядом дождливой-серости. Что-то в изумрудных радужках заставило его замолчать. Захотелось рассмеяться, она ведь действительно искренне полагала, что нет во всем волшебном Лондоне силы, способной заставить блондина воздержаться от унижений. Цирцея усмехнулась уголками губ. Малфой тихо чертыхнулся и закатил глаза, будто сам не ожидал такой подставы от собственного тела. Вошебный абсурд. –Драко, это моя обязанность как дочери работника министерства…–слизеринка спустилась с подоконника и сделала пару шагов к выходу, чувствуя пристальный взгляд ртутных глаз однокурсника. –Чушь, –фыркнул парень и взмахнул палочкой, судя по звуку, девушка развернулась, замечая как книги парят вокруг слизеринца, очевидно он искал что-то конкретное, –Хотя… мне ведь плевать, котенок, –усмехнулся Драко, щуря дождливо-серые глаза. И что-то в груди брюнетки самодовольно приосанилось, слыша едва заметные оправдательные нотки. И оправдывался парень отнюдь не перед ней. Захотелось истерически рассмеяться, ведь разум упорно твердил, что ей на этой улице ничего не светит… А она вновь послушается разум… –Ты не знаешь, насколько моей матери важна ее должность…–Цирцея хмыкнула и уже завернула за стеллаж, но остановилась, отклонила голову назад и рассмеялась одними глазами, –Ты можешь быть нормальным, скоро пойдет ливень из пресмыкающихся, не иначе, –иронично фыркнула Сэнтери и покинула библиотеку, отмечая насколько по-дурацки ведет себя сердце, отбивая звонкое стоккато в груди… Цирцея страдальчески застонала, глядя в отражение зеркала. Вечер воскресенья больно стукнул по многострадальной черноволосой голове девушки необходимостью собираться. Брюнетка в который раз вспомнила почему именно не любит все эти помпезные мероприятия и мысленно согласилась со своими прошлыми рассуждениями. Все эти долгие сборы, карсеты, капроновые колготки, мынеры… Фе… Куда более удобным вариантом казались клубы или бары, но возможность развеяться таким образом выпадала очень и очень редко. Во-первых, например во Франции, ее многие знали как дочь правой руки главного министра, поэтому приходилось очень избирательно относиться к выбору заведения, во-вторых из-за примечательной внешности подвыпившие особи мужского пола очень настаивали на слишком близком знакомстве. Это раздражало, пару раз даже приходилось использовать Флиппендо или Силенцио. Смазливое личико и точеная фигурка–это не всегда хорошо. А если твои родители какие-то крупные шишки в магическом мире, жизнь вообще стремительно окрашивается в густой черный с оттенком бардового. Параклея не ограничивала дочь в средствах, мало того, она знала обо всех мероприятиях дочки примерно за неделю. Сэнтери-старшая не запрещала дочери ходить в бары, с определенного возраста разумеется, но всегда четко инструктировала и старалась сунуть Цирцее в нагрузку или Агату или многострадального Дюмона. Цея никак не могла понять чем так провинился парень, а потом выяснилось, что его отец работает на Параклею. Это многое объяснило. Положение Сэнтери-старшей в магическом мире вообще всегда многое объясняло. Лет в пятнадцать Цирцея столкнулась с откровенным лицемерием в адрес матери. Кстати это ещё одна общая черта магов и магглов. Правда колдуны более подкованы в этом деле. Ни один маггл не сравниться в мстительности с обиженной ведьмой. Параклея всегда была женщиной с железным характером, некоторые её ненавидели, некоторые слепо уважали, некоторые чуть ли не поклонялись, готовые вылизывать пол для ее каблуков, иные–завидовали, но равнодушных не было. Цирцея переняла эту черту, разве что Сэнтери-младшую в основном любили. Кто-то за внешность, кто-то за показательную покорность и манерность, кто-то за должность матери. Курса с четвёртого Цирцея могла бы вести список всех несчастных, что влюбились в красивую оболочку, и к этому году этим списком можно было бы обклеить половину Хогвартса. Девушка всем давала шанс, но большинство отсеивались на первой же неделе, по разным причинам, но в основном видели