Никогда не щекочите спящего дракона

      — Нокс.       Горячий шепот раздался прямо над ее ухом. Все вокруг вновь погрузилось в темноту. Все то время, пока они бесконечное количество раз спускались и поднимались по узким лестницам потайного хода, путь им освещал маленький шарик света на конце волшебной палочки. Теперь, когда он погас, мыслить спокойно и здраво стало в разы сложнее.       Зефа ощутила рядом с собой движение. Она инстинктивно сжалась, пытаясь избежать прикосновения стоящего позади надзирателя, но он не помышлял о чем-то предосудительном — во всяком случае, пока. Над плечом Зефы протянулась рука, и девушка услышала тихий стук — как будто кто-то три раза ударил деревянной палочкой о камень. Раздался щелчок, и стена перед Зефой с глухим шорохом отъехала в сторону, впуская в темноту тусклый свет школьного коридора.       Прежде чем Зефа успела что-либо предпринять, на ее плече вновь сомкнулись жесткие пальцы. Если бы у нее был голос, она бы вскрикнула — после стольких раз, когда ее так бесцеремонно хватали, на коже наверняка останутся синяки. Неужели он правда думает, что она попробует сбежать? Нет, такая мысль у нее действительно возникала… Но у него ее волшебная палочка. Вряд ли ей удастся далеко убежать. Ему не составит труда обездвижить ее — одним взмахом, даже не произнося вслух заклинание. А на сегодня достаточно унижений в ее адрес. И гриффиндорская гордость тут не при чем.       — Пойдем, — сказал пуффендуец, оглядевшись, и подтолкнул ее вперед.       Они вышли в полутемный школьный коридор. Зефа пыталась угадать, в какой части замка они оказались. Судя по темным арочным проемам окон, они переместились в соседнее крыло, но не понятно, на сколько этажей выше или ниже. Знакомых картин или дверей Зефа пока не замечала. Шаги двух студентов гулко отдавались на каменном полу. Следуя своей безумной цели, пуффендуец вел ее дальше, постоянно оглядываясь и прислушиваясь.       Предпринимать что-либо, пока они шли друг за другом по тесным лестницам тайного хода, не было смысла, Зефа это понимала. Она по-прежнему находилась под действием заклятия немоты, и негодование внутри тихо бурлило, как под крышкой закипающего котла. Но теперь, когда появилось, где развернуться, Зефа отвела руку и не без удовольствия хорошенько двинула ничего не подозревающему парню локтем в живот. Тот согнулся, задохнувшись от боли.       — Мерлин тебя!.. — прохрипел он, но руку ее, к сожалению, не отпустил. Зефа уперлась, пытаясь вырваться, на что разозлившийся пуффендуец только быстрее потащил ее по коридору. — Не дергайся! Я же сказал, что уведу тебя оттуда, хочешь ты этого или нет! А если не будешь идти сама, я тебя обездвижу и отлевитирую через окно! Как тебе идейка, м? Высоты не боишься? — с издевкой поинтересовался он.       Зефа ответила злобным взглядом, в котором можно было прочитать, куда именно она советует ему засунуть свои «идейки», и потому чуть не споткнулась, когда парень завернул за угол и увлек ее за собой.       Длинный коридор, в котором они оказались, был похож на переход между частями замка. Они миновали арки витражей, от мрачной темноты которых, несмотря на пейзажные узоры, веяло холодом царившей за окном ночи, и остановились в конце коридора. Здесь проход упирался в дверь — запертую, как удостоверился пуффендуец. Одинокий факел частично освещал гобелен, висевший по одну сторону от двери, и узкий шкафчик, встроенный в нишу на противоположной стене.       Пуффендуец взмахнул палочкой и приглушил и без того неяркое пламя факела. Зефа наконец оказалась на свободе: ее плечо отпустили, и она отступила назад к стене. Краем глаза она заметила движение — вытканные на гобелене узоры за ее спиной зашевелились. Зефа смутно вспомнила этот переход — за все годы обучения она пользовалась им от силы пару раз. Расположенный слишком высоко — на шестом или седьмом этаже — он не был самым быстрым и удобным способом добраться из одной части замка в другую. Но еще тогда ей запомнился необычный сюжет, изображенный на гобелене. Высокие заросли папоротника и низкие ветви темного леса подрагивали, как живые, когда по плотной ткани проходила рябь. Но за все разы Зефа никогда не заставала обитателя этого леса, без которого, несомненно, сюжет гобелена был не полон. Теперь же, когда плотная ткань поглощала свет, Зефа была уверена, что видела мелькнувшую на гобелене крупную тень. Вот только в этот раз ей было не до любования интерьерами родной школы.       — Фините.       