Возьми меня с собой...

— Тэ, ну прости ты меня! — в который раз за последнюю неделю проскулил Сокджин, заискивающе заглядывая в лицо соседу по коммуналке, в которую с недавнего времени превратилась квартира ребят. Однако мужчину ответом не удостоили. Да что там ответом! На него даже не посмотрели! — Тэхён! Ну сколько можно?! Ты теперь до конца своих дней будешь ненавидеть меня? — Джин схватил парня за плечи и насильно развернул к себе лицом, но отшатнулся, поймав его гневный взгляд. — Ненавидеть будет директор Чон! И не тебя, а меня! — рыкнул Тэ. — Но самое обидное, что я вообще ни в чём не виноват! Да уж, первые слова, обращëнные к Сокджину, оказались немного не такими, каких он ожидал, но это уже кое-что. — Ну хочешь, я пойду завтра к нему и всё объясню? — Нет уж, спасибо, — бросил Тэхён. — Можешь сделать так, чтобы до конца практики он вообще обо мне не слышал? Тогда, возможно, я не буду бояться передвигаться на работе не по стеночке. Тэ не шутил, когда говорил, что боялся в последние дни спокойно даже ходить по коридорам офиса. Те пару раз, когда ему посчастливилось столкнуться с Чоном, стоили ему двух километров уничтоженных нервов и трёх седых волосков в тëмно-каштановой шевелюре, с которыми пришлось распрощаться, как с нежелательным напоминанием о том, что его с некоторых пор люто ненавидит один злой и нервный директор. Сокджин обречëнно вздохнул и оставил попытки помириться с Тэхёном до лучших времен. Ничего, завтра он попробует снова! Чимин явился ближе к полуночи, выжатый как лимон. После той неприятной беседы с Юнги в студии, парень будто сошёл с ума. Теперь он проводил в танцевальном зале ещё больше времени, изматывая себя до полуобморочного состояния. И всё для того, чтобы не оставалось сил даже думать о хмуром фотографе. И о том, чтобы не сорваться и не поехать к нему домой. Но с каждым днём эта задача становилась все более невыполнимой. Пака тянуло в тот чёртов лофт, где было жарко, развратно и так тягуче сладко, что Чимин чувствовал себя мухой, попавшей всеми лапками в карамель. Вроде и хочется выбраться, но наслаждаться этой сладостью хочется ещё сильнее. Атмосфера в квартире накалилась до того, что в воздухе пахло озоном и отчётливо слышались электрические разряды. Чимин приходил домой только переночевать: принимал душ и падал в постель, отрубаясь до утра, пока его не разбудит трель будильника. Тэхён активно игнорировал Сокджина, а последний виновато вжимал голову в плечи, а на работе делал всё, чтобы история с дракой поскорее забылась. Правда, с Намджуном он так и не помирился. Общался с бывшим исключительно по работе, отвечая при этом сухо и строго по делу, избегая общения вне офиса. Юна наблюдала за происходящим с опаской, ожидая очередного взрыва эмоций. И только Джексон усиленно трудился над разработкой стратегии, тесно контактируя с Юнги и рекламщиками Югёма и таскал идеи финдиректору. На его счету числилось уже пять предложений по общему дизайну для коллекции, начиная с упаковок для украшений и заканчивая баннерами. Мужчина настолько погрузился в сотворение волшебства, что не замечал взглядов, которые бросала в его сторону Джесси, её призывных улыбок и откровенных нарядов, в которые облачалась чертовка, дабы привлечь его внимание. Джексон проскальзывал мимо неё в царство фотографа и подолгу обсуждал с ним моделей, которые подошли бы к каждому из придуманных им дизайнов. Юнги же, в отличие от Джексона, вёл не настолько активную деятельность. Он словно впал в апатию, вяло реагируя на возбуждëнные речи дизайнера. К пятнице сотрудники «Сеул Дизайн Инк.» все как один подошли измотанными: кто переживаниями, кто трудовыми подвигами. С самого утра работа в офисе кипела, как в муравейнике. Люди шныряли из комнаты в комнату с макетами, фотографиями, расчётами и докладами, собирая информацию воедино и доставляя её Юне, которая сортировала всё, распечатывала в нужных количествах и раскладывала на столе в кабинете директора. Совещание назначили на два часа дня, и