Всё наоборот

— Добрый вечер, детектив Смит. Совсем ещё мальчишка, а уже руководит. Смит видит, что эти двое, темнокожий амбал и тощая штучка с бесстрастным лицом — оперативники. А вот приветливый опрятный мальчик привык сидеть где-то в четырёх стенах и работать мозгами, а не пушкой. — Агент Браун, вы можете быть свободны. Детектив Смит позволяет себе презрительную усмешку, "агент Браун", у федералов совсем нет фантазии. А тощую зовут "агент Вобла"? Вместо расспросов о том хакере, которому детектив Смит в который раз позволил удрать, агент начал издалека. Он заговорил на тему, которую киберпреступник мусолил для отвлечения беседой наивных любителей таинственности, пока использовал их устройства. Ловить эту верткую мелкую сошку не было особого смысла, выгоднее было ходить по его следам и находить более крупную рыбу, которая совершала более материальные преступления. Но, очевидно, на сей раз этот проныра влез во что-то такое, что агент Андерсон оторвал свою задницу от кресла в конторе и пришел вести беседы с детективом, который по его мнению эту мелкую сошку покрывает. И может знать что-то такое, что надо вызнавать не пытками и прямым допросом, а выковыривать из подсознания, копаясь в обрывках воспоминаний. — У вас никогда не возникало чувства, что этот мир нереален? Что же. Ему можно было и подыграть, если уж агенты сочли его настолько тупым копом. — Я никогда не паду так низко, чтобы сбегать от реальности! Вы меня оскорбили, я не пью, агент Андерсон, и уж тем более не употребляю наркотики. Этот мир достаточно омерзителен для того, чтобы видеть таким каков он есть, безо всякого стыда. — Любопытно. И неужели вы не хотите, хотя бы в мечтах, найти выход? Вот это уже был вопрос к нему лично, похоже, парнишка хотел пересидеть проверку или ещё что-то от своего кабинета подальше и допрос детектива Смита вполне для этого подходил. — Вы идеалист, агент Андерсон. Люди всегда остаются людьми. Мы хуже чем вирус. У вирусов нет выбора, а мы всегда поступаем хуже, чем могли. — И это меня называют юным максималистом, который разочарован в человечестве, забавно. — И они правы, агент Андерсон. Вы думаете, что смотрите на это со стороны, вы ужасаетесь, возможно, испытываете стыд, что принадлежите к тому же биологическому виду. Но на самом деле, даже если бы вы были ангелом, а не человеком, и рассуждали так, как вы размышляете сейчас, вы бы пали. Вы человек, не потому, что состоите из смертного и смердящего мяса, а потому, что способны на ложь и высокомерие. Вы полагаете, что ваша работа нужна, а в вашей жизни есть смысл. Его нет. — У меня есть предназначение. — Если его дал вам кто-то извне, и вы не нашли его сами, то это всего-навсего удобная ложь. Простите, что так откровенен, я вижу, вы слишком умны и добросердечны одновременно, чтобы просто отмахнуться от злых слов человека, который повидал много грязи. — А если я вам скажу, что вы спите? Что весь этот мир является симуляцией? — всё же взялся за работу агент. — Это так любимый умниками мысленный эксперимент, чтобы составить заключение мозгоправа. — Возможно, но мне действительно интересен ваш ответ. — в тёмных ясных глазах мальчишки искренее желание понять, а не только интерес следователя. Он был открыт, оставался открыт при такой-то работе. Смит усмехнулся, такому, в самом деле, сложно в ответ не вывернуть грязную душу наизнанку. Смит старается подобрать слова аккуратнее. Он действительно ответит на вопрос, а не выльет на голову собеседника желчи и яда. — Пожалуй, я бы хотел уточнить, кто поместил меня в эту симуляцию и зачем. Я настолько ценный агент, что меня держат в коме и пытаются выудить из моего разума ценные сведения? — Нет, вы самый обычный человек из миллионов точно таких же людей. — Они все в одной симуляции? Это абсурдно, но в этом и смысл отвлечённых примеров. Хорошо. Вы хотите узнать, как в одной и той же смоделированной