Штат: Миннесота
Город: Сан-Диего
Время: 1:15 am
— Когда мы уже свалим отсюда? — проскулил жалобно Остин, перекатившись с одного бока на другой, и потянулся, словно кот. Диван под ним противно заскрипел, будто умоляет, чтобы его оставили в покое и позволили упокоиться с миром. — Тебя тут никто не держит, говорил ведь уже. Не нравится — собирай вещи и вали в свой Брайтон. В дверном проеме появилась мужская фигура, из-за тусклого освещения лица не раглядеть. Худощавые руки держали стакан с водой. Чуя прошел в комнату и расположился на кресле, которое стояло в самом углу, до куда не доходил противный желтый свет от торшера, стоявшего в противоположном углу возле дивана. Остин еще какое-то время нежился на мягкой поверхности, но вскоре принял позу лотоса. Вновь противный скрип. Свет от торшера был направлен прямо ему в лицо, от чего он противно поморщился. Русые волосы отросли до плеч и выглядели засаленными; он не был любителем стричься и мыть голову. Из-за довольно хрупкого телосложения Остина часто путали с девушкой, что его крайне раздражало. Карие глаза, в которых всегда ясно отражалось солнце, выражали усталость. — Ты сегодня еще более хмур, чем обычно. — Остин накрыл себя одеялом с принтом цветов, на котором виднелись торчащие нитки и дырки. — На работе завал, в воскресенье придется взять две смены, — хрипло ответил Чуя, сделав глоток воды. Черная футболка доходила почти до колен, под ней были такие же черные спортивные штаны. В отличии от Остина, который совершенно не ухаживал за своими волосами, волосы Чуи всегда выглядели опрятно и ухоженно, его аккуратный рыжий хвостик свисал с худого плеча. Хоть Остин и не блистал крепким телосложением, на фоне Накахары он выглядел довольно крупно. Остин был человеком неопрятным не только когда дело касалось волос; его любимая синяя кофта была застирана до такой степени, что принт собаки на ней выцвел и выглядел крайне непрезентабельно. На таких же синих брюках виднелось большое количество пятен от краски, которые уже казалось невозможным отстирать. — Если на работе все так сложно, то ты можешь просто взять и уволиться. Тогда у нас не будет денег на квартиру и, к сожалению, нам придется переехать в Брайтон, — сказал Остин, небрежно обнимая подушку, перья из которой полетели на деревянный пол. Чуя театрально закатил глаза. Слушать каждый день про Брайтон не было никаких сил. Он никогда не понимал почему Остин так рвется в этот чертов город. Даже однажды напрямую спросил, но получил лишь глупый ответ: «просто так». Остин Лонгман всегда хотел в Брайтон, и казалось, что у него нет на то причины. В данный момент он проживает в Сан-Диего со своим другом Накахарой, в полупустой однокомнатной квартире, которую оплачивал Чуя. Остин никогда не любил работать, перекладывая все на друга, который просто ненавидел в нем эту черту. — Мечтай сколько угодно, но в Брайтон я не вернусь. Я не собираюсь бросать учебу и работу. Тебе-то терять нечего, — сухо ответил Накахара, положив стакан, про который он вскоре благополучно забудет, на пол возле кресла. Остин недовольно сложил руки на груди и надул щеки. Он постоянно так делает, когда не получает желаемого. — Когда-нибудь ты обязательно согласишься, — уверенно заявил Остин, бросив подушку в друга. После того как подушка впечаталась в мертвецки бледное лицо Чуи, она, словно подстреленная птица, упала на пол. Он лишь вздохнул, встав с кресла, которое, в отличие от дивана, не издает никаких противных звуков. Чуя поднял подушку с пола и медленно начал подходить к Остину, который в этот момент почувствовал себя загнанным в угол зайцем. Чуя словно хищник приближался к нему без резких движений. — Хэй, чувак, я же пошутил, давай без этого. Хочешь я куплю твой любимый чизбургер? — жалобно скулил Остин, вжавшись всем телом в диван и закрыв голову руками. Накахара не обращал внимания на его ной. — Лучше помой свою чертову голову, уже невозможно смотреть на эти жирные патлы. Честное слово, если не помоешь, я тебе их отстригу к чертям собачьим, — раздраженно сказал Чуя, бросив подушку на диван рядом с Остином. — Не проспи пары. Чуя терпеть не мог беспорядок в квартире и неопрятность Остина, с которой он борется не первый год, но все было тщетно. Остина Лонгмана ничего не исправит. Разве что только могила. Накахара небрежно бросил на пол тонкий матрас, положил на него подушку с такой же наволочкой, как одеяло друга, и накрыл это все темно-коричневым пледом.***
