Я вижу все

— Я правда не понимаю как можно быть таким ничтожным.— На себя то б***ь посмотри, взорвал сам себя! — Это было совершенное исскуство. Я был разорван на тыщи мелких кусков. — И х**ь толку с этого ты всё равно сдох. Разговор Хидана и Дейдары. *** Боль. Белла проснулась от ужасной боли в голове и нет , это не было из вчерашнего открытия в виде четы вампиров и во все не из-за бьякугана, который она буквально держала двадцать минут, все это уходило на задний план в отличие от неизбежного воспоминаний предыдущей хозяйки тела. Последствия. Все что ты приобретаешь за даром, всегда есть последствия, этот случай и не обошел и Хинату. Представьте, что вы идете на операцию по пересадки органа у человека, вот только вы даже не студент медицинского, а просто какой ни будь пекарь, но у вас есть справочник, буквально над вами будет стоять врач, который будет дергать ваши руки за ниточки, как марионетку. Вы сможете провести успешно операцию, и спасете жизнь человеку. вот только двенадцатичасовая «пытка» абсолютно неподготовленного, да что уж там говорить НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАННОГО человека скажется на его ментальном здоровье после увиденного. Так было и у Хинаты. Да, бесспорно, она могла спокойно ориентироваться в бытовой технике, в разговоре с родными, в школьной программе, да и вообще во всем мире, вот только все это было не ее. У каждого человека от прочтения то или иной книге, всегда складывается разное мнение, кто-то выделяет для себя антагониста, кто-то влюбляется в главного героя, а для кого то, это убожество, которое лучше сжечь, так и у Хинаты с Беллой, Они две разные личности, если у Беллы от прочтения произведения «Гордость и предубеждения» просто слюнки текли по мистеру Дарси, то вот у Хинаты наоборот, для нее такой мрачный мужчина оказался не по вкусу, она больше выделила для себя простачка миллионера мистера Бингли, он даже по типажу парней для нее больше подходил, заботливый и с огромным сердцем, похож на солнышко , хоть это может отблеск от его золото в кошельке, но не суть. Вот из-за разного восприятия мира, выделение для себя чего-то важного и абсолютно безразличное для предыдущей хозяйки, сказывалось для Хинаты не какой то там мигренью, а настоящий агонией. По описанию подойдет, словно в твой череп проникли руки и начали тереть мозг, при этом создавался обязательно противный звук в виде моющего зеркало тряпкой. Ужасно Так было и это утро, Хината уже научилась как-то с этим справляться, раз таблетки не помогали, надо просто лежать и стараться абсолютно не о чем не думать. Удивительно, но работает. Встав с кровати после получасового «лечения» Белла пошла принимать утренние процедуры, и сразу спустилась на пробежку двенадцать километром стабильно вот уже как два года. Бегала она в основном по району , в лес старалась не забегать, но и уделить пару минут хождению по дереву она не могла. Выпускать чакру из ног, чтобы стоять на любой поверхности было для шиноби основа, которая обучается во времена Генина, в случае с Хинатой, все куда хуже. Она не чувствовала чакру, но знала, что она есть, и даже могла ее выпустить силой мысли, но никак не из-за манипуляций внутри, это все и усугубляло, делаю из нее недокуноичи. Поэтому, стоять на дереве или подниматься по ней могла не больше восьми секунд. Ну хоть что-то. После классической тренировки с утра, Белла пошла домой, чтобы принять контрастный душ и приготовить завтрак отцу. Параллельно заучивая некоторые строчки из сонетов Шекспира, все-таки вчерашний план надо провести безукоризненно. Стоя под холодным душем смывая с себя всю грязь утра от спорта, Хината долго выбирала, какое ей нанести масло для тела. Лавандовое или же Розовое дерево? Остановилась на первом, то ли сам запах, то ли цвет растения казались для нее таким родным. Тело приятно благоухало, уж что -что, а вот в выборе парфюма бывшая химе разбиралась, как и в тканях. Кстати, о тканях, за два года жизни, Хината ни разу не взялась за любое ей дело всей жизни- рукоделие. То ли погода в Аризоне, то ли само привыкание к этому миру помешало бывшей химе взять спицы или крючок в руки и начать вязать. Сейчас же живя в Форксе, Хинате захотелось связать себе шарф и свитер, можно и носки для Чарли. Решено, надо купить шерсть и наконец взяться за дело, заодно и деньги сэкономит и папу порадует. Захотелось так увидеть его улыбку. Покопавшись с прической и решив оставить распущенными волосы, Белла надела на себя колготки, потом утепленные шорты из драпа, сверху же она накинула широкий свитер сиреневого цвета ниже бедер, завершал образ черные сшитые на заказ ботфорты, с удобной резиновой подошвой для передвижения, что-то похожее носят шиноби. Одевшись, Белла пошла готовить Чарли еду, классический омлет с помидорами, и кофе без кофеина, себе же рисовую кашу залитою медом, и черный чай без сахара. Расправившись с завтраком, по привычке наложила обед отцу, незамысловатое бенто (овощной салат, рис, и мясо в соусе). -Доброе утро Белз, как спалось на новом месте? -весьма энергично вошел на кухню Чарли, параллельно поправляя рубашку — Доброе, хорошо -мягко улыбнувшись в ответ- я тебе приготовила обед на работу, не забудь взять. — О… спасибо, — слегка покраснел, папа спросил — как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Может все-таки отлежишься дома, я просто за тебя переживаю после вчерашнего. — Папа, все нормально, я же сказала, что переутомилась, да и как-то неудобно первый день в школе пропускать, ты же из-за меня вон как впрягался, когда я собиралась переехать к тебе, так что не переживай — Эээ… ну ладно. — буквально проглотив завтрак, поблагодарив за