***
Тор вздохнул, входя в тронный зал. Принц и его мать вместе замышляли застать Одина врасплох и попытаться, возможно, бесполезно, убедить его дать Локи шанс. Тор поклонился, когда достиг подножия лестницы, ведущей к трону. Один удивленно поднял бровь. — Мой сын. — сказал он. — Есть ли причина, по которой ты пришел? — спросил он. Тор открыл рот, чтобы заговорить, но в этот момент в комнату через дверь слева от трона вошла Фригга. Светловолосый принц вздохнул с облегчением, не совсем понимая, как все начать... или как закончить... или как убедить его... или как контролировать его... на самом деле Тор был здесь для моральной поддержки, пока Фригга говорила. — Дорогой. — сказала царица. — Да? — ответил Один, переглянувшись с женой. Она успокоительно вздохнула. Тор почувствовал некоторое облегчение, узнав, что даже она нервничает. — Мы пришли поговорить с тобой о Локи и Т/И, — сказала она. Один поднял бровь и оглянулся на Тора. — Мы? — спросил он. Принц нервно улыбнулся. — Да... мы. — сказал он. — Я думал, ты будешь счастлив, если Локи окажется в тюрьме. — сказал царь. — Не ценой его здоровья... или здоровья Т/И. — ответил Тор. Один вздохнул и потер висок. — Так ты ждешь, что я прощу все, что он сделал? Предательства и войны, которые он вызвал? — Нет, — сказала Фригга. — Просто позволь ему ходить по дворцу... позволь ему снова стать частью своей семьи. — Он неоднократно заявлял, что не желает быть частью нашей семьи. — ответил Один. — Он упрям... черта, которую все мужчины в этой семье получают от тебя. — она поддразнила его, заставив Одина что-то пробормотать себе под нос. — Я не могу подвергать опасности всех во дворце - да и в Асгарде тоже - только потому, что Локи обижается. — сказал он. — Если позволить ему свободно гулять, то что помешает ему причинить еще больше бед? — спросил он. — Привязать его к чему-нибудь. — ответила Фригга. Один поднял бровь. — Хотя мне нравится идея привязать его к валуну неразрывной цепью, не думаю, что он отнесется к этому с пониманием. — сказал он с ухмылкой. — С помощью магии, дорогой, — вздохнула царица. Великий царь на мгновение задумался. — Каким будет его якорь? — спросил он после, казалось, вечного молчания. Фригга взглянула на Тора, который кивнул. — Т/И, — ответила царица. Один закатил глаза, чем заслужил не слишком довольный взгляд своей царицы. — Она не только слабый человек, но и больна. Он может убить ее и освободиться от своего якоря меньше чем за час. — Фригга вздохнула. — Ты действительно думаешь, что наш сын совершенно не способен любить кого-то, кроме себя? — спросила она. — Его послужной список против него. — Фригга поджала губы, недовольная его ответом. — Отец... — И что же ты думаешь по этому поводу? — Один прервал Тора. — Я не думаю, что Локи сделает что-то, что поставит под угрозу благополучие Т/И. Он любит ее. — Он признавался в любви многим женщинам на протяжении многих лет. — Отец, это правда... но с Т/И что-то не так... Когда я забрал ее, чтобы она была в безопасности с Мстителями, Локи пришел за ней, зная, что у нас не только преимущество домашнего поля, но и рычаг ее влияния на него. — Что ты хочешь сказать? — Я думаю, что Локи прекрасно знал, что произойдет, если он попытается вернуть Т/И, даже со всем своим оружием и киборгами, он знал, что может случиться, — он сделал глубокий вдох и выпустил все раздражение и напряжение из своего голоса. — Я говорю, что он отказался от правления Мидгардом, чтобы вернуть ее. — Одину потребовалось мгновение, чтобы вникнуть в слова Тора. — Тогда хорошо, — сказал он, хотя и неохотно.***