— Чуя, взгляни на мою новую помаду. Я потратила целый час, чтобы выбрать между этим и бордовым оттенком. А еще, когда мы с Вэнди гуляли по магазинам, я приметила такое красивое платье. Но, представь себе, оно оказалось мне так мало! Это, наверное, все из-за того бургера и колы, которые были на вечеринке у Грейс. Я тогда так расстроилась, поэтому мы с Вэнди пошли и купили по чизбургеру, чтобы поднять мне настроение, — рассказывала Агата, попутно заплетая длинные каштановые волосы в косу. — Ты вообще меня слушаешь? Агата нахмуренно взглянула на Чую, который лежал на парте в попытке уснуть. Девушка отчаянно вздохнула, после чего, уже в который раз, проверила белую футболку на наличие пятен, и серые брюки, которые идеально выглажены. — Опять Остин? — аккуратно спросила Агата, взяв руку Чуи в свою. Накахара положительно кивнул, не поднимая головы. — Должно быть, не все так плохо. Остин, хоть и балбес, но рисует отменно; он один из лучших в своей группе. Хоть и на вид, — Агата поморщилась, вспомнив жирные волосы Остина, — немного неопрятный. Вот увидишь, когда-нибудь он каждый день будет выглядеть, как на праздник. Просто ему нужно время. Агата Хендерсон была той самой девушкой, которая без умолку говорит и всегда может найти тему для разговора, абсолютно любую с абсолютно любым человеком, поэтому является душой компании и частенько получает приглашения на различные вечеринки, на которые ходит на удивление не часто. Конечно же является любимицей преподавателей, будучи единственной, кто выслушивает их грустные истории из жизни и всегда находится со словами поддержки. Порой Хендерсон раздражала некоторых студентов, которые считали ее подлизой, на что она просто закатывала глаза и искренне считала, что ей просто завидуют. — Я слышала, что у нас в вузе есть студентик, который пропихивает наркоту, — прошептала девушка на ухо Чуе. — Его преподаватели уже которую неделю пытаются поймать. Отлежавшись на холодной парте, Накахара поднял голову и заметил, что аудитория практически пуста. На передних рядах расположились заучки, которые никогда не пропускали ни одну пару. Они, наверное, даже в апокалипсис приперлись бы. На средних рядах сидел всего один студент — это был Грег Купер, который постоянно носил дурацкую зеленую кофту и натягивал капюшон на голову даже в адовую жару. Никогда ни с кем не говорил, а если и говорил, то в довольно грубой форме, поэтому с ним никто не общался. Вечно втыкает в телефон, играя в игры. К тому же, некоторые его побаиваются; в группе ходил слушок, что его отец зарезал собственную жену. Но это всего лишь слух. Сам Грег говорит, что его мать умерла от остановки сердца и отец тут не причем. Хотя, как знать. А вот задние парты были самые заполненные. Чуя и Агата сидели возле окна — в жаркую погоду это было большим преимуществом, но вот во время холодов они не раз проклинали это место: окно сильно продувало. Перед ними сидели две девушки, про которых сказать-то и нечего. Они никогда не выделялись среди группы, порой про них все забывали. Некоторые даже их имен не помнят. С противоположной стороны сидела небольшая компания задир, к ним все боялись подходить и не осмеливались ничего про них говорить как в аудитории, так и за ее пределами — все знают на что они способны. По сей день ходит слух, что Льюис Харрис потрахался в какой-то подворотне с молоденькой