еду, Чарли немного потушись поцеловал все-таки в макушку и убежал на работу. Хината помыв посуду, собрав последние вещи, которые пригодились бы ей в школе накинула на себя теплую куртку и перчатки, села за руль и завела своего «зверя». *** В средней школе Форксе было триста пятьдесят семь, а с Хинатой триста пятьдесят восемь учащихся. В Финиксе только на ее параллели училось больше! Местные жители мобильностью не отличаются, так что одноклассники знают друг о друге всю подноготную. Ее же и через пять лет будут считать новенькой. Найти школу оказалось несложно, хотя Белла никогда раньше ее не видела. Как и во многих других городах, она находилась прямо за автострадой. Большинство улиц Форксе пересекали город с востока на запад и обозначались одной из букв алфавита. Итак, школа была на пересечении Восточной улицы В и Спартан-авеню. Сама школа была совершенно непримечательной — несколько зданий из темно-красного камня, и только вывеска «Средняя школа Форкса» говорила о его назначении. К тому же вокруг корпусов росло столько деревьев и кустарников, что не сразу сможешь определить истинный размер каждого. Удивительно, но именно сейчас она так походила на мою академия в Конохе, в отличие о той же школы в Аризоне, там буквально нам каждом шагу была ограда и метала искатель.       Белла припарковалась у первого из корпусов, дверь которого украшала маленькая табличка с надписью «Администрация».              В административном корпусе было очень светло и теплее, чем она ожидала. Маленький кабинет канцелярии оказался довольно уютным: складные кресла для посетителей, яркая ковровая дорожка, множество плакатов и объявлений на стенах, громко тикающие часы. Невысокая стойка, заваленная папками с яркими ярлыками, делила кабинет пополам. За стойкой — три стола, за одним из которых сидела крупная темноволосая женщина в очках. Незнакомка была в джинсах и бордовой футболке.       Женщина подняла глаза. Так, судя по цвету бровей и волос на затылке, она шатенка, причем довольно темная.              — Чем я могу вам помочь? — спросила администратор. Видимо, она привыкла видеть в канцелярии знакомые лица.              — Изабелла Свон, — представилась химе, и женщина понимающе кивнула. Ее здесь ждали с явным любопытством: дочь шефа Свона и его ветреной жены возвращается в родной город!              — Ну, конечно! — воскликнула администратор и лихорадочно стала что-то искать в большой стопке документов. — Вот ваше расписание и карта школы, — наконец объявила она, положив на стойку несколько листов.              Администратор рассказала о предметах, которые ей предстояло изучать, и объяснила, где находятся нужные классы и лаборатории. Затем вручила формуляр, его, с подписями преподавателей, она должна была вернуть в конце дня.              — Надеюсь, в Форксе тебе понравится! — с чувством проговорила женщина.        Хината постаралась, чтобы улыбка получилась искренней и благодарной.       Когда она вышла на стоянку, там уже почти не было свободных мест. До начала первого урока времени оставалось немного, и она решила объехать территорию школы. Хорошо, что у большинства студентов машины подержанные, как и у нее. В Финиксе Хината жила в бедном районе, по иронии судьбы примыкавшем к новому престижному кварталу, так что увидеть на школьной стоянке новенький «мерседес» или «Порше» было обычным делом. Здесь же самой лучшей машиной был сияющий «Вольво», сильно выделяющийся на общем фоне. Хината припарковалась в самом неприметном месте, чтобы рев двигателя не привлек лишнего внимания. Сидя в машине, она быстро изучила карту школы, память шиноби это вам не шутки, достаточно один раз взглянуть. Ну все, похоже, готова. Сложив в сумку, повесив ее на плечо и снова глубоко вдохнув. «Все будет в порядке, — повторяла она и сама себе не верила, — никто меня не съест». Шумно выдохнув, и поерзав на сиденье химе вышла из пикапа.       Быстро нашла кафетерий, а за ним и нужный ей корпус № 3. Огромная черная тройка красовалась на квадратном белом наличнике. Дверей оказалось всего четыре, так что найти нужную будет несложно. Спокойно походкой Хината прошла за двумя фигурами в джинсовых плащах-унисекс.       Какие маленькие классы в этой школе! Вошедшие передо мной сняли плащи и повесили на крючки, и она последовала их примеру. Джинсовые фигуры оказались девушками — пепельная блондинка и смуглая шатенка. Ну что же, цвет моей кожи здесь никого не удивит, все-таки надо было послушать Рене, и пойти с ней позагорать, витамин д в чистом виде как никак.       Хината подала формуляр на подпись преподавателю, которого, судя по табличке на столе, звали мистер Мейсон. Прочитав ее имя, Мейсон окинул оценивающим взглядом, и она тут же покраснела до кончиков ушей. Хорошо хоть на задней парте посадил! Таращиться на нее будет значительно труднее. Впрочем, ее новых одноклассников это не смутило. Хината сделала вид, что изучает список литературы. Обычный набор авторов: Бронте, Шекспир, Чосер, Фолкнер. Почти все книги из списка она уже прочла и почувствовала облегчение с примесью расстройства . Вполуха слушая монотонный рассказ учителя, и при этом думая, что она что-то забыла за всей этой суетой с новым местом. Совсем не серьёзно, и как еще шиноби стала?       Наконец прозвенел звонок, звук которого показался каким-то гнусавым, и вот сзади подошёл парень. Хорошо, что еще не коснулся плеча, иначе бы полетел бы вниз головой ,отработанные рефлексы одно из не многих, что не давало спокойно жить Хинате в этом мире, все-таки учась убивать и быть всегда начеку, просто так не забудешь, поэтому приходилось контролировать свои порывы, благо в школе Финикса, было мало знакомых, да и те общалась раз через раз, что устраивало, но тут.              — Ты ведь Изабелла Свон? — широко улыбаясь, спросил он.              — Привет, Белла, — уточнив. Все, кто находился в радиусе трех метров, так и застыли с тетрадями в руках.              — Какой предмет у тебя дальше? — поинтересовался парень.              — Политология у мистера Джефферсона в шестом корпусе. — не думая быстро ответив, притом не зная, куда смотреть — повсюду блестящие от любопытства глаза.              — Я иду в четвертый корпус, так что могу проводить! —Хината сразу поняла, от него просто так не отделаешься… — Кстати, меня зовут Эрик.              — Спасибо, — неопределенно ответив, вроде бы не согласилась, но и не отказала, чувства такта надо все-таки иметь.       Они надели куртки и вышли под дождь, который только усилился. Сзади них шла чуть не вся школа, и без причины подслушивала разговор, думали, что скрытные, и незаметные, как наивно.              — Что, не очень похоже на Финикс? — спросил Эрик.              — Да, но в этом и красота Форкса, я и не ждала чего-то другого              —Ооо… не ожидал, что кто-то оценит тут погоду. В Финиксе, наверное, дождей вообще не бывает?              — Почему, бывает, несколько раз в год.              — Не представляю, как же без дождя?! — изумленно воскликнул парень.              — Ну, солнце светит, и вполне хорошо              — Что-то ты не очень загорелая, — заметил Эрик.              Немного потупившись и слегка покраснев, химе постаралась ответить, как можно вежливее       — Я не особо люблю загорать, время как-то не находила, из-за тренировок и учебы, так что со своей бледностью буду вписываться в местный колорит.              Парень внимательно на нее посмотрел, а потом спросил              — Тренировки? А чем именно занимаешься? Подожди, дай угадаю! Пляжный волейбол, футбол, может, легкая атлетика, нет. мм…- Эрик прошелся оценивающимся взглядом по фигуре, из- за чего Хината стала красной как помидор- точно гимнастика, однозначно гимнастика!              Немного отойдя от такого внимания, Хината собравшись с мыслями ответила.               — Нет, мм…я занималась единоборствами              — Ого- кажется он слишком впечатлительный- а какими именно? Можно об этом написать в газете, кстати я работаю там? Я прям-таки вижу «Женщины, наравне с мужчинами! Надо бояться кулака, а не сковородки!»              Привычно сделав для себя жест в виде соединённых указательных пальцев, аккуратно отказала оповещать о своей жизни в газете, и поведала о некоторых тренировок, умолчав об успехах, но даже Это Эрика привело в восторг, как и следующих по пятам людей.              Они обогнули столовую и подошли к южным корпусам, соседствующим со спортивной площадкой. Эрик довел ее прямо до двери, наверное, опасаясь, что может заблудиться.              — Ну ладно, пока, — попрощался он, когда толкнула дверь, — надеюсь, мы будем часто видеться. — В голосе парня было столько надежды!              Хината ободряюще улыбнулась и вошла.              Утро прошло в том же духе. Учитель тригонометрии, мистер Вернер, приятной наружности человек, выставил ее перед классом и велел рассказать о себе. Хината густо покраснела, говорила тихо, но внятно. «Даа… такого внимания, уж точно не ожидала, а так хотелось как в Финиксе, сидеть себе серой мышкой.»              После двух уроков моментально запомнив все имена. В каждом классе находилась пара ребят посмелее, которые подходили знакомиться и спрашивали, нравится ли ей Форкс. Хината старалась быть вежливой и аккуратно уходила от беседы, при этом говорила, насколько Форкс прекрасен, и судя по лицам у нее получалось весьма удачно, заговаривать зубы.       С одной девушкой она сидела на тригонометрии и испанском, а потом они вместе пошли на ленч. новая знакомая была миниатюрной, сантиметров на десять ниже неё , но шапка темных кудрей скрадывала разницу в росте. Ее звали Джессика Стенли на каждое ее предложение химе рассеянно улыбалась и кивала, в то время как она без остановки болтала об учителях и уроках, отметив для себя, что такой человек обладает огромной осведомлённостью, но при этом легко делиться. Ненадежная. Сев за столик к ее подругам, и она быстренько нас познакомив, лично для себя Хината отметила девушку с темными волосами звали ее Анджела Вебер, она была более робкой по сравнению с остальными, но при этом давала некое пространство для человека, уж точно зная насколько важны «личные границы», следующая девушка была яркой блондинкой с длинными волосами и пронзительными бирюзовыми глазами, на нее хина остановила взгляд, звали ее Лорен Мэллори. Все своим видом, эта девушка была ужасна похожа на ее хорошую знакомую из прошлого мира, но Хината решила не зацикливаться на этом. Сидя за столом и болтая, а точнее слушаю Джессику, химе вспомнила, о том, что вчера ее потрясло. И как она могла ТАКОЕ забыть? Хината не потребовалось и секунды, чтобы найти их в столовой. Их было пятеро, они сидели в самом дальнем углу, не разговаривали и не ели, хотя перед каждым стояло по подносу с едой. Значит, конспирация. Похвально, хотя более любопытных, заинтересуют их безразличие к еде. Химе буквально подавила в себе желание заострить на них взгляд, или же просканировать бьякуганом, вместо этого она решила вспомнить совет, которой дала сама себе «держать в контроле мысли», а значит начинать вспоминать стихи или сонеты, которые учила… получалось успешно.

