Кукольник

Охваченный грезами кукольник медленно подошел к окну. Отсюда, с двадцатого этажа, открывается великолепный вид на город. По улочкам снуют люди, по трассам проезжают автомобили, мостовая охвачена пламенем огней ночного города. Над темной водой реки, словно светлячок, пролетает китайский фонарик. Красивый вид. Но такой ли мир на самом деле? «Все это — лишь маска мира сего. Он совершенствуется с каждым годом, но люди — есть тот самый червь, затаившейся в яблоке. И сколько же таких людей...» — с грустью подумал кукольник и вздохнул, блеснув затуманенными серыми глазами. Его всегда вдохновлял вид ночного города. Такого яркого, оживленного. Но всегда в сердце колющим шипом проникала грусть. «Сейчас люди вообще теряют свою ценность. Они — словно бумага, которую исписывают, а затем комкают и бросают. А ведь были времена, когда люди были совсем другие. Когда все было другим». Кукольник отошел от окна. С минуту постоял у зеркала, в отражении которого он видел себя — худощавого мужчину с проседью и старческой щетиной. Его темный силуэт сновал по мягко освещенной свечами комнате. Для каждого дела своя атмосфера. А затем стали его руки отливать мягкий фарфор и лепить стройную фигурку куклы. Руки мастера с невероятным умением и трепетной заботой создавали маленькую фарфоровую девочку. Аккуратные пальчики, носик-картошка, большие глаза и добрая улыбка. А когда фарфор подсох, рука мастера взяла кисть и аккуратно сделала несколько штрихов на лице — ресницы, тонкие брови, веснушки, легкий девичий румянец и пухлые детские губы. Своим тонко выделанным телосложением кукла выглядела невероятно... реальной. А когда руки мастера принялись штопать на нее платье небесного оттенка, она и вовсе ожила. Пред глазами кукольника предстала маленькая девочка с ярко-рыжими косами и синими глазами. Нет, она не была живой по-настоящему. Она так и оставалось хрупкой фарфоровой куклой. Но под опытной рукой любой неживой предмет оживает, привнося в этот мир частичку добра и светлой магии. Ночной город гудел и стоял, укутанный яркими огнями. Люди торопились кто куда. А искусные руки мастера так и продолжали делать доверенную судьбой и временем работу...