Тор двинулся вниз по холодной, сырой лестнице, ведущей в подземелья. Через каждые несколько метров стояло несколько факелов, но их света было недостаточно, чтобы отпугнуть все тени на извилистой каменной лестнице. Вдалеке он услышал крики, вероятно, это были очередные проделки Локи, а также стражников, пытавшихся всех успокоить. Он сделал последний вдох, прежде чем шагнуть в подземелье. На мгновение он ослеп от неожиданно яркого света, который давало подземное помещение. Однако его зрение быстро прояснилось. Тюремные камеры были разбросаны по ровному уровню, магия с желтым оттенком создала стеклянные стены камер, которые не позволяли заключенным физически общаться с кем-либо за пределами их камеры, хотя они все еще могли кричать и дразнить друг друга. Он прошел мимо камер, заслужив несколько раздраженных рыков и ненавистных комментариев от заключенных. Первоначально Локи находился в первой камере внизу лестницы, но его перевели как можно дальше от других заключенных после того, как ему почти удалось уговорить одного из них на самоубийство. Хотя, даже сменив место, он по-прежнему доставлял неприятности. Тор вздохнул при одной мысли об этом. Последняя камера в конце комнаты принадлежала Локи. Четыре охранника стояли по углам, на шее у них висели магические чары на случай, если он попытается затеять какую-нибудь игру разума. Тор оглядел своего растрепанного брата: волосы в беспорядке, одежда порвана, ярко-зеленые глаза устремлены куда-то вдаль, а вовсе не на Тора, хотя тот стоял прямо в поле его зрения. Почему мать оставила его разбираться с Локи? Почему она не пришла и не успокоила его? У нее всегда это хорошо получалось... Он вздохнул. Возможно, это была попытка "братского единения", но он уже знал, что ничего не выйдет... — Ты счастлив? — Локи сплюнул. — Теперь ты можешь снова попытаться "спасти" ее. — Тор вздохнул и провел рукой по волосам. Возможно, лучше всего подойдет быстрый метод - как отклеивание пластыря. — Успокойся, и ты сможешь прийти и увидеть ее. — сказал он сурово. Локи на мгновение уставился на старшего брата, а затем молча поднялся. — Не дразни меня. — предупредил он. — Это не насмешка. — он жестом подозвал охранника, который нажал на камень на стене, отчего соединения в магии ярко засверкали, а передняя панель барьера исчезла. Локи встал и вышел из камеры. Впервые за несколько дней он прошел больше двух шагов. Его ноги заметно затекли, и Тор заметил на его лице легкую боль от внезапного напряжения мышц. — Она очнулась? — спросил Локи. — У нее были моменты сознания... но ничего серьезного. — Локи вздохнул и сделал шаг вперед, но его резко остановил брат. Черноволосый принц подавил рык. — Что теперь? — огрызнулся он. Тор быстро схватил тонкое запястье Локи и надел на него массивный золотой браслет. Младший принц поднял бровь. — Что это? — Условие, позволяющее тебе свободно ходить по дворцу. — Свободно? — повторил он, слегка удивленный. — Оно привязано к Т/И. Ты можешь свободно ходить по территории, где бы она ни находилась, но как только ты попытаешься покинуть территорию дворца, обе жизни начнут утекать, и у тебя будет десять минут, чтобы вернуться, иначе вы оба умрете. Если ты попытаешься снять браслет, она умрет. — глаза Локи слегка расширились, но не настолько, чтобы Тор заметил это. — Я удивлен, что ты согласился на такой радикальный поступок, — сказал он. — Это был единственный способ, которым отец позволил бы тебе выйти из тюрьмы. — он мрачно ответил, отпустив запястье брата и начав идти. — Пока ты находишься вне темницы, он будет использовать ее, чтобы влиять и контролировать тебя. — сказал он. — Отлично. — Локи горько сплюнул, когда они начали идти. Loki’s POV Нет нужды говорить, что присутствие Локи среди населения заставляло многих шептаться и сплетничать. Уже распространились новости о том, что он привел в Асгард человека, хотя точная природа этих отношений была неясна: одни считали ее просто питомцем, другие - наложницей, - и хотя в какой-то момент они были правы, сейчас Локи видел ее совсем не так, хотя еще не признавался в этом открыто перед другими людьми. Были люди, которые явно избегали его пути, а другие - как Сиф - смотрели на него, когда он проходил мимо. Обычно он придумывал какое-нибудь умное замечание, но его мысли были слишком заняты... Тор вошел в лечебный отсек первым, за ним последовал Локи - он немного привел себя в порядок: новая одежда, расчесанные волосы. Фригга была в комнате, сидела у кровати Т/И, и, как ни странно, Хеймдалль тоже был там. — Мама? — спросил Тор, приподняв бровь, Локи проигнорировал остальных людей и подошел к кровати девушки. — Что с ней? — спросил он. Фригга взглянула на