преподавательницей по истории и та залетела от него. Она даже не поняла с кем трахалась, потому что была в состоянии алкогольного опьянения. Внешне можно было подумать, что он неплохой человек, но стоило ему разинуть рот и сразу становилось ясно, что он знает только три слова: сиськи, задница и секс. С ним вечно ошивается Энтони Парсонс, богатенький пустой мальчишка, который влился в их компанию лишь благодаря папашиным деньгам. Самый здравый из компании был Дазай Осаму, про которого никому ничего не известно. — Когда твои, блять, съебутся? Ты уже третий день пиздишь, что они скоро уедут, — грубо сказал Льюис, ударив Энтони в плечо. Парс неловко улыбнулся и поправил очки которые сползли с переносицы. — Я… я обещаю, что они з-завтра точно уедут, — с заиканием ответил Энтони, впившись в край белоснежной рубашки. — Пф, вот завтра и узнаем. Дазай лениво почесал виски, без какого-либо интереса наблюдая за Льюисом и Энтони. — А где Тайлер и Уильям? — спросил Осаму, взглянув на наручные часы. Харрис зарылся руками в свои черные волосы. — Да хуй знает, где они шатаются. Может дохлыми валяются где-то, а может просто проспали. Или трахаются в туалете, забив на пары. Есть сто и одна причина почему они проебывают параши эти. В этот момент дверь в аудиторию резко распахнулась, являя всем Глорию Аллен, которая каждый день опаздывает. Преподаватели начали на это просто закрывать глаза. Она выделялась в группе благодаря окрашенным синим волосам и платьям в стиле лолита. Сегодня на ней было розовое платье с кучей бантиков, кружевом и другой подобной ерунды. На ногах были такие же розовые туфли на высокой платформе. Она сидела в среднем ряду возле окна. — Простите за опоздание, можно вой… — не договорила девушка, заметив, что преподователя еще нет, и быстро побежала на свое законное место, громко стуча массивной платформой. Чуя от скуки решил послушать о чем же интересном и информативном могут разговаривать люди, которых боятся не только они, но и другие группы в том числе. Ничего нового он не услышал, все как обычно. Обсуждали кого затолкают в уборную чтобы «обсудить» домашнее задание, и что-то про «съездить на вечеринку». Накахара уже хотел было отвернуться к окну, когда краем глаза заметил, что на телефон пришло новое сообщение: догадаться от кого оно было не сложно, ведь Чуе может написать только Остин, который, как обычно, что-то забыл, и рядом сидящая Агата. Он уже собирался разблокировать телефон, но, как только услышал, что Льюис упомянул его имя, то сразу удивлённо повернул голову в его сторону. Харрис взглянул на него так, будто смотрит не на человека, а на мешок мусора. Яркие кристально-голубые глаза Чуи встретились с темно-карими глазами Льюиса. — Че зыришь, щенок. У Накахары будто рот был заполнился водой, он ничего не мог из себя выдавить, поэтому лишь молча отвернулся, сделав вид, что ничего не было. — Эй, идиот, тебе задали вопрос. Чего как девчонка глаза отводишь? — самоуверенно выкрикнул Энтони. Парс со всеми так общается, ведь знает, что ему никто ничего не сможет сделать, Льюис всегда его прикроет. — А может ты не будешь лезть в чужие разговоры, м? — спросила Агата, зло посмотрев на Энтони, который в шоке отвел взгляд в сторону и снова начал мять подол рубашки. Чуя взглянул на подругу, на лице читался немой вопрос «какого черта ты творишь?», но девушка не обратила на это внимания, она считала своим долгом оберегать Чую, словно младшего брата, которого всегда хотела, а получила только сестру, которая действует ей на нервы. — Агата, не обращай внимания, — выдавил из себя Накахара. — Хэй, щенок, что ты там тявкаешь? — спросил Льюис, подставив руку к уху, чтобы было лучше «слышно». Агата резко встала со своего места и направилась в сторону Льюиса. Чуя попытался схватить ее за руку, но та с ловкостью освободилась и подошла к парте Харриса, чтобы в следующее мгновение дать ему оглушающую