***

      То было время, когда Эдвард особенно жалел, что не спит.              Школа.              Или вернее было бы сказать «чистилище»? Если есть искупление его грехам, наверняка вот эти муки ему хоть как-нибудь да зачтутся. К такой скукотище, так и не привыкнув; каждый последующий день невыносимой монотонностью превосходил предыдущий.       Пожалуй, это состояние могло бы даже считаться присущей только ему формой сна — если определять сон как бездействие между периодами активности.       Он глазел на трещины, разбегающиеся по штукатурке в дальнем углу кафетерия, и мысленно дорисовывал вокруг них узоры, которых там не было. Таков его способ отключаться от голосов, бурлящих речным потоком у меня в голове.              Несколько сотен этих голосов он игнорировал — так скучны они были.              Если уж на то пошло, всевозможных человеческих умов он уже наслушался раньше и более чем достаточно. Сегодня мысли окружающих были поглощены заурядным событием — пополнением в узком кругу учеников. Какой же малости хватило, чтобы взбудоражить их. Эдвард видел, как новое лицо возникает во всех ракурсах в одной мысли за другой. Обычная, ну может симпатичная и ничем не примечательная человеческая девушка, так бы он хотел сказал, но словно язык не поворачивалась, уж больно ее манера поведения, походка и выбор в одежды останавливало, она была какой-то «аристократичной». Быстренько отмахнувшись от такой мысли, Эдвард продолжал страдать       Ажиотаж вокруг ее появления был удручающе предсказуем: той же реакции можно добиться от малышей, недавно научившихся ходить, показав им какую-нибудь блестящую вещицу. Половина баранов в человеческом обличье уже навоображали, что втюрились в нее только потому, что она еще не успела им примелькаться. Он же постарался как следует отключиться от них.       Лишь четыре голоса он блокировал скорее из вежливости, чем из отвращения — его семьи, двоих братьев и двух сестер, которые настолько привыкли к нехватке уединения в моем присутствии, что это редко заботило их. Он делал для них что мог. Старался по возможности не слушать.       Но, несмотря на все старания, все-таки… знал.       Розали, как обычно, думала о себе — ее разум был стоячей водой, бедной сюрпризами. Поймав отражение своего профиля в чьих-то очках, она принялась жевать мысль о собственном совершенстве. Ни у кого другого цвет волос не был настолько близок к настоящему золотистому, никто другой не мог похвастать такой идеальной фигурой «песочные часы», ни у кого больше лицо не имело настолько безукоризненно симметричного овала. Она сравнивала себя не с присутствующими здесь людьми: подобное сопоставление было бы смехотворным и нелепым. Думала она о других, таких же, как мы, и среди них ей не находилось равных.       Обычно беззаботное лицо Эмметта кривилось от досады. Вот и теперь он провел огромной лапищей по своим черным, как эбеновое дерево, кудрям, скручивая их в кулаке. Все еще злился из-за проигранного Джасперу вчера ночью поединка. Понадобятся все его небогатые запасы терпения, чтобы дотянуть до конца учебного дня и уж тогда устроить матч-реванш. Слушая мысли Эмметта, он не считает себя незваным гостем, потому что он никогда и не думает ничего такого, что не сказал бы вслух или не воплотил бы в жизнь. Может, только потому Эдвард и чувствую себя виноватым, читая чужие мысли, что понимаю: есть вещи, в которые эти люди не захотели бы посвящать меня. И если разум Розали — стоячая лужа, то у Эмметта он — ничем не замутненная, прозрачная, словно стекло, гладь озера.       А Джаспер… страдал. Эдвард подавил вздох.              «Эдвард!» — мысленно позвала его Элис и сразу привлекла внимание.              Все равно, как если бы окликнула меня по имени вслух. Хорошо еще, в последние несколько десятилетий мое имя вышло из моды — раньше это здорово досаждало: стоило кому-нибудь подумать о каком-нибудь Эдварде, и он оборачивался машинально.       Теперь же не повернул головы. Им с Элис неплохо удавались такие конфиденциальные разговоры. На них они попадались редко. Не сводил глаз с трещин в штукатурке.              «Как он? Держится?» — спросила Элис.       Он нахмурился, очертания его рта едва заметно изменились. Ничего такого, чем выдал бы себя, а нахмуриться вполне мог от скуки.       Джаспер сохранял неподвижность слишком долго. Не совершал свойственные людям быстрые тики, какие приходится делать всем нам — постоянно быть в движении, чтобы не выделяться: к примеру, Эмметту — теребить волосы, Розали — класть ногу на ногу то так, то этак, Элис — постукивать пальцами ног по линолеуму, а ему — поворачивать голову, разглядывая всякие трещины на стене. Джаспер выглядел парализованным, его поджарое тело оставалось прямым, словно он проглотил кол, и даже медовые волосы как будто не шевелил долетающий из вентиляции ветерок.       Внутренний голос Элис звучал тревожно, по ее мыслям он понял, что она краем глаза наблюдает за Джаспером. «Есть причины опасаться?» Она вгляделась в ближайшее будущее, отыскивая среди видений обыденности то, которое заставит его нахмуриться, и даже при этом не забыла подоткнуть крошечный кулачок под свой острый подбородок и время от времени моргать. И отвела со лба черную прядь своей короткой рваной стрижки.       Эдвард слегка повернул голову влево, будто глядя на кирпичную стену, вздохнул и повернул снова — на этот раз вправо, обратно к трещинам на потолке. Наши сочли бы, что он просто изображаю человека. И только Элис поняла, что это он покачал головой.       Она расслабилась. «Сообщи мне, если станет совсем скверно».        Ответив только движением глаз — вверх по потолку, затем снова вниз.       «Спасибо за это».       