***
Гермиона пришла в себя под завалом из дерева и шифера. Тело ныло, голова пульсировала, будто в ней была наковальня, где не прекращалась работа. Пошевелиться не хватало сил, а палочки по близости нигде не было. Давление на неё, казалось, усиливалось с каждым болезненным вздохом. Она попыталась прикрыть голову руками, если конструкция сверху обрушится. Закусив губу, чтобы не закричать, Грейнджер стопами ударила по доскам и пластам шифера. Всё обрушилось, словно домино. Доска, рухнувшая ей на живот, слегка проткнула кожу старыми ржавыми гвоздями, Гермиона заскулила от боли, но убрать её не смогла. Она была на грани того, чтобы начать прощаться с жизнью, когда услышала шум за пределами нагромождения. Спустя несколько минут появились бреши, пропускающие к ней крохотные лучи света и надежды. Она услышала голос, отчаянно её зовущий. Гермиона была спасена. — Грейнджер! — большая арочная балка, которая упиралась в стену и не давала обрушиться на неё всему хламу, что навалился сверху, была левитирована. Над ней показалось угрюмое и напуганное лицо Малфоя. — Драко... — прошептала Гермиона, глотая мелкие щепки и пыль, скопившиеся во рту. — Мерлин, Грейнджер, — он аккуратно достал её из-под обломков, опуская на землю. Драко исследовал каждый участок её кожи, пока она вдыхала его запах и сжимала край пиджака, как подтверждение реальности вокруг. Он что-то шептал, проводил тёплыми пальцами по коже, пытался заживить мелкие царапины, хоть совершенно не обладал лечебной магией. В этот момент для неё не существовало ничего, кроме него, и она знала, что для него тоже весь мир сузился до неё. — Я чуть не сошёл с ума, когда узнал, что произошло, — Малфой поджал губы и отвернулся, но продолжал крепко держать её за руку. — Ты ранена, мне нужно доставить тебя в Мунго. Гермиона воспротивилась, поднимаясь в полусидящее положение. Дыхательные пути саднило от количества инородных веществ в них. Руку залило кровью, но она успела вся свернуться и засохнуть. Ранки от гвоздей воспалились, но в целом боли не приносили, её пугала только возможность заражения крови. — Что произошло? — она скривилась от собственного голоса, пытаясь подняться на ноги. Её повело в сторону, но Драко удержал от падения, хватая Гермиону за талию. Он предложил свой локоть, за который она вцепилась, как за спасательный круг. Когда проулок кончился, и они дошли до площади Косого Переулка, Грейнджер прикрыла рот рукой, от открывшейся картины из глаз брызнули слёзы. В неверии в случившееся, Гермиона спрятала лицо на груди Драко, он утешительно погладил её по спине. Всё было разрушено. Абсолютно всё. От зданий остались лишь некоторые стены и обломки. Каменистая дорога была раздроблена в пух и прах. Площадь была усыпана разбитым стеклом и пеплом. Ей не хватало смелости, чтобы посмотреть весь спектр разрушений. Ладони начали потеть и дрожать — верный признак приближающейся панической атаки. Малфой заключил её в объятия, которые были концентрацией безопасности, но страх всё равно просачивался через эпидермис, проникая в кровь, разгоняясь по кругам кровообращения. Гермиона сжимала рубашку на его груди, глубоко вдыхала знакомый ей аромат хвои, мяты и древесины. Это её личное дозированное спокойствие. — Поцелуй меня, — прошептала Гермиона, будто находясь в агонии. Она буквально ничего не понимала, кроме того, что ей нужно больше его — больше дозы. — Не тяни... пожалуйста. Драко коснулся её подбородка, массируя челюсть большими пальцами. Он мягко потянул её на себя, касаясь губами. Гермиона ощутила, как по венам разлилась безопасность вперемешку со спокойствием. Глаза закрылись сами, когда он отдавал ей всего себя, а она ему — пепел и отчаяние. Поцелуй имел вкус могильной земли и гранитной крошки. — Мне нужно найти Гарри и Рона, — она оторвалась от него, но находилась поблизости, чтобы продолжать чувствовать его. — После взрыва здесь работали несколько дней, Грейнджер, — Драко погладил её сбитые костяшки. — Их не нашли, тебя тоже. Если бы не кольцо, которое я тебе подарил, то я бы тоже тебя не нашёл. — Кольцо? Взгляд коснулся небольшого кольца на мизинце: оно было в пыли и саже. Она потянулась его протереть. Тонкая шаль из боли скрыла глаза, но Гермиона устало провела ладонью, сбрасывая её на землю. — Да, я подарил тебе кольцо, в котором заключил чары слежения, чтобы в случае чего знать, где найти тебя, — слишком резко, слишком громко, слишком грубо для неё, но Малфой не обратил на это внимания, шагая между развалинами. — Ты и за это будешь на меня злиться? Злиться? Может быть, но не сейчас, во всяком случае, если бы не эти чары, то она могла умереть под завалами. Мысль резко вонзилась осколком стекла под кожу, когда она вспомнила, как всё произошло. Гермиона поспешила за Драко, хватая его за рукав. — Блейз! — нервно выдохнула Грейнджер, дрожь поползла по её рукам, концентрируясь в кончиках пальцев. — Он был рядом со мной, когда произошёл взрыв, мы должны найти его! — С Забини всё в относительном порядке, — наконец выдохнул Драко. — Он уже в Мунго, но в коме, поэтому никто и не знал, что ты тоже была в том переулке. Малфой остановился и устало потёр переносицу, заглядывая ей в глаза. Бледность кожи сменилась серостью, щёки впали и острые скулы сильнее проступили, она могла порезаться от прикосновения к ним. — Если я сейчас попрошу тебя уйти, то ты уйдёшь? — он заранее знал ответ, но продолжал надеяться. — Нет, — твёрдо отрезала Гермиона, разворачиваясь лицом к тому, что осталось от площади — ком из желчи и слюны защекотал нёбо. — Пока я не найду своих друзей, то никуда не уйду. Почему прекратились поиски? Если была я, вероятно, есть и остальные. Она решительно направилась вперёд, осматривая последствия взрыва: кое-где завалы были разобраны, в особо тяжёлых случаях, с вероятностью нового обвала, — ничего не трогали. Кровь, покрывшая дорогу, забилась пылью, высохла и выцвела, но её отвратительный запах до сих пор царапал пазухи носа. — Потому что взрыв был непростым. Пожиратели задействовали маггловское радиологическое оружие. Хоть на волшебников оно не так сильно влияет, но со здоровьем никто не хочет шутить, — Малфой спрятал руки в карманы брюк, нервозно пиная камни с дороги. — Не все готовы рисковать жизнями большинства, чтобы спасти возможное меньшинство. — Но не ты. Осторожно коснувшись его руки, Грейнджер выдохнула, когда Драко переплёл между собой их пальцы в замок. Осознание затопило грудную клетку. За ней он бросился в эпицентр ионизирующего излучения. — Но не я. Гермиона не могла понять, что именно тянуло сердце вниз: радиация или любовь, но покорно шла на дно. — Блейз говорил, что Гарри и Рон были в другой стороне Косого Переулка, мне нужно туда, — она зашагала по тому, что осталось от дороги. Гермиона осматривала то, что когда-то было сердцем волшебного Лондона — и по телу побежали мурашки. Личные Помпеи. Личный триггер. Она отвлеклась и прислушалась к шагам Драко, чтобы просто знать, что он рядом. — Тебе? — в голос просочилась обида. — Я не могу просить тебя рисковать своим здоровьем ради моих друзей, — Грейнджер виновато повела плечами. — Не можешь и не должна. И я бы действительно не стал тратить себя на твоих полудурков, — его взгляд пустой: она могла видеть в нём ровные линии пульса. — Но ради тебя, Грейнджер. Ради тебя я готов на те вещи, которые ты бы никогда не одобрила. Гермиона молчала. Глотала слёзы и молчала. А потом протянула руку. Небо потемнело, вечер наступил слишком быстро. Их окружала полная тишина, которая заставляла