до его начала предстояло сделать многое. Намджун подгонял последние цифры, ещё раз проверял расчёты и даже обнаружил пару ошибок, не критичных, конечно, однако не особо приятных. — Сокджин, ты уже подготовил отчёты по агентствам? — нажав кнопку на селекторе, спросил мужчина. — Да, — последовал ответ. — Сейчас принесу. Нам откинулся на спинку кресла и слегка ослабил галстук. Сняв очки, он бросил их на стол и потëр лицо ладонями. Напряжение последних дней накопилось в теле заметной усталостью. Мужчина чувствовал, что ему срочно нужна передышка: возможность отвлечься и просто отоспаться. Вот только как это сделать, если стоило оказаться в постели, и его вновь одолевали грустные мысли о Сокджине? Он скучал. Господи, если бы кто только знал, как сильно он скучал по любимому мужчине! Особенно лёжа на огромной кровати и не ощущая тёплого тела рядом, не слыша голоса, не чувствуя запаха, от которого голова шла кругом. За последнюю неделю Намджун возненавидел ночи. Задремать удавалось лишь под утро, когда небо уже начинало светлеть, а усталость окончательно завладевала сознанием. Но даже тогда мысли о Джине не отпускали. — Здесь все расчёты по каждому агентству, — ровный, почти безразличный голос, вырвал Намджуна из полудрëмы, в которую тот успел провалиться, пока ждал ассистента. Нам просмотрел список и удивлëнно приподнял брови. — Не понял, — задумчиво протянул он, ещё раз перепроверяя названия модельных агентств. — А где «Sea Models»? — Нет и не будет, — сказал как отрезал помощник, усевшись на стул напротив Намджуна и закинув ногу на ногу. — И почему же, позволь спросить? — Потому что они зажрались, прости за выражение! Я знал, что ты спросишь и подготовился. — Джин подался вперёд и достал из папки, которую принёс с собой, прайс-лист. — Полюбуйся, какие цены они заломили. Нам пробежал взглядом по строкам. — Это и понятно, у них самые лучшие модели. — У них самые старые модели, — переиначил фразу Намджуна Джин. — Согласись, практически все предпенсионного возраста. — Но при этом самые знаменитые. — А я этого и не отрицаю, — пожав плечами, ответил мужчина. — Вот только к нам пришли не за тем, чтобы мы повторяли ошибки прежних рекламщиков. Посмотри на кампанию последней коллекции ювелиров. Да, там сплошь модели из «Sea», но только представь себе, какой раздутый бюджет у них был с такими-то ценами! — Мужчина ткнул пальцем в прайс. — К тому же ювелиры хотят поменять подход к рекламе в принципе. Они ориентируются на более молодую целевую аудиторию, а мы подсунем им те же лица, которые представляли их продукцию до этого. — И что же ты предлагаешь? Взять недоучек из «Тейл» или «Сарино»? — Ну почему же недоучек, — возразил Сокджин. — В том же «Тейл» есть довольно интересные лица. Я посоветовался с Джексоном и Юнги, они тоже считают, что модели «Sea» слишком переоценены. Кстати, Ван намекнул, что у него есть какая-то бомба, но не признаётся, что к чему. Обещал показать на совещании. Намджун взял в руки прайсы менее известных модельных агентств, случайно задев при этом ладонь Сокджина. Мужчина дëрнулся, будто его ударило током и убрал руку со стола. — Джин-и, может, хватит уже бегать от меня? — с мольбой в голосе проговорил Джун. — Я соскучился. Мне не достает тебя. — И ты готов заняться со мной сексом? — деловым тоном спросил Сокджин. — Готов! — выпалил директор, вскочил с места и, обогнув стол, оказался рядом с Джином. — Прямо сейчас? — не скрывая надежды, но всë ещё недоверчиво поинтересовался мужчина, поднявшись. — А как же совещание? — До него ещё полтора часа. Успеем, если поторопимся, — выдохнул в уже приоткрытые губы любовника Сокджин и впился в них поцелуем. Намджун застонал от нахлынувших эмоций. Как же ему не хватало этого вкуса — мятного и чуть сладковатого! Прикрыв глаза, Джун запустил пальцы в волосы Джина на затылке, прижимая любимого ещё ближе. Мужчина упивался изысканным лакомством, которого оказался лишён на долгие несколько дней, бесконечных и мучительных. Втягивал воздух через