Диссонанс
Я заснул? О, а вот и родной класс, исписанные парты, доска с неприятно скребущим белым мелом, и легкий гул, идущий от одноклассников. Все так знакомо, но так размыто. Интересно, что сегодня на обед? Прозвенел звонок, учитель кого-то представляет, но я не могу сосредоточится на его словах. Больше понимаю, чем вижу, что к нам перевелась новенькая. Интересно, она хорошая? Было бы хорошо подружится. -Я Осагири Минори. Здравствуйте. Сколько же времени прошло с того момента? Все такое странное, будто… -Твой отец на самом деле богат? -Божечки, она такая классная! Хочу с ней подружится! -Хотите ко мне? Что-то…не дает покоя. Странное чувство… -Устроим вечеринку! Все, кто придет, пишите свое имя. Листочек бумаги в маленьких девчачьих пальцах такой белый. Пахнет грозой. Я растерян. -Кагеяму не зовем. Ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха… Голова трещит от диких смешков. Они смеются надо…мной? Я опускаю голову, но смех продолжается. Что-то точно не так. Я чувствую, что что-то не так. -А с ним что? Мальчик для битья? -Наверное. Мне все равно. Все…равно… Класс холодный и страшный, а взгляд той девочки продирает внутренности насквозь будто когтями. Противно и мерзко, но что-то не так. На душе будто кошки скребутся, а за окном все темнеет и темнеет. Будет дождь? Все-таки надо было взять зонтик, вот я дурак. Странное чувство пропало. Это хорошо…Нерешительность
Я слышу, как первые капли падают на землю. Тут же — громкий шлепок, и щеку обжигает резкой, непривычной болью. Я чувствую, как она пульсирует в такт дождю, но не понимаю, что делать. Поднять руку и защитится от следующего удара? Плакать чтобы меньше болело? Свернутся в комочек, и никто не тронет? Я…я не знаю. -В смысле ты не знаешь? Ты зачем сюда пришел? Внутри все трепещет. Я не могу пошевельнутся, будто податливое тело вдруг превратилось в огромный булыжник, застывший бетон и сталь. Единственное, что я могу почувствовать — это медленно и ритмично пульсирующую щеку и резкие уколы в груди. Кажется, я должен был что-то вспомнить. -Дибил. Не смей садится. Воздух сгущается, и я не могу дышать. Мне противно от осознания действительности, к горлу уже подступают кислые комки. Я стараюсь дышать носом, но это ни капли не помогает и слюну приходится часто сглатывать. Что же мне делать? Стоять дальше? Выбежать из класса? Выпрыгнуть в окно, лишь бы избавится от гнетущего чувства? -Придурок. Вообще ничего не может. Щека не перестает пульсировать, и от этого делается все хуже. Размеренное биение крови не успокаивает меня, мне тошно. Глаза вдруг стали сухими и полными пыли, это очень больно. Неужели я не моргал все это время? -Хех. Она смотрит. Я не вижу ее, как не вижу никого из одноклассников, но чувствую ее присутствие каким-то животным инстинктом. Не пошевельнутся. Не выбраться. Я попал в паутину. Все это…кошмар… Вспомнить?..Обреченность
-В смысле тебе нечем нам заплатить? Не ври мне, за такое наказывают. Я в который раз стою под этим мостом. В волосах хозяйствует чужая рука, и я чувствую, как болит шея, которую изгибают и вертят вместе с головой. Я забыл, как дышать, ощущая мерзкий комок внизу живота, перекатывающийся, тяжелый и склизкий. Это не может быть правдой, так ведь? -Нет. Прошу вас. Не надо. Голос начинает дрожать. Нет, я не могу сейчас плакать. Я просто не могу быть еще слабее, чем я есть сейчас. -Домой хочешь? Хах. Сегодня красивый закат — яркий и солнечно-оранжевый. На мосту никого нет? Но я слышу твердые шаги. Возможно…если бы я только попросил…мне помогли бы? -А хрен тебе. Пересилив себя, поднимаю голову. Твердые шаги не прекращают своего темпа, мерно стуча по железному мосту. Это Рицу. Он мне поможет? Он ведь мой брат, он точно может мне помочь. — Ану-ка врежь ему. Закатный свет ложится на его идеальное лицо, осветляя его лучшие черты. Я смог уловить его взгляд на долю секунды, и в груди что-то шевельнулось, будто маленькая раненая птичка в теплых человеческих руках. И тут же — камнем упало вниз. -Не дергайся. Кажется, я не чувствую коленей. Как странно. Он отвернулся, будто меня не знает. Солнце все еще разливается