сжиматься внутренности Гермионы в плотный узел. Она крепче сжала руку Драко, будучи почти уверенной, что причинила ему боль. Его рваное дыхание отвлекало, и Грейнджер, по-прежнему, цеплялась за всё, что не давало ей сойти с ума. Это было похоже на мир после апокалипсиса: пустой, холодный, устрашающий. Хотелось убежать. — Грейнджер! — закричал Малфой, оттаскивая её в сторону. Перед ними появился Пожиратель Смерти. Антонин Долохов стоял в нескольких шагах с зияющей дырой в животе. Гермиона видела, как вокруг неё запеклась кровь и то, что внутренние органы практически выпали из него, кишки висели в районе бёдер. Она, вскрикнув, машинально уткнулась Малфою в плечо. Этого не могло быть. Такие травмы и раны несовместимы с жизнью. — Аккуратно! — Драко повалил её на пол, накрывая собой. Гермиона сильно зажмурилась, цепляясь мёртвой хваткой в его грудь. Прикусив щёку изнутри, она открыла глаза, чтобы понять, что произошло. Долохов стоял с разъярённым выражением лица, посылая в них булыжники одним лишь движением руки. Грейнджер потянула на себя Малфоя, заставляя рухнуть на неё, чтобы спасти от острого камня. — На «три» бежим за гору обломков с правой стороны, — прошептал Драко, она чувствовала вес его тела и так не вовремя появившийся пожар в груди. — Раз... Три! Драко быстро встал, поднимая рывком Гермиону за собой. Они бросились к горе камней, чтобы сделать передышку. Её грудь неистово вздымалась от сбитого дыхания. — Почему мы не можем его просто атаковать? Он ранен. — Потому что... Антонин возник из воздуха за спиной Драко, заставляя Гермиону закричать. Мужчина схватил его за горло и швырнул в сторону, направляясь прямиком к ней. Воздух застрял в глотке вместе с криком, она вжалась в камни, руками нащупывая поострее. Долохов тянул к ней костлявые руки с засохшей кровью. Грейнджер была готова атаковать, как он рассеялся в воздухе, а позади него стоял Драко с арматурой в руках. Он быстро дышал, и у него из виска струилась кровь. Малфой махнул рукой, чтобы убрать её следы и протянул ладонь Гермионе, помогая ей подняться. Гермиона ничего не понимала, а грудь вновь сдавило в железные тиски. Воздух порциями уходил из лёгких, блики перед глазами увеличивались, а чувство реальности стремительно покидало её. Почему так страшно? Она не чувствовала себя в безопасности. — Нам нужно идти дальше, он может скоро вернуться, — на выдохе произнёс Драко, привычно хватая её за руку. Гермиона не сопротивлялась, она бездумно шла за ним, ощущая лишь страх. Она не в безопасности. «Не в безопасности, не в безопасности, не в безопасности», — набатом било по вискам. Взрывалось Бомбардой в затылке, разносилось Круциатусом по голым нервам, целилось Авадой в кровоточащее сердце. — Ты в порядке? — Малфой провёл большим пальцем по костяшке на запястье. Её руки были холодными. Нет. Нетнетнетнетнетнетнетнетнетнет. — Да, — просипела она, пытаясь откашляться. — Что это было? — Призрак, — Драко сильнее сжал её запястье, оглядываясь по сторонам. — Я его только прогнал, он может вернуться, когда накопит сил, поэтому нам не стоит задерживаться на одном месте. Она остановилась и упёрлась ботинками в рыхлую землю, отказываясь идти дальше. Всё это было похоже на бред сумасшедшего. Грейнджер сомневалась в каждой истине, которую знала до этого. Вены разрывало от количества страха и тревоги. — Что тут происходит, Малфой? — взвыла Гермиона, ей никогда так сильно не казалось, что она сошла с ума, как в этот момент. — Какой призрак и откуда ты знаешь, как с ним справиться? — Я всё объясню, только пойдём дальше. В конце концов: кто из нас собрался спасать твоих полоумных дружков, а кто — тянуть время и задавать кучу лишних вопросов? — Малфой вновь предложил ей свою руку. — Я ещё даже не начинала, — Гермиона закатила глаза: на обратной стороне век пестрило и искрило, — тебя всегда на это не хватало. Она замолчала всего лишь на мгновение, но этого хватило мёртвой тишине, чтобы ударить по барабанным перепонкам. Слишком тихо, слишком. Грейнджер ощутила, как желчь забурлила, разъедая стенки органов. Лоб покрылся мелкими каплями пота, а она схватила Драко за руку. — Ты же не думала, что я изучал только школьную программу? — скорее риторически спросил Малфой. — Моим родителям не нравилось, что в Хогвартсе каждый год менялся преподавательский состав. Им вообще там многое не нравилось. Поэтому я занимался дополнительно: сам и с другими преподавателями, найденными отцом. — Что с тобой происходит? — прозвучало решительно: пулей в лоб и заклинанием в сердце. — Ты изменился. Это не должно было приносить столько боли, но яд плёлся тёмной паутиной, повторяя узоры нервных волокон. — Эти несколько дней поисков практически убили меня, Грейнджер. Со стороны разрушенного кафе-мороженого послышались душераздирающие крики. Они с Драко переглянулись, и его рука схватила воздух, потому что Грейнджер уже помчалась на источник звука. Все мысли испарились, но её голова всё равно казалась чугунной. Гермиона перебрала тысячи вариаций, пока бежала на звук, надеясь, что всё, что она увидит, можно будет исцелить, поправить и исправить. Её нога подвернулась прямо на пороге, и Гермиона была вынуждена схватиться за дверную лутку, чтобы не упасть. «Всё будет хорошо, всё будет хорошо», — словно мантру мысленно повторяла Грейнджер. Пока Гермиона не оторвала глаза от грязного пыльного и гнилого пола. Она повернулась назад, и деревянные половицы обличительно заскрипели. Человек, стоявший к ней спиной, обернулся. Гермиона закричала, срывая глотку, в который раз. — Грейнджер! — позади раздался голос Малфоя, когда он неосознанно схватил её за плечо и потянул назад, чтобы закрыть собой, но ничего не произошло. Ничего, кроме того, что Чо Чанг стояла среди разгромленного кафе с бьющими струями крови из горла. Грейнджер почти ринулась вперёд, когда Чо протянула к ней руки и захрипела, выбивая новыми импульсами тёмную вязкую кровь. Её лицо застыло в гримасе боли, слёзы стекали по мёртвенно-бледным щекам, а она всё продолжала тянуть перебитые руки. — Нет, ты ей не поможешь! Пойдём! — Драко больно схватил Гермиону за ладонь, насильно вытаскивая наружу. Грейнджер упиралась: она кричала, ругалась, плакала, просила, вырывалась, била. Но Малфой упрямо тащил её в противоположном направлении. Гермиона затихла — он ослабил хватку, но не отпустил. Она молчала. — Ты бы не помогла, Грейнджер. Чанг — Эхо смерти, — произнёс он утомлённо, но сожаление чувствовалось в его словах, как горькое послевкусие. — Это цикличные призраки. Нам нужно было уходить не потому, что я мудак, а потому, что она сама по себе безвредна, но может призвать тех, кто нанесёт вред. Они дошли до разрушенного торгового центра «Совы», когда у Гермионы закончилось абсолютно всё. Силы, терпение, понимание. Стержень внутри неё истончился. Влажными глазами она осмотрела развалины, усеянные пеплом, пылью и перьями — грудь охватила необъятная тоска и грусть. Всё должно было быть по-другому. — Мне нужна вся информация, Малфой, — отчеканила Грейнджер, смахивая подходящие слёзы. Он посмотрел на часы. Беззвучное тикание ударяло по остаткам адекватности, выбивая у неё землю из-под ног. Тик-так. — Хорошо. Тик-так. Гермиона оттолкнулась от огромного валуна, направляясь дальше по Косому Переулку, как перед ней возник незнакомец в мантии Пожирателя, полностью скрываясь под длинным чёрным балахоном. Её рефлексов хватило лишь на то, чтобы отскочить в бок, она огляделась в поисках чего-нибудь металлического. — Драко! — Гермиона вскрикнула и