пощечину. Все студенты с передних парт обернули головы, с интересом наблюдая за Агатой и Льюисом, но никто не мог предположить, что вот-вот произойдет. Может быть Льюис сломает челюсть девушке, а может вскоре в аудитории будет лежать ее труп. Но все закончилось, не успев даже начаться. В аудиторию медленно зашел Дэвис Майер, осматривая всех сквозь очки с километровыми линзами. На коричневой вязаной жилетке красовалось пятно неизвестного происхождения, белая рубашка под ней и такие же коричневые в клетку брюки хорошо выглажены, большая лысина на голове вокруг которой виднелось несколько темных волосинок словно блистала на солцне. Привычный вид Дэвиса. Его грозный взгляд остановился на Агате. — Хендорсон, сядьте на свое место, — и немного погодя: — А лучше вообще присядьте на первую парту и будьте любезны проверить несколько тестовых заданий, — вякнул противным голосом Дэвид, бросив небрежно на свой стол учебники и тетради, от чего некоторые звуки с первых рядов вздрогнули в испуге. Агата молча взяла свои вещи, даже не взглянув на Чую, который жевал жвачку, и двинулась на свое место. Она никогда не осмеливалась спорить с преподавателями; особенно с Дэвисом, ведь являлась его любимицей. А стать любимицей Дэвиса Майера — задача из непростых. Даже, можно сказать, почти невыполнимых. Накахара остался сидеть за партой один, не желая пересаживаться близко к Майеру, чтобы не пришлось выслушивать его нудную лекцию. Да и ему не привыкать быть в одиночестве. Из-за всей этой суматохи он напрочь забыл про сообщение от Остина. О: «представляешь меня впервые пригласили на вечеринку к бруксам до сих пор поверить не могу поэтому короче можешь сегодня спать на диване». Остин как всегда в своем репертуаре, никогда не ставит элементарные знаки препинания и пишет все одним предложением. Чуя проигнорировал его сообщение, не зная, что можно на это ответить, а потому верным решением показалось оставить сообщение без ответа. Накахара краем глаза заметил, как Осаму внимательно слушает зануду Дэвиса и записывает конспект. Чуя лишь в редких случаях его пишет, ведь тольно он запишет тему, как в этот момент все уже третью страницу дописывают. Мистер Дэвис неожиданно замолчал и оторвал взгляд от учебника, из которого зачитывал лекцию. — Есть среди вас те, кто хочет сходить в библиотеку и помочь перенести книги из моего кабинета? — спросил Дэвис, осматривая всех в аудитории. Чуя единственный, кто поднял руку, так как ему не хотелось сидеть на скучной лекции, на которой он точно в скором времени уснет. Лучше уж сходить развеяться. — Накахара. Может есть еще желающий? — Повисло неловкое молчание. — Ладно, Осаму, иди с ним, ты самый высокий здесь. Просто Накахара, — преподаватель на секунду замолчал, словно обдумывая как закончить предложение, — не особо выдался ростом. Чуя проскрипел зубами, но промолчал. Он не выносил, когда что-то говорили про его рост, поэтому, молча бросив пустую тетрадь в рюкзак и накинув его на плечо, направился вон из аудитории, ни разу не взглянув на Осаму, который направился за ним. Как только они покинули стены аудитории, Накахара начал ломать голову, почему Осаму без препирательств согласился пойти с ним. Пути Чуи и Дазая никогда не пересекались за два года обучения в одной группе, поэтому про друг друга им известно ровным счетом ничего. Накахара крепко вцепился руками в лямку своего черного рюкзака, на котором висел значок с Сейлор Мун. Он осматривал стены, будто в первый раз, большие окна и рядом стоящие скамейки, стенды с различными кубками и грамотами, которые являются гордостью университета. Когда-то Накахара тоже хотел, чтобы его награда красовалась на этом стенде, но эта маленькая мечта так и не осуществилась. Широкий белый потолок, который в первое время пугал Чую: он думал о том, что в любой момент этот обшарпанный потолок может рухнуть на него, захоронив его под своими обломками. Директор