безразличие в изумрудных глазах. А потом Сэнтери научилась играть трепет и влюбленность. Это значительно облегчило жизнь, было интересно наблюдать за детским восторгом в глазах безнадежно влюбленных. Это… в какой-то степени даже льстило. Цирцея потянулась на кровати и нехотя встала. Сейчас их спальня больше напоминала разворошенный муравейник. Дафна колупалась в шкафу, в поисках то ли чулков, то ли туфель. Блондинка не заботилась о порядке, поэтому на полу, то тут, то там, неорганизованными кучками валялись различные предметы одежды. Напротив Сэнтери угрожающе возвышалось зеркало в пол, которое вчера любезно вытащил черт знает откуда Теодор, на пару с Блейзом. К слову о Забини. Виттория за завтраком лишь загадочно улыбнулась и сказала, что собираться сегодня будет сама. Цирцея лишь холодно пожала плечами, а вот Дафна чуть не облила сидящего рядом Блейза кофе от удивления. К слову о вчерашнем и сегодняшнем дне, вчера вечером Цея всё же доделала совместное наказание с Малфоем. А сегодня Снегг даже снизошел до учеников с оценкой «отлично». Так же вчера поздно вечером Сэнтери с ужасом осознала, что она привыкла к Драко и ей даже начали нравится его вечные огрызания. Точнее даже не ей, а пристукнутому на всю голову сердцу. Так интереснее, что-ли… Он не уступал ей, а она ему, вот такие вот интересные «кошки-мышки». Возшебный тупизм. О Мерлин… Дафна наконец вынырнула из слизеринской Нарнии и победно потрясла в воздухе чулки, настолько прозрачные, что казались насмешкой судьбы или иллюзией зрения. Когда Гринграсс углублялась в изучение гардероба, действительно было похоже, будто она на полном серьезе ищет проход в Нарнию, но никак не может найти, ведь округлые бедра все ещё торчат снаружи. Цирцея на носочках шагнула в сторону, уплывая из отражения, наивно надеясь спрятаться от миловидной бестии под предлогом недоученного параграфа по зельям. Хотя… вряд-ли это поможет. Гринграсс закатила небесно-голубые глаза и взмахнула палочкой, магией доставая купленные платья, чтобы не помять. Дафна выгнула бровь в сторону подруги, весьма однозначно намекая, что сегодня она полностью в её власти. «Ну трындец, чё… Не было печали, придумали они бал для старшекурсников!» Цирцея страдальчески вздохнула и вздохнула палочкой, накладывая запирающие чары на дверь. Не очень хотелось в случае чего светить задницей перед половиной курса. И дело не в стеснении, а в репутации, как матери, так и её собственной. –Я могу не расчитывать на пощаду? –усмехнулась брюнетка, стягивая с себя привычную блузку, оставаясь в бежевом кружеве бра. –Именно, красавица, –подмигнула блондинка, вытаскивая из ящика в столе залежи косметики. –Салазар, от тебя разит Теодором! –слизеринка трагично приложила тыльную сторону ладони ко лбу, изображая эстетический обморок. –Ой-ой-ой, а ну не отвлекайся, –свернула пурпурные губки бантиком Дафна, упирая руки в бока, –Раздевайся, Цея, будем делать из тебя Лондонскую аристократочку, –Гринграсс как-то действительно плотоядно облизнула пухловатые губы. –Звучит двусмысленно…–сквозь смех протянула Цирцея, стягивая юбку и распуская волосы, –Салазар, я из Франции приехала, а не из захолустья на севере Африки, я была на подобных праздниках пьянства, –закатила изумрудные глаза Сэнтери. –Судя по тому какая у вас там форма… Вас готовят на службу в монастырь, –фыркнула блондинка, любезно кидая однокурснице колготки. –Да?..