упала на колени, рыская среди разрушений, чтобы найти то, чем можно атаковать призрака. — Аккуратнее, умоляю! Привидение, словно зачарованное, двигалось в сторону Малфоя, не обращая внимания на Грейнджер, находившуюся на грани истерики. В него полетело всё, что ей удавалось зачерпнуть ладонью, но ничего не наносило ни капли урона. Драко стоял в боевой позиции, чтобы дать призраку подойти ближе для удара арматурой. Спавший капюшон обнажил платиновые грязные волосы. Арматура выпала из рук Драко на землю, покатившись по ней. Люциус Малфой надвигался на сына с неприкрытой злобой на раздробленном взрывной волной лице. — Драко, уходи! — Гермиона сорвала голосовые связки, пытаясь до него докричаться, но он, будто прирос к земле и потерял связь с реальностью. Драко неотрывно смотрел в землистое лицо отца, вернее в то, что от него осталось. Нижняя челюсть была смещена в сторону, практически до хруста. Пара зубов не попадали друг на друга, пугая своим «клацаньем». Малфой не шевелился, когда обугленные пальцы отца сомкнулись на его шее. — Драко! — крикнула Гермиона. — Драко, пожалуйста! Клац-клац. Но призрак отца стал для него спусковым крючком на раскате собственного помешательства. Зрачки расширились, и всего на секунду его взгляд метнулся к ней прежде, чем вновь помутнеть. Хватка Люциуса была крепкой и безжалостной. Грейнджер сжала края одежды и бросилась к ним. Каменная крошка больно царапнула кожу на коленях, когда она упала в нескольких дюймах от привидения, чтобы подхватить арматуру. Ни на секунду Гермиона не медлила, рассеивая в воздухе силуэт Люциуса. Драко упал на колени, хватаясь дрожащими руками за горло. — Драко, — прошептала она, подбираясь ближе. Гермиона больше ничего не говорила, лишь очень крепко обнимала его, прижимая к себе, будто он мог раствориться вслед за отцом. Она слушала его хриплое дыхание, перебирая отросшие светлые волосы. — Это был мстительный дух, — глаза Драко блуждали по земле, словно ища следы, оставленные его отцом, но единственное, что от него осталось — асфиксия. — Они остаются в нашем мире после насильственной смерти, если их переполняет жажда мести. Но со временем теряется вся их человечность, они начинают бездумно убивать абсолютно всех, кто попадается им на пути. Гермиона сидела, затаив дыхание, где-то на затворках сознания нещадно били колокола. Головная боль вкручивалась в размозжённый череп тупыми ржавыми шурупами. Концентрация медленно ускользала по грязной раздробленной дороге. — От них можно избавиться? — Можно, но я не могу. Для этого придётся сжечь до тла весь Косой Переулок Адским Пламенем. Драко выровнялся, упираясь спиной в уцелевшую стену здания. На его шее виднелись красные отметины, которых он неосознанно касался каждый раз, когда сглатывал. Грейнджер потёрла шею, наклоняя её влево-вправо. Боль прошлась электрическим током по позвоночнику. Сначала казалось, что шея просто «ныла», но чувства обострились, и теперь ей не хватало сил терпеть. Она была на грани. В который раз. — Цикличный призрак может быть двух видов, всё зависит от обстоятельств смерти, — Драко цедил информацию по крупицам, будто каждое слово вырывалось из горла шипом. Он подтянул к себе одно колено и запрокинул голову к небу, чтобы не смотреть на неё. — Что ты имеешь в виду? — уточнила Гермиона, перебираясь к стене. Ребристая поверхность отозвалась мелкой дрожью. Она не в порядке. — Если человек перед смертью до ужаса боялся умереть и умер именно от этого, то он станет цикличным призраком, который будет раз за разом переживать момент смерти, — Драко выдохнул, упираясь локтем в колено. — Это смертельная ирония — цикл из вечного страха. Воздух ощутимо нагрелся, его пары скатывались каплями по коже. — Неужели им нельзя помочь? — тихо спросила Гермиона, выводя абстракции на пыльной земле: пальцы дрожали и рисунки смазывались. «Ты не в безопасности» — жалось из угла в угол черепной коробки. Горло сдавило. У неё не получалось собраться. Она рассыпалась. — Можно, но это сложно, потому что они ничего не испытывают кроме страха и зацикленности. До них практически невозможно «достучаться», — он говорил прямо, но медленно, усталость отпечатывались на каждом произнесённом слове. Гермиона оторвалась от земли, грудь сдавило в тиски. — Если человек умер мгновенно и не успел осознать смерть, то он станет цикличным призраком второго вида. Их тут держат самые важные планы, которые они не успели выполнить перед смертью. Но им тоже практически невозможно объяснить факт их кончины. Драко замолчал, пронзительно на неё глядя. — Я пытаюсь уже в пятый раз. Тишина казалась громкой. Обличительной, как «Гибель воров». Грузной, как этот нескончаемый кошмар. — Что? — ладони Гермионы резко вспотели. Драко вытянул клочок пергамента, протягивая ей. Гермиона смотрела, читала, смотрела, смотрела, смотрела. Не верила, качала головой, смахивала слёзы и вновь смотрела на вырезку из газеты, датированную первым сентября тысяча девятьсот девяносто восьмого года. «В результате террористического акта с помощью маггловского радиологического оружия были понесены огромные человеческие потери и разрушения магических территорий. Численность жертв превышает несколько сотен. Магическое сообщество терпит колоссальные убытки. Министерство магии никак не комментирует события. Известно лишь то, что Косой Переулок будет долгое время недоступен из-за высокого фона радиации. Сообщается, что для захоронения будет выделен отдельный участок земли, а самих умерших будут хоронить в свинцовых гробах». Гермиона перевела взгляд на Драко, он сидел с непроницаемым и нечитаемым выражением лица, лишь бегающие красные глаза выдавали то, что всё не в порядке. Ты не в безопасности, Гермиона. — Нужно найти Гарри и Рона как можно скорее! — она молниеносно вскочила с земли. Её трусило так сильно, как никогда прежде. Ни при каких панических атаках не было такого грохота внутри неё. Стены, колонны, каркас — всё летело к чертям, прихватывая её за собой. Лихорадочный взгляд метался от куска газеты, зажатого в руке, до лица Драко. Он выглядел так, будто всё случившееся было его личной трагедией. — Почему ты сидишь, Драко? — судорожно шептала Гермиона, порываясь броситься прочь оттуда. Ей жизненно необходимо было найти друзей. — Вставай! — Ты умерла, Гермиона. Нет. Этого не могло быть. Гермиона отрицательно закрутила головой, смахивая слёзы. Она не могла умереть тогда, когда только планировала начать жить. — Я похоронил тебя в свинцовом гробу. Его голос — наждачка, его голос — пенопласт по стеклу, его голос — жидкий азот в её венах. Гермиона убеждена, что это злая шутка, что Драко ей лгал. — Гарри и Рона тут нет? — Гермиона тонула: собственные слёзы затапливали её изнутри. — Это то, чем я бредила и что не успела сделать перед... Малфой кивнул. Крупная дрожь носилась по его коже, и Гермиона видела, как он пытался не терять контроль. Грейнджер закусила щёку изнутри, чувствуя, что буквально прогрызла её. Она всё ещё не верила. — Это ошибка! — возбуждённо зашептала Гермиона, хватая ладонями Малфоя за щёки. Из-за тремора она случайно царапала кожу, но держала мёртвой хваткой, пытаясь убедить в своей правоте. — Я не умерла, Драко! Не умерла! Просто не могла, это было бы несправедливо... У меня же столько планов ещё. Мне надо окончить школу, побороть свои страхи, построить свою жизнь, наблюдать, как строится жизнь моих друзей, и ты... Драко посмотрел на неё. Надежда стекольной крошкой оседала на её сердце, больно впиваясь в стенки желудочков. — Я не могла