обещал, что в скором времени плитку во всех коридорах сменят на новую, но этого так и не произошло. — Ты взял ключ от кабинета этого старикашки? — спросил Осаму, забросив свой рюкзак на левое плечо, выбивая парня впереди из раздумий. Чуя обернулся, мельком взглянув на черную оверсайз футболку и темно-серые джинсы парня, подумав о том, что у него нет определенного стиля. В один день Дазай может придти в рубашке и классических брюках, а на следующий день уже щеголять в толстовке и рваных джинсах. Накахару словно током шарахнуло, когда он понял суть заданного вопроса. Он ударил себя по лбу и жалобно простонал. — Блять, я забыл. Ладно, стой тут, я быстро туда и обратно, — протараторил Чуя, готовый уже было бежать обратно в аудиторию, как вдруг Осаму достал ключ из кармана и отворил замок в кабинет Дэвиса. Чуя наблюдал за ним, готовый придушить этого парня, но, вместо того, чтобы осуществить задуманное, лишь молча поправил свою синюю кофту, которая сползла с плеча. — Чего же ты не бежишь? — саркастично спросил Осаму, отперев деревянную дверь. Ответа не последовало и они оба зашли в кабинет, который ничем не выделялся на фоне других, таких же однотипных. Обычные деревянные шкафы, на полках которых виднелось множество книг и пара непримечательных фотографий. На столе был идеальный порядок, рядом с аккуратно лежавшими бумагами находилось две большие стопки с книгами, которым на вид лет семьдесят, не меньше. Осаму запрыгнул на стол и начал просматривать бумаги. Накахара наблюдал за его действиями, боясь проронить хоть слово. На окнах не было штор, поэтому солнечный свет хорошо освещал затхлое помещение. — Я не знал, что ты настолько хороший, что решишь помочь Дэвису, — неожиданно сболтнул Чуя, лукаво улыбнувшись краешком губ. — Пф, ага, буду я помогать этому дряхлому старикану. Просто хотел прогулять пару, — ответил Осаму, при этом небрежно бросив бумаги на стол. Накахара начал поправлять бумаги, чтобы придать им прежний вид. Руки подрагивали и заметно холодели. Между ними повисла тишина, такая тяжелая и давящая, но никто не смел ее нарушить какое-то время. — А я уж было начал думать, что ты правда хороший, по доброте душевной решил помочь мистеру Майеру, — после продолжительного молчания театрально сказал Чуя, приложив руку на правую сторону груди. Осаму иронично посмотрел на него и покрутил пальцем у виска. — Если ты не знал, то сердце находится ближе к левой стороне, клоун. — Ой, — Чуя резко положил другую руку на левую сторону груди и смущенно посмеялся, — я вечно путаю лево и право. — Интересно, как же ты не путаешь, где университет и помойка. Парень спрыгнул со стола и взял стопку книг, прежде перебросив несколько книг в рядом стоявшую стопку Чуи, который даже не заметил этого. Брюнет без каких-либо усилий нес книги, в отличии от Чуи, который с каждым шагом был все ближе к тому, чтобы в скором времени полететь с ними на пол. Накахаре очень не повезло — библиотека находится на первом этаже, а кабинет преподавателя на третьям. Придётся спускаться по лестнице, а Чуя, переоценив свои силы, взял слишком много книг, за которыми ему едва ли видно куда он идет. — Почему у тебя так мало книг, а у меня целая кипа? — наконец возразил жалобно Чуя, смотря как Осаму легко нес свой груз. — Что ты несешь, мне очень тяжело их нести, — ответил с сарказмом Дазай, замедлив шаг, чтобы сделать вид, что книги вот-вот упадут. — А, если честно, то ответ прост — ты низкий, вот тебе и кажется, что эта маленькая стопочка книг выглядит как целая гора. Чуя лишь раздраженно закатил глаза, сдувая рыжую челку с глаз. Ожидаемо, самое страшное началось, когда они стали спускаться по лестнице. Осаму перешагивал через две ступеньки, а вот Чуя с трудом нащупывал каждую из них. Преодолев третий этаж, Накахара не выдержал и сбросил учебники на пол, садясь рядом с ними. Он начал жадно глотать воздух ртом, а все его бледное лицо