К полуночи сгорай со мной

      Лунный свет заглядывал в окна, но не освещал тёмные коридоры и залы притихшего дворца. В полночь луна стояла в зените, подсвечивая призрачным сиянием то, до чего могла добраться — крыши построек неподалёку, горные вершины за пределами Безночного Города, не забираясь, однако, в глубокие ущелья и не рассеивая темноту пустых дорог там, где её не касался свет вечных огней. На всё это не было времени смотреть, сколь бы красиво ни было зрелище ночи, светлой, как день.       К таким ночам за время жизни в Безночном Городе Вэнь Чжулю привык, и это перестало казаться ему таким уж необычным. Его просто больше не удивляло это, ведь он знал, как поддерживается ночами пламя всех факелов и жаровен духовными силами сотен людей. Это захватывало дух поначалу, когда всё в новом месте ещё было ново и непривычно, стоило ему лишь подумать, какого труда стоило всю ночь держать стражу, не позволяя пламени погаснуть. Только попробовав самостоятельно, Вэнь Чжулю убедился, что никакого чуда в том нет.       Он спешил к покоям главы Ордена. Его весьма удивило то, что он хочет его видеть в столь поздний час в своих личных комнатах, когда слуга сообщил ему об этом. Вэнь Чжулю не смел заставлять его ждать. Ему, конечно, было любопытно узнать, какое поручение нашлось для него среди ночи, к тому же, поручение весьма важное и срочное — иначе Вэнь Жохань не требовал бы, чтобы он пришёл незамедлительно туда, где он никого бы не хотел видеть.       Остановившись у двери, ведущей к его личным покоям, он замер ненадолго в нерешительности, а потом постучал. Дверь открылась сама собой, отчего Вэнь Чжулю сперва растерялся, а после зашёл. Его встретила полутьма и мгновенно окутавший его сладкий запах каких-то благовоний, от которого голова сперва закружилась — это было слегка непривычно. Везде, где только можно было себе вообразить, горели свечи — их было так много, что перед глазами всё расплывалось от этих ярких огоньков, мерцающих в кромешной тьме.       Глава Ордена ждал его, отвернувшись к полуприкрытому окну и сложив руки за спиной. Он казался совершенно невозмутимым — сейчас, в этой обстановке, от него не исходило прежней угрозы. Вэнь Жохань был спокоен. Вэнь Чжулю раньше часто сопровождал его на всех приёмах и ночных охотах как его личный телохранитель, и много времени проводил с ним, потому успел до мелочей запомнить его привычки и научиться распознавать его настроение даже когда он не смотрел на него, когда ничем не выдавал его. Сейчас, он был уверен, глава Ордена лишь слегка раздражён.       — Долго, — бросил он лишь одно слово, не оборачиваясь — жёстко и холодно. Вэнь Чжулю виновато склонил голову, признавая, что в самом деле задержался и заставил его ждать. Просить прощения не стал — Вэнь Жохань этого не любил, и его это могло расстроить лишь сильнее, чего Сжигающий Ядра бы точно не хотел. Потому он молчал, ожидая, когда глава Ордена озвучит очередное поручение для него. Он знал: ждать, может быть, придётся долго.       Всё то время, что они оба пребывали в молчании, а Вэнь Жохань задумчиво смотрел на пейзаж за окном, размышляя, кажется, о чём-то одному ему понятном, Вэнь Чжулю то растерянно разглядывал убранство его спальни, куда он его позвал, то смотрел на него самого. И недоумевал, что в самом деле происходит — ему было непонятно, для чего использовать столь навязчивые благовония, от которых ему становилось не по себе, для чего зажигать столько свеч, которые совсем не освещают комнату, и почему глава Ордена встречает его в одних только лёгких ночных одеждах, совершенно не заботясь о том, как это выглядит. Ещё влажные никак не собранные волосы спадали ему за спину — должно быть, он только недавно из купальни. Подобные мысли озадачивали ещё сильнее. Объяснения тому у Вэнь Чжулю не находилось — ему казалось до неприличия странным поведение Вэнь Жоханя, и его мотивов он не понимал.       