ноздри, впуская в себя такой знакомый запах, и не мог надышаться. Жался теснее в жадном желании вновь ощутить стройное тело как можно ближе, будто становясь продолжением его. Джин податливо льнул к любовнику, с трудом удерживаясь на дрожащих ногах. Его вело от желанной, но недоступной до этого момента близости. Колени подгибались, и мужчине пришлось вцепиться в широкие плечи партнёра, буквально повиснув на нём. А когда сильные руки обвили его талию и прижали ещё ближе, Сокджин издал тихий смешок, понимая, что победил. Три минуты — полёт нормальный! Пальцы Намджуна уже расправились с пуговицами на рубашке помощника, при этом оторвав всего одну, зато не повредив драгоценное тело, а теперь принялись за ремень на брюках. Застёжка на штанах тоже выдержала натиск жадных рук. Тёплые ладони пробрались под ткань боксеров и сжали упругие ягодицы, в то время как мозг продолжал отсчитывать секунды без последствий. Однако подспудно Намджун всё ещё ожидал катастрофы. Ну не могло, не могло его невезение исчезнуть бесследно! — Расслабься, — прошептал Сокджин, почувствовав страх любовника. — Всё хорошо. Лучше бы он молчал! По крайней мере, именно к такому выводу пришёл сам Джин спустя несколько мгновений. Намджун, услышав ободряющие слова любимого, воодушевился, подхватил его под бёдра и усадил на стол. Причём так основательно усадил, почти бросил, можно сказать, с размаху! Крик от боли, пронзившей мягкое место Сокджина, разнëсся по всему кабинету, да и за его пределами, наверняка, тоже. — Что?! — выдохнул Намджун, испуганно отпрянув от Джина, вскочившего на ноги и ухватившегося обеими руками за голую задницу. — Твою мать! — проскулил с несчастным видом Сокджин, уставившись на три канцелярские кнопки с разноцветными шляпками, вытащенные из ягодицы. И не маленькие такие кнопочки, а огромные, впившиеся в мягкую плоть на все свои десять миллиметров. Джин уже готов был расхохотаться от всей комичности ситуации, если бы не настоящий животный страх в глазах Намджуна. — Я сейчас, — выпалил мужчина и метнулся к шкафу за аптечкой, ставшей уже неизменным атрибутом кабинета финдиректора, а когда вернулся к столу, приказал Сокджину повернуться повреждëнной частью тела к нему. — Не выдумывай! Это просто кнопки! Однако Нам оставался непреклонен. Насильно развернул мужчину к лесу передом, к себе задом, и присел, с сожалением рассматривая три дырочки, образовавшиеся в результате очередного несчастного случая в сливочно-белом полупопии. — И не вздумай хоть слово сказать о проклятии! — угрожающе предупредил Сокджин, пока Намджун вытирал ярко-красные капли, выступившие на коже и заклеивал ранение пластырем. — О боже! Вы бы хоть на рабочем месте этим не занимались! — раздался раздражëнный вопль со стороны двери. Намджун и Сокджин развернулись с криком: — Это не то, что вы подумали! Однако стоявших на пороге Чонгука и Югёма уже трудно было переубедить. — Да что за балаган они устроили в офисе?! — возмущался директор, пока Югёма разбирал истерический хохот. Ещё бы, не каждый день выдается увидеть лицо друга в опасной близости от голой задницы другого своего друга. — Нет, ну ты видел? Видел? — всë ещё ворчал Чонгук, вышагивая уже по своему кабинету. — Надо срочно что-то с этим делать! Иначе скоро они в коридорах трахаться начнут! — Мы не трахались! — возразил Намджун, вбежав в кабинет Чона и услышав его последние слова. — Произошёл несчастный случай. — Хотелось бы узнать какой, — сквозь смех пробормотал Югём. Зато директор был иного мнения, поскольку вскрикнул: — Нет! Я не хочу этого знать! — Вы просто всё неправильно поняли! — поспешил оправдаться Намджун. — Джин случайно сел на кнопки. — Случайно сел? — рыкнул Чонгук, но его слова потонули в очередном взрыве хохота Югёма. — Я даже боюсь спрашивать, чем вы занимались перед тем, как он «случайно», — Чон сделал в воздухе движение пальцами, имитирующее кавычки, — сел на кнопки. Или ты подложил их ему на стул? — Нет, они были на столе, — не чувствуя подвоха, пробормотал