–притворно удивилась Цея нарочито суеверное осматривая прилетевшую одежду. –Сто процентов…–заверила Дафна, вытаскивая наружу, кажется, миллиард различных баночек-скляночек с косметикой. Цирцея рассмеялась, скептически проводя ногтями по полупрозрачному капрону. Брюнетка вспомнила форму шармбатонок и мысленно согласилась с Даф. По сравнению с длиной юбки учениц Хогвартса, шармбатонки действительно больше походили на несостоявшихся монахинь. Хотя почему несостоявшихся? Во Франции действительно были девушки суеверных нравов и таких было не так уж и мало, к слову. Сэнтери нарочито покорно вздохнула, натягивая колготину сначала на руку, а потом и на ногу. –А ты представь Пэнс в ваших этих «благородных» нарядах…–совершенно неожиданно выпалила Даф, на секунду фиксируя глазами стену напротив. –Не дай Мерлин…–Цирцея передернула плечами, недоверчиво осматривая то, что Дафна считала одеждой. Сэнтери не была повернута на длине юбки ниже колена и плотных бабушкинских панталонах, но конкретно это доверия совершенно не внушало, ну вот совсем. Цирцея встала с кровати и придирчиво взглянула в зеркало. Позади стояла Дафна, осматривая собственное платье и очевидно думая как лучше втиснуться в пышную материю. Брюнетка ещё раз в пояс поклонилась мистеру Дорингтону за отсутствие карсета на наряде. Цея закатила глаза и подошла к подруге. –Ты чего?..–глупо хлопнула небесно-голубыми глазами Дафна. –Пытать тебя буду, –фыркнула Цея, подталкивая однокурсницу в многоярусную материю, и не сильно то и соврала по сути. Гринграсс сглотнула и послушно надела платье. Бежевая ткань легла идеально, уже визуально подчеркивая достоинства фигуры. Цирцея недобро усмехнулась и взялась за шнурки корсета за спиной слизеринки. –А теперь глубокий вдох…–проинструктировала брюнетка, придерживая ткань внизу карсета коленом, –И вот надо же оно всем… Все равно потом переодеваться…–вслух подумала Цея. –Стой… Ты же не?.. Цирцея, а как же насчет раз дв?..–Дафна не договорила, вынужденно втягивая воздух ртом. Сэнтери резко потянула шнурки на себя, затягивая корсет, приподнимая ткань платья чуть-чуть вверх. Девушка быстро завязала и спрятала шнуровку. Гринграсс расправила спину и выдохнула, наверняка ей не в первый раз приходилось притерпевать пытки карсетом. Цирцея сделала шаг назад и отряхнула руки, удовлетворенно кивая. Голубые оттенки на юбке красиво переливались с глазами блондинки, делая радужки ещё более живыми. Талия Дафны визуально стала тольше, а пышная юбка вопреки законам физики подчеркивала широкую линию бедер. Гринграсс взяла в руку палочку и отошла к зеркалу, приводить в порядок светлые волосы. Цирцея приподняла уголок губ в одобрительной ухмылке и потянулась к собственному наряду. С процессом втискивания в объятия ткани проблем не возникло. Серебристая ткань сразу легла по фигуре. Сэнтери провела руками по собственной талии будто не веря в полное отсутствие складок. Черные волосы расползлись по плечам, прикрывая не закрытые платьем лопатки. Серебристая ткань почти сливалась с бледной кожей, а черные капроновые калготы действительно оказались очень в тему. Девушка привстала на носочки и сделала пару шагов вперед-назад, проверяя удобство в танце. Полупрозначный лиф платья подразумевал отсутствие белья, поэтому Цея сняла бежевое кружево. Гринграсс тем временем закончила с волосами, остановившись на высоком пучке-розочке и спадающих на лицо прядях. Блондинка скользнула по подруге оценивающим взглядом и довольно похлопала в ладоши. –Мистер Дорингтон совершенно точно угадал, –кивнула своим мыслям слизеринка, гордо шествуя по комнате к столу. –Не могу не согласиться…–улыбнулась Цея, взмахом палочки доставая из самого темного угла комнаты туфли на шпильке. Ещё через минут пятнадцать Дафна закончила с макияжем, ограничилась утонченными стрелками и подведенными губами. Цирцея крутанулась вокруг своей оси, глядя насколько сильно разрез платья открывает ногу. Впринципе ее это устроило и девушка обернулась к подруге, надеясь на одобрение. –Теперь будь лапочкой и сядь ко мне лицом, –с действительно ангельской улыбкой приказала блондинка. –А можно не надо?..