Парень, семикурсник, студент факультета пуффендуй, ее напарник по укрытию и надзиратель, который возомнил себя невесть кем, стоял напротив нее, возле дверок шкафа, — на достаточном расстоянии, позволяющем ему бесцеремонно рассматривать ее, словно она была занятным экспонатом в Зале Наград. Он убрал одну — ее — волшебную палочку в задний карман брюк, затем ткнул второй в ее сторону и произнес контрзаклинание. Рука Зефы невольно дернулась к горлу, хотя ощутить действие чар она не могла.       — Отдай мне мою палочку, — отчеканила она, едва обретя голос.       Никакой реакции. Темный взгляд наблюдал за ней, точно ожидая, что она будет делать дальше. Пуффендуец не казался напряженным, наоборот: он поигрывал волшебной палочкой в руке и в равнодушном молчании изучал ее воинственную позу и покрытую пылью форменную мантию.       — Отдай. Мне. Палочку, — повторила приказ Зефа. — Немедленно.       Брови парня дернулись вверх. Ей показалось, или он действительно усмехнулся? В тусклом свете факела фигура семикурсника выглядела еще внушительнее, чем ей запомнилось, но если он думал таким образом напугать рассерженную гриффиндорку, то мог даже не пытаться. Зефа расправила плечи и стиснула кулаки, борясь с постыдным желанием броситься и отобрать, выхватить свою палочку… откуда? Из заднего кармана его брюк?       — Значит, — наконец нарушив молчание, протянул пуффендуец, — староста Гриффиндора.       — Я устрою тебе большие проблемы, — пообещала Зефа.       Прозвучало это, почему-то, не так грозно, как в ее голове, отчего по лицу парня пробежала уже предсказуемая тень насмешки.       — Ты их уже устроила, — фыркнул он, скрещивая руки на груди. — Давай, рассказывай.       — Что?       — Как ты узнала?       — О чем узнала? — Зефа не понимала, что творится в голове у этого пуффендуйца, и что он хочет от нее услышать. — По-твоему, раз на улице ночь, никто не заметит, как полсотни студентов громят замок?       — Там все было огорожено заглушающими чарами.       — Видимо тот умник, который их накладывал, не учел, что для такого уровня шума недостаточно банального «Муффлиато», — не удержалась от язвительного замечания Зефа, припомнив, как ее пристыдили за неправильное использование чар. — Вас было слышно на нескольких этажах. Хотя лестничную площадку у вас получилось огородить жужжанием, это да, — с сарказмом признала она.       Зефа не без удовольствия отметила, что ее маленькая месть удалась: с лица пуффендуйца, пусть ненадолго, сошло скучающе-надменное выражение. Он прикрыл глаза, как будто мысленно выругался, и неожиданно усталым жестом потер лоб. В раздавшемся следом тихом бормотании Зефа различила что-то похожее на «придурок» и «сказал же ему». Вздохнув, парень прошелся пятерней по короткостриженным, черным волосам, как будто желая смахнуть навалившуюся усталость.       — То есть ты хочешь сказать, — сказал он, возвращаясь к предыдущей позе со сложенными на груди руками, — что ты случайно услышала шум, и любопытства ради решила заглянуть на четвертый этаж?       — Я староста, — Зефа вскинула подбородок. — И дело не в любопытстве. Я не имею право пройти мимо, когда студенты двух факультетов вопиющим образом нарушают школьные…       — Погоди-погоди, — остановил ее пуффендуец. В его взгляде вновь мелькнула насмешка. Это необъяснимое веселье уже начало порядком раздражать Зефу. Прежде чем продолжить, парень хмыкнул и пробормотал себе под нос: — Вопиющим… Тогда ответь мне на такой вопрос: что староста Гриффиндора забыла посреди ночи в коридорах замка?       Зефа не сразу нашлась с ответом. Точнее, ответ у нее был, но не могла же она рассказать наглому пуффендуйцу, что несла караул у дверей Зала Наград, чтобы дать возможность потерявшей голову подруге намиловаться со своим гораздым на наказания парнем! Пауза становилась все опаснее.       — Я патрулировала коридоры, — соврала Зефа, на ее взгляд, вполне натурально.       — Нет, — ухмылка парня стала шире. — Коридоры патрулируют старосты школы, а не факультетов. И только до полуночи.       Как Зефа не пыталась сохранить невозмутимость, щеки предательски потеплели. Оставалась слабая надежда, что полумрак скроет румянец, но довольный вид пуффендуйца говорил об обратном. Мало того, его ухмылка заставляла Зефу чувствовать себя так, словно это она бегала на полуночное свидание. Хорошо, что гриффиндорцы сражаются до последнего.       — Я не обязана перед тобой отчитываться, — Зефа с вызовом тряхнула косами. — И верни мне мою палочку. Или ты боишься разговаривать со мной на равных?       Если пуффендуец и заметил мастерский переход к стратегии «лучшая защита — это нападение», то оценил маневр лишь негромким хмыканьем:       — Я бы вернул тебе палочку, если бы был уверен, что ты опять что-нибудь не выкинешь.       — Это ты приволок меня сюда! — возмутилась Зефа. — Что вы там затеяли? Это что, игра какая-то? Развлечение? Массовый дуэльный клуб? Так вот, к твоему сведению, за такое факультеты будут оштрафованы на сотни баллов! А зачинщикам вообще грозит исключение!       