Нам. — Видимо, стоит внести в список запрещённых вещей усаживание на рабочий стол, чтобы не разориться на выплатах страховки за несчастные случаи на работе, — прищурившись, проговорил Гук. — Слушай, Нам, что вообще у вас происходит? — немного успокоившись, поинтересовался Югём. — Бедного Джина скоро по частям надо будет собирать после вашего близкого общения. — Не надо будет! — выпалил Джун и пулей вылетел из кабинета. Сокджин как раз поправлял одежду, когда на пороге собственного кабинета появился угнетëнный последними событиями финдиректор. — Знаешь, ты прав. Нам действительно лучше расстаться. По крайней мере, так будет безопасней для тебя, — с обречëнным видом проговорил Джун. — Если хочешь, я помогу найти квартиру. И соберу твои вещи. — Что?! — от возмущения Сокджин едва не задохнулся. Его только что бросили. Бросили! Его! Но самое главное — он уже успел поверить в то, что Намджун выбросил из головы дурацкие мысли о проклятии. А на самом деле паршивец выбросил Сокджина. И из своей головы, и из своей жизни. — Да пошёл ты! — сквозь зубы процедил мужчина и быстрым шагом покинул кабинет, задев при этом Нама плечом. Совещание длилось уже целый час. Из-за дверей директорского кабинета доносились довольно громкие голоса людей, доказывавших что-то друг другу, пока во всех остальных помещениях сохранялась практически мёртвая тишина. Выдохшиеся сотрудники ловили «минутку спокойствия», пока начальство обсуждало плоды их размышлений. Тэхён не был исключением. И пусть последние дни он успешно изображал из себя тень, подготовка к совещанию по ювелирам задела и его. Ещё как задела! Бедный стажëр сбился с ног, распечатывая проекты, помогая Юне делить их на экземпляры и раскладывать по папкам. При этом прямые его обязанности никто не отнимал. Он всё так же обслуживал всю оргтехнику и кофейные аппараты, носился с корреспонденцией из кабинета в кабинет, служил прямым средством связи между тридцать первым и тридцать вторым этажами. И всё это делал, оглядываясь: а не стоит ли за его спиной директор в гавайской рубашке? И пусть Чонгук ни разу после того дня не надел эту чёртову рубашку, даже не вернул её Джесси (видимо, сжёг!), Тэхён уже не мог выбросить из головы тот образ — слишком прочно он въелся в кору головного мозга. Вцепился клешнями и являлся в страшных снах. Тэ тихонько пробирался в сторону кухни, чтобы в одиночестве насладиться нехитрым обедом, когда, проходя мимо директорского кабинета, услышал звон разбившегося стекла. Не раздумывая ни секунды, он влетел в приоткрытую дверь приëмной и растерянно уставился на стоявшего возле стола секретаря мальчика лет семи-восьми, испуганно озиравшегося по сторонам, и разлетевшуюся у его ног вазу. Ребёнок беспомощно глянул на Тэхёна в ответ и уже открыл рот, в попытках оправдаться, когда парень проговорил: — Ты в порядке? Не порезался? — Ким подошëл к мальчику как раз в тот момент, когда дверь кабинета распахнулась и из-за неё появился недовольный директор Чон. — Джейми! — выкрикнул он. — Я же просил ничего не трогать! — Простите, сэр, — почти шёпотом произнёс ребёнок, покорно опуская голову и утыкаясь виноватым взглядом в пол. Из глубины директорского кабинета всё ещё доносились голоса — сотрудники вели бурное обсуждение проекта, а потому никто и не заметил звука разбившейся вазы. Кроме самого Чона, как будто он только и ждал этого, стоя под дверью и прислушиваясь. — Вечно ты всё ломаешь! — рявкнул Чонгук. — Так хоть бы слушался, когда тебе говорят не трогать ничего, кроме своих игрушек! Тэхён смотрел на директора Чона и не мог поверить своим ушам и глазам. Тот кричал на ребёнка из-за какой-то копеечной вазы, вместо того чтобы убедиться, что с мальчиком всё хорошо, что тот не поранился и не испугался. Да кто он вообще, этот Чон Чонгук?! Робот бесчувственный, для которого идеальный порядок превыше всего остального? — Я просил тебя сидеть и ни к чему не прикасаться, — продолжал Чон, пока Тэ не прервал его гневную речь. — У Вас, директор-ним, в