–наивно протянула Цея, всё же приземляясь на стул. –Неа, нельзя, Цея…–усмехнулась Даф, берясь за кисточку и палочку. Цирцея нарочито трагично вздохнула и покорно сложила руки на коленях. Дафна взмахнула палочкой, приводя волосы в порядок одной рукой, а второй нанося макияж. Сэнтери вообще не любила красится, во-первых это требовало времени, а она предпочитала поспать подольше, во-вторых не все цвета сочетались одновременно и с изумрудными радужками и с разноцветными волосами. К тому же в повседневной жизни этого и не требовалось, а на подобные мероприятия девушку обычно красили, не доверяя столь скурпулёзную работу подростку. Цирцея прикрыла глаза дабы Даф было удобнее и вдохнула привычный запах клубники. В который раз за этот год девушка почувствовала непоколебимую уверенность, что именно здесь она действительно на своем месте. Ни один Шармбатон не сравнится с атмосферой слизерина… –Всё, красота несусветная…–довольно улыбнулась блондинка спустя около десяти минут. Цирцея встала со стула и повернулась к зеркалу. С той стороны отражения на неё смотрела точеная ледяная кукла с безупречным лицом и фигурой. То, что нужно, то, все хотят видеть. Черные волосы были собранны в нарочито небрежный высокий хвост. За такой короткий промежуток времени Дафна умудрилась завить смоляные локоны, сотворить невозможное. Длинные змеи-локоны спадали до лапаток, прикрывая то, что не смогла прикрыть серебристая материя. В задней части хвоста торчала утонченная серебристая шпилька в форме змеи, которая очень хорошо сочеталась с фамильным кулонок, который не мог полностью скрыться в полупрозрачном бра платья. Изумрудные глаза абрамляли тонкие стрелки с заостренными краями, верхнее веко переливалось серебристым, а нижнее–полупрозрачным черным. Дафна выделила хайлайтером острые скулы, превращая их из недостатка в достоинство. Губы однокурсницы Гринграсс решила особенно не трогать, ограничилась прозрачным блеском, как впрочем и длинные от природы ресницы. Цирцея удовлетворенно кивнула и подмигнула подруге. Сэнтери надела туфли и скосила глаза на часы. Их ковалеры вот-вот должны подойти. –Ты волшебница, Даф. Буду должна, –усмехнулась Цея, поправляя кулон в форме ворона и невольно косясь на Блитца, сидящего на подоконнике. –Моя мама и не такому научит…–как-то грустно улыбнулась Гринграсс, надевая нежно голубые туфли на среднем каблуке. Цирцея приоткрыла рот дабы перевести больную тему в шутку, но дверь очень кстати распахнулась. На пороге стоял Блейз… О, Мерлин… в смокинге. Сэнтери еле удержалась, чтобы не присвистнуть от удивления. Позади слизеринца стоял Роджер с привычной теплой улыбкой на губах. Когтевранец был облачен в черный классический костюм. Верхние пуговицы рубашки чуть небрежно растегнуты, но это не портит, даже напротив, придаёт какой-то особенный шарм. Мулат шагнул в женскую спальню и скрестил руки на груди, скользя каким-то голодным взглядом по фигуре Гринграсс. –Не помешали? –иронично усмехнулся Блейз, щуря шоколадного цвета глаза. –Даже если и помешали… Это разве что-то поменяет? –холодно фыркнула Цирцея, проходя мимо однокурсника. –Врядли…–хихикнула Дафна, обнимая парня за шею, что так сильно противоречило всем правилам этикета, что у Лолиты наверняка бы задергался глаз. Забини расплылся в пошлой улыбке, обнимая Дафну за талию, прижимая ближе и совершенно не заботясь о идеально выглаженном платье. Всё-таки Блейз остается Блейзом, во что ни одень. Цирцея выпорхнула из спальни, прикрывая дверь и не желая мешать подруге. Дэвис скользнул по ней янтарными радужками и протянул раскрытую ладонь. А вот это уже полностью соответствует этикету. Сэнтери любезно вложила руку в предложенную ладонь, по-кошачьи приподнимая уголки собственных губ. –Чудесно выглядишь…–тихо сказал брюнет и не нужно было смотреть, чтобы точно знать, что в янтарных глазах переливается улыбка. –Спасибо. Ты тоже ничего, староста с Когтеврана.