Даже хорошо, что ответить ей вслух он не мог. А то, что бы он сказал? «Мне только в радость»? Вовсе нет. Ему не нравилось прислушиваться к терзаниям Джаспера. Обязательно ли было в самом деле ставить такие опыты? Разве не безопаснее просто признать, что он никогда не научится справляться со своей жаждой так, как умеют они , остальные, и впредь не зарываться? Зачем играть с огнем?       После их предыдущей охотничьей экспедиции прошло две недели. Для них это время выдалось не особо трудным. Порой немного некомфортным — когда человек проходил слишком близко или ветер дул не в ту сторону. Но слишком близко люди проходят редко. Инстинкты подсказывают им то, что никогда не поймет их рассудок: они — опасность, которой следует избегать.       Прямо сейчас Джаспер был невероятно опасен.       Такое случалось нечасто, но время от времени он поражался безразличию людей вокруг них. Они привыкли к нему, всегда ожидали его, однако порой оно выглядело более вопиющим, чем обычно. Никто из людей не обращал внимания на них, расположившихся здесь, в кафетерии, за раздолбанным столом, хотя, окажись на нашем месте стая тигров, она представляла бы не столь смертельную опасность. Все, что видели в них окружающие, — пятерых ребят странноватого вида, достаточно похожих на людей, чтобы сойти за них. Трудно было представить, как человеческим существам удается выживать, если их чувства настолько притуплены.       В тот момент невысокая девчушка остановилась у стола, ближайшего к ним, чтобы поболтать с подружкой. Она встряхнула короткими волосами песчаного оттенка, провела по ним пятерней. С воздухом от батарей отопления до них долетел ее запах. Эдвард давно привык к ощущениям, которые вызывали в нем подобные запахи, — к сухой боли в горле, к тянущей пустоте в желудке, к машинальному напряжению мышц, к обильному приливу яда во рту.       Все это были обычные и знакомые явления, и, как правило, не обращать на них внимания не составляло труда. Но теперь, пока он следил за Джаспером, стало труднее, остро ощущались удвоенные реакции.       Джаспер дал волю своему воображению. И представлял, как это происходит, — как встает со своего места рядом с Элис и подходит к невысокой девчушке. Думал, как наклонился, будто собираясь что-то прошептать ей на ухо, и позволил себе скользнуть губами по изгибу ее горла. Воображал, как ощутить губами горячую пульсацию ее крови под непрочной преградой кожи…       Эдвард пнул его стул.       Он встретился со с ним взглядом, в его глазах мелькнуло возмущение, и он отвел их. Эдвард же слышал у него в голове стыд и мятежность.       — Виноват, — пробормотал Джаспер. Он пожал плечами.       — Ты бы ничего не сделал, — смягчая в нем унижение, шепнула Элис. — Я же видела.       Он сдержался и не стал хмуриться, чтобы не выдать ее ложь. Им надо держаться заодно, Элис и мне. Непросто быть белой вороной среди тех, кто и без того не такие, как все. Они берегли секреты друг друга.       — Немного помогает, если думать о них как о людях, — подсказала Элис, и ее высокий мелодичный голос зажурчал слишком быстро и неразборчиво для слуха тех людей, которые случайно окажутся поблизости и услышат ее. — Ее зовут Уитни. У нее есть сестра — совсем малышка, она ее обожает. Ее мать звала Эсме на ту вечеринку в саду, помнишь?              — Я знаю, кто она, — отрывисто бросил Джаспер. Отвернувшись, он уставился на узкие окна под самым потолком длинного помещения. Судя по его тону, разговор был закончен.              Сегодня ему придется выйти на охоту. Глупо вот так рисковать — в попытке испытать свою силу, развить выносливость. Джаспер должен просто признать свои ограничения и ориентироваться на них.       Элис мысленно вздохнула, хотела бы уже уйти, но ее взгляд остановился на новенькой, и тут же ее мысли из беспокойству по Джасперу понесли в русло «а что так модно?».       В мыслях сестры промелькнул образ девушки, она буквально сканировала каждый сантиметр тела, для себя отметив, что такие длинные волосы, давно не носят, да и вообще, лучше подстричься под ежик, потом обувь, явно сделанная на заказ, от ее острого взгляда не скрылось тщательно пришитая подошва, словно для ходьбы по дереву, ну или для альпинизма, а широкий свитер, явно вышел из моды еще с конца 90-х, и очень жаль, как минимум именно этот стиль давал обычному смертному, защиту от непогоды, нежели новомодные короткие топы.       Эдвард усмехнулся поведению Элис, уж кто-кто, а именно она от бесконечно долгой жизни получает настоящее удовольствие, «болезненный шопоголизм первой степени» от него нету лекарства, его невозможно вылечить или как - то замедлить, только подпитывать журналами «Vogue» и «Cosmopolitan» и кредитной картой, ибо купить, что-то сестра всегда любила. «Она знает Калленов?»       Рефлекторная реакция. Эдвард обернулся на звук собственной фамилии, словно его позвали, хотя это был не зов, просто мысль. Он тщательно вгляделся в столик, где сидела новая ученица Изабелла Свон. Дочь начальника местной полиции, переселилась сюда из-за каких-то изменений ситуации с опекой. Белла. Она поправляла каждого, кто называл ее полным именем. Каллен рассчитывал, что она как минимум повернется в их сторону, ибо, прислушиваясь к разговору, речь была явно о их семьи, но она застыла с выражением «ребёнок вспоминает стих перед Сантой». Тот «голос» принадлежал Джессика Стэнли — давненько она не досаждала ему внутренней болтовней. С каким облегчением он вздохнул, когда она преодолела свою неуместную зацикленность. Было почти невозможно отделаться от ее непрестанных и нелепых грез наяву. В то время его так и подмывало объяснить ей, что именно произойдет, если рядом с ней окажутся его губы, а вместе с ними и зубы. Это положило бы конец ее докучливым фантазиям. Представив себе ее реакцию, он чуть не улыбнулся.        «Еще одна выскочка» Розали? Уж кого-кого Эдвард не ожидал услышать так это ее, Изабелла Свон, была второй девушкой кем заинтересовались мои сестры, первой этот титул принадлежал Лорен Мэллори. Год назад с ней произошел несчастный случай, авария, и после двухнедельной коммы, она будто проснулась другим человеком, начала себя странно вести, отказала двум парням с ней встречаться, ежедневно занималась спортом, оценки улучшились, устроилась работать в цветочный магазин, а главное стиль, наплевав на моду 2004 года, она надевала длинные юбки и короткие топы, периодически открывая пупок, и в ее сегменте так и преобладал фиолетовый оттенок. В один из дней ему даже показалось, что он не смог прочитать ее мысли, но потом все наладилось. Удивительно, но ее мысль всегда была однотипной, она словно ничего кроме «Эдвард красавчик» или «Эдвард душка» не могла думать, он искренне задумался о ее умственных показателях, скорее всего травма мозга под названием «помешательство на красивом лице».        — Что она думает от нас? — из раздумий вывел голос Элис — Джессика вовсю щебечет, а какие мысли у новенькой? Эдвард повернулся и готов был первым внимать ее мысль, прежде чем она озвучит, остальные члены тоже было интересно, но хоть что разбавит их скуку. Он прислушался, чтобы выяснить, что думает об услышанном от Джессики эта девушка, Белла. Как она воспринимает странную, бледную как мел семейку, которой сторонятся все вокруг?       Узнать ее реакцию он был просто обязан, Эдвард за неимением лучшего выражения, стоял на страже своей семьи. Для того, чтобы защищать их. Если бы у кого-нибудь возникли подозрения, он бы мог вовремя предупредить остальных и найти легкий путь к отступлению. Порой такое случалось: кто-нибудь из обладателей живого воображения усматривал в нас сходство с героями книги или фильма. И, как правило, ошибался, но перебраться на новое место было проще, чем рисковать, привлекая к себе пристальное внимание. Редко, чрезвычайно редко чья-нибудь догадка оказалась верной. Таким людям они не давали шанса проверить их предположения. Они просто исчезали, чтобы стать не более чем пугающим воспоминанием.       Но подобного не случалось уже несколько десятилетий. -Что ты думаешь о Калленах? — главная сплетница Форкса «вооружилась» ушами, и готова была внимать новую сплетню.               — Давай не будем на этом останавливаться, лучше расскажи, как преподаватель по экономике, принимает экзамены? -крайнее аккуратно ушла от темы Белла.               Эдвард не услышал ничего, хотя нацеливал внимание в ту сторону, где продолжал изливаться легкомысленный внутренний монолог Джессики. Как будто никто и не сидел рядом с ней. Как странно. Неужели новенькая пересела? Маловероятно, ведь Джессика все еще тараторила, обращаясь к ней. В растерянности он поднял глаза. Его добавочный «слух» в проверках никогда прежде не нуждался, разве что с Лорен, но там было буквально пару часов, и потом снова легкомысленные мысли, он уже списал это, на недоразумение.       И опять он остановил взгляд на ее образе, но она не смотрела в их сторону, словно не хотела привлекать внимание. Эдвард подумал, что это странно, ведь Джессика продолжала кормить ее местными сплетнями о Калленах, Белла как минимум рефлекторна должна была повернуться и посмотреть, это было вполне естественно, ну или как минимум начать думать. Но он не различал ни единого шепота.       Испытав некоторое негодование, в последний раз такое было год назад, но там Эдвард не концентрировался толком на Лорен, вот поэтому ему и показалось, что ее мысли будто под барьером, но потом все наладилось. Тревожась, он прислушался как следует.       Все голоса, которые он до сих пор отключал, вдруг завопили у него в голове.              «… знать бы, какой музон ей по нраву… может, про мой новый диск при ней сказать…» — думал Майк Ньютон на расстоянии двух столиков от меня, не сводя глаз с Беллы Свон.              «Гляньте, как он на нее вылупился. Мало ему, что половина девчонок школы ждут, стоит ему только…» — язвительные мысли Эрика Йорки тоже вращались вокруг девчонок.               «…спорим, об этом ее спрашивают все подряд. Но поболтать-то с ней хочется. Что бы такого придумать пооригинальнее?» — ломала голову Эшли Даулинг.              «…а вдруг она будет со мной на испанском…» — надеялась Джун Ричардсон.              »… где-то я ее видел…» — в голове у Джина Вэй возник образ спортивного соревнования по каратэ, где он ездил с братом, и награждение девушек за первые места, но картинка так и осталась нечеткой.              «…куча домашки осталась на завтра! Тригонометрия, да еще тест по английскому. Надеюсь, мама…» — тихоню Анджелу Вебер, в мыслях которой царило удивительное добродушие, единственную из сидящих за столом не захватила одержимость Беллой,       »…все-таки, какие красивые волосы у Беллы …» — но даже это длилось недолго, и мысли от учебы перекинулись на новенькую. Жаль , Эдвард был высокого мнения .              -… Она похожа на принцессу Диану- вдруг высказал Джаспера, и Эдвард повернулся и уставился на брата, настолько неожиданно было его сравнение.               — Что? Просто в ней есть, что то благородное , — тут уж все посмотрела на него               — Пф- моментальный отклик Розали на высказывание Джаспера.              Действительно сравнить такую личность, с обычной девчонкой, было максимально странно, хотя сам Эдвард не раз ловил себя на мысли, что осанка и пластичность движение Беллы были безукоризненны, ее словно лепили под стать светскому обществу, так и хотелось произнести «принцесса».               — Ну что? Что она думает?               — Я не слышу- как есть признался Эдвард.               — Правда? А Я хорошо улавливаю ее чувства, легкая растерянность, но это нормально она ведь на новом месте- Дар Джаспера, заставил Эдварда задуматься над своим.        Что с ним не так? Еще раз попытавшись сконцентрироваться на ее голосе, услышал лишь что, что она уже разговаривала с Вебер, легко оттеснив Джессику при этом.              »… ну и плевать, строит и себя тут принцессу …» с неким ядом мысли Стенли пронеслись в голове, но потом заострив внимание на болтовне, тут же исчезли.              Ощутив неожиданный порыв, не вполне понятный ему. Он имел некое отношение к зловредному оттенку мыслей Джессики, о котором новенькая не подозревала… Им овладело престранное желание встать между ними, загородить Беллу Свон от темных помыслов Джессики. Какое непривычное ощущение. Пытаясь выяснить, чем вызван этот порыв, он опять вгляделся в новенькую, на этот раз глазами Джессики. Мой пристальный взгляд привлекал слишком много внимания.       Может, все дело было в давно погребенном глубоко внутри инстинктивном стремлении защищать — сильный за слабого. Почему-то эта девушка выглядела более ранимой и хрупкой, чем ее новые одноклассницы. Ее кожа была такой тонкой, почти прозрачной, что с трудом верилось в сколько-нибудь достаточную надежность этой защиты от внешнего мира. Эдвард видел, как ритмично пульсирует кровь в ее жилах под этой чистой бледной оболочкой… Но сосредотачивать на ней внимание мне не следовало. Каллен был хорошо приспособлен к жизни, которую избрал, но голод мучил его так же, как и Джаспера, даже в отсутствие соблазнов.       Смотря на Беллу, с помощью глаз Джессики, он не мог не отметить, какие струящие у нее волосы, видимо много ухаживает. Как она мгновенно краснеет, стоит лишь уделить ей больше внимание, как делает странный жест указательными пальцами скрещивая их, когда хочет что-то спросить. Врожденная робость и застенчивость, но при этом хорошо поставленная речь, деликатно отказывает, не любит внимание, но относительно к нему привыкла.       Эдвард видел с каким вопросом на нее смотрела Лорен, словно увидела давнюю знакомую, но ее пустую голову занимал только он, чувствовал волнение Беллы , слышал ее голос, спокойный и мелодичный, но не было и оклика ее мыслей. Почему?              — Идем? — шепнула Розали, прерывая его задумчивость.              От мыслей об этой девушке Эдвард отвлекся с облегчением. Ему не хотелось и дальше терпеть неудачу — с ним такое случалось редко и тем сильнее раздражало. Не хотелось пробуждать в себе интерес к ее скрытым мыслям только потому, что они скрыты. Несомненно, когда он их разгадает — а он обязательно найдет способ сделать это, — они окажутся такими же ничтожными и обыденными, как у любого другого человека. Не стоящими усилий, которые потратит, чтобы выяснить их.       Семья встали из-за стола и вышли из кафетерия.       Эмметт, Розали и Джаспер притворялись старшими; они разошлись по классам. Эдвард делал вид, будто младше их. И направился на урок биологии начального уровня, мысленно настраиваясь на скуку.                      ***                     Когда семья Калленов, вышла из столовой, Хината вздохнула, ее так манило желание посмотреть на них, просканировать, но вместо этого она повторяла сонеты Шекспира, при этом стараясь поддерживать нейтральный разговор, это весьма тяготило. Аккуратно наклонившись под стол, закрыв при этом лицо, химе активировала бьякуган, все как она и предполагала, ожившие мертвецы, больше ничего, и некое подобие чакры у трех людей, у медового блондина со взглядом голодавшего неделями, у коротко стриженный брюнетки и у растрепанного рыжеволосого парня, тот кто вчера играл на фортепьяно, все они разошлись и пошли по своим классам, агрессию с их стороны Хината не видела, но и не контакта с другими тоже. Сами по себе, не трогайте их, и мы не тронем вас. Ясно.               — Прости, а мы раньше не встречались? — из раздумий вывел звонкий голос Лорен, весь разговор, за столом она практически молчала, и лишь буравила ее взглядом.               -… Ааа. я не думаю, у меня хорошая память на лица, я бы запомнила тебя.               — Ооо… вот как, ну ясно, ладно до скорого, у меня химия по расписанию, препод не любит, когда опаздывают, поки всем. –откинув свои волосы назад и походкой от бедра, блондинка покинула столовую.               Последовав ее примеру, все за столом собрались и пошли по классам, химе шла вместе с Анжеликой Вебер, стеснительность обоих девочек не дало расцвести разговору. Зайдя в класс по биологии, и обнаружив что у новой знакомой уже есть соседка по парте, Хината уставилась только на одно свободное место — с парнем, который играл на фортепьяно — Эдвардом Калленым. Благодаря болтовне Джессики запомнить их имена не составило труда. Ну вот почему именно он? Мысленно простонав, она подошла к мистеру Баннеру с целью отдать формуляр, проходив мимо вентилятора, услышав нехарактерный звук от Калена, посмотрев на него, Хината опешила. Все ее инстинкты не кричали, а вопили «готовься к бою».       Взгляд       Такой Хината видела только о обезумевших и изголодавших животных, другое название она не могла дать. Всмотревшись в Эдварда, химе поспешила наладить свои мысли в голове. Для начала пути и заповеди ниндзя, потом можно и песню прокрутить. — Мисс Свон, прощу присаживайтесь с мистером Калленым. — проговорил учитель        Хината успокоилась и села с этим существом за одну парту, и буквально не дышала, и не смотрела в его сторону. «Ну вот что с ним? Стоп. Успокойся. Стихи. Думай только о них, держи мысли в контроле.» Рядом Эдвард поерзал, сжал руки в кулак и отодвинулся от неё на самый край, если присмотреться он не дышал, от слова совсем. Хотя зачем мертвецу воздух? «Стоп. Мысли в узде.»        