оставить тебя, — Гермиона вдруг замолчала, исступлённо смотря перед собой. В заплаканных глазах по краям радужки плескалось осознание. Горькое, мучительное и чужое. — Я же... не могла? Истерика окутала её тело, как тёплый шарф, который она надевала с середины октября. Но на этот раз шарф был удавкой. Гермиона билась в молчаливом пустом торнадо, ей хотелось кричать до сорванных голосовые связок, но ни слов, ни сил больше не было. Лишь неразбавленная острая несправедливость. — Гарри и Рон тоже мертвы? — подавившись слюной, она спрятала лицо в острых коленях, подтянутых к груди. — Они... — он так хотел сорваться: закричать о пережитой боли, достучаться до неё, но Гермиона выглядела такой напуганной и потерянной, что у него не хватило смелости. — Они живы. Всё хорошо, Грейнджер, ты их всех спасла, когда отправила Патронус в Министерство. Множество людей погибло, но могло быть гораздо больше, если бы не ваша золотая троица. Как и всегда. Драко улыбнулся, а её сердце разбилось, осыпаясь хрустальной крошкой. Авроры успели. Всё было не зря. Она наконец сделала вдох. Он пробрался сквозь костные терни, сквозь воздушную пробку в глотке, сквозь стиснутые зубы и сомкнутые губы. Он был её первым. Он был настоящим. А потом... А потом ей вспороли горло старым тупым лезвием. Воздух выкачали из лёгких, поместив их в бархатную коробочку, перевязанную торжественной чёрной лентой. Грустные глаза Драко говорили за него, он был готов пустить в себя убивающее заклинание, чтобы завершить эту нескончаемую пытку, с которой его сердце не готово было расстаться ни за что и никогда. — Расскажи мне всё, — Гермиона сжала ремешок сумки, борясь с волнением, которое всегда брало верх. — Когда в Аврорате узнали о теракте, то Блейз первым делом поспособствовал тому, чтобы меня посадили под домашний арест. Он всё выставил так, будто пытался выслужиться перед начальством, но я знал, что он это делал ради меня. Если бы я узнал, что ты была там, то бросился к тебе, соответственно, мог погибнуть или мог быть пойманным аврорами на «месте преступления». Никто бы не стал разбираться, когда бывший Пожиратель Смерти оказывается в гуще события. Его голос дрожал, как натянутая струна. Гермиона знала, что ходила по острию ножа, одно неправильное действие — и струна порвётся, рассекая ему горло. — Как он сейчас? — Он мёртв. Погиб вместе с тобой, — выплюнул Драко. Это было похоже на ком горечи, который он долго держал на языке. — Я не мог тебе сказать сразу. Он был самым мерзким и гадким человеком, которого я знал. — Ты скучаешь по нему. — Да. — И ты обвиняешь себя, — добавила тихо Гермиона. — Да. Он смотрел куда угодно, но не на неё. Ей пришлось ухватить его за лицо и заставить посмотреть прямо в глаза. Обнажить боль, расковырять раны, сломать старый перелом, чтобы дать возможность костям срастись правильно. — Но ты не виноват, — твердила Гермиона. — Ты ни в чём из этого не виноват. Ни в теракте, ни в наших смертях. Она подавилась на последнем слове. — Это был изотоп Цезия-137, — Драко откашлялся, вытирая скопившуюся в уголках губ кровь вперемешку со слюной. — Пожиратели решили, что просто взорвать место будет не так интересно, как загрязнить его на долгие годы. До этого случая в мире магглов не была использована «Грязная бомба», не считая проверочных испытаний. Её не признавали и не использовали, потому что она не давала моментального результата, от неё не было сильного взрыва, огромного поражения и даже «Ядерного гриба». Но с помощью магии они усовершенствовали её, и Косой Переулок стал местом их испытаний. Гермиона ахнула, осознав, какой эгоисткой она была, держа его в центре радиологической катастрофы. — Тебе нужно скорее отсюда уходить! — она потянула его за руку, чтобы он скорее поднялся, но Драко лишь тепло улыбнулся, заставляя язвы на обратной стороне губ кровоточить. — Малфой, пожалуйста! — Грейнджер, у меня уже есть лучевая болезнь, — ментальный удар пришёлся ей в солнечное сплетение. — Смысла больше нет. Я приходил сюда слишком часто и слишком долго тут находился, чтобы радиация обошла меня стороной. Драко одной рукой провёл по волосам, держа в ней огромный клок, а другой — поднял чёрную рубашку, обнажая язвы на животе, из которых сочилась кровь. Ужас отразился на бледном лице Гермионы, она неосознанно всхлипнула. — За это ответили? — боль плясала в её глазах одинокий вальс. Мёртвое сердце разрывалось от чувств. Оно сжималось, пульсировало и тихо-тихо скулило. — Не все, но большинство. Поттер и Уизли слетели с катушек не хуже меня, так что они до сих пор пытаются пересадить всех, кто был в этом замешан, даже косвенно. За эти несколько лет отловили почти всех. Все разработки, найденные в их лабораториях, были уничтожены, а тем, кто был с этим связан — стёрли память. О, нет. — Как они? — ком в горле разодрал слова в клочья. — Оба Авроры, — Драко пожал плечами. — Поттер год назад женился на младшей Уизли, а Уизел ждёт первенца со своей женой Сьюзен. — Я рада, что у них всё хорошо, хоть не так, как должно было быть, — слабый вздох — новая борозда в горле. — А ты? — Ты смеёшься надо мной, Грейнджер? Я каждый год в день твоей смерти прихожу сюда, чтобы помочь мёртвой тебе найти живых друзей, — он не сдержал в себе злости и отчаяния, выплёскивая на неё. Малфой смолк так же резко, как и вспылил, протирая глаза полные жаркого песка. — Ты не хотела для меня такой жизни. Драко зарылся пальцами в волосы, сильно оттягивая их. Несколько прядей остались у него на ладонях. — Ты что, что делаешь? Но я тебя только сегодня встретила! — она замотала головой, безумие кровоточило на языке. — Ты говоришь это каждый год, который я пытаюсь разорвать твой цикл, — прошептал он обессиленно, заламывая руки. — Я пытаюсь из года в год, но ровно в полночь ты исчезаешь, чтобы появиться через год и отправиться на поиск своих друзей. — Я... Нет, — она замолчала, недосказанность между ними резала без анестезии: протыкала, кромсала, изувечила. Гермиона была готова взвыть от эмоциональной боли и начать молить об эвтаназии. — Я тебя не помню. Драко бросил камень, чтобы отвлечься от волнения и личного кораблекрушения внутри него, но из-за тремора рук камень полетел в совершенно другом направлении, только подтверждая наличие проблемы. Острой и глубокой, как борозда на его шее от мнимой петли. — Ты помнишь только то, что произошло с тобой до... — он запнулся, с силой сжимая закрытые веки, — до смерти. В остальном история всегда одна: тебе нужно найти друзей и остановить тебя просто невозможно. Я пытался. 