–девушка холодно кивнула, позволяя вести себя в Большой Зал… Драко стоял у дальней стены в Большом Зале, ожидая Паркинсон, которая упорхнула припудрить носик. Парень морально приготовился к завтрашней мигрени от незатыкаемого трёпа однокурсницы ещё вчера. Малфой привычно сунул руки в карманы черных брюк, лениво пробегаясь по присутствующим дождливо-серыми глазами. Большая часть учеников уже была тут, кроме некоторых слизеринцев. Но змеи не опаздывают, они задерживаются. Гриффиндорцы держались одной большой кучей золотого оттенка, они будто действительно договорились выбрать наряды, сочитающиеся с друг другом. Это было действительно забавно и… в каком-то роде жалко. Пуффендуйцы и Когтевранцы подобной фигней не страдали, представляя собой разноцветную кучу платьев и классических смокингов. Вся атмосфера бала не прильщала. Вальсовая музыку, выбеленные до блеска украшения и бесконечная манерность. Малфой взмахнул пальцами, призывая в руку бокал с чем-то наподобие сока. Забини ещё не наблюдалось. Обоих, как впрочем и Нотта. Малфой сделал глоток и, видит Мерлин, лишь чудом не поперхнулся насмерть. В Зал вошла она. Помните он говорил что её клетчатая юбка–это верх морального насилия? Забудьте, напиздел! Нагло и совершенно безбожно. Цирцея вежливо кивнула присутствующим на входе учителям, держась за руку Дэвиса как и полагается по правилам этикета. Серебристая полупрозрачная материя облегала стройное тело, подчеркивая тонкую талию, острые ключицы.Разрез с правой стороны открывал правильную линию бедра и тонкую щиколотку с черными туфлями на высоченной шпильке. Эти её ноги были отдельным, самым жестоким видом пытки. Как-то подозрительно резко в большом зале стало чертовски душно. Драко фыркнул, склонил голову вправо, выискивая изъяны. Сэнтери держалась привычно холодно и уверенно. Смоляные волосы скатывались по плечам, казались живыми. Верхняя часть платья уходила больше в черный, а нижняя–в изумрудный, придавая брюнетка особой эстетичности, даже какой-то готичности. Драко залпом опустошил бокал чего-то мерзкого и сливового, жадно следя за каждым шагом однокурсницы. Он действительно не понимал как она ещё жива. И это… бесило. Аристократичные изгибы фигуры очень хреновенько сочитались с широкими плечами и острыми чертами лица. Она не строила из себя матушку Терезу, придерживалась каких-то своих, ебнутых на всю бошку, принципов. «Плевать тебе, да?"–издевательски протянул образ Люциуса в голове блондина. «Да!"–мысленно огрызнулся парень, глядя как Сэнтери-младшая кивает знакомым, здоровается с Поттером и не выпускает из тонких пальцев ладонь Дэвиса. Драко нервно провел рукой по собственным волосам. Захотелось долбануться головой об стену. Почему-то до дрожи в пальцах захотелось открутить когтевранцу эту его вежливую башку, которую так ценит старостат Хогвартса. А ведь он даже не пил, как например в тот раз, в «Трех Метлах». Драко так отчаянно пытался спихнуть приступ собственничества на алкоголь, что почти поверил… У него так ахринительно хорошо получалось спихивать чуждые ему желания и эмоции на стечение обстоятельств… получалось до сегодняшнего момента. Злосить, ненависть, почти отвращение. И не только к Сэнтери, если уж быть совсем откровенным. В теплом свете ламп Цирцея казалась чем-то действительно неземным. Она выделялась на фоне других, или он ее выделял. «Одумайся, щенок. Она Сэнтери. Ее мамаша пытала твою, да она помрет от проклятия к концу года в конце-то концов…"–отчаянно заорал на ухо голос разума. Но Драко давно решил, что она не умрет от какого-то там проклятия, он сам её убьёт, а не какое-то там проклятие. Он сдохнет, несомненно сгниет в адских муках за такое остервенение пялиться в изумрудные радужки, выжимая эмоции. Он гребанный наркоман, херов энергетический вампир, подсевший на невиновную по сути Сэнтери. «Тебя блять во что ни одень во все ты выглядишь вот так, котенок… Хоть в пакет завернись! Как же ты меня бесишь. Ненавижу…"–переключился мысленно парень. По сути она была одета скромнее многих, той же Джинервы. Золотистое платье Уизли с глубоким декольте, громадным вырезом во всю спину и вырезом на ноге не шло ни в какое сравнение с серебристым платьем Цеи. По сути не было ничего лишнего или слишком откровенного, но почему-то хотелось впиться в малиновые губы именно этой девушки. Не Астории с которой их так отчаянно сводил отец, не Паркинсон, которая так отчаянно любила его, а её. Цирцея оказалась к нему боком, разговаривая с Дэвисом, и ища кого-то своими