раскраснелось. — Осаму, давай отдохнем немного, — негромко сказал Чуя, оттягивая горловину кофты. Дазай ничего не ответил, но остался стоять рядом с Чуей, тоже положив книги рядом. — А мне говорили, что от знаний еще никто не умирал. Видимо, ты будешь первым, а я даже увижу это собственными глазами, — шутливо изрекал Осаму, приложив руку к сердцу. — Ах, Накахара Чуя, нам так будет тебя не хватать. Правда, скорее всего никто даже не заметит, что ты откинулся. — Хэй, не смей меня хоронить раньше времени, — вякнул Чуя, наступив на идеально чистый ботинок Осаму. Тот, в свою очередь, от злости неожиданно толкнул только поднявшегося на ноги Чую, из-за чего тот споткнулся о книги позади него, которые тут же громко разлетелись в стороны, и шлепнулся задницей о пол, рассмеявшись в следующее мгновение от нелепости этой ситуации. Некоторые студенты, проходя мимо них, странно поглядывали и перешептывались между собой. — Вставай давай, клоун. На тебя все как на идиота смотрят, — сказал Дазай, рассматривая сверху вниз Чую, который тут же разглегся на полу. — Хотя, что значит «как». — Лучше бы помог. А вдруг я что-то сломал? — Это просто замечательно, если ты действительно что-то сломал. Чуя ничего не ответил и, собравшись с новыми силами, начал поднимать книги с пола. После этого неловкого случая они молча добрались до библиотеки и передавали книги старушке библиотекарше — Маргарет Майер. Вечно сутулая и злая женщина, у которой никогда не бывает хорошего настроения. Может, поэтому большинство студентов и не желает посещать библиотеку. Парни быстро покинули ее, потому что оба чувствовали себя там неуютно. Помещение, несмотря на то, что это библиотека, плохо освещено, все шкафы сделаны из темного дерева, омрачая все еще больше, и лишь маленький торшер возле Маргарет и небольшие настенные лампы позволяют разглядеть ее худощавые черты лица. Окна всегда зашторены, не позволяя даже свету с улицы проникнуть внутрь. Что уж говорить о том, что все они и так выходят на теневую сторону. — Куда пойдем? — спросил с любопытством Чуя, глядя на Осаму, который набирал кому-то сообщение. И его неожиданно посетила глупая мысль, которую он поспешил озвучить: — О, давай обменяемся номерами, вдруг пригодятся. Чуя уже было достал телефон, собираясь произнести свой номер, при этом очень стараясь выглядеть как можно более уверенно, хоть и изначально понимал, что номер ему вряд ли дадут. Но Осаму все это время вел себя довольно дружелюбно и потому какая-то надежда все же была. Во всяком случае, попытка не пытка, верно? Только он было открыл рот, как Дазай резко развернулся и со всего размаху ударил его в челюсть. Не ожидавший такой реакции Накахара попятился назад и прислонился спиной к стене, приложив руку к онемевшей челюсти, и, кажется, разбитой напрочь губе. Горячая кровь обожгла пальцы. Чуя пораженно раскрыл глаза, замерев в ступоре и смотря на Осаму, который лишь поджал губы, глядя куда-то за колонну, из-за чего нельзя было разглядеть на что он смотрит. Дазай молча ушел, оставив Накахару в полной тишине.***
— Прямо в стену? — в который раз перебивает Агата, поправляя лямку желтой сумки. — Представь себе, прямо в стену, в большую, толстую стену, которой хуева туча лет и на ней за это время накопилось дохуя грязных пятен и разводов. Боюсь даже представить сколько людей впечататывали в эту стену. Думаю, если бы она умела говорить, то можно было бы написать целое произведение о ее интересной жизни, — жестикулируя руками, рассказывал Накахара. Как только прозвенел звонок, оповещающий об окончании пары, Чуя будто, ужаленный разрядом электрического тока, схватил Агату под локоть и потащил на выход, даже не обратив внимание на кричащего Дэвиса. Солнце пекло сегодня невыносимо сильно. Агата проклинала себя за то, что надела брюки, а не юбку. А вот Чуе наоборот, было очень даже комфортно находиться в не самой тонкой кофте, хоть и все тело