организме, видимо, какая-то установка: делать выводы, не имея на то основательных причин, — встав между ребёнком и Чонгуком, выпалил Тэхён, игнорируя призывы разума как минимум не хамить директору. — Чего? — недоумëнно переспросил шокированный услышанным Гук. Да что этот выскочка себе позволяет?! — Вы видели, как мальчик разбил вазу? — Чонгук помотал головой. — Но почему-то решили, что именно он сделал это. — Больше некому, — вроде уверенно начал директор, однако умолк, чувствуя подвох. — Неужели? — переспросил Тэхён, склонив голову на бок, а не дождавшись ответа, добавил: — Так и есть — Вам удобней обвинить ребёнка, чем разобраться в ситуации. Так же Вы поступили и со мной. — Чонгук беззвучно, как рыба, хлопал ртом, потому что сказать, по сути, было нечего. — Я разбил эту чёртову вазу, директор-ним. — Спокойно проговорил Тэхён, повернулся к мальчику и присел на корточки: — Хочешь горячего шоколада? — а когда ребёнок кивнул, отведя полный ужаса и вместе с тем удивления взгляд от Чонгука, поднялся и, взяв мальчика за руку, вывел его из приёмной. Шокированный поведением стажëра Чонгук ещё некоторое время постоял в дверях, пока его не окликнули. И только после этого вернулся в кабинет. — Ну давай, Джексон, показывай свою бомбу, мы все во внимании, — дождавшись, когда директор «Сеул Дизайн Инк.» займёт своё место во главе стола, проговорил Югём, и присутствующие повернулись к экрану, на котором проектор визуализировал материалы докладчиков. Юнги глянул на белый фон вместе со всеми, а когда на нём отобразилась фотография (та самая, на которой Пак игриво заглядывал под резинку надетых на него боксеров), едва не захлебнулся нахлынувшими воспоминаниями. Он вновь вернулся в тот день, когда Джесси организовала фальшивую фотосессию Чимину. И сейчас на экране Мин снова увидел того соблазнительного мальчишку, которым предстал Пак после перерыва. Джексон умело обработал изображение, сделал это даже лучше, чем смог бы сам Юнги: обесцветил, затенил левую сторону изображения, а правую вывел в максимально возможную яркость на грани пересветов. Он довёл кожу модели до идеала, но при этом она не выглядела пластиковой, а словно светилась изнутри и отливала блеском. — Что за порнуха? — со смешком выпалил один из рекламщиков Югёма, и Юнги с трудом сдержался, чтобы не стереть презрительную улыбочку с его лица. — Это не порнуха, а кадр из рекламы нижнего белья, — поправил особо эмоционального молодого человека Джексон. — Тогда что он делает тут? — недовольно выдохнул тот. — Мы, вроде, собрались украшения рекламировать, а не трусы. — Прошу меня простить за это небольшое лирическое отступление, — продолжил Джексон, игнорируя слова гиперактивного парня. — Но позвольте спросить у присутствующих здесь представительниц прекрасного пола, что они думают об этом снимке? Из прекрасного пола в кабинете находились Юна (по умолчанию), Джесси (правая, а временами и левая, рука ведущего фотографа) и сотрудница рекламного агентства Им Соëн (дама средних лет, просидевшая до этой минуты со скучающим выражением на лице, а теперь пялившаяся на фотографию Чимина с раскрытым ртом). — Девушки? — Джексон глянул сначала на Юну, однако не стал настаивать на её ответе, поскольку лицо последней и без повышенного внимания приобрело ярко-малиновый оттенок. Зато Джесси не стала дожидаться особого приглашения, проговорив со смешком: — Я бы тоже с удовольствием туда заглянула. — Не сомневаюсь, — поспешил оборвать её Джексон, зная, на что способна эта чертовка. — А Вы что скажете, госпожа Им? — мужчина обратился к женщине из рекламщиков. Она, конечно, выглядела поскромнее, нежели Джесси, зато когда заговорила, Джексон решил, что эти две — сестры-близняшки, разделённые в детстве: — Согласна с Джесси. Я бы тоже посмотрела. По кабинету пронеслись смешки, и дабы не допустить балагана, Ван поспешил продолжить эксперимент: — А если бы вы увидели два товара: один с этой фотографией, а другой — с такой, — на экране появился снимок из стандартной