31 августа 1999 года. Драко шаткой походкой шёл в сторону завала, который до сих пор был разобран лишь на половину. Глаза заслезились, когда память воспроизвела воспоминание, обнажая настолько глубокую и свежую рану, что ему захотелось умереть на месте. — Привет, Грейнджер, — он отпил очередной глоток. — Тебя нет со мной целый год, а я до сих пор думаю, что ты просто где-то далеко. Возможно, я тебя обидел, и ты молча от меня ушла. Но я... Драко смолк, всматриваясь в завал перед собой, будто это могло ему что-то дать. Картинка перед глазами ожила, вынуждая его зажмуриться. — Я так скучаю. — Драко? — послышался голос из-под обвала. — Драко, это ты? Малфой подумал, что наконец сошёл с ума. Он разобрал завал руками, чтобы просто убедиться, что у его психики не осталось ни шанса. Но вот Гермиона оказалась перед ним: грязная, напуганная, но ощутимая. Малфой готов был отдать всё что угодно, чтобы продлить мгновение сумасшествия. — Я похоронил тебя. — Что за глупости, Драко? — Гермиона скептически его осмотрела и двинулась дальше по проулку. — Мне нужно найти Гарри и Рона. В полночь она исчезла, как бы ни плакал, ни умолял и ни убеждал Драко. Грейнджер растворилась в тумане, оставляя его желать безумия, чтобы увидеть её хотя бы ещё один раз. 31 августа 2000 года. Поттер посчитал его сумасшедшим и ударил по лицу за просьбу эксгумации тела Гермионы для подтверждения её смерти. Полгода Драко провёл в разъездах, чтобы найти информацию, которая была ему необходима. Малфой оказался в Косом Переулке за сутки до нужного времени, прокручивая в голове полученные знания в области призраков. Но мозг отказывался принимать случившееся, защитные механизмы не давали ему ни малейшей возможности. Гермиона вновь была под камнями, которые он каждый раз клал обратно, чтобы не разорвать цикл раньше времени. Ему нужно было её увидеть. — Драко! — Гермиона бросилась ему на шею, дрожь градом била её тело. — Я так боялась, что не увижу тебя больше! — Прошёл целый год, — прошептал он, крепче прижимая Гермиону к себе. Грейнджер отстранилась и косо на него посмотрела. — С тобой всё в порядке, какой год? — она повела плечами. — Нужно найти Гарри и Рона, неизвестно, сколько времени я была без сознания, — могло произойти всё что угодно. Уже тогда Драко знал, что должен разорвать цикличность. Отпустить и позволить перестать быть эхом смерти, но он не мог. От мысли, что он перестанет видеть её даже раз в год — всё тело холодело. Иней оседал на внутренних органах, заставляя их сжиматься. Малфой проклял себя, когда потащил Гермиону к выходу из Косого Переулка. Она плакала, вырывалась, просила и ругалась, но он не слушал её. Ни каминная сеть, ни кирпичная стена, ни аппарация не пропустили её. Грейнджер сбежала от него. Ему удалось отыскать её только перед тем, как время подошло к концу. Драко не успел извиниться. 31 августа 2001 года. Драко решил, что если они пройдут весь Косой Переулок и никого не найдут, то это разорвёт петлю смерти. Он спасал её от всех мстительных и цикличных духов так рьяно, будто они действительно могли ей навредить. Малфой специально подвёл её к концу переулка к полуночи, чтобы точно всё сработало, хотя на самом деле он понятия не имел. — Драко, я... — часы неумолимо пробили двенадцать часов. Полночь вновь забрала её у него. — Я тоже, Грейнджер, я тоже... 31 августа 2002 года. — Прошу, не появись, не надо, — судорожно шептал Драко, стоя на углу того самого проулка. — Я больше не могу тебя терять, Грейнджер, я правда не могу. Малфой услышал крики о помощи из-под груды камней. Цикл достиг своего начала, не имея его. — Гермиона, ты умерла, — поспешно признался он, сжимая кулаки от нервного напряжения. — Четыре года назад тебя отбросило в стену взрывной волной, которая сломала тебе шею. Ты умерла быстро, находясь в бессознательном состоянии. Его голос трещал по швам, каждая произнесённая буква была в обёртке из непережитой боли. — Ерунда какая-то, Малфой, перестань! — прикрикнула Гермиона, беспокойно осматривая Драко. — Я стою из плоти и крови перед тобой, и мне некогда слушать этот бред, мне нужно... — «Найти Гарри и Рона»? — перебил он, отворачиваясь, чтобы перевести дыхание и вновь не сорваться. — Я похоронил тебя, — глаза метались по её лицу, чтобы найти на нём хоть что-нибудь: понимание, осознание, причину, следствие. Но ничего. Лицо Гермионы было пустым и плоским. — Я смотрел, как тебя опускают под землю и ничего не мог с этим сделать. Я не спас тебя тогда и не могу спасти сейчас, как бы не пытался! Гермиона сделала шаг в его сторону, чтобы он сделал два шага от неё. Она застыла. — Я... Я не знаю, что сказать. Драко, давай мы найдём Гарри и Рона, — взволнованно прошептала Грейнджер, пытаясь коснуться его. — Они нам помогут разобраться, помогут тебе. Ты только не волнуйся, я рядом. Гермиона смотрела на него, как на психически больного человека. Именно тогда он понял, что в этом году у него тоже ничего не получится. — То есть, цикл разорвётся, если я осознаю и приму свою смерть? — ком в горле вырос таким огромным, что не давал вздохнуть: слизистая затапливала гортань кровью из порезов. Бессильный кивок. Он устал, он так устал... — Гермиона, я больше не могу тебя терять и не могу перестать спасать, — Драко надавил пальцами на веки, чтобы глаза не лопнули от перенапряжения. — Меня больше не хватает, прости, пожалуйста. Он схватил её за ладони, притягивая ближе. Его поцелуи были беспорядочными, хаотичными и наполнены сожалением. Драко пытался извиниться за то, что у него опускались руки. Гермиона задыхалась от произошедшего, но ни в чём его не обвиняла. — Ты так много пережил, — она смотрела ему в глаза, прекрасно понимая, что это её последняя возможность. — Пообещай мне больше сюда не приходить, даже если и в этот раз ничего не получится, пожалуйста, Драко! Прошу, оставь меня тут. «Оставь прошлое там, где ему и место — в свинцовом гробу под двумя метрами земли». — Не... — Гермиона не дала ему договорить, целуя. Она сминала его губы, бросая на него заплаканный взгляд, чтобы запомнить. Запомнить, как трепетали его веки, как его руки сжимали её в объятиях, как он пах безопасностью. Запомнить, даже если потом забудет. Гермиона посмотрела на часы на его руке, пока он зарывался пальцами в её кудри. 23:57 — Пожалуйста, — прошептала она. Ей не нужно было заканчивать предложение, чтобы он понял о чём она просила. Драко кивнул. Гермиона упёрлась лбом в его лоб, тяжело дыша. Её руки всё ещё крепко его держали, Грейнджер прикрыла глаза. Он поцеловал её в лоб, словно покойника. Словно дуло пистолета перед выстрелом. Словно прощание. Эхо смерти должно прекратить звучать. 23:59 — Я... — со слабой улыбкой произнесла она, глядя ему в глаза. 00:00 Гермиона исчезла. Вместо неё был крошечный белый шар, который всего лишь на секунду завис на уровне его лица, а после устремился вверх — прочь от земли. — Я тоже, Грейнджер, я тоже. Эта история нашла своё начало в последний день августа, в тот же день её настиг неминуемый конец.Запах озона в воздухе
14 мая 2022 г. в 15:14
Примечания:
Работа в процессе беттинга, но публичная бета включена.
п.с история подкорректирована и слегка отличается от изначальной версии.
Эта история нашла своё начало в последний день августа, в тот же день её настиг неминуемый конец.
День был жарким и душным. Гермиона маневрировала через толпу людей в Косом Переулке. Она постоянно бурчала что-то неразборчивое себе под нос, громко вздыхала и закатывала глаза. Гарри и Рон, идущие позади неё, переглядывались и перекривляли подругу, тихо смеясь.
— Брось, Гермиона, ну задержались мы немного у Билла и Флёр, что такого? — попытался разрядить обстановку Рон. — Ты же не думаешь всерьёз, что во Флориш и Блоттс уже раскупили все принадлежности для школы?
— Рональд Уизли, — Гермиона остановилась и обернулась с такой скоростью, что чуть не упала, когда подошва ботинок предательски заскользила по камню. — Я потратила кучу времени и ресурсов, пытаясь выжить и помочь победить в этой войне. Думаю, что теперь я вполне заслужила нагнать всё упущенное, начиная с дисциплины и порядка.
Тон, которым говорила Грейнджер, абсолютно точно передавал её боевой настрой, а также то, что спорить с ней было бесполезно. Уизли почесал нос и в знак своей ретировки кивнул, опуская плечи. Гарри поправил очки, смахнув капли пота с лица, и перевёл тему так, как делал это всегда в таких ситуациях.
— Малфой к нам присоединится? — осторожно спросил он.
Рон скривился. Гермиона ещё сильнее нахмурилась.