обливалось потом стремительно, от чего тут же прилипла к телу. Он словно не замечал этих неудобств. — Лучше вообще не связывайся с этим Осаму, ничему хорошему он тебя не научит. Чуя театрально закатил глаза. — Говорит та, которая чуть не подралась с Льюисом. — Эй, я хотела как лучше, а этот старикашка Дэвис все испортил! Да я бы этому Льюису так раскрасила лицо, мать родная не узнала бы, — уверенно возмущалось Агата, которая ни разу в своей жизни не дралась, да и видела драки только в фильмах и сериалах. — Как там твоя мама? — неожиданно перевела тему девушка, в голосе которой прослеживалось волнение. — Да никак. Уже которую неделю не пишет. Родная мать Чуи живет в Йокогаме, которую она не захочет покинуть даже под дулом пистолета. Когда Чуя заявил, что уезжает на учебу в Миннесоту, она яро пыталась его остановить, плакала, всячески пытаясь переубедить сына, но все ее многочисленные попытки были бесполезны. Накахара уже тогда был тверд в своем выборе и решении. Первое время мама писала и звонила каждые пять минут, говоря о том, как неспокойно ее материнское сердце. Но, с истечением времени, внимания от матери становилось все меньше и меньше. — Может, что-то произошло? — спросила Агата, голос которой едва было слышно. — Не знаю, — честно ответил Чуя, по лицу которого нельзя было сказать, волнует ли его это. — Давай тут разойдемся. Мне нужно купить продукты, потому что один придурок вчера даже этого не сделал. Накахара на прощание обнял Агату, от которой пахло чем-то сладким, но распознать запах он не смог. Клубника? Цветы? Жвачка? Да и какая вообще разница. Парень зашел в небольшой продуктовый магазин, в котором, к его счастью, работал кондиционер, потому что он только сейчас осознал, как же ему до этого было жарко. Людей почти нет, зато полки с продуктами заполнены доверху. Пройдя по рядам не больше пяти минут, Накахара направился в сторону небольшой кассы. — Пакет нужен? — не успев даже пробить продукты, спросил парень, который до появления Чуи увлечённо играл во что-то в телефоне. Накахара, выкладывавший продукты на ленту, поднял взгляд на кассира, уловив отдаленно знакомый голос. Глаза заметно расширились от удивления. Кого угодно он ожидал тут встретить, но только не Осаму Дазая, который стоит за кассой в нелепой форме и спрашивает нужен ли ему пакетик. Чуя наслышан о том, как этот он безжалостно избивает людей, в сегодня ему даже посчастливилось стать его игрушкой для битья, будучи практически впечатанным в стену. А сейчас этот же человек, при одном взгляде на которого разбитую губу фантомно печет от боли, спрашивает у него нужен ли ему пакетик. — Блять, ты хули такой тормознутый? Надо было тебя дважды приложить башкой о стену, может быть тогда начал бы нормально функционировать, — проворчал недовольно Осаму, закатывая глаза. — Чтоб ты знал, у меня до сих пор болит из-за тебя спина. Осаму на это лишь фыркнул негромко и начал пробивать продукты, помимо них так же пробив пакет, про который Чуя ничего не ответил. — На кой черт ты пробил пакет? — возмущенно спросил Чуя, тряся шуршащим пакетом. — Ты ничего не сказал, поэтому посчитал, что молчание знак согласия. С вас десять долларов и тридцать пять центов, — сказал Осаму, неожиданно сменив тон, при этом натягивая на лицо дружелюбную улыбку, как и положено кассиру. Чуя проскрипел зубами и протянул помятые купюры. — Ты их из задницы что ли достал? — спросил Дазай, небрежно сунув купюры в кассу, после чего протянул сдачу. Накахара молча собирал продукты в пакет, всеми силами делая вид, что Осаму тут нет и за кассой стоит совершенно незнакомый ему человек. Дазай, какое-то время молча наблюдавший за ним, резко встал со своего места и подбежал к прилавку с различными сладкими батончиками, схватив тот, который был ближе всех. Чуя уже стоял у выхода, собираясь поскорее покинуть магазин, как вдруг Осаму прокричал ему: — Чмошник, подожди! На, считай