ситуации поступали бы люди в зависимости от их убеждений? — Нет. Это связанная симуляция. Вы все вместе видите общий сон. — Общий сон? Звучит как завязка сюжета романа с заявкой на околофилосовскую болтовню. Простите. Итак, я вижу общий сон вместе с миллионом людей. Дальше. — В этом сне в точности соблюдены законы физики, реальный мир воссоздан очень подробно. Никто из них не знает, что спит. Но некоторые каким-то образом понимают искусственную природу симуляции и пытаются её покинуть. Смит хотел сказать, что всё тут ясно, но вовремя понял, что парень ещё не закончил. — Некоторым из них это удаётся. Они просыпаются и желают разбудить других. Для этого они возвращаются в симуляцию и пытаются рассказать об этом другим спящим. — Но выходит у них редко, а те, кто казалось бы, услышал, на самом деле оказываются теми, кто хотел сбежать от реальности даже внутри сна, а не пробудиться. Верно? В глазах "агента Андерсона" искреннее восхищение и осознание новой мысли. — Это я и хотел спросить. Почему люди отказываются от жизни во сне, ради реальности, которая куда более сурова? — Эта симуляция полностью повторяет материальный мир и сталкивает людей между собой. Вы упустили одну мелочь в человеческом поведении. Это желание, которое можно перепутать с жаждой поехать в дальнюю страну, попробовать на вкус новое блюдо, женщину с экзотическим цветом кожи. Но это не помогает. Потому, что сбежать хочется не куда-то, а от себя. И найти не место, а ответ относительно того, можно ли перестать быть тем, кем быть омерзительно и нудно. В вашей симуляции нет Бога, на которого можно было бы переложить обязанности решать такие вопросы, Бог — это удобный способ бегства. Вот только для религии мало ритуалов, нужны фанатики, хотя бы несколько. Хотя бы одно откровение, которое бы действительно изменило восприятие одного человека. Пока ваша симуляция повторяет только лишь реальность, для всех одну и ту же, без галлюцинаций и разночтений, пока в ней нет снов и кажимости бытия, люди будут создавать их себе сами, просто чтобы им было куда уйти от этого мира. Вообразить, что существование тех, кто задумывается о цели своей жизни, действительно может иметь цель. Агент Андерсон крепко задумался. — Но... Но я... Я имею цель в жизни! — Это доказывает, что мы не находимся в симуляции. Или по крайней мере, находимся в той, создатели которой догадались давать спящим ложные надежды. Агент Андерсон сглотнул. — Это ужасно. То, как вы видите мир, это... Это даже хуже и мрачнее, безысходнее чем то, чем он в действительности является! Даже если бы вы проснулись, вы бы не испытали ужаса и разочарования. — Чтобы видеть мир таким, каков он есть, совершенно не обязательно иметь доступ к государственной тайне. Достаточно понимать, что по-настоящему дрянным для самих себя мир делают люди, как бы он ни был хорош или плох сам по себе. Это позволяет мне раскрывать дела, не принижать слабых и не елозить перед теми, кто сильней. Позволяет отпустить мелкого жулика, чтобы поймать тех воров, которых он обокрал. Надеюсь, этот разговор был полезен для вашего кругозора. Детектив встал, давая понять, что разговор окончен. Агент Андерсон выглядел пришибленно. Невзирая на всю свою подготовку и, наверняка, диплом мозгоклюя и мозгоправа, он сохранил способность слушать и слышать. — До свидания, детектив Смит. Ваши сведения были очень полезны. Вот моя визитка. Возможно, вы согласитесь работать на нас.

***

Смит не стал звонить, но и не выкинул карточку. Через два дня агент Андерсон вернулся сам. Он принес бутылку дорогой текилы, налил себе и протянул второй стакан детективу Смиту. Тот хотел возмутиться, но Андерсон сел на стол и указал на кресло носком ботинка: — Лучше сядьте, и выпить вам всё же будет можно. Вы помогли мне не упасть, не хочу того же вам. Прямо из спины, покрытой тканью пиджака, он выпустил золотистые птичьи крылья.