Зефа сердилась сильнее, видя, что угрозы не оказывают должного впечатления на семикурсника. Он скорее наблюдал, чем слушал, и к задумчивому интересу на его лице вскоре добавилось что-то, напоминающее изумление или даже неверие.       — Ты действительно не понимаешь… — пробормотал он, разговаривая, скорее, сам с собой.       — Что не понимаю? — Зефа в самом деле начинала чувствовать себя идиоткой, задающей вопросы, на которые она еще ни разу не получила ответы. Это ее сердило. Пришлось вернуться к угрозам. — Когда преподаватели узнают, кто за этим…       — Ты знала о ловушке?       Голос пуффендуйца прозвучал так резко и требовательно, что Зефа растерялась.       — Ловушке? — повторила она. В голове начали всплывать обрывки фраз.       — Ты знала, что она запустится от щитовых чар?       — Я… — Зефа замолкла.       Щитовые чары.       Отступающие когтевранцы. Наффинк, стукнувший ее по руке: «Не ставь щит!». Шквал лучей. Громкое: «Протего!». Стены, которые вдруг начали отражать заклинания в пуффендуйцев. И злое: «Приманка!».       Пока Зефа судорожно размышляла, пуффендуец внимательно за ней наблюдал. Не получив ответа, он продолжил допрос:       — Зачем ты вышла на середину во время сражения?       — Я… должна была это остановить, — проговорила она растерянно, сама уже не понимая, что имеет ввиду под «это».       — Тебя могло оглушить так, что ты потом Мерлин знает сколько времени провалялась бы в больничном крыле. И это в лучшем случае.       Вынужденная признать правоту чужих слов, Зефа закусила губу.       — Но не оглушило же, — пробормотала она, отводя взгляд. Только услышав тихое фырканье, она поняла, как по-детски прозвучал ее ответ. Ей захотелось все прояснить, хотя бы со своей стороны: — Послушай, я благодарна тому, кто поставил щит, но я не знала, что из-за этого…       — Пожалуйста.       Зефа, замолчав, уставилась на парня. До нее не сразу дошел смысл, который, казалось бы, был очевиден все это время.       — Это… был ты? — выдавила она.       Пуффендуец без особого выражения дернул плечами.       — Это… — Зефа не знала, что сказать. Стоящей перед ней парень вызывал слишком разные чувства. А поскольку сам он всем видом стремился показать, что не нуждается в ее благодарности и, казалось, не слишком-то и рад, что оказался ее спасителем, чаша весов качнулась в привычную сторону. Гриффиндорка вскинула подбородок и объявила: — Это не отменяет того факта, что ты нарушил школьные правила.       — Ну разумеется, — фыркнул пуффендуец. Удивительно, но как только она начинала говорить серьезно или сердито, на его лицо возвращалась ухмылка. — Вопиющим образом, заметь.       Зефа поняла, что ошиблась: чувства к этому парню у нее были вполне определенные.       — Очень смешно, — сухо заметила она. — Тебе придется отвечать перед преподавателями.       — Возможно, — ответил он. Зефа никак не могла выбрать, каким заклинанием ей хочется стереть ухмылочку с этой наглой физиономии. — Как и тебе.       — Что ты имеешь в виду?       — Что ты обязана мне уже дважды, — теперь семикурсник выглядел совсем уж довольным. Он снова начал поигрывать палочкой. — Я увел тебя оттуда. Боюсь представить, какая тень могла упасть на славное звание старост, когда все узнали бы, что одна из них посреди ночи участвовала в такого рода, как ты выразилась, развлечении.       — Я ни в чем не участвовала! — возмутилась Зефа.       — Разве? А твоя палочка скажет об обратном, — пуффендуец достал из заднего кармана ее волшебную палочку. — Любой преподаватель сможет легко проверить последнее магическое действие, произведенное этой палочкой — слышала о таком заклинании? И что все увидят? — обратился он к ней, как к неразумной первокурснице.       — Я защищалась! — Зефа не хотела признавать, что в словах семикурсника есть доля логики.       — Боевыми заклинаниями? И как ты объяснишь преподавателем, почему в ночи прогуливалась так далеко от башни Гриффиндора? Сдается мне, придется придумать что-нибудь поинтересней патрулирования коридоров. Хотя, я не знаю, — ухмылка его стала совсем гадкой, — быть может, для внучки директора действуют особые правила…       — Это тут совершенно не причем! — вспыхнула Зефа. Ее голос, чуть дрогнув, отразился от каменных стен. — Я такая же студентка, как все, и на меня распространяются те же правила, что и на тебя!       — Хорошо, — согласился пуффендуец, слегка удивленный ее вспышкой. — Запомню.       — И… И если преподаватели посчитают нужным, значит, я тоже буду отбывать наказание! — Зефа сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться и говорить ровнее. — Я не боюсь нести ответственность за свои поступки!       