Самоубийственная миссия

***

      Они знали, что Шепард не вернётся. Были уверены, что больше не увидят его. Он подходил ко всем, говорил с ними, пытался улыбаться (кожа, отходящая с щёк слоями из-за неприжившихся имплантов, складывалась гармошкой), хлопал по плечам, пожимал руки, даже обнимал. И в красных от имплантов глазах, где давно нет ничего человеческого, они видели, что Шепард понимал тоже самое.       Он не вернётся. — Мы вместе расправимся с этими чёртовыми Жнецами, да, Локо? — Джеймс сжимает плечо Шепарда, смотрит на него с тревогой, насупив брови. Шепард усмехается. — Конечно, Джеймс. Вместе.       Джеймс прекрасно осознаёт, что Шепард врёт. Обычно он, прямой и честный солдафон, ненавидит ложь, но если сейчас Шепард скажет правду, весь боевой дух, который Джеймс так нежно лелеял, пока они летели на Землю, мигом испарится и он запаникует, начнёт сомневаться и биться головой об стены в отчаянии. Поэтому Джеймс благодарен Шепарду за эту ложь. Они сжимают руки, стукнувшись плечами и отдают друг другу честь, пока Шепард не уходит. Джеймсу почти ощутимо плохо от лицезрения его удаляющейся спины. — Здесь все понимают, что это конец. Либо всё, либо ничего, так? — Кайден старается говорить непринуждённо, чтобы Шепард не заметил, не почувствовал страха. Не за себя. За него. — Всё так, Кай, — Шепард прислонился плечом к стене пустого здания, которое караулил Кайден. От прозвища что-то сжимается рядом с сердцем, не само сердце, кровоточа. — Скорее всего, мы умрём, — у него вырывается хриплый смешок. Кайден заставляет себя улыбнуться. — Вы как всегда очаровательны, коммандер.       Шепард случайно, может, но немного сокращает дистанцию и у Кайдена дыхание перехватывает. Красные, даже алые, с чем-то бордовым и рубиновым, глаза словно сканируют его, забираются прямо в голову, читая мысли. Он наверняка хочет что-то сказать, но Кайден опережает его: — Береги себя, Мик. Хорошо?       Шепард вздрагивает. Никто и никогда не обращался по имени к Микаэлу Шепарду, все знали его по фамилии и даже не догадывались, в большинстве своём, что у него есть имя. Кайден тоже не знал, если бы они когда-то, сто лет назад, всем составом первой «Нормандии» не читали его дело, выучив наизусть каждую строчку. — Не могу обещать, — честно признаётся Микаэл Шепард. Кайден не ждал от него иного ответа, всё же это лучше, чем угрюмое молчание, поэтому, подавшись вперёд, целует его в изуродованные губы, жмурясь, словно сопливый подросток. Потому что дальше только Ад. — Скорее всего, мы умрём. — Я плохо на тебя влияю, — Шепард смеётся. Гаррус слышит, что это неискренний смех, усталый или, скорее, истеричный, но подхватывает его и тоже тихо посмеивается. Потом берёт за плечо и Шепард тут же затихает, следит за ним с тревогой. Привычка, чёрт возьми. — Прости за нарушение субординации, но позволь сказать кое-что важное, как друг, который был с тобой с самого начала. Мы не всегда сходились во мнениях, особенно в отношении «Цербера», но… Я не знаю, как выглядит человеческий Рай и похож ли он на турианский, но, если мы всё же не переживём эту самоубийственную операцию, давай выпьем в баре? Я уверен, на том свете он есть. — Шепард и Вакариан штурмуют небеса в посмертии, какой заголовок, — улыбается Шепард. Гаррус убирает руку, борясь с желанием задушить в объятиях. — Если я не встречу тебя там… — Рано или поздно мы выпьем, Гаррус. За мой счёт, — Шепард хлопнул его по плечу. А сердце Гарруса, закалённое