огромными, безумно холодными, изумрудными глазами. Наверняка Теодора или Виту. Драко медленно скользнул по острой фигуре глазами, издеваясь над собственным сознанием. Полупрозрачный верх платья красиво облегал грудь, идеально ровно переходя в утонченную талию. Ртутные глаза почему-то зацепились именно за этот переход… Почему? А потому что блять не может облигающая ткань выглядеть так идеально ровно, если на человеке есть лифчик! Захотелось утопиться в ближайшем бокале ягодной херни. Ну конечно, вот он его личный пипец, под такие платья не одевают верх белья. Оно тупо портит вид… А конкретно этот вид безбожно портит его самоконтроль. Память приветливо воспроизвела картинку из школьного туалета. Как эта грудь судорожно приподнимается, выгибается, прижимается… «Бляяять…». Малфой нервно одернул воротник рубашки в тщетных попытках остыть. Наверняка именно таких девушек в древности жгли магглы, окрещая ведьмами и другой нечистью. И они определенно в чем-то были чертовски правы. Сэнтери рассмеялась с какой-то фразы Дэвиса, запрокидывая голову чуть назад, оставляя тонкую шею и острые ключицы на растерзание ртутных глаз. Драко потер пальцами переносицу, шумно выдыхая. Он насильно перевел взгляд в сторону и столкнулся с шоколадными глазами Забини. Мулат посмотрел в ртутные радужки с таким пониманием и… сочувствие, что захотелось вывернуться наизнанку, выблевать собственные органы, лишь бы не чувствовать это паскудное чувство неизбежности, которое обгладывает кости, жадно жрет плоть. Желание вскрыться росло с каждой секундой. Даже нет, не так. Желание вскрыться с ней на пару. Наверняка быть вот такой где-то да запрещено. Это совершенно точно должно караться законом. Пусть Драко никогда не скажет этого вслух и ей напрямую, но она была действительно до ахуения красива. Малфой притянул ещё один бокал и опустошил залпом, подавляя одновременно два желания. Сломать руку Роджеру и долбиться головой об стол. А ещё хотелось любезно свернуть шею Сэнтери за то, что умудряется крошить его принципы. Вены жгло адским пламенем, это злое что-то вновь сонно зашевелилось, выжигая в нём всё Малфоевское. Правильное. «Ты ведь знал на что идешь. А теперь докажи, что тебе плевать, слабак…"–фыркнул в омерзении голос Люциуса. Он обязательно докажет, не ей, себе. Драко ей даже ничего не обещал, она ничего не требовала. Но вчера его впервые за последние пять лет сковал ужас. Такой кристально чистый, как отблески света в изумрудных глазах. Он поймал себя на мысли, что его больше не бесит спокойствие в изумрудных глазах… Цирцея взмахнула пальцами, призывая стакан чего-то отдаленно напоминающего сок. Большой Зал сегодня больше напоминал вырезку из детской сказки. Что-то волшебное, такое до безумия светлое и доброе. Все украшения выполнены в светных тонах, что вполне логично, учитывая повод. Центр зала был освобожден, создавая импровизированный танцпол. Вдоль стен стояли столы и стулья, кое-где скамейки. Все скатерти и другие столовые принадлежности были выполнены в четырех цветах. Зеленый, красный, желтый и синий. Все сейчас буквально пахло Рождеством, даже куратор слизеринцев в своей излюбленной черной мантии. Сэнтери всё искала глазами Теодора или Витторию, но пока в этом не приуспела. Зато уже поздоровалась с золотым трио и Грэхэмом. Дафну она тоже уловила краем глаза, около пяти минут назад. Сейчас в воздухе весел радостный смех слишком рано повзрослевших детей. Цирцея сделала глоток пурпурной жидности и еле удержала лицо в приступе отвращения. Фе, слива… Девушка отставила бокал на ближайший стол и медленно заскользила изумрудными глазами по присутствующим. Всё было так хорошо, но ровно до тех пор пока глаза не зацепились за платиновую макушку слизеринца. Сэнтери медленно повернула голову, хотя голос разума приказывал, умолял и просто орал в ухо дурниной, пытаясь остановить. Малфой стоял у дальней стены, недалеко от Забини и Монтегю. Привычная ехидная ухмылка на никотиновых губах нашла отклик в лёгких из которых