по городу, но под мост оно не может заглянуть. Было бы хорошо, если бы он просто упал сейчас, обрушив всю свою тяжесть на меня. Может, тогда не было бы так тяжело. -Э, на что это ты там уставился? Я закрыл глаза. От головы до самых пят прошлась волна расслабления, будто ничего и не происходит. Рицу ведь не мог меня бросить, правда? Боль прошлась по всему телу, достигнув даже самых дальних его закутков. Что-то липкое с металлическим привкусом затекло в рот и смешалось со слюной. Я хочу выплюнуть эту гадкую смесь, но не могу открыть рот. Челюсть как-то странно ушла в сторону, и я случайно прикусил язык. Странно, но мне почти не больно. Просто…я больше не ощущаю себя живым.Безразличие
-Хочешь молочка? Вжав шею в тело, я иду по столовой с подносом. Жалкий йогурт и яблоко — вот все, на что мне хватило денег. Но услышав голос той новенькой, я рефлекторно сжался в нервный ком и опустил голову еще ниже. Может, если она не увидит реакции, то не сможет сделать из этого шутку и отстанет. Хотя на что я еще надеюсь? -Я знаю, что хочешь. Что-то холодное и липкое разливается на голову, капает на поднос и плечи. Белый — цвет смерти, так мне говорили, и они были правы. Я почти что мертвец, только сгнил внутри целой оболочки. -Что такое? Тебе не нравится молоко? Я снова застыл, покрывшись обилием трещин. Все, что происходит, похоже на сцену из дешевой манги, которую я недавно читал, сидя у себя в комнате, но это реальность. Я не плакал, когда главного героя унижали, так почему сейчас в глазах темнеет? -Или дело не в этом? Я должен что-то вспомнить. Кажется, эта навязчивая мысль преследует меня уже довольно долгое время. Приду домой и запишу ее в дневник, чтобы не забыть. -От тебя молоком воняет. Каждое слово — будто лед. В каждой букве я вижу острый осколок, готовый поранить меня в самое сердце. Но пусть они летят в меня — пока мне все равно, они не могут задеть и проникнуть глубже в душу. Я выстроил такую оборону, что больше никто не сможет пробраться сквозь каменную оболочку внутрь моей натуры. Черепахи — умные животные. -Ха ха ха ха ха ха ха… Они смеются? Пускай. Я огражу себя от мира, так что ничто не сможет меня обидеть. Вот только…почему я чувствую, что потерял что-то очень важное? -Уберите за собой. Время будто застыло. Поскорее бы прийти домой. Там тепло и уютно, и никто не трогает меня. Перед глазами — кровать и большое одеяло с котами, осколки лампы и бумажки от сладких батончиков. Где-то жужжит муха, но я уже не понимаю — дома, или в школе, под мостом, или на помойке. Все образы сливаются перед глазами в один единственный ночной кошмар, который красной нитью сшивает между собой это навязчивое жужжание маленького переносчика заразы. Щека резко зачесалась от легких движений маленьких лапок, бегающих по ней. Я все еще здесь, как жаль. Только бы…вспомнить…Гнев
Маленький белый котик трется о мою руку. Пушистая и мягкая шерсть приятно касается тыльной стороны ладони, наполняя меня безмятежностью. Приятно мурлычет, только жаль, что я не могу оставить его себе. -Держи. Подсовываю ему мисочку с молоком. Я потратил на нее все деньги с обеда, но мне ни капли не жаль. Он ведь такой милый, и есть ему нужнее, чем мне. Мне ведь уже все равно. -Что ты делаешь? Внутри все замирает. Это опять она. Нет, я не хочу. Только не сейчас. Я хотел пойти домой, как только покормлю этого малыша. А что будет с ним? -Тебя разве не учили не подкармливать бродячих животных? Ты его домой заберешь? Я вижу только хвост, мелькнувший в темной расщелине забора. Хорошо, что кот убежал, он умница — почувствовал опасность. Он намного лучше меня, который не может ни скрыться, ни уйти, ни притворится мертвым. -Н...