рекламной компании нижнего белья, где улыбка модели выглядела слишком наигранно, а его накаченное тело — ненатурально. — Какой бы вы купили? — Конечно, эти! — Джесси ткнула в фотографию Чимина. — Солидарна! — поддакнула рекламщица. — А Вы, Юна-щи? — всë же настоял на ответе помощницы Чонгука Джексон. — Я тоже, — скромно кивнула девушка, всë же искоса поглядывая на экран. — Я так и думал, — удовлетворëнно проговорил Ван. — И могу объяснить почему. — Да потому что он — ходячий секс! — воскликнула Джесси, не испытывая ни малейших зазрений совести ни перед Юнги, отношение которого к Чимину прекрасно знала, ни перед Паком, учитывая их довольно большую разницу в возрасте. Смотреть-то она вполне может на этого красавчика! — И это тоже, — вынужденно согласился Джексон, хотя внутри отвратительной змеëй копошилась ревность. — Но больше потому, что он выглядит естественно и не наигранно. — Да ладно, — фыркнул всё тот же неугомонный рекламщик. — Для хорошей модели изобразить такое — раз плюнуть. — А что вы скажете, если узнаете, что этот парень впервые оказался в студии перед объективом? — Ну да, смешно, — неверяще подключился уже сам Югём. — Это чистая правда. Для парня это была первая профессиональная съëмка. Я сам не поверил, пока не увидел начало фотосессии. Джексон продемонстрировал снимки, на которых пока ещё зажатый Чимин растерянно глядел в камеру. — Вы напоили его? — хохотнул Югём, за что получил укоризненный взгляд лисьих глаз. — Нет. Наш гениальный фотограф просто сумел найти подход к парню. А дальше всё сделали наивность и неумение играть на камеру. Мальчик просто проявил искренние эмоции, вот и весь секрет. — Ну ладно, это всё хорошо, — встрял вдруг выскочка-рекламщик. — Только вот не возьму в толк, к чему вообще вся эта демонстрация? — А я объясню, — сказал Джексон. — Я долго думал не только над дизайном, но и над общей атмосферой, поскольку для меня это вроде отправной точки. И пришёл к такому выводу: если мы хотим завоевать молодежь, то должны ориентироваться на их восприятие мира. — Это какое же, интересно узнать? — с вызовом поинтересовался молчавший до этой минуты Чонгук. — Искреннее, эмоциональное и откровенное. — Сексуальное, ты хотел сказать, — поправила его Джессика. — Да, сексуальное, если так понятней. — То есть ты хочешь предложить ювелирам-консерваторам рекламировать их золото с брюликами на обнажëнках? — выскочка не унимался. — Ну почему же сразу на обнажëнках, — спокойно возразил Джексон и включил следующий слайд, будто ожидал подобного вопроса. — Здесь он почти одет, зато искренности — хоть отбавляй. — На снимке Чимин был в рубашке, пусть и расстëгнутой, и джинсах, зато во взгляде его уже плясали веселые чëртики, почуявшие свободу, а указательный палец игриво поддевал тонкую золотую цепочку с подвеской. — Представьте, что этот парень рекламировал бы, к примеру, серьги, кольца, браслеты. — Мужчина щëлкнул пультом и к имеющемуся изображению Чимина добавилась фотография из прошлогодней рекламной кампании ювелиров. — А теперь посмотрите и скажите, что бы вы купили быстрее: вот этот кулон или кольцо, представленное Лиён? — Конечно, кулон, но только вместе с моделью! — без раздумий выпалила Джесси, чем вызвала взрыв смеха у присутствующих. — Вот именно! Уже не так важен рекламируемый товар, если вас покорила модель, которая его представляет. Именно потому мы с Мин Юнги и Сокджином после довольно долгих размышлений и дискуссий пришли к выводу, что стоит попробовать взять обычных парней и девушек для этой кампании вместо именитых моделей, для которых съëмки — вещь привычная и приевшаяся, для которых это просто работа. Они разучились испытывать настоящие чувства и искренне проявлять их. Они слишком искусственны. А обычные ребята и девочки «с улицы», или же начинающие модели, ещё не научились их скрывать. Все молчали, переваривая услышанное, пока вдруг Югём не ожил, бросив довольно громко: — Джексон, иди ко мне рекламщиком! Обещаю, что буду более щедр, чем этот скряга!