Плотно закрыв ставни лёгким движением и окончательно скрывая тем самым вид на горящий сотнями огней Безночный Город, глава Ордена повернулся наконец к Вэнь Чжулю. Успев лишь едва уловить мягкую улыбку на его лице, он склонился в почтении, не поднимая голову, пока ему не позволят. Небрежным жестом Вэнь Жохань разрешил ему выпрямиться. Он не любил лишних слов, предпочитая, чтобы его понимали и без того; непонятливые надолго не задерживались. Сам по натуре своей неразговорчивый Вэнь Чжулю тем ему и приглянулся, что умел вовремя смолчать, а главное — всегда знал о его намерениях до того, как он озвучит их. Такая проницательность слегка пугала, но в ещё большей степени была удобна и приятна.       Вэнь Чжулю совсем растерялся, мгновенно опустив глаза в пол и не смея смотреть, когда глава Ордена вдруг сбросил с себя одежды, оставаясь совершенно обнажённым — молча, только с тихим шорохом оказалась ткань на полу. Такого от него он совершенно не мог ожидать. Ему не удавалось скрыть своего стеснения из-за того, а взгляд то и дело возвращался к чужому идеальному телу. Вэнь Жохань был так красив, что не смотреть было бы грешно, однако Сжигающий Ядра чувствовал себя здесь неуместно, думая, что это зрелище явно не предназначено для его глаз. Глава Ордена продолжал стоять так же. Он оставался спокоен, и его, казалось, совсем не смущало то, что его подчинённый во все глаза рассматривает его во всём его великолепии.       — Нравится? — спросил он, чувствуя настойчивый взгляд на своём теле. Улыбка на его губах имела оттенок лёгкой насмешки. Он был уверен в том, что говорит. — Будет твоим, если захочешь.       Головокружение захватывало его уже даже не из-за настойчивого сладкого запаха, очевидно, выбранного неспроста — то, что говорил глава Ордена, никак не укладывалось в голове. Вэнь Чжулю казалось, что это какой-то непонятный сон, и он вот-вот с облегчением проснётся. Однако этот сон всё не заканчивался. Происходящее было реально. Сжигающий Ядра чувствовал, как от необъяснимого стыда подступает жар, как горят щёки, и не мог справиться с этим, понимая, что выдаёт себя сполна — по тому, как Вэнь Жохань смотрел на него и как улыбался.       — Этот слуга не понимает, — неуверенно сказал Вэнь Чжулю, нарушая тишину. Где-то метнулся свет свечей — глава Ордена подошёл к нему и положил легко руку ему на плечо, а после крепко сжал. Так, что Сжигающий Ядра едва выносил это, но молчал и не подавал вида. Он чувствовал — глава Ордена недоволен ответом, он ожидал иного.       — Ты не умеешь врать, — ответил ему на то Вэнь Жохань. Происходящее заставляло испытывать невероятный стыд; Вэнь Чжулю становилось всё труднее находиться с ним рядом. Даже воздух становился тяжёлым и давил на него невидимой тяжестью. Ведь глава Ордена был отчасти прав — он в самом деле понимал изначально, на что он старательно намекает ему, но предпочитал делать вид, что не понимает — слишком совестно было думать об этом.       — Чего желает господин? — спросил он, взглянув на мгновение Вэнь Жоханю в глаза. Тот посмеялся вначале, успев уловить волнение в этом взгляде, а после ответил — серьёзно и уверенно, не без тени насмешки, по-кошачьи склонив голову набок:       — Тебя.       Ответ был вполне ожидаем. Однако Вэнь Чжулю всё равно не знал, что ему делать. Что-то подсказывало ему, что глава Ордена решил всё за него задолго до того, как приказать ему прийти, потому противиться сейчас его воле было бы бессмысленно. А ещё в нём просыпалась странная мысль о том, что упускать подобную возможность было бы самым глупым решением в его жизни. Он был уверен, что Вэнь Жохань далеко не каждому из своих приближённых доверяет настолько, и далеко не каждого приглашает в свои личные комнаты. Вэнь Чжулю казалось, что это и вовсе был совершенно исключительный случай, и кроме него глава Ордена никого к себе не подпускал. Ему хотелось быть в этом уверенным.       