Хеймдалля, который кивнул. — Целители не смогли выяснить, в чем дело. Они провели несколько тестов, просканировали ее мозг и сердце, но не нашли никаких отклонений... Мы обратились к Хеймдаллю, чтобы узнать, не видел ли он чего-нибудь подобного, и он увидел. — Фригга сказала, прежде чем позволить привратнику продолжить. — Некоторые не могут справиться со стрессом от путешествия на такое большое расстояние. Шок от путешествия, смешанный с изменением атмосферы, подействовал на нее. Я видел это у воинов, путешествующих в первый раз. Когда они приходят ко мне, я говорю им, что нужно отдохнуть неделю, и они восстановятся. — серьезно сказал Хеймдалль. — Так она выздоровеет? — вклинился Тор, прежде чем у Локи появился шанс. То, как старший брат посмотрел на Т/И, заставило монстра ревности Локи снова поднять свою голову. — Асгардийцы отличаются от смертных с Мидгарда во многих отношениях. Наши тела намного прочнее и не поддаются болезням так легко, как их. — то, как привратник уклонился от вопроса, не понравилось Локи. В горле Локи образовался нервный комок. — Ты не ответил на вопрос. — черноволосый мужчина сказал, стиснув зубы. Хеймдалль пристально посмотрел на Локи. — Она слаба, у нее недостаточный вес и шрамы как физические, так и душевные. Я не ожидаю от нее какого-либо выздоровления. Думаю, ей будет только хуже. — Фригга кивнула Хеймдаллю, и тот вышел из комнаты. Локи был в шоковом состоянии... Он думал, что в Асгарде она будет в безопасности. Он думал, что, хотя он будет в тюрьме, она сможет жить счастливо... Но нет... Она не собиралась поправляться... и ему стало плохо от мысли, что все, что он делал, способствовало развитию болезни. — Мне нужно поговорить с Одином. — сказал он, без эмоций, без боли, ничего в его голосе.***
В тот день Локи отправился к Одину и почти умолял его дать Т/И дар долголетия; сделать ее асиньей, чтобы у нее был шанс выжить. Конечно, Один отклонил его просьбу. Локи вернулся, второй раз, третий, и так каждый день в течение недели, но ответ так и не изменился, и сегодня, похоже, не изменится. — Ты приходишь сюда каждый день в течение недели, прося об одном и том же. Почему ты думаешь, что я изменю свой ответ? — Локи молчал, не зная, как ответить. — Я... — Ты можешь идти. — он сказал, отмахиваясь от него. Это заставило гнев Локи закипеть. — Так ты позволишь ей умереть! — закричал Локи, делая несколько яростных шагов вперед. Однако наложенная на него магическая печать не позволила ему приблизиться к царю. — Я бы хотел, чтобы жизнь смертной закончилась так, как ей положено, а не чтобы она длилась тысячелетия. — от холодного и отстраненного взгляда Одина по позвоночнику Локи пробежала дрожь. — Она из Мидгарда, ты привел ее сюда в надежде, что она развеет твою скуку в заточении, но что будет, когда она состарится и умрет? Всем участникам этой нелепой ситуации было бы легче, если бы она умерла сейчас. — все в комнате были потрясены словами Одина. Грудь Локи тяжело вздымалась, пока он пытался осмыслить все, что вывалил на него его приемный отец; затем, очень лаконично и самым спокойным тоном, на который он только был способен, вороноволосый мужчина произнес. — Я привел ее сюда не для того, чтобы "развеять свою скуку". Я знал, каким гонениям она подвергнется, приехав сюда, и именно по этой причине я не хотел, чтобы она вообще сюда приезжала. На самом деле я считаю, что все, включая ее, были бы счастливее, если бы ей не удалось помешать Тору убить меня, но я не мог переубедить ее. Она хотела прийти сюда, возможно, я должен был рассказать ей, как ее будут внимательно изучать и ненавидеть за то, что она существует... но я этого не сделал... и я сомневаюсь, что даже это могло бы поколебать ее мнение. — Я не изменю ее. — сказал он холодно. Локи открыл рот, чтобы кричать, кричать и кричать на своего отца, но в комнату вошла нерешительная и маленькая девочка в одежде медсестры. — Что? — мрачно сказал Один девочке. — Господин, есть кое-что, что ты должен увидеть,— сказала девочка. — Что? Что теперь? — простонал Один. — Это насчет мидгардки... — Что с ней? — спросил Локи, его внимание было приковано к девушке.