Она смело посмотрела на парня, и тот, находясь под впечатлением от ее пламенной речи, кивнул.       — Ага, — медленно произнес он. — Это, конечно, похвально и полностью соответствует светлому образу старосты Гриффиндора, — он небрежным жестом обвел ее фигуру палочками, — но у меня для тебя есть другое предложение. Даже два, на выбор. Первое: ты никому ничего не рассказываешь и делаешь вид, что ничего не видела и не…       — Исключено, — отрезала Зефа.       Пуффендуец слегка наигранно вздохнул.       — Да, я предполагал, что этот вариант тебе не понравится. Что ж, тогда второй, уже без права выбора, — он убрал ее палочку обратно в карман и зачем-то начал закатывать рукава пуловера. Делая это с преувеличенной тщательностью, он как бы мимоходом пояснил: — Забвение.       Зефа, не сумев сдержаться, рассмеялась. Хотя смех все равно вышел немного нервным.       — Ты не можешь наложить на меня Забвение, — сказала она с неверящей улыбкой.       — Почему? — беззаботно поинтересовался парень, закатывая уже второй рукав.       — Это сложная магия.       — Да? Ну, теорию я читал. Палочкой махнуть, формулу сказать. На первый взгляд, ничего сложного. Дополнительная литература к «Стандартной книге Заклинаний» за шестой курс. Будет время, почитай… А, — запнувшись, он расплылся в улыбке, точно в его голове родилась очередная гадкая мысль, и тут же озвучил ее гриффиндорке: — Ты же этого не вспомнишь.       Зефа больше не улыбалась. Похоже, пуффендуец, несмотря на его беспечный вид, был настроен серьезно.       — Это не смешно, — сказала она, начиная волноваться. — Ты хоть раз пробовал применять это заклинание?       — Говорю же, читал теорию.       — Тогда ты должен был видеть раздел, где сказано, что неправильное применение Забвения может привести к тяжелым магическим травмам!       — А, так ты уже прочитала, — добродушно заметил он.       — Если ты сделаешь что-нибудь не так, мне придется остаток жизни провести в больнице Святого Мунго, — Зефа бросила взгляд в сторону коридора. Дверь была заперта, и единственный путь к спасению уходил вдаль узкой полосой вдоль каменных стен и витражей. — Это будет на твоей совести!       Она сделала небольшой шажок, смещаясь в сторону от гобелена, ближе к коридору. Пуффендуец, вроде бы, не заметил ее маневра: в тот момент он был занят сравнением, насколько одинаково и красиво смотрятся его закатанные рукава. Услышав ее предостережение, он поднял голову и улыбнулся так, словно совести у него никогда и не было:       — Ну, так опять же: разве об этом кто-нибудь вспомнит?       Зефа кинулась прочь. Подумать, как далеко ей удастся убежать без палочки, времени не было. Но реакция у пуффендуйца была не хуже, чем у квиддичного охотника: он бросился наперерез, и гриффиндорка, звонко ахнув, шарахнулась назад, чтобы не попасться ему в руки. Широкая фигура парня перегородила коридор. Путь к спасению был закрыт, позади была только запертая дверь. Зефа, тяжело дыша, замерла, с ужасом осознавая, что сама загнала себя в ловушку.       — Тихо, тихо… — тень от факела, упавшая на лицо парня, превратила ухмылку в оскал. Он качнул головой в сторону, словно указывая на что-то, и с усмешкой предостерег: — Разбудишь.       Зефа не сразу сообразила, что он имеет в виду. Справа от нее, кроме гобелена на стене, ничего не было. И только бросив взгляд на полотно, наполовину скрытое в полутьме, она увидела, что сюжет на гобелене изменился. Теперь, посреди узоров темно-зеленого папоротника, нити сложились в рисунок выжженной земли, где, заняв почти всю нижнюю часть полотна, расположился дикий обитатель таинственного леса. Угольно-черный, поблескивающий в свете огня бок спящего существа поднимался и опускался в такт мерного дыхания. В первую секунду Зефе показалось, что перед ней гигантская саламандра. Но затем магический зверь зашевелился во сне, и ошибиться стало невозможно: по обе стороны от стройного ряда гребней на спине качнулись сложенные перепончатые крылья. Длинный хвост с широкими закрылками на конце обвился вокруг туловища, оберегая чуткий сон спящего дракона.       Зефа обеспокоенно нахмурилась, пытаясь осилить, что подразумевал под своей угрозой пуффендуец. Это же просто изображение! Ковер с сюжетом и орнаментом, пусть и слегка необычным… Она взглянула на парня: тот, засунув руки в карманы, с ироничным видом наблюдал за ее растерянностью. И даже вроде как не собирался стирать ей память, по крайней мере, прямо сейчас…       Осознание окатило гриффиндору горячей волной. Ведь он и не… Да он же просто… насмехается над ней! Очередная дурацкая выходка! Он и не собирался применять к ней Забвение!       — Ты!.. — выдохнула Зефа. Очевидно, прозрение и сопутствующая гамма эмоций так ярко отразились на ее лице, что пуффендуец, опустив голову, точно признавая, что слышал что-то о раскаянии, тихо рассмеялся. От негодования Зефа с трудом подбирала слова. — Какой же ты!.. И как только Шляпа отправила тебя на Пуффендуй!       — А это тут причем? — вскинул брови парень.       — Ты хуже самого гадкого слизеринца!       — Вот как? У тебя с этим какие-то проблемы? — уголки губ парня по-прежнему были приподняты в улыбке, но что-то изменилось в его лице. Выражение темных глаз. Насмешка осталась на губах, но не во взгляде. Зефа сглотнула, услышав отголоски злости, с которой уже успела столкнуться во время сражения. Семикурсник неприятно хмыкнул. — По-твоему, раз я пуффендуец, то обязан всех обнимать и угощать пирожками?       — Нет, — Зефа надеялась, что ее ответ прозвучал твердо. — Но студенты факультета Пуффендуй не просто так славятся своей честностью и верностью. Настоящий пуффендуец никогда бы не оставил раненого ученика, даже если он с другого факультета!       Звонкий упрек в ночной тишине замка прозвучал с особой силой. Скрыть волнение не получилось: так ярко перед глазами встала картина раненого брата. Зефа сцепила руки на груди, пытаясь не выдать себя.       Пуффендуец перестал ухмыляться. Что-то в ее словах задело его. Окинув ее взглядом, он сказал:       — Ничего страшного с твоим братом не случится. Все с ним будет в порядке.       — Откуда ты знаешь? — огрызнулась Зефа. — Даже твоя девушка не испугалась остаться и помочь, в отличие от тебя! Тебе важнее было сбежать, лишь бы кто не узнал, что ты нарушаешь школьные правила!       — Моя… кто? — нахмурился он.       — Твоя… — Зефа прикусила язык. — Та девушка.       — С чего ты… — озадаченность на лице парня задержалась ненадолго. Под мысленный стон Зефы она уступила место знакомой глумливой полуулыбке. — Она не моя девушка.       Мерлин. Надежда была лишь на царившей в коридоре полумрак, потому что Зефа опять почувствовала, как совершенно некстати заливается румянцем.       — Мне нет никакого дела, есть у тебя девушка или нет, — сказала она прежде, чем поняла, что прозвучало это не небрежно, как она надеялась, а глупо и совершенно невпопад.       Разумеется, бессовестный семикурсник не мог оставить это без внимания. Ухмылка его стала еще шире, он явно наслаждался ситуацией и ее глупым видом.       — А я и не говорил ничего насчет наличия у меня девушки. Я лишь сказал, что она не моя девушка.       — Прекрасно, рада за тебя, — «Во имя Мерлина, Зефа! Просто! Замолчи!» Гриффиндорка заправила за ухо выбившуюся из косы прядь и скрестила руки на груди, старательно изображая сердитость. — Чего ты добиваешься? Что ты хочешь от меня? Будешь шантажировать палочкой, чтобы бы я не рассказала обо всем преподавателям?       Пуффендуец не то устало вздохнул, не то хмыкнул.       — Правда, давай вернемся к делу, — пробормотал он, потерев лоб. — Я не собираюсь тебя шантажировать. Говорю, я отдам тебе палочку, когда буду уверен, что ты не проклянешь меня на месте. Хотя, что скрывать, люди становятся гораздо сговорчивее, если завладеть их волшебной палочкой, — опять хмыкнул он. Но затем уже серьезнее сказал: — Мне нужно, чтобы ты забыла о том, что видела.       — Как я об этом забуду? — изумилась Зефа.       — Мерлинова борода, — проворчал пуффендуец. — Можешь просто убедить свою гриффиндорскую совесть, что ты всю ночь сладко сопела в башне и ничего подозрительного не слышала? Ну, после того, как вернулась с ночного патрулирования коридоров, — добавил он, не скрывая блеснувшую в глазах насмешку.       — Зачем мне это делать? — спросила Зефа без улыбки.       — Поверь, так будет лучше для всех.       Гриффиндорка поджала губы, выражая свое отношение к подобной напыщенной таинственности.       — А если я не соглашусь?       — Мне придется убеждать тебя дальше, — парень дернул плечом, как будто говоря о чем-то простом и решенном. И только то, как он запрокинул голову и вздохнул, прикрывая глаза, напомнило Зефе о позднем часе их беседы. — Ночь длинная, — пробормотал он, словно читая ее мысли.       — Я могу обмануть тебя.       Пуффендуец опустил голову. Уголки рта его приподнялись, как будто она сказала что-то забавное.       — Ты дашь мне слово, слово старосты. Этого будет достаточно.       — Почему ты думаешь, что я соглашусь прикрывать ваши глупые игры? — хмуро спросила Зефа, не собиралась поддаваться улыбке, из которой вдруг исчезла неприятная издевка.       — Потому что я, — пуффендуец достал из кармана ее палочку, — …могу быть очень убедительным, — сказал он и впервые улыбнулся ей самым искренним образом. Наглым, самоуверенным, беспечным… и совершенно обаятельным образом!       