Происходило всё необъяснимо быстро, как в необъятном тумане, как будто во сне: Вэнь Чжулю чувствовал крепкую хватку на обоих своих запястьях, когда Вэнь Жохань схватил его за руки и повёл за собой прочь от окна к постели, застеленной красным шёлком, тёмным в полумраке комнаты, освещённой лишь множеством свечей; улыбка главы Ордена очаровывала с каждым мигом всё сильнее, а во взгляде его было что-то такое, отчего напрочь растворялись любые мысли, твердящие о необходимости сохранять самообладание. Сжигающий Ядра не выдерживал, сам не понимал, как удалось этому человеку так сильно увлечь его, но остановиться он уже не мог. Спокойно позволил усадить себя на постель, а потом растерянно, словно в бреду, наблюдал, как Вэнь Жохань забирается к нему на колени, удобно устраиваясь у него на бёдрах, и как сжимает настойчиво его плечо, когда склоняет голову для поцелуя. Он этого на самом деле не любил, однако для Вэнь Чжулю решил сделать исключение, видя, насколько сильно его впечатляет происходящее.       И Сжигающий Ядра ответил на этот поцелуй, сомкнув крепкие объятия на талии главы Ордена, который будто бы именно на то и напрашивался всем своим видом и поведением. Это был вид откровенно развратный; во взгляде его, перед тем, как он довольно прикрыл глаза, Вэнь Чжулю мельком заметил лишь похоть. И поймал себя на мысли, что таким Вэнь Жохань ему нравится. Нравится, когда вот так обхватывает его за шею, будто бы невзначай развязывает ленту, которой собраны сзади волосы, когда льнёт к нему игриво, не стыдясь совершенно того, что перед слугой он предстаёт во всей своей обнажённой прелести, когда оставляет горячие поцелуи на его коже, стягивая с него одежды беззастенчиво и смеясь всякий раз, когда он вздрагивает от случайных прикосновений холодных пальцев. Вэнь Жохань нравился ему, когда с интересом впивался горящим вожделением взглядом в каждый участок его тела, когда водил пальцами вдоль каждого из его старых шрамов, изучая с ненаигранным любопытством, когда ладони его скользили по груди, когда бессовестно пробегались его пальцы по рёбрам и когда вдруг обхватывал он рукой его уже напряжённый член. Резкий выдох сорвался с губ Вэнь Чжулю, на что глава Ордена ответил опасной ухмылкой, не переставая дразнить его, намеренно издеваясь. Он, казалось, ожидал чего-нибудь от подчинённого — ожидал нетерпеливо, с неприкрытым желанием.       У Вэнь Чжулю заканчивалось терпение. Именно этого Вэнь Жохань добивался. Вероятно, потому он протягивал ему теперь изящный флакон из дорогого стекла — чуял, что ещё немного — и подчинённый не сможет более себя контролировать. А он хотел этого больше всего. Хотел, чтобы Вэнь Чжулю показал ему, на что способен, хотел наконец почувствовать его ближе, ощутить на себе всю его силу, потеряться в забытьи в тисках его сильных объятий. Сжигающий Ядра принял то, что он давал ему, заведомо зная, что глава Ордена, вероятно, всё продумал задолго до того, как позвать его к себе. И, не дожидаясь приказа, уложил его на кроваво-красные простыни, нависнув над ним. Вэнь Жохань с трудом дышал от захватывающей его жажды этой близости, шёлк приятно холодил разгорячённое тело, требующее более откровенных ласк; Вэнь Чжулю любовался им и не мог отвести глаз от чужого безупречного тела. Не мог натешиться мыслью, что оно будет принадлежать ему. Тени плясали на красивом лице, изображающем сейчас нестерпимое желание в своей самой невероятной улыбке.       Прикасаться к чужой мягкой коже было приятно. Вэнь Чжулю гладил тело своего господина, исследуя каждый изгиб и невольно поражаясь всякий раз тому, насколько хорошо он сложен и насколько красив, заставляя его судорожно выдыхать всякий раз, когда касался чувствительных мест. Ненавязчиво развёл его бёдра, поглаживая по внутренней стороне. Вэнь Жохань был удивительно покорен: подчинялся любому его действию, прикусив невольно кончики пальцев, чтобы молчать. Видя этот жест, Вэнь Чжулю взял его за руку и прижал за запястье к шёлковым простыням.       