Контракт

Марк силой втолкнул меня в темный коридор люкса. На мужских скулах играли желваки. Рюстов молчаливо в ярости метал молнии. В сложившейся ситуации стоило бы переждать грозу, но меня настолько злило его поведение, что сдержаться не удалось.  — Да что, черт возьми, с тобой не так? — я пошла в атаку, совсем не думая о последствиях. Кажется, точка кипения позади.  — Со мной не так? — Марк прыжком приблизился и грозно навис надо мной. — Твоя задача была молчать и производить впечатление счастливой женщины! А ты что устроила? Была не была! Терять нечего. Не будет же он меня бить, в самом деле! Надоело потакать изменчивому настроению бездушного нарцисса.  — Счастливой женщины? Ты серьезно? — из глаз неконтролируемо брызнули слезы. — Да я боюсь тебя, Марк Рюстов, твоих неадекватных вспышек гнева! Я замолчала на несколько секунд, чтобы вновь взять себя в руки. Но возможность высказать все, что накопилось на душе, снова подтолкнула к бездне противоречивых эмоций.  — Уже полгода я пляшу под твою дудку, поступаясь принципами и втаптывая в грязь свое имя, — я цедила сквозь зубы. — Проклинаю тот день, когда согласилась на этот гребаный контракт! Марк молча выжидал, когда поток обвинений иссякнет. Он наблюдал со стороны и даже не пытался меня прервать. Не уверена, но, кажется, в его глазах я видела что-то схожее с сочувствием. Или мне так хотелось думать.  — Ты превратил меня в безликую тень, в сексуальную игрушку, — слова продолжали срываться криком с моих губ. — Ты топчешь каждый раз мою индивидуальность, мое самолюбие. Чего добиваешься? Чтобы я всегда стояла перед тобой на коленях? Этого не будет! Рюстов отстраненно снял пиджак и откинул его на спинку стула.  — Ты закончила? — вопрос звучал непринужденно и без эмоциональной окраски.  — Пожалуй, да, — я вскинула гордо голову. — До тебя все равно не достучаться.  — В таком случае раздевайся, — Марк расстегнул пуговицы на манжетах черной рубахи и закатал по локоть рукава.  — Пошел к черту! — я прыснула, пытаясь сохранить самообладание и не поддаваться на провокацию.  — Повторять не буду, — мужчина прислонился плечом к стене и выжидающе уставился на меня. Как он это делает? Почему снова я оказалась в этой западне? Я опасливо шагнула назад и уперлась спиной в дверь. Ну уж нет! В этот раз не сдамся и попытаюсь отстоять свое право. Я дернула металлическую ручку и выскочила в коридор. Что теперь? Лифт! Надо бежать к лифту. Без оглядки. Так быстро, как только смогу. Длинный подол платья мешал и ограничивал движения. Я подхватила черную ткань, чтобы случайно не наступить на нее и не распластаться. Стук каблуков по напольному покрытию гулко отражался от стен эхом в унисон учащенному сердцебиению. Чувствую каждой клеточкой тела, что Марк идет позади. Он не торопится, дает возможность добыче выдохнуться, устать. Чтобы затем снова беспрепятственно затащить в свое логово и продолжить издеваться. Я ткнула кнопу вызова лифта. Удача! Зеркальные створки разъехались в стороны. Рюстов ускорил шаг. Трясущимися руками я судорожно со всей силы вжала кнопку закрытия дверей, будто от этого она быстрее сработает. Лифт тронулся. Но уже на следующем этаже ко мне присоединился Марк. Он вальяжно, сунув руки в карманы брюк, вошел в просторную зеркальную кабину. От обиды я закусила губу и зажмурилась. Ну не может же быть все так глупо!  — Хорошая попытка, Варя, — мужчина вздохнул и продолжил. — Ты оставила все документы в номере. Если решила сбежать, то планируй свои действия.   Рюстов жестко подхватил меня под локоть и выволок из лифта. Мужчина шагал впереди, а я цеплялась пальцами за стиснутую тугим капканом его руку в попытке ослабить железную хватку.  — Ты делаешь мне больно, — я скулила и падала на колени в надежде снова вырваться. Но Марк не обращал на это внимания. Кажется, он готов был волоком тащить меня по коридору, но только не позволить снова от него сбежать.   В полумраке номера Рюстов втолкнул меня в спальню.  — Раздевайся, — прозвучала команда.  — Чего ты добиваешься? — голос заметно дрожал. — Почему тогда не впустил меня в чертову комнату и не поделился со своими дружками? Марк приблизился. Сейчас я слышала его дыхание. Оно было учащенным и глубоким. Он злится, а, значит, обдумывает наказание. Плевать! Больше не хочу держать язык за зубами, чтобы в надежде не пасть в немилость господина.  — Почему не отдал меня своим друзьям?  — Если продолжишь задавать вопросы… — Марк размашистым движением руки вытянул ремень из шлевок на брюках.  — Почему не впустил меня в кабинет? — я снова озвучила и повернулась к нему спиной. Подняв длинную юбку, оголила провокационно зад. В самом деле, не будет же он меня бить! Но в этот же миг тишину рассек свист кожаного ремня и звонкий шлепок по моим ягодицам. От жгучей боли я вскрикнула и попыталась отскочить, но Рюстов не позволил двинуться, держа меня за предплечье, словно нашкодившего ребенка.  — Еще вопросы? — мужчина зло уточнил.  — Почему, Марк? — стараясь не зареветь в большей степени от унижения, чем от боли, я продолжила гнуть свою линию. — Вы же делитесь друг с другом. Краем глаза я заметила за спиной у себя взмах его руки, после чего снова по телу пробежал электрический разряд. С каждым разом становилось больнее то ли от силы, с которой Рюстов хлестал меня, то ли от того, что ремень бил по одному и тому же месту.  — Да ответь ты, черт побери! — глотая слезы, я заорала в лицо мучителю, наказывающему меня за нарушение правил. — Почему ты не позволил мне зайти?  — Что непонятного? — проорал Марк в ответ и отбросил ремень в сторону, затем схватил меня обеими руками за скулы. — Я не хочу ни с кем тебя делить! Ты моя! Ты только моя! Я сползла на пол. Неужели так сложно было сразу ответить на этот вопрос? К чему эти правила?  — Марк, — я хотела продолжить, но мужчина расстегнул ширинку и заткнул мне рот членом. Примитивно, конечно, но он добился желаемого — вопросы закончились. Вместо раздражающих разговоров единственное, что я могла воспроизвести, это только чавканье. Держа меня за голову, мужчина отсекал какую-либо возможность отстраниться от него. Он, как в первую нашу встречу, врывался членом в мое горло, заставляя давиться и захлебываться слюнями. К счастью, ему потребовалось совсем немного времени, чтобы снова произнести ту самую фразу:  — Глотай. И я вновь последовала приказу. По возвращении домой все встало на круги своя. Воспоминания о поездке казались далекими и неправдоподобными. Подготовка к сессии поглотила меня с головой. Марк не вторгался в личное пространство, скорее он позволял уделить должное внимание образованию. Благодаря усердию и дисциплине, ближе к Новому году в зачетке уже красовались автоматы практически по всем предметам. В сессию вышли лишь два экзамена. На подготовку времени было предостаточно. — Как у тебя это выходит? — Анька захлопнула методичку по социологии и откинула в сторону. — Ни хрена не понимаю! — Я рядом и могу тебе помочь разобраться, — предложение было искренним. — Да пофиг! Все равно, не профильный предмет. Сдам как-нибудь, — отмахнулась подруга и уставилась на меня. — Лучше расскажи, что у вас с Рюстовым происходит. Весь универ обсуждал ваши фотки с форума в Калининграде. Я замялась, подбирая слова. Да что, собственно, рассказывать? То, что богатеи устраивают оргии на подобных мероприятиях? Или то, что я заложница положения и Марк волен воплощать в реальность все свои извращенские желания? — Варь, неужели охомутала мужика? — Анька подталкивала к откровениям. — Знаешь… — я задумалась. — Скорее наоборот. Несмотря на все, я залипаю на него. Головой понимаю, что совершаю ошибку, но продолжаю плясать под его дудку. — А он? — уточнила подруга что-то разыскивая в смартфоне. — Ну тут он прям светится, глядя на тебя. Аня показала фото, на котором Марк помогает мне выйти из внедорожника. «Идеальная…», — слово, сказанное беззвучно Рюстовым в тот момент, сейчас пронеслось у меня в голове. Сердце пропустило удар. Какая странная реакция. — А он держит дистанцию, — с горечью я выдохнула. — Слушай, — Анька замерла на мгновение, но тут же оживилась. — Может у него какие-то фобии или психические травмы? Психические травмы… куда уж точнее! Сексуальные предпочтения красноречиво говорят за Марка. Понятия не имею, что с ним случилось и через что он прошел, но это по сей день имеет влияние на его восприятие окружающего мира. Он будто во всем видит угрозу и максимально старается оградиться от последствий. Особенно это касается отношений. Неоднократно замечала, чем ближе мы становились с ним, тем жестче были последующие реакции. Марк моментально отталкивал меня, проводя через очередное унижение. — Однажды мне парень сказал при расставании, что у нас слишком разные представления о семье, — словно размышляя сама с собой пробубнила подруга. — Типа меня воспитывали в полной семье, и я не нуждалась в заботе и любви. А его отец рано ушел от них. И мать тянула все сама, допоздна пропадая на работе. Поэтому у нас не получалось дать друг другу то, чего не хватало каждому. Так и разбежались. — К чему ты клонишь? — я уточнила. — К тому, что, может, и твой Марк иначе представляет семью и дом, — Анька заговорщически прошипела. — Надо докапываться до правды. Хм. А может она и права. Все мы родом из детства и наши проблемы во взрослой жизни берут начало именно оттуда. Как же все сложно! Теперь я жалею Марка. Даже не зная его прошлого. Абсурд. Я подняла методичку по социологии и всучила ее в руки подруги. — Лучше готовься к экзамену, копатель. Та лишь страдальчески застонала и уткнулась лицом в подушку.