Она даже не успела рассердиться на свои мысли: все вокруг залило ярким светом. Несколько десятков факелов одновременно вспыхнули с характерным звуком взметнувшегося пламени, и на этаже стало светло, как днем. Ослепленная, Зефа зажмурилась и заморгала. После полумрака глаза не могли привыкнуть к свету.       — Зачем ты… — пробормотала она, морщась и прикрывая лицо ладонью.       — Тихо!       Наконец у нее получилось открыть глаза. Пуффендуец смотрел в другой конец перехода между этажами, где факелы ярко освещали арку широкого коридора. Невольно переняв напряжение в его позе, Зефа тоже притихла. Спустя секунду она отчетливо различила раздающиеся вдалеке голоса и звуки шагов. Гриффиндорка ахнула, пока не зная, радоваться ей или ужасаться:       — Нас нашли!       — Тихо! — ее слова заглушило громкое шипение.       Пуффендуец действовал так быстро, что Зефа поняла его намерения только когда он, схватив ее за локоть, подтащил к шкафчику напротив гобелена и распахнул высокую дверцу.       — Что ты… Нет! Я туда не полезу!       — Помолчи! — шикнул он и без церемоний запихнул ее в шкаф, потеснив какие-то пыльные метелки.       — Отпусти! — Зефа не собиралась сдаваться без боя. — Сначала отдай мне мою палочку!       — Да угомонись ты! Вот зараза мелкая…       — Как ты меня?!..       Зефа дернулась, но пуффендуец всем телом вжимал ее в заднюю поверхность шкафа. Если он надеялся влезть сюда вслед за ней, то сильно просчитался: узкий древний шкаф еще мог вместить себя худенькую девушку, но никак не раздавшегося в плечах высокого семикурсника. Зефа подняла глаза, чтобы сказать какую-нибудь колкость на этот счет, но наткнулась на темный взгляд прямо перед собой. Лица молодых людей оказались так близко, что они могли чувствовать тепло сбившихся дыханий друг друга.       Едкие слова вдруг застряли в горле вместе с воздухом. Что-то похожее Зефа испытывала лишь однажды, на совместном уроке Защиты от Темных искусств, когда Астра от щедрот слизеринской души бросила в нее «Петрификус Тоталус». Гриффиндорка не успела поставить щит, и тело окоченело от парализующего заклятия.       Но сейчас неизведанная магия обездвижила обоих. Она сгустила воздух, замедлила время, стерла границы миров. Воительница попыталась что-то сказать, но не сумела. Взгляд викинга скользнул по девичьему лицу и замер на приоткрытых губах.       Волшебство разрушилось одновременно с раздавшимся за углом коридора громким возгласом. Очнувшись, Зефа дернулась и набрала в грудь воздуха, чтобы заголосить:       — Мы зд..!       — Твою ж!.. — одновременно с ней выругался парень и, прежде чем она успела что-либо сделать, впился в ее губы, затыкая рот поцелуем.       Все длилось бесконечную секунду. Ошарашенная, Зефа не успела даже моргнуть; пуффендуец отстранился и захлопнул дверцу шкафа у нее перед носом. Оказавшись в полной темноте, Зефа прижала ладонь к покалывающим губам. И только тогда заметила, что сжимает в руке две волшебные палочки.       — Мистер Ярсон! — донесся до нее громкий рассерженный окрик. От женского голоса, родного, звенящего в данный момент праведным гневом, подогнулись коленки. — Мистер Ярсон, немедленно остановитесь!       Быстрые шаги не одной пары ног затихли в опасной близости от шкафа и сменились тяжелым дыханием давно распрощавшихся с юностью волшебников. В шаге от дверцы, за которой притаилась гриффиндорка, раздалось вежливое, граничащее с наглостью, приветствие:       — Добрый вечер, профессор Хофферсон, профессор…       — Добрый вечер?! — еще один голос, разгневанный, мужской, всего за пару слов взлетел от низкого баса к фальцету. Зефе было достаточно этой фразы, чтобы узнать преподавателя Защиты от Темных искусств. — Отбой был несколько часов назад, и вы самым наглым образом шастаете…       — Мистер Ярсон, — перебила несдержанные вопли коллеги глава факультета Гриффиндор. Зефа ясно представила, как такие же голубые, как у нее, глаза, полыхнули от старательно сдерживаемого гнева. — Потрудитесь объяснить, что вы делаете в коридоре в ночное время?       — Прошу прощения, профессор. Каюсь. Бегал на Кухню к домовикам. Им, знаете, только дай повод всучить гостям пирожков. Как тут устоять, да, профессор Йоргенсон?       — Хватит! — рявкнул мужской голос. — Считает себя самым умным, Ярсон? Гостиная факультета Пуффендуй находится возле Кухни, в противоположной части замка. И если вы думали, что мы поверим вашей нескладной лжи…       — Надо же, а я всю жизнь считал, что расположение гостиных факультетов известно только студентам и их деканам, — совершенно не искренне изумился семикурсник, игнорируя половину слов преподавателя Защиты.       — Послушай ты, умник…       — Мистер Ярсон, — в который раз обрубила коллегу профессор Хофферсон. — Оставьте ваши шутки для сокурсников. Дело обстоит гораздо серьезнее, чем вы думаете. И речь идет не о нарушении дисциплины и прогулках по ночному замку. Вы не раз доказывали мне на занятиях, что гораздо умнее, чем почему-то хотите казаться окружающим. Поэтому я буду говорить с вами прямо, — Зефа затаилась, вслушиваясь в негромкую, отрывистую речь. — Тремя этажами ниже, в восточном крыле замка этой ночью произошла, как мы предполагаем, массовая дуэль. Есть раненые, — женский голос дрогнул так незаметно, что услышать это могли лишь хорошо знавшие его люди. В груди у Зефы кольнуло при мысли о младшем брате. — Интерьеру замка нанесен значительный ущерб. Что вы можете сказать по этому поводу?       Пуффендуец ответил не так быстро, как должен был.       — Ничего не могу сказать, мэм.       — Не можете или не хотите?       — Да что вы с ним церемонитесь! — не дал ответить студенту Йоргенсон. — Минус пять очков с Пуффендуя за вранье! Еще десять — за нахождение в коридорах замках в ночное время!..       — Нам не составит труда снять с вашего факультета баллы, мистер Ярсон, — холодно продолжила декан Гриффиндора. — Но в ваших силах сделать так, чтобы наказание понесли виновные. Вы слышали что-нибудь необычное? Вы видели кого-нибудь?       Пауза снова могла быть меньше. Но Зефе ли не знать, каково это, врать под пристальным взглядом профессора Хофферсон. Выдержке пуффендуйца можно было позавидовать.       — Нет, профессор. Не видел.       — Минус десять очков с Пуффендуя за вранье, — голос профессора Йоргенсона охрип от ликования. — Вас видели. Предположительно, со студенткой.       — Предположительно?       — Обитатель одной из картин, расположенной недалеко от места дуэли, смог описать нам двух студентов, — пояснила профессор Хофферсон нетерпеливо. — К сожалению, из-за наложенного заклятия Конфундус, он довольно сильно путался в показаниях.       Семикурсник присвистнул:       — Конфундус — сложная магия. Такое под силу только одаренному, я бы даже сказал, необычайно талантливому ученику. Вы согласны, профессор Йоргенсон?       За дверцей послышался приглушенный, переполненный негодованием, булькающий звук. Затем слово взяла профессор Хофферсон:       — Как раз сейчас мы это проверим. Вашу палочку, мистер Ярсон.       — Сожалею, профессор, у меня ее нет.       — Где же она?       — Забыл в пижамных штанах. Сбегать?       — Прекратите паясничать, — рыкнул Йоргенсон. — Пять очков с Пуффендуя. Вы либо настолько бездарный волшебник, что вам хватает глупости оставлять палочку где попало, либо вы держите нас с профессором Хофферсон за идиотов! Акцио, палочка Ярсона!       Одна из волшебных палочек в руке Зефы трепыхнулась, и девушка крепко сжала кулак, до боли впиваясь ногтями в ладонь. Сердце колотилось о грудную клетку как сумасшедшее, и на ужасный миг Зефе показалось, что гулкий стук эхом отдается о стенки шкафа.       Выжидающее молчание за дверцами прервалось раздраженным сопением. Профессор Защиты не желал признавать поражение.       — Что вы делаете в замке в ночное время? — рявкнул он. — Отвечайте!       — В основном — сплю, — начал пуффендуец, как-то уж слишком растягивая слова. Зефа прекрасно представляла, какое воздействие оказывает подобная манера на не без того раздраженных преподавателей. — Бывает, засижусь допоздна с домашней работой по Защите или Трансфигурации, но по большей части…       — Я спрашиваю, что вы делали сейчас? — прошипел Йоргенсон. — До того, как мы вас поймали?       — И в этот раз, Ярсон, я бы хотела услышать от вас правду, — добавил женский голос.       Зефа судорожно втянула воздух. Отсутствие приставки «мистер» говорило о том, что студент добрался до крайней точки спокойствия декана Гриффиндора, и взрыв мог произойти в любую секунду.       Казалось, пуффендуец выдохнул вместо нее — драматично и обреченно.       — Хорошо, — произнес он, точно готовясь сделать признание. — У меня было свидание.       Зефа никогда не думала, что у тишины может быть столько оттенков.       — И где она? — наконец выдавил Йоргенсон.       — Кто?       — Студентка, с который вы шастаете по коридорам!       — Почему вы думаете, что я предпочитаю свидания со студентками?       Пару секунд преподаватели переваривали услышанное и прикидывали альтернативы. Первым на скрытую издевку среагировал преподаватель Защиты:       — Двадцать очков с Пуффендуя, — прорычал он. — Хотите еще поупражняться в остроумии, мистер Ярсон?       — Думаю, с вас хватит, сэр.       Тишина повисла ошеломительная.       — Ну, все, он меня дост…       — Профессор Йоргенсон! Уберите палочку! Уберите!.. Мы не применяем на студентах заклятия в качестве наказаний, вы же помните об этом, профессор? — рассерженный голос колдуньи шипел сильнее, чем брошенная в воду саламандра. В другой раз Зефа бы улыбнулась: только ее мама могла произносить слово «профессор» так, чтобы оно звучало как «идиот».       