боями, смертями и тяжёлыми решениями, обливалось кровью. Он отчётливо, намного отчётливее, чем хотел, понимал, что они не пересекутся ни в каком баре, ни земном, ни небесном. — Возьмите этот камень, командир. Заполните его своими воспоминаниями, — Явик протягивает чёрную пластину с зелёными прожилками Шепарду. У него дрожат руки, вторая пара глаз слезится, хотя, видят боги, Явик наблюдал миллионы тысяч смертей и смертников, но этот примитивный человек, вытащивший его из капсулы и сейчас идущий на смерть, почему-то вызывал в нём слёзы. Явик знал, что новых воспоминаний Шепард не добавит. Просто не успеет. — Спасибо, Явик, — Шепард пожал его руку и Явик отвернулся, уставившись в разбитое окно. Он обдумывал собственную смерть. — Я… Хочу кое-что сказать тебе.       Лиара поворачивается к Шепарду лицом, прикусив нижнюю губу в волнении. Шепард неестественно спокоен для человека, который скоро умрёт. Лиара чувствует, что это его последняя миссия, если не всей Галактики. Ей страшно, но этот страх не парализует, он изматывает. — Помнишь ту ночь, когда мы впервые соединили наши разумы?       Шепард слабо улыбается. Да, конечно он помнит, такое не забывается. Лиара не может угадать по этой улыбке, взаимна ли её симпатия, сохранившаяся с разрыва, к бывшему партнёру. Шепарда сложно читать, он непробиваемый, и Лиара видела, как он общается с Кайденом, чувствуя иглы ревности, больно впивающиеся в сердце, но сейчас с горечью понимает, что Шепард был прав. Продолжать быть вместе, особенно после его работы с «Цербером», опасно для них обоих. По крайней мере, она убедила себя в этом. — Пожалуйста, закройте глаза, коммандер. — Я была совсем ребёнком, когда отправилась в паломничество и встретила тебя. И можешь быть уверен, что я останусь до победного, — Тали говорит преувеличенно бодро, чуть ли не тараторит, поднявшись на носки, в поддержке треплет коммандера по плечу. Шепард стоически терпит прикосновение и улыбается ей, демонстрируя дёсна и зубы. Тали уже привыкла, не дёргается, как новенькие в команде, и, пусть Шепард совершенно точно не видит её лица, сдерживает слёзы. Фальшивая уверенность, Тали заразилась страхом членов новой команды Шепарда, где из «старичков» остались только Гаррус, Кайден и Лиара. Последнюю Тали не узнавала. — Рад слышать, Тали вас Нормандия, — Шепард кладёт руку на её ладонь, подчёркнуто вежливо убирает с плеча и чуть сжимает, то-ли пожимая, то-ли просто держа. Тали улыбается и слёзы против воли начинают течь по щекам. Слава богам, Шепард не видит. — Адмиралы хотели уколоть меня, дав это имя, но я горжусь быть членом твоего экипажа. Спасибо… коммандер, — пауза, чтобы проглотить ком в горле. Шепард отпускает её руку и зачем-то гладит по капюшону, усмехнувшись. — Взаимно, Тали.       СУЗИ безмолвно наблюдала за переговорами адмирала Андерсона и коммандера. Ей хотелось подойти, спросить кое-что непонятное в человеческом поведении, но почему-то она, синтетик, от природы лишённая эмоций и прочих признаков «живого», не могла сделать и шагу, словно приклеенная к грязному от копоти и пыли полу. Она анализировала поведение и жесты коммандера, отмечая, что он нервничает, напряжён и злится. Последнее его обычное настроение, природу которого СУЗИ анализировать не пыталась, услышав от Джокера, что коммандер терпеть не может вопросы про прошлое. Но для понимания одной вещи ей не нужен анализ. Шепард умрёт. И он знает это лучше, чем все они.       Шепарда они больше не видели.