Глава Ордена освободился и требовательно устроил его ладонь у себя на бедре, молча приказывая ему продолжать — одним лишь коротким чувственным взглядом. А потом откинул голову назад и, когда ладонь Вэнь Чжулю, мокрая от столь сильно, назойливо пахнущего чем-то сладким масла, вновь скользнула по бедру — дальше, до входа в тело, заскулил так, что остатки терпения разбились вдребезги. Он просил большего, нетерпеливо ёрзая на месте и нарочно соприкасаясь с подчинённым, дразня его и провоцируя. Вэнь Чжулю обвёл несколько раз пальцами кольцо входа, слегка надавливая, а другой рукой удерживал Вэнь Жоханя за бедро, не позволяя ему невольно свести колени. Тот дрожал в его руках, и Сжигающий Ядра, впервые в жизни ощутивший такую власть, испытал непонятное удовольствие, которое гордостью сжало что-то за грудной клеткой.       Видя, как глава Ордена расслабленно прикрыл глаза, чуть сжав пальцы на шёлковых простынях, Вэнь Чжулю решил продолжать. Несмотря на то, что тот не выглядел испуганным тем, что его ожидает, и, казалось, вовсе не волновался, он вначале был с ним предельно осторожен, опасаясь, что может причинить ему боль. Почувствовал, как дрогнул он сперва, когда ввёл в него сразу два пальца. Вэнь Жохань быстро вернул себе самообладание и избавился от предательской дрожи, крепче впившись в ткань, как будто это могло помочь ему не ощущать одновременно так много всего. Вэнь Чжулю видел, насколько тяжело ему даётся сохранять лицо, и отчего-то среди прочих его чувств зарождалось неясное злорадное удовлетворение. Он настойчивее давил на легко поддающиеся его ласке тесные стенки, и глава Ордена неизменно вздрагивал, напряжённо кусая губы.       Не удержавшись от соблазна, Вэнь Чжулю склонился и оставил поцелуй на внутренней части бедра; а затем слегка прихватил нежную бледную кожу зубами, отчего на ней быстро вспыхнул хорошо различимый красный след; Вэнь Жохань удивлённо-недовольно выдохнул, с трудом сдерживая мучительный стон. Он не хотел сдаваться так быстро. Сжигающий Ядра хотел заставить его сдаться. Мучить его, томить его ожиданием, зная, что с каждым более откровенным его действием выдерживать это всё труднее, нравилось ему, и он не отказывал себе в этом удовольствии. Вэнь Жохань готов был умолять его о большем. И он умолял.       — Прекрати… — с трудом прошипел он, крепко зажмурившись, а после всё же сорвался на стон, когда пальцы подчинённого остановились у той точки, от прикосновений к которой всё тело прошивало неконтролируемой дрожью и возбуждение захлёстывало с головой, становясь совершенно невыносимым. — Возьми уже… Вэнь Чжулю, это приказ…       — Слушаюсь, — в этом согласии была ирония, которая осталась незамеченной; иначе Вэнь Жохань явно не одобрил бы подобного отношения к себе. Но он не различал больше тонких оттенков, разграничивающих превосходство и почтение, и желал лишь того, чтобы его жажда более сильных ощущений поскорее была утолена. Это был тот приказ, которого Вэнь Чжулю точно не смел ослушаться.       Удерживая главу Ордена под бёдра и давая себе возможность прикасаться к нему так, как только хочется, он устроился у него между ног, пристально глядя на него, запоминая каждую черту, каждую тень эмоций на его лице; запоминая, каков он в неуправляемой страсти. Гладил чувствительную кожу под коленями, разводя их шире в стороны, снова припадал к коже губами, целуя ласково, так, как того заслуживали лишь небожители. А потом, полностью очарованный его видом, склонился над ним и поцеловал в губы — сперва почти целомудренно, будто не настаивая на большем, после — увереннее, наглее, целуя глубоко и долго. Мучительно долго — Вэнь Жохань не выдерживал ожидания, чувствуя чужое крепкое возбуждение у своей промежности. Но поцелуя не прерывал, только недовольно мыча и ёрзая на шёлковых простынях и требуя большего.       — Давай же… — попросил он вконец, прошептал в чужие ещё влажные губы, прикрыв глаза. И несдержанно беззастенчиво застонал, резко прогнувшись в пояснице и вцепившись в чужие плечи до боли пальцами, чувствуя вначале такое неприятное настойчивое давление, когда подчинённый начал входить в его тело — несмело, боясь навредить ему. Вэнь Чжулю покрывал поцелуями его шею и плечи, то ласково касаясь губами кожи, то чуть кусая и оставляя заметные следы, отчего глава Ордена каждый раз вздрагивал, на что отвечал недовольным стоном, но всё равно подставлял шею для того, чтобы почувствовать это снова. От ощущения крепкой хватки на бёдрах — настолько крепкой, что это было почти больно, — и его члена в себе голова кружилась сильнее — и не только из-за одурманивающих благовоний.       Он выглядел столь пошло, столь желанно — растрёпанный и с пылающими щеками, что Вэнь Чжулю не мог себя сдерживать. Чужой голос, который желание изменило почти до неузнаваемости, ласкал слух, когда Вэнь Жохань снова и снова срывался на стон, позабыв о гордости. Он шёпотом умолял подчинённого о большем — просил не щадить его, просил быть с ним безжалостным. Сжигающий Ядра и не думал дарить ему пощаду. Раз уж глава Ордена даровал ему такую возможность — он обязан был ею воспользоваться. И он вжимал это красивое тело, дрожащее под ним, в постель, сдерживал чужие руки, целовал бледную манящую шею. Брал то, что ему отдали. Входил в его тело, заставляя вздрагивать, заставляя просить не останавливаться. Вэнь Чжулю видел, насколько сильно происходящее Вэнь Жоханю нравится — тот получал удовольствие, не думая больше ни о чём постороннем.       Вэнь Чжулю он нравился. Особенно — таким. Глава Ордена совсем не походил на прежнего себя, когда через стон повторял имя слуги. Он так сладко-развратно звал его одними губами, дразня уже ненамеренно, уставшим голосом. Каждый его стон был приятен. Вэнь Жохань был невероятен. Во всём. Даже когда его слуга имел его на смятых простынях его же постели, всем телом навалившись на него и прижавшись к нему. Беспощадно. Чужие пальцы больно удерживали его за бёдра, все ласки его были достаточно грубы. Вэнь Чжулю не видел и не чувствовал возражения, потому даже не думал пощадить его. Настойчиво оставлял следы на его теле, чтобы как можно дольше помнил глава Ордена об этой ночи. Тот ногтями впивался ему в плечи до глубоких ран, но это не имело значения. Боль только сильнее распаляла. Несмотря на усталость, несмотря на то, что дышать становилось всё труднее, а влажные волосы липли к мокрым от пота щекам, Вэнь Чжулю хотел его только ещё сильнее. Хотел до рассвета обладать им, не отпуская, не давая ему даже отдохнуть. Все эти — ужасные — мысли в его голове порождались одной только чистой похотью — когда Сжигающий Ядра разглядывал покрытое синяками от пальцев и следами укусов тело господина, дрожащего в изнеможении.       — Чжулю… Вэнь Чжулю, пощади… — попросил он шёпотом, с трудом пытаясь вдохнуть, жмурясь от каждого его движения, когда ощущал, как словно по нитям растекается разрядами удовольствие по телу, которое всё наталкивалось на какой-то невидимый порог, что не позволял ощутить его в полной мере, до головокружения, почти до потери сознания.       Окровавленные пальцы соскользнули с его плеча, окрашивая кожу кровью. Вэнь Чжулю почти не чувствовал боли, хоть плечи и пекло нещадно из-за того, как крепко глава Ордена вцеплялся в его кожу. Он настолько поглощён был собственными ощущениями, из-за которых он сгорал от жара, что боль притуплялась, полностью поглощаясь удовольствием. Вэнь Жохань же этого больше не выносил, желая закончить с этим, но ему того не позволяли. Вэнь Чжулю, поняв, что он хочет себе помочь, потянувшись рукой книзу, удержал его за запястье.       — Я запрещаю вам это делать, — шёпотом сказал он с трудом, целуя господина в шею. Тот недовольно дёрнул рукой и застонал от весьма болезненного удара по бедру. Подчинённый достаточно сильно ударил его, так, что след от ладони остался на бледной коже. Вэнь Чжулю огладил это место, отчего глава Ордена зашипел сквозь зубы, а после нанёс удар чуть дальше. Тот дёрнулся и заскулил, пытаясь уйти от этого грубого действия, что ему не удалось. Он ощущал себя совершенно безумно. Не узнавал самого себя. И не хотел помнить себя прежнего.       Кожу обжигал каждый новый удар. Вэнь Жохань наслаждался этим, хоть это и было достаточно неприятно. Вэнь Чжулю был с ним грубым, и впервые в жизни ему пришлось подчиниться чужой воле. Боль от весьма сильных ударов по бёдрам слишком контрастировала с тем, что ещё он ощущал. Голова кружилась и казалась ужасно тяжёлой. Кожу на бёдрах пекло, и она заметно покраснела. Вэнь Чжулю не щадил. А развязка была всё ближе. Глава Ордена дрожал, чувствуя, как липнут волосы к мокрым от пота лбу и щекам, и пытался убрать их, хоть пальцы и не слушались его.       Подчинённый наконец отпустил его.       Едва только Вэнь Жохань обхватил член ладонью, прикусив губу, чтобы суметь смолчать, — подчинённый поцеловал его и накрыл его руку своей, помогая ему. Он сам едва сдерживался, однако не стыдился того, что чувствовал. С господином даже он стал совершенно иным человеком. Прежде ему совестно было бы даже думать о подобном; теперь же он почти бесстрастно имел главу Ордена, не испытывая стыда и любуясь его развратным видом. Они наслаждались друг другом, испытывая столько всего, что терпеть это было бы невозможно. Вэнь Жохань стонал в поцелуй — этот приятный томный долгий поцелуй Вэнь Чжулю дарил ему контрастно тому, что делал, слишком нежно. И сдавило вдруг невыносимо низ живота, а всё тело свело, когда господин выгнулся в его тесных объятиях, до боли вжавшись острыми коленями ему в бока, и с мучительным долгим стоном излился — следом за Вэнь Чжулю. Нескоро это состояние отпустило его, позволив расслабиться и безвольно откинуться на подушки.       Оба тяжело дышали, пытаясь восстановить дыхание. Красиво выступающие рёбра слишком быстро вздымались; Вэнь Чжулю не удержался и провёл пальцами вдоль их края над животом, заставив господина резко вздрогнуть как от разряда. Отпустил его, недовольно посмотрев на следы от пальцев, начинавшие наливаться синевой, у него на бёдрах. Он был доволен случившимся, однако теперь, когда рассудок возвращался к нему, он осознавал, к чему Вэнь Жохань сумел подтолкнуть его. А тот улыбался довольно и лежал, раскинув руки и прикрыв глаза. Он ужасно устал, а ниже пояса болело всё, что только могло; каждое движение вызывало новую боль, немного утихшее жжение в местах, куда немилосердно касалась рука Вэнь Чжулю, снова вспыхивало, когда он пытался пошевелиться. Но ему нравилось это.       — Понравилось? — ехидно спросил глава Ордена, приоткрыв устало глаза и с лёгкой насмешкой взглянув на подчинённого. Стыдом окрашивались щёки от этого взгляда. Они оба разглядывали друг друга. Вэнь Чжулю — следы, оставленные им на теле господина; Вэнь Жохань — застывшую кровь на его плечах — он слишком сильно вцеплялся в него ногтями.       — Разве мне могло бы не понравиться?.. — слегка нервно ответил ему Вэнь Чжулю. Он боялся ответить не так, как хотел глава Ордена. Тот улыбнулся снова и тихо сказал:       — Будет твоим впредь навсегда, если сможешь не вести себя так, будто я прямо сейчас придушу тебя. Меня это бесит.       Вэнь Чжулю попытался расслабиться. И даже неловко улыбнулся. Ему было совестно за то, что он расстраивал господина. Тот слабо взялся за его запястье и потянул к себе. Подчинённый вынужден был лечь рядом, перехватив его руку и сжав пальцы в замок вместе с его пальцами. Вэнь Жохань наконец смог лечь удобнее, сведя колени. Устроить игриво голову на чужую грудь и настойчиво касаться чужого тела.       — Из-за тебя, бесстыдника, у меня теперь всё болит, а завтра я не смогу встать, — жаловался он, водя пальцами по груди подчинённого. — Но я хочу ещё.