— Не думаю, может на перроне или в самом поезде, — Грейнджер развернулась, чтобы пойти дальше. — Он тоже со своими друзьями. Мы решили, что лучше собираться по отдельности, иначе вы все вновь поругаетесь.
— Кто виноват, что он такое дерь... — Поттер вовремя предупредительно потянул Уизли за рукав рубашки. — Не очень хороший человек.
Рон еле выдавил из себя конец предложения без прямого оскорбления, потому что его вспыльчивая натура никак не хотела признавать наличия отношений между их Гермионой и Малфоем. Сама Гермиона сделала вид, что не услышала его слов, выглядывая издалека название нужного магазина.
Война оставила огромный отпечаток на каждом из них, и каждый находил свой способ борьбы. Рон собрался вернуться в Хогвартс, чтобы после обучения пройти отборы в команду по Квиддичу под руководством Оливера Вуда.
Гарри решил сделать перерыв и провести хоть один спокойный школьный год, даже если он будет последним. Потом альтруистическая душа Поттера собралась в Аврорат, чтобы продолжать помогать людям, спасая их жизни.
Что касалось Гермионы Грейнджер?
Она твёрдо была намерена побороть приобретенные страхи, тревоги и травмы. Её первостепенной задачей являлось возвращение полного контроля над собственной жизнью. Всё ради того, чтобы вернуть прежнюю Гермиону: правильную, слегка занудную, собранную и знающую, что делать дальше.
Но каждый раз, когда Грейнджер смотрела в зеркало, подсознание зловеще шептало, что она не вернётся.
Гермиона не хотела с этим мириться. Не хотела принимать новую себя. Обозлённую в моменты страха и тревоги, забывчивую, невнимательную, рассеянную, потерявшую контроль. Она презирала её.
Во Флориш и Блоттс было так много людей, что ей показалось, будто она вернулась во времени на шесть лет назад на раздачу автографа Златопуста Локонса. Было душно, жарко и невыносимо. Неосознанно Грейнджер вновь стала поддаваться раздражению.
— Ты в порядке? — спросил Рон и неловко кивнул на её дрожащие руки.
— Да-да, — выпалила Гермиона, хватая первую попавшуюся под руку книгу. — Думаю, это то, что нужно.
Гарри заглянул ей через плечо, чтобы увидеть обложку книги, которую она так долго изучала. Его кустистые брови сошлись на переносице, и он заботливо положил руку ей на плечо, слабо сжимая в знак поддержки.
— Мы проходили это на шестом курсе, — мягко проговорил Поттер. — Нужна другая книга.
— Я достал «Стандартную книгу заклинаний» Миранды Гуссокл для седьмого курса, — Уизли указал на три книги, зажатые между плечом и боком. — Ну так, если кому интересно. В этом году семикурсников очень мало, поэтому магазин делал закупку почти впритык.
— Вы становитесь такими самостоятельными, что мне не верится, — слабо улыбнулась Грейнджер, всё продолжая прятать тремор рук за книгой. — Нужно будет забрать мантии у мадам Малкин. Она прислала сову ещё несколько дней назад.
Гермиона поставила книгу обратно на полку, едва не роняя стоящие рядом. Она закусила губу, откинула волосы на спину и сделала вид, что ничего не произошло. Защитные механизмы психики низшего порядка прекрасно справлялись.
— Гермиона, ты можешь выйти на свежий воздух, мы быстро всё оплатим и выйдем, — предложил Гарри.
Она хотела возмутиться, но к тремору добавилась потливость и учащённое сердцебиение. Ничего хорошего ждать не стоило. Грейнджер согласилась, передавая Поттеру свой мешочек с галлеонами, он закатил глаза и развернулся к прилавку. Рон аккуратно взял её книги, которые она левитировала за собой, и встал в очереди за Гарри.
Грейнджер вышла на улицу и, отойдя от входа в магазин, облокотилась о кирпичную кладку здания. Тошнота подкатила к горлу, а тревога напала со спины. Гермиона пыталась успокоиться, но мысли путались, и лишь одно слово было слишком чётким.
Страх.
Страшно.
Страшнострашнострашно.
Помогите.
Гермиона скатилась вниз по стене, чувствуя позвоночником каждую неровность поверхности. Дрожащими руками она полезла в свою сумочку, которая спасала её последние несколько лет. Она вынула бутылку с подслащённой водой, проливая на себя чуть меньше половины.
При панических атаках это было самое простое, чем можно было помочь себе самостоятельно. Её дыхание было сбитым и рваным, будто Гермиона бежала марафон от собственного страха, но он всегда находился в непозволительной близости, жарко дыша в шею.
Её вырвало.
Грейнджер сплюнула слюну с остатками рвотных масс, выпивая остаток воды в бутылке. Дрожь продолжала бить тело, но сознание постепенно прояснялось. Она устало оглядела беспорядок, который натворила — и ей было жаль. Жаль быть обузой, быть заложницей того, чего до конца ещё никто не мог объяснить.
Причины панических атак не были едиными и неоспоримыми, но большинство склонялось к тому, что они появлялись из-за синдрома не пережитого горя. Гермиона Грейнджер так и не оплакала себя.
Ровно двадцать выдохов и вдохов. Ритуал, который всегда должен быть соблюдён. Она не знала почему, но была уверена, что произойдёт что-то плохое, если число не будет достигнуто. Гермиона поблагодарила Мерлина за такую длинную очередь и за то, что её друзья не видели этого. Она должна была оставаться идеальной.
Блики заползли под веки, разрываясь вспышками.
Громко, темно, страшно.
Вдох вспорол лёгкие. Ей не всплыть.
Грейнджер размазала слёзы по лицу, вытерла рот тыльной стороной ладони и поднялась на ноги, они всё ещё были «ватными», но у неё не было времени, чтобы полноценно прийти в себя. Гермиона заклинанием убрала рвоту, бросила бутылку обратно в сумку и сделала ещё один глубокий вдох. Двадцать первый. Беды не избежать.
Драко всегда советовал ей стараться зациклить на чём-то своё внимание, это помогало притупить тревожность, путаницу мыслей и свести приступ как можно быстрее. Он был рядом с ней львиную долю таких припадков, чаще всего они случались вне дома. Тогда он брал её руки в свои и крепко держал, забирая дрожь. Малфой тихо с ней разговаривал и просил смотреть на него: отмечать каждый вздох или моргание, движения кадыка или облизывание губ.
Он нёс полную чепуху, включая в неё кодовые фразы, чтобы она следила за его речью и отсчитывала их. Это мог быть перечень ингредиентов для зелий, где был один лишний компонент или наоборот — одного не хватало. Это могла быть историческая цепочка с лишним звеном, неправильная последовательность. Всё, что заставляло её мозг активно соображать в противоположную сторону от панической атаки.
Драко никогда не злился на неё и не выражал недовольство и брезгливость. Он всегда приходил на помощь и обращался с ней, как с самой хрупкой вещью. Малфой сказал, что понимал её, когда-то у него были похожие приступы, но не было рядом тех, кто мог с этим помочь. Поэтому он никогда не бросал её в такие моменты. Приступы случались в разных местах, при разных обстоятельствах, с триггером и без. У них не было красного флага для оповещения.
Однажды Гермиона прочитала, что, как это не иронично, чаще всего панические атаки случаются в моменты тотального контроля или его отсутствия. То есть, у неё не было шансов: на ней априори слишком много, и она так же часто теряла контроль, как взваливала на себя ношу тяжелее предыдущей.
Вздохнув полной грудью, чтобы проверить запас лёгких, Грейнджер бросила взгляд на двери магазина — мальчиков ещё не было. Она решила, как и всегда, не давать себе послабления, поэтому направилась в ателье мадам Малкин. Всё же время поджимало.
После небольшой беседы и пары натянутых улыбок, Гермиона вышла из магазина с тремя мантиями, перекинутыми через предплечье. Ещё один глубокий вдох. Люди по-прежнему её сильно утомляли. В памяти не нашлось последнего воспоминания, когда общительность была для неё обыденностью.