нет… Тучи сгущаются в небе, лишая всякого источника света и тепла. Холодный ветер коснулся моего плеча, как призрак, и от этого стало не по себе. Скорее всего, будет гроза. -Вот незадача. Тогда и кота лучше усыпить. Тело дернулось в странной конвульсии. Я не хочу его усыплять, я хочу и дальше приходить сюда. Это животное — единственное мое развлечение в этом мире. Как можно быть таким жестоким и отбирать его у меня. -Я об этом позабочусь. С ней четыре каких-то бандита. За спиной забор, а впереди они, но это уже не имеет никакого значения. Есть лишь судьба маленького комочка счастья, дергающийся от нервов глаз, холодный ветер и страшно-серое небо, не предвещающее ничего хорошего. -Я…я заберу его. Голос дрожит, как и в тот раз. Я боюсь, но не за себя, а за котика. Зря я все-таки стал прикармливать его, но время уже не обратить вспять. У меня подрагивает указательный палец левой руки, но я не могу с ним ничего сделать. Мне очень страшно. -Не повышай голос на Осагири, урод! Удар пришелся под дых, и я падаю в грязную лужу. Почему они так жестоки со мной? Что я им сделал? -Хе, хе, хе. Продолжайте, парни. Я не понимаю. Почему ты так пытаешься меня задеть? Тебе нравится издеваться над людьми? Боль проходит по телу раскаленным железным прутом, молнией пронзает каждую клеточку, каждый нерв. Мне уже не страшно — это совсем другое. В сердце зарождается бушующее чувство, готовое вырваться наружу. Тебе нравится издеваться надо мной? Ненавижу. Как же я тебя ненавижу. Все больше и больше ненависти желчью вместе с кровью растекается внутри с каждым вдохом сквозь стиснутые зубы. Ненавижу — вот единственная мысль в моей голове. Ненавижу тебя за все, что ты сделала. Я хочу, чтобы ты заткнулась навсегда. Это становится невыносимым чувством в груди. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Что-то трескает внутри, и я уже ничего не вижу перед собой. Гнев вылился из меня в неведомую раньше силу, которая точно подарит мне свободу. -Что с тобой? Глаза застилает черная пелена, но боль исчезла. Где-то недалеко летают бетонные трубы, которые я поднял в воздух силой мысли. Я чувствую, будто могу изменить мир, будто мне все подвластно. Так вот, каково это — быть всесильным. Приятное чувство. Она боится. По глазам вижу, как она боится меня и моей силы. Будто на монстра смотрит — вот и хорошо. Я стану монстром для того, чтобы превратить ее в прах. Пускай для этого мне придется потерять человечность, пускай. Это уже не имеет значения — ведь я всесилен и очень зол на нее. Я точно смогу ее убить. И убью — от этого мне так смешно, что рот сам растягивается в кривой улыбке. Но что-то не так…???
-Здаров. Что? Я растерянно смотрю на зеленую летающую субстанцию, вылезшую из носа одного из ее приспешников. Я не понимаю, что происходит, но, глядя на это странное существо, оно кажется мне знакомым. -Говорящая…сопля? Это все очень, очень странно. Я только что пробудил скрытые силы, и еще гневаюсь на нее, чувствуя не до конца завершенное дело. Но это сбивает меня с толку, настораживает и одновременно вызывает какие-то странные шевеления внутри. Я его знаю? -Эй, ты помнишь меня? Ладно, это потом. Я точно не знаю, что это такое, но эта говорящая сопля смогла остановить меня от, возможно, худшего поступка в своей жизни. И все же, я порядком растерян. -Не понимаю, как ты мог повестись на все это. Повестись на что? Это ведь реальность, мир в котором я живу. Что происходит? Навязчивая мысль, которая уже давно не посещала меня, вновь вспыхивает ярким светом в глубине памяти. Вспомнить что-то важное, кажется, я должен был вспомнить что-то очень важное. То, ради чего я живу. О, телефон звонит — надо взять трубку. Как это странно, мысль будто вертится на кончике языка, готовая сорваться с него, но не может до конца выразится в словах. Как будто я забыл очень знакомое слово, и никак не могу его назвать. Я беру телефон. В нем раздается голос какого-то мужчины — я его не знаю, но эти слова вызывают внутри много разных чувств. Радость, привязанность, счастье, защищенность, уверенность — все это смешивается в едином потоке таких знакомых интонаций бархатного голоса. Я начинаю что-то вспоминать, картина проясняется передо мной. -О, Моб. Можешь поскорее приехать в офис? Намечается крупное дельце. Твой наставник сам не справится. Мне так хорошо от этих слов, будто я готов взорваться от переизбытка чувств. Точно… Наставник… Я вспомнил — тепло разливается от сердца до самых кончиков пальцев. Я должен вернутся к учителю Рейгену. Я ведь так и не признался, что…люблю.