будто резко выдрали весь кислород. Он единственный был во всём черном. Черная рубашка была растегнула сверху, немного небрежно, даже неуважительно по отношению к правилам этикета, но так… по-Малфоевски. Руки в карманах и фирменный я-тут-самый-ахринительный-взгляд. Роджер был одет точно так же, только рубашка другого цвета, но сейчас он казался лишь жалкой китайской некачественной подделкой на фоне безупречного чистокровного оригинала с грозовыми глазами. Захотелось бешено рассмеяться и разреветься одновременно. Как настроение? Как при шизофрении. Драко будто почувствовал её взгляд, отвлёкся от Блейза, поднимая ртутные глаза. Все звуки стихли, по крайней мере для Цеи. Всё стало так неважно, так восхитительно незначительно. Девушка мысленно рассмеялась, понимая насколько это нездоровая херня. Что-то похожее наверное испытывают жертвы Империуса. Грозовые глаза смотрели привычно холодно и колко, даже как-то жестоко, если бы не странная темнота, которую она видела лишь однажны. В ту ночь, в больничном крыле, стоя у окна. Цирцея одним невообразимо жестоким пинком засунула ненужные эмоции и воспоминания куда подальше. Девушка по-кошачьи самодовольно приподняла уголки губ, на что получила лишь кривую ухмылку черничных губ. Такое, казалось бы, незначительно действие, а сердце уже мечется между ребер как безумное… как после кошмара, с той лишь разницей, что ты чувствуешь себя до безумия правильным, хотя по сути это совершенно не так. Краем уха слизеринка уловила до одурения знакомый смех и обернулась на звук. В Большой Зал вошел Теодор Нотт собственной персоной, ведя под руку Витторию Забини. А вот тут Сэнтери не удержалась и присвистнула. Роджер тоже обернулся на звук и удивленно вскинул брови. «Ебануться, не встать. Тео, ты сломал систему, а Блейз любезно сломает тебе хребет…» –Ты знала? –только и спросил парень, косясь на спутницу янтарными глазами. –Неа…–брюнетка отрицательно покачала головой, мысленно добавляя «но догадывалась». Она действительно догадывалась, с того самого разговора в библиотеке. Цирцея столкнулась с другом глазами и улыбнулась. Парень коротко подмигнул, а потом его безбожно загородил Грэхэм. Вита тоже заметила однокурсницу, но ограничилась лишь кивком. Вдруг заиграла медленная музыка на манер Венского вальса. Роджер голантно протянул ей руку, улыбаясь уголком губ, тепло сверкая янтарными радужками. –Позволишь? –спросил парень, скорее всего для поддержания общего этикета, который кубарем полетел вниз с приходом Дафны и Блейза. Цирцея усмехнула и вложила руку в мужскую ладонь. Роджер довольно хмыкнул, мол, само собой и потянул девушку в центр зала. Ладонь когтевранца легла на тонкую талию слизеринки, мягко ведя в танце, поддерживая, советуя, но не указывая. Мегкие теплые янтарные глаза напротив светились благодарностью и почти детским счастьем. Это в какой-то степени даже умиляло, возможно просто забавляло… Ни больше, ни меньше. Ноги двигались на автомате, приученные к подобному с детства. От Дэвиса пахло теплом, мускатным орехом и горящими ветками. Наверное таких парней определяют как «хороших».Цирцея в очередной раз подумала, что Джер был бы хорошей, надежной и главное правильной партией для неё. Подушечки пальцев брюнета ласково скользили по ткани платья, не боясь сломать, нет, показывая уважение и понимание. Почему-то стало неприятно, почти отвратно от этого чувства. Под особенно громкий аккорд волшебных инструментов Роджер притянул Сэнтери к себе, под конец танца. Девушка опустила ладонь чуть ниже, нечаянно комкая белую рубашку, чувствуя как стучит в ладонь сердце когтевранца. Дэвис отпустил брюнетку так же быстро и ласково как и прижал. –Ты меня приятно удивил, –усмехнулась слизеринка, обвивая ладонью локоть брюнета. –А то, –со здоровой долей самодовольства фыркнул парень и вдруг отвел глаза, –Цея, извини, мне нужно отойти. –Да, хорошо, –девушка безразлично кивнула, отстраняясь, напряляясь к стене, дабы не мешаться. –Дождись меня, пожалуйста, я хочу