Гарри и Рон, наконец, вышли из Флориш и Блоттс, топчась на пороге. Гермиона махнула им свободной рукой, поспешив перейти дорогу, она считала каменную плиточку под подошвой лёгких закрытых ботинок. Уизли держал корзину с книгами, а Поттер забрал у неё мантии. Прежняя Грейнджер бы запротестовала, но этой не хватало воздуха и пространства, чтобы держать объекты так близко к себе.
— Как давно в центре Косого Переулка установили фонтан? — вслух поинтересовался Гарри, когда они проходили мимо, направляясь в «Всевозможные Вредилки Уизли».
Гермиона осмотрела достаточно большое строение и поёжилась — оно не внушало доверия, а наоборот слишком пугало. Она мысленно удивилась, как местные власти могли одобрить такой внешний вид.
— Серьёзно? — раздражённо воскликнул Рон. — Они не нашли ничего лучше, чем змея, поедающая свой хвост? Кровавый ад!
— Это очень странно, — задумчиво протянула Гермиона. — Мы были с Драко здесь неделю назад, не было даже намёка на скорое строительство.
— Ну если даже Драко ничего не заметил, то тогда действительно странно, — съязвил Рон и взял корзину в другую руку.
— Рональд! — угрожающе возмутилась Гермиона.
— Понял, заткнулся, — Рон улыбнулся и потрепал её за волосы большой тёплой ладонью. По-свойски, по-дружески, по-Уизли.
Грейнджер неотрывно наблюдала за фонтаном, возле него было несколько людей, преимущественно с детьми, но беспричинный страх не давал отвести взгляд. Гарри с Роном остановились около витрины с новой метлой и совершенно не слушали её размышления вслух.
— Разве безопасны такие скопления людей? — спросила Гермиона, нервно заламывая пальцы. — Ещё не всех Пожирателей удалось найти и посадить.
Почувствовав вкус власти, они отказались сдаваться, несмотря на то, что Волдеморта больше не было.
— От всех всё равно не спрячешься, — пожал плечами Рон.
Гермиона сжала руки в кулаки, зажимая в них всю палитру эмоций, которая искала выхода слишком давно, чтобы её можно было сдержать. Ветер хлестнул по щеке, будто лезвием, и она проморгалась. Двадцать вдохов.
Порывы ветра усилились, он стал холодным, практически ледяным. Накатили тёмные тучи, скрывая жаркое солнце. Гарри с волнением начал осматриваться. Погода сменилась молниеносно. Где-то позади неё сорвало козырёк магазина, она отскочила в сторону, упираясь спиной в витрину.
Гарри и Рон переглянулись, доставая из кармана палочки. Молния ударила в крышу через два здания от них, а вокруг фонтана стали появляться фигуры в чёрных плащах. Пожиратели Смерти.
Гермиона втянула ртом воздух, голова закружилась от резкого перенасыщения кислородом. Первый луч смертельного заклинания угодил в женщину, которая спрятала за собой ребёнка. Она завалилась на бок, а палочка была направлена на мальчика. Гарри выпустил серию заклинаний, отбрасывающих неизвестного в стену.
В прострации Гермиона бросилась, чтобы спасти ребёнка, плачущего над телом матери. Рон прикрывал её, отражая заклинания и атакуя. Боль обожгла колени, стоило на них упасть и проехаться по каменной кладке, чтобы оттянуть малыша от летящего в него заклинания.
Она жадно дышала и крепко прижимала к себе мальчика, который продолжал громко плакать и тянуться к маме. Гермиона прикрыла его распущенными волосами. Она побежала обратно к Гарри и Рону, постоянно оборачиваясь.
— Гермиона, беги в проулок, — крикнул Гарри, бросая ей за спину «Экспеллиармус», — их слишком много.
— Отправь Кингсли патронус, чтобы он прислал помощь, мы долго не протянем, — Рон увернулся от красной вспышки Круциатуса. — Быстрее!
Грейнджер побежала в узкий проулок, она попыталась призвать патронус, но ничего не получалось. Гермиона пыталась дышать, но воздух не проходил, в горле будто была металлическая заслонка, не позволявшая ей этого делать.
— Экспекто Патронум! — наконечник палочки даже не засветился.
Мальчик на руках жалобно всхлипнул, пряча лицо в изгибе её шеи. Гермиона вздрогнула, вспоминая, что не одна. Она ослабила хватку, её руки онемели от силы, с которой она прижимала к себе ребёнка, чтобы защитить его.
— Всё будет хорошо, малыш, — прошептала она, пытаясь заново воспроизвести свои самые счастливые воспоминания.
Поездка с родителями в Грецию, каникулы у бабушки, вечерние посиделки с Гарри и Роном в гостиной Гриффиндора у камина, высший балл за экзамен. Драко. Так много Драко. Первый поцелуй, свидание на астрономической башне, катание на коньках на льду Чёрного озера, полёт на метле, который она провела, вжимаясь лицом ему в спину.
— Экспекто Патронум!
Из палочки вылетела выдра и, сделав круг вокруг Гермионы, юркнула к ребёнку.
— В Косом Переулке Пожиратели Смерти, нужна подмога. Срочно! К Кингсли, — она махнула рукой, чтобы отправить патронус, а сама обратилась к ребёнку: — Как тебя зовут?
Грейнджер опустилась на землю, чтобы поставить его на ноги. Голубые заплаканные глаза мальчика неотрывно за ней наблюдали, но сам он молчал, продолжая шмыгать носом.
— Я Гермиона, — она протянула руку, дожидаясь, пока он протянет свою. — Я помочь хочу.
— Г-Генри, — с заиканием прошептал мальчик, хватаясь пальцами за грязный вязаный жилет. — Что с мое-ей м-мамой?
Гермиона покосилась в сторону площади, понимая, что времени у неё нет, но она просто не могла торопить его в таком состоянии. Ей пришлось сделать вдох поглубже, чтобы не сорваться на невинном ребёнке.
— Прости, твоей маме нельзя помочь, её ждёт лучший мир, поверь мне, — Грейнджер закрыла ему уши, когда с площади послышался крик и грохот. Гермиона наколдовала купол тишины, отпуская его, — Она стала ангелом и теперь будет оберегать тебя с неба.
Тремор рук усугубил ситуацию, но Гермиона всё равно аккуратно прикоснулась к его лицу, вытирая слёзы. Генри вновь заплакал, но уже тише, ей было нечего ему предложить кроме объятий. Мальчик неуверенно шагнул в её сторону, но стоило ему оказаться в безопасности — истерика нашла выход. Он цеплялся за неё, рыдая навзрыд, пока не охрип.
— Генри, у меня мало времени, мне нужно помочь друзьям, — твёрдо произнесла Гермиона, но успокаивающе погладила по спине, — Я отведу тебя в безопасное место.
Грейнджер взяла его на руки и осмотрелась в поисках того самого «безопасного места». Она ринулась в конец проулка, чтобы зайти в спортивный магазин с чёрного входа. Старая дверь не поддавалась, поэтому пришлось использовать «Бомбарду».
Внутри всё было разгромлено.
Инвентарь был разбросан, стены в дырах от ударов заклинаний, пол в стекольной крошке. Проходя мимо прилавка, Гермиона ощутила, что стоит в луже, она прижала голову Генри к себе и опустила глаза. Кровь. Липкая, вязкая и ещё тёплая. За прилавком лежало тело продавца.
Грейнджер крепче прижала к себе ребёнка и поспешила к камину. Слава Мерлину, ей удалось зачерпнуть летучий порох с пола. В ладонь впились мелкие осколки от разбитого горшка, но она не обратила на это внимания.
— Нора! — Гермиона бросила порох себе под ноги, исчезая в зелёном пламени.
В гостиной никого не было, но звук льющейся воды на кухне указал на то, где находилась Молли. Грейнджер бросилась туда.
— Миссис Уизли! — громко обратилась она к ошарашенной женщине за кухонным столом, передавая ей ребёнка. — У меня нет времени, присмотрите за ним. Это Генри, он только что потерял мать, поэтому вы ему жизненно необходимы.
— Гермиона! — воскликнула Молли, держа на руках утомлённого мальчика, но Гермиона не слышала, она уже помчалась обратно в гостиную, исчезая в камине.