За дверцами вновь послышалось сердитое сопение.       — Вы разочаровали меня, Ярсон, — раздраженно произнесла профессор Хофферсон, теперь обращаясь, очевидно, к семикурснику. — Я буду вынуждена поговорить с вашим деканом. Вы будете наказаны за нарушение дисциплины.       — Позвольте я назначу наказание… — процедил преподаватель Защиты.       — Это будет решать декан факультета Пуффендуй, — резко прервала его профессор. — Возвращайтесь в гостиную и ложитесь спать. Я непонятно выразилась, Ярсон?       — Нет, профессор, — голос пуффендуйца впервые звучал так, словно он колебался. — Доброй ночи.       Звуки шагов, но лишь одной пары ног, стихли вдали. Зефа затаила дыхание. Еще рано. Надо ждать.       — Наглый сопляк.       Осуждающее цоканье.       — Что? Надо было снять с него побольше баллов! Уж я бы наказал его как следует! Валка заставит его цветы поливать! — пожаловался мужской голос.       — Можешь пойти к директору и обсудить с ним педагогические методы его супруги, пожалуйста, — раздраженно ответили ему. — Но если ты не заметил, у нас есть проблемы поважнее выдумывания наказаний.       — То есть ты хочешь сказать, он действительно зажимал в углу какую-то студентку?       — Мерлин… — вздох. — У нас нет никаких доказательств. Но то, что произошло, перешло все границы. Границы Хогвартса.       — О чем ты?       Зефа боялась пошевелиться. Голоса раздавались рядом, но звучали совсем тихо.       — Кто из нас преподаватель Защиты от Темных искусств? Ты видел те следы?       — Да там пол-этажа разнесли!..       — Я говорю про конкретные следы. От определенных заклятий.       — Такие могут остаться от мощных боевых или… — мужской голос замялся.       — Непростительных, — закончили за него. — Ты не хуже меня знаешь, что это значит. Непростительные заклинания — здесь, в школе!.. Мерлин, — женский вздох был уже совсем другим, полным беспокойства. — Нам надо разобраться с этим до того, как об этом прознают в Министерстве.       — Лучше вообще обойтись без него, — мрачно заметил ее собеседник.       — Лучше, — согласилась профессор и с горечью добавила: — Но я не знаю, получится ли. Теперь, когда дело касается… Ладно, — очередной вздох. — Пролитое зелье не соберешь. Думаю, больше нет смысла бегать по этажам.       — Да, пора на боковую…       Громкий зевок оборвался звуком, как будто кто-то поперхнулся.       — На совещание в учительскую, — выразительным тоном напомнила декан Гриффиндора.       — Да помню я, — обиженное ворчание.       — Иди. Не жди меня.       — А ты?..       — Мне надо зайти в больничное крыло.       Мог ли профессор Йоргенсон услышать дрожь в голосе ее мамы, Зефа не знала. Но ответил он после небольшой паузы:       — Ладно. А ты не хочешь спросить об этом у своего…       — Я не собираюсь обсуждать это с тобой.       — Ладно-ладно. Я просто подумал, что… Понял.       Тяжелые, шаркающие шаги удалились и эхом затихли в конце коридора. В щель между дверцами шкафа проникала лишь узкая полоска света; пламя факела дрожало, изредка пощелкивая в тишине.       В голове оцепеневшей Зефы рождались предположения одно хуже другого: мама не просто так отослала профессора Йоргенсона; она догадалась, что в шкафу кто-то есть; сейчас дверца шкафа распахнется у нее перед носом и…       Раздался тихий усталый вздох. Зашуршала мантия, словно кто-то взмахнул рукой. Свет потускнел.       — Алохомора.       Скрипнули дверные петли. Снова шорох мантии, шаги и гулкий стук, который возвестил, что дверь, ведущая в другую часть замка, плотно затворилась.       Долгое время единственными звуками были ее неровное дыхание и гулкий стук сердца в ушах. Зефа толкнула пальцами дверцу и шагнула в коридор. Каменный пол манил в темноту, прочь от закрытой двери. Ноги подкашивались, ладони были мокрыми и холодными.       От звонкого стука позади Зефа в испуге подскочила и оглянулась. Одна из метелок, с которой она делила шкаф, упала и стукнулась рукоятью о стенку. Сердито захлопнув дверцу шкафчика, Зефа задержала взгляд на руке и медленно повернулась обратно. Пальцы, сжимающие две волшебные палочки, ослабли.       Узоры гобелена на противоположной стене пришли в движение. Глаза Зефы достаточно привыкли к полумраку, чтобы увидеть, как черный дракон, притаившейся среди зарослей папоротников, раскрыл пасть в беззвучном зевке.       — И что мне теперь делать? — прошептала Зефа в темноту.       Дракон захлопнул беззубую пасть, сладко облизнулся и, прежде чем свернуться клубком, как будто случайно подмигнул девушке, сверкнув в ее сторону осмысленным, ярко-зеленым и почему-то очень знакомым взглядом.