кое о чем с тобой поговорить, это важно…–Дэвис как-то слишком серьезно улыбнулся, невесомо проводя подушечкой большого пальца по бледной щеке девушки. Сэнтери кивнула и парень почти сразу смылся. «Вот не люблю я эти ваши серьезные разговоры… Феее… А так всё чудесно начиналось…» Девушка присела на подобие скамейки у дальней стены и призвала бокал с отвратительной сливовой бурдой. Изумрудные глаза гуляли по толпе. Она заметила Теодора и Витторию. Пара кружилась в вальсе и было в их движениях что-то до дрожи захватывающее, какое-то неизбежное и… такое до боли знакомое… Блейз с правой стороны до хруста в пальцах сжал ножку бакала и неосознанно рванулся вперед. Дафна повисла на руке возлюбленного всем своим незначительным весом и подняла умоляющие небесно-голубые глаза. Забини закатил глаза и до скрежета сжал челюсти. Казалось бы, что такого. Но вид Тео и Виттории волшебным образом выводил мулата из себя с катастрофической скоростью. «Пф, да ты такой же» –язвительно влез голос Люциуса… И, черт возьми, он был в чем-то определенно прав. Драко сам не так давно до хруста сжимал челюсти и показательно отводил глаза на Паркинсон, лишь бы не видеть Сэнтери и Дэвиса с промежутком между лицами меньше метра. Ярость курсировала по венам, сжигая сосуды, превращая глюкозу в яд. Кристально чистый яд цвета изумруда. Действительно до тремора хотелось поджарить мозг недалекому когтевранцу. Что-то внутри отчаянно вопило и металось туда-сюда, требуя привязать дурынду к батарее и не подпускать ни Дэвисов, ни Поттеров. Гарри, несмотря на присутствие Джинни, не переставал облизывать слизеринку своими застекленными зенками. Хотелось проржаться. Если бы год назад ему кто-то сказал, что он будет не отрываясь пялиться на однокурсницу, жадно ловя ее взгляд, он бы счел говорившего конченным психом. Однако же, реальность умыла Драко. Слева послышался звон стекла и в руку Малфою толкнули небольшую рюмку. Пахло отнюдь не фиолетовым поилом. Крэбб повторил ту же процедуру и с Блейзом, Дафна лишь отрицательно покачала головой. Блондин покачал ёмкость в пальцах и опустошил залпом, позволяя Панси прижаться к его боку. От брюнетки за километр несло омерзительной сладостью, но даже это можно потерпеть, наслаждаясь приятным опьяняющим теплом в венах. Приятное предвкушение облило вены. Сегодня ночью они напьются до состояния Шехерезады –Забей, он не серьезно…–отмахнулся Драко, кивая на Теодора, –Бля, это же Тео, его уже к вечеру оближет пуффендуйская половина курса, –холодно осклабился парень. –Ну-ну блять, ну-ну…–фыркнул Забини, совершенно не манерно, по-хозяйски обвивая рукой талию младшей Гринграсс, –Чья б корова мычала, мистер секс-символ две тысячи двадцать два. –Остынь, Блейз…–тихо попросила блондинка, утыкаясь куда-то в плечо мулату. –Я спокоен как дохлый бобер, –фыркнул Забини, закатывая шоколадные глаза. Драко прищурился, наблюдая как Роджер мельтешит в разноцветной толпе, а Цирцея присаживается на край скамейки и забумчиво качает бакал в пальцах. Совершенно тупая, абсурдная мысль загорелась в сознании яркой лампочкой. Малфой безразлично вывернулся из рук Паркинсон и отставил румку на ближайший стол. –Ты куда? –недовольно осведомилась Пэнс, вновь протягивая руки к локтю однокурсника. В зеленых глазах искреннее волнение, забота, обожание… Но это не тот херов зеленый в котором он хотел бы это видеть. –Останься здесь, Пэнс, я быстро…–холодно закатил глаза Драко, уворачиваясь от рук однокурсницы, непроизвольно кривя губы в немом отвращении и уже обходя толпу, направляясь к скамейке у дальней стены. Просто так отчаянно захотелось заглянуть в эти изумрудные глаза, наплевав на всё. Он определенно сдохнет, но почему-то это лишь подогревает ебнутый на голову азарт. Его вывернет рано или поздно от таких скачков в ощущениях. Общение с ней–изощренный наркотик, концентрированный яд. Он медленно дох уже на протежении трех месяцев… или уже сдох… Драко презрительно фыркнул, отпихивая с дороги особенно нерасторопных.