это извинением за разбитую губу, — сказал Дазай, забросив шоколадку в пакет Чуи, — А теперь вали отсюда, а то из-за тебя весь магазин провоняет. Накахара ничего не успел ответить, как его тут же вытолкнули на улицу под палящее солнце. Чуе снова захотелось зайти в магазин, и явно не затем, чтобы поблагодарить Осаму, или возмутиться тому, что его так беспардонно вытолкнули, а потому что там была приятная прохлада, которой у него дома не будет из-за отсутствия кондиционера. А здесь только солнце, которое безжалостно сжигает все на своем пути, заставляя и без того рыжие волосы выгорать под своими лучами.***
Парень неспешно шел в сторону своего жилья, ведь знал, что его там сегодня никто не ждет. То ли к сожалению, то ли к счастью, Остина нет дома. Всю дорогу Накахара проматывал, словно пленку, ситуацию в магазине, придумывая у себя в голове, как можно было бы ответить на тот или иной подкол, и что можно было бы сделать в конце. Тогда сюжет с линией в магазине мог бы развиться совершенно в другое русло. Но что произошло, то произошло — он не в силах изменить прошлое. В голове Чуи всплыла картинка, как Осаму смотрит на него, сверкая дружелюбной улыбкой и просит денег за продукты, и за этот дурацкий пакет. У парня свободная рука сжалась в кулак, на котором тут же вздулись вены. От воспоминаний об этой притворной улыбке появилось желание размазать лицо Дазая по кассе. Почему бы вдруг? В квартире было настолько тихо, словно он на кладбище заскочил, а не вернулся домой. Чуя разулся и аккуратно положил свои ботинки в угол, направляясь на кухню. Бросив пакет с продуктами на стол, он первым делом достал батончик от Осаму. Увидев этикетку, сразу же поморщился. — Фу бля, почему именно с кокосом. Накахара начал нюхать плитку, в надежде уловить на ней запах Осаму. Что-что, но ему очень приглянулся парфюм парня. Шоколадка пахла абсолютно ничем, очень жаль. Чуе никогда не хватит сил подойти к Осаму и спросить что-то, второй даже не станет слушать первого, просто впечатает в стену, как это произошло сегодня. Кухня была самой маленькой комнатой во всей квартире, но в тоже время была самой заполненной мебелью, из-за чего визуально казалась еще меньше, чем есть на самом деле. Маленький столик и два стула, потертых правда со временем, но зато купленных по дешевке, всякие шкафчики и раковина уже были в квартире до них. Одной из самых дорогих покупок был холодильник. Белые прозрачные шторы делали эту комнату хоть немного по-домашнему уютной. Чуя, разочарованный, направился в гостиную, даже не разложив продукты, и плюхнулся лицом в подушку, при этом крепко сжимая плитку в руке, хоть она ему и была противна. Перевернувшись на спину, парень начал листать ленту новостей, в которой ничего интересного не было. Поставил лайк новым фотографиям Агаты, которые та сделала сегодня. Весь ее профиль был заполнен интересными фотографиями, в то время как в профиле Накахары не было ни одной; даже на аватарке стоит ничего, от чего возникает чувство, что этот профиль мертв и никто им не пользуется. — Осаму, если ты мне, блять, еще раз пробьешь пакет, то я им тебя задушу, — сказал уверенно Чуя стене, представляя, что там стоит Дазай. — Да, я понимаю, что это просто пакет, но для меня важна каждая монетка. Да я ненавижу эти пакеты, с ними так неудобно. Я думал, что откинусь, пока дотащу его. С рюкзаком куда проще. Еще, чтоб ты знал, я ненавижу блядский кокос, как его вообще можно есть. А еще мне очень нравится твой парфюм, от него голова идет кругом и этот запах знатно успокаивет. Но ты все равно мудак! — заключил Чуя этот информативный диалог кулаком в стену, представляя на этот месте голову Дазая. Подняв батончик, который упал на пол, он нехотя открывает яркую упаковку, принюхивается к молочному шоколаду и делает маленький укус. — Все такая же противная, — куда-то в пустоту говорит Накахара, после чего снова откусывает ломтик шоколада.