Когда она оказалась в магазине, то поспешила к разбитой витрине, которая выходила на Косой Переулок. Увиденное заставило её схватиться за оконную раму, царапая осколками ладонь ещё больше. Площадь была усеяна трупами. Кровь рекой лилась вниз по склону, заливая всё ярким бордовым цветом.
Гермиона решила пойти через переулок, чтобы не выдать своего присутствия. Стоило ей выйти на улицу, как пепел от догорающих вывесок и крыш сел ей на плечи, и она почувствовала на себе эту тяжесть. Тяжесть боли, потерь, бесполезности и смерти. Она сглотнула, намертво вцепившись похолодевшими пальцами в пояс от сумки. Ей нужно найти Гарри и Рона. Где-то за домами доносились звуки борьбы.
В воздухе пахло смертью и гнилью, этот запах забивался в пазухи носа, пускался по носоглотке и оседал внутри неё. Забирался в каждый уголок и клеточку, заменяя собой молекулы кислорода в крови. Ей никогда более не вывести это из себя, теперь она и смерть — одно целое.
Бах!
Ушные перепонки взорвались гулом.
Бах! Бах! Бах!
Страх носился по венам свистом неразорвавшегося снаряда. Здания разрушались прямо на глазах, улицу охватило ураганом пыли, а кислотный сезон дождей был в самом разгаре.
Она прикрыла предплечьем лицо, пробираясь сквозь людей, чьей могилой стала неровная каменистая дорога. Через силу Гермиона всматривалась в лица погибших, надеясь никого не узнать. Зрелище было мерзким и страшным. Незнакомый мужчина лежал на спине с разорванной грудной клеткой и торчащими из неё рёбрами, кровь под ним собралась в подобие плаща.
— Протего! — Гермиона отразила летящий в неё луч, выпуская из палочки заклинания: — Петрификус Тоталус, Инкарцеро!
После того как Пожирателя Смерти окольцевали путы, она двинулась дальше под вспышками чар. Грейнджер обратила внимание на тело женщины преклонных лет, мимо которого ей пришлось пройти. Она лежала в неестественной позе, руки были вывернуты под другим углом, коленные суставы вывернулись, разрывая кожу и оголяя коленную чашечку; глаза женщины широко распахнуты, и в них навсегда застыл неподдельный страх.
— Протего Максима! — на этот раз она не успела. Заклинание распороло плечо, и Гермиона, вскрикнув от боли, упала на землю. — Коньюнктивитус!
Красное облако охватило нападавшего, и ей удалось различить только крики, когда проклятие его ослепило. Грейнджер тяжело поднялась на ноги, осматривая кровоточащий порез через всю руку. Ей очень повезло, что заклинание лишь зацепило, она могла лишиться руки или умереть от потери крови. Слегка прихрамывая и с сильной одышкой, Гермиона доковыляла до своего обидчика. Этот человек не был ей знаком, но от этого ненависть в груди не уменьшилась, она отобрала у него палочку и ударила носком ботинка в живот. Поле боя не место для жалости к противнику.
Гарри и Рона не было видно, перед глазами мелькали знакомые силуэты, к ней кто-то обращался, но она, словно в беспамятстве, продолжала идти вперёд. Ей нужно было найти друзей, иначе она никогда себе этого не простит. Мантии Аврората бросались в глаза на контрасте с чёрным цветом, перед лицом всё пошло кругом. Гермиона сильно зажмурилась, кривясь от ярких бликов на внутренней стороне век. Она ущипнула себя за бок, чтобы напомнить о реальности.
— Ложись! — Грейнджер не поняла, чей голос её предупредил, но рухнула на землю, когда над головой пролетела зелёная вспышка.
Она чуть не умерла.
Осознание окольцевало горло ржавой колючей проволокой.
Гермиона зажала рот ладонью и перекатилась на бок, зашипев от адской боли в руке. Её глаза расширились, и она вгрызлась зубами в костяшки, чтобы не закричать. Машинально Гермиона постаралась отползти дальше, чем принесла себе ещё больше боли. Нервные окончания взорвались, когда в рану забились мелкие камни и осколки, но Грейнджер продолжала смотреть перед собой.
Рядом лежала девушка с пустыми глазницами, залитыми кровью, опухший синий язык вывалился изо рта. У неё не было глаз, но траектория взгляда была направлена вверх — в серое небо. Она будто хотела запомнить, как оно выглядит, или, возможно, просила о помощи. Гермиона не знала этих людей , но по её щеке скатились слёзы от обиды за них . За тех, у кого отобрали жизнь.
Из-за блеклой пелены перед глазами она оступилась, пытаясь подняться. Дрожь пробила тело, когда подошва обуви коснулась чего-то мягкого и склизкого. Отскочив в сторону, она посмотрела на что наступила. Это был чей-то желудок. Её вырвало прямо на ботинки. Кто-то схватил её за руку и потянул к зданию. Гермиона пыталась вырваться, но голова шла кругом, кровь из раны залила руку, а на языке горчило.
— Грейнджер, посмотри на меня, — её потрясли за здоровое плечо, и она перевела затуманенный взгляд, пытаясь проморгаться, но разноцветные вспышки продолжали плясать перед глазами. — Здесь опасно, тебе нужно уходить!
Её пытались удержать, но она продолжала вырываться, пока щеку не обожгла боль. В глазах и голове прояснилось. Перед ней стоял Блейз Забини в мантии Аврора, она совсем забыла, что он решил не возвращаться в школу и сдал экзамены экстерном, чтобы побыстрее попасть в стажировку Аврората.
— Прости, но ты была не в себе, — он извинился, осматривая её. Гермиона сделала то же самое, Блейз выглядел не лучшим образом: рассечённая бровь, порванная мантия, расцветающий синяк на щеке и кровоподтёки. — Тебе нужно уходить, Драко оторвёт мне голову, если с тобой что-то случится.
Резко всё ушло: боль, реальность, звуки.
— Драко... — она попыталась заставить себя дышать, но вдохи были слишком малы, чтобы наполнить ими лёгкие. — Он здесь?
Гермиона согласна была поверить в бога и стать самой верующей из всех святых в те секунды, которые Забини молчал. Истерика подступала со спины. Тихо, нежно, практически по-дружески. Она почувствовала костлявые пальцы на своей шее.
— Нет, — Блейз выдохнул и покосился в сторону боевых действий — ему нужно было возвращаться. — Его пришлось задержать и посадить под домашний арест, когда в Аврорате узнали о происходящем. Это для его же блага, он в безопасности. По всей магической Британии одновременно вспыхнули четыре восстания. Это теракт, Грейнджер, и я в последний раз говорю тебе валить отсюда! Поттер и Уизли, насколько я знаю, были смещены на другой край Косого Переулка, тебе не добраться до них. Есть вероятность, что их вообще отослали отсюда, как и всех гражданских по возможности.
— Я... Они бы ни за что не согласились уйти. Я не могу, мне надо найти Гарри и Рона, — это было похоже на бредовую мысль, на идею фикс, на самую сильную обсессию. — Прости, Блейз, но сейчас мне не до того, что скажет или сделает Драко, пока вероятность потери близких мне людей растёт с каждой секундой!
Она оттолкнулась от стены и направилась обратно на площадь, когда Забини ощутимо схватил её за запястье. Гнев в ней достиг предела. Гермиона почти обернулась, чтобы обрушить на него всю свою злость, выплёскивая яд, закупоренный в кровеносных сосудах. Но взгляд почему-то зацепился за кусок площади, который был виден с этого угла обзора. Пожиратели Смерти аппарировали прочь один за одним.
— Блейз... — протянула Гермиона, хватаясь за ремешок сумочки. — Что происхо... — оглушительный грохот поглотил её слова.
Грейнджер успела только увидеть, как статуя змеи поднялась в воздух, разлетаясь каменной крошкой. Взрывная волна отбросила её в стену. Всё закончилось, когда глаза закрылись. Темнота ласково накрыла одеялом, сотканным из спокойствия, безмятежности и беспросветного мрака.