Не удержавшись, Хината все-таки ради приличия спросила.        — Тебе плохо? Если да , может отпросишься с урока?       Эдвард опаял ее таким ненавистным взглядом, что мурашки пошли по коже, но даже так Хината не поменялась в лице. Не прошло и пару секунд        — Мистер Баннер, позвольте выйти в медпункт, я чувствую себя крайне плохо        — Ох, да конечно, не забудьте узнать …- не успев договорить учитель, Каленн буквально вылетел с кабинета, в классе послышались хихиканья и шушуканья.       А вот Хината наконец смогла дышать.        И вот что с ним произошло? Что за реакция? Немного посмотрев на вентилятор, ей потребовалась целая минута, все-таки произнести эту догадку. Это он на меня так? Быть того не может, но взгляд, и язык тела, говорил об обратном, так себя вел пес Кибы-куна, когда видел свою любое блюдо, или представители добродушного клана Акимичи, когда после испытуемых техник, тут же пополняли запасы калорий.       «Он меня расценил как еду?»       «очень вкусную еду» — предательски проговорил внутренний голос, Хината сглотнула. <      Благо тема, которой вещал мистер Баннер была знакома Хинате, и она отпросилась в туалет. Зайдя в кабинку, активировала бьякуган, и тут же нашла всю чету вампиров, бежавшие к серебрёной « вольво», благо машина была развернута, и был виден преркасно разговор между ними.                      ***              Ее запах обрушился на него как боевой таран, стал подобием взрыва гранаты. Не существовало образа достаточно бурного, мощного и внезапного, чтобы сравнить с ним силу, воздействию которой он подвергся в тот момент.       В тот же миг он преобразился. Утратил всякое сходство с человеком, которым некогда был. От скудных остатков человеческого, которыми ему удавалось прикрываться долгие годы, не осталось и следа.       Не было полного класса свидетелей — мысленно Эдвард уже записал их в сопутствующие потери. Забытой оказалась тайна ее мыслей. Они не значили ничего, ибо думать ей осталось недолго.       Он был вампиром, а в ней струилась сладчайшая кровь из всех, какие ему случалось обонять за более чем восемьдесят лет.       Эдварду и в голову не приходило, что такой запах может существовать. Знай об этом, давным-давно бы уже бросился на поиски. Обшарил бы всю планету, разыскивая ее. Ему представился вкус…       Она не смотрела в его сторону, и Эдварду было проще мыслить, хоть как то … он постарался отфильтровать запах, почувствовать другие ноты, и о боги, учуял Лаванду. Тут же в голове возник образ, как они вдвоем на лавандовом поле, и больше никого, как на сиреневые цветы капают капельки крови, она не кричит, она приняла свою смерть, а вот он в эйфории… «НЕТ, УСПОКОЙСЯ, НЕ ДЫШИ!»               -Тебе плохо? — медленно повернувшись, и успев приписать всех людей в классе будущих мертвецов — Эдвард взглянул на Беллу- если да, может отпроситься с урока? — Только если с тобой, желательно в позе мои клыки в твоей лебединой шеей, сглотнув и возненавидев это создание. Эдвард попытался мыслить,» но вот зачем ты родилась?» Зачем появилась тут? Контроль отточенный семьдесят лет идет к черту, лишь одним ее запахом, он готов убивать, все живое в этом мире. Через пару секунд гляделок, он поднялся и отпросился с урока и вздохнув свежий воздух без примеси запаха Беллы с лавандой. Побежал к машине, сев, постарался успокоиться. Эдвард был готов всех растерзать, все невинные души. Внутренний голос взвыл.       Как бы после этого он бы смотрел в глаза Карлайлу? Семье бы опять пришлось переезжать и на этот раз залечь на дно на многие годы, а ведь не факт, что обойдётся. Эдвард снова был в здравом уме. Вновь мог мыслить.       Ему не обязательно являться к ней домой. Не обязательно убивать ее. Все всяких сомнений, «я — разумное, мыслящее существо, и у меня есть выбор. Выбор есть всегда.», а ведь за те минуты, что они были в классе, он уже придумал как минимум восемь планов убийств Беллы Свон.        Вздохнув, Эдвард увидел, как к машине приближалась вся семья, наверное, увидели с окон кабинета или услышали его, когда он выбегал из школы на стоянку.       — Эдвард?.. — с тревогой в голосе спросила Элис.               Только помотал головой, взглянув на нее.              — Что еще за хрень у тебя стряслась? — потребовал ответа Эмметт,       того, как он успел развернуть машину.              — Кровь новенькой сводит Эдварда с ума — как бы невзначай сказал Джаспер, далеко в мыслях он усмехнулся. Дааа, теперь Эдвард слабое звено, а не он .              — Мало того, что ты не можешь читать ее мысли, так еще ее кровь для тебя поет, ты попал брат, конкретно попал. — с удивлением проговорил Эмметт              Эдвард же все время сжимал руль.              — Ты можешь ее просто избегать и все, переведись в другой факультет и нет проблем, я не собираюсь опять искать новую школу и проходить этап заново- язвительно добавила Розали. Ее можно понять, делать новые документы, опять искать новую школу, работу для Карлайла, все это тяготило. Решено, надо просто перевестись в другой факультет и все.       — Ты ее не убьешь- твой контроль сильнее — мысленно просмотрев виденье у Элис, Эдвард успокоился, в них было только то, что он подходит к дому Беллы, и желает ее кровь, но всегда, что словно мешает, и девушка остается жива. Значит, можно ограничиться только сменой факультатива.       — Я пойду с тобой, и мы уговорим мисс Коуп, и все будет хорошо- буквально пропела Элис, все остальные согласно кивнули, разве, что Джаспер нахмурился. Гад.       Он сможет, его контроль сильнее.