***
Независимо от того, сколько лет он привыкал к этому, обжигающая боль после хорошо отработанной пощечины не теряет своей остроты даже со временем. Это первый раз за ночь, и Чонгук находит утешение в том, что, по крайней мере, его лицо скоро онемеет, и он не сможет ничего чувствовать. — Ты бесполезный кусок дерьма, ты знаешь это? — он вздрагивает, когда слюна изо рта матери попадает ему прямо на лицо. Чонгук ищет в глазах женщины хоть какую-то связность, хоть какую-то форму узнавания, но видит только стеклянную, вызванную наркотиками дымку, от которой его желудок скручивает в узел. Чонгук знает, что это значит — мать под кокаином. Он здесь. Он дал его ей. Чонгук смотрит поверх плеч матери и встречаются взглядом с человеком, который, как он клянется, является воплощением дьявола. Чхве Джиху. - Тебе же лучше будет, если ты, малыш, оторвешь свою жирную задницу и пойдешь зарабатывать деньги, — говорит Джиху. Голос у него скользкий, и Чонгук чувствует это своим позвоночником. Он отказывается показывать бушующий страх, который оседает в животе, и смотрит на мать, которая все еще держит его за воротник рубашки. Она кажется почти застывшей, как будто не знает, что делать, пока находится под кайфом. Чонгук медленно отступает назад, осторожно разжимая хватку матери на своей рубашке, прежде чем кивнуть Джиху. Мужчина широко ухмыльнулся Чонгуку, отчего его три золотых зуба сверкнули на свету, и поиграл лезвием в руке. Чонгук знает, для чего Джиху его использует. Это если Чонгук не будет делать то, что ему говорят. Чонгук пытается пройти мимо мужчины, но тот ловит его за запястье и притягивает к себе прежде, чем тот успевает среагировать. - Ты хороший сын, — шепчет Джиху на ухо младшему. Его горячее дыхание обжигает шею, и Чонгук чувствует, что его сейчас вырвет. К его облегчению, его отпускают и грубо выпихивают за дверь, захлопывая ту. Он оглядывается один раз, слышит глухой удар и громкий визг своей матери и молится, чтобы ком в горле исчез. Чонгук качает головой и мысленно готовится, выходя из разрушающегося многоквартирного дома. Собаки воют, люди кричат, воздух резкий и обжигает парня, но для Чонгука это просто очередная ночь. Он снимает свою фланелевую рубашку и аккуратно складывает ее, а затем выбрасывает в мусорный контейнер снаружи. Чонгук остался в тонком женском свитере, который ничего не оставляет для воображения, и в своих поношенных черных джинсах. На улице очень холодно, и Чонгук еле сдерживает рыдания. У него нет выбора. Он роется в кармане в поисках подводки для глаз и беспорядочно наносит ее — у него нет зеркала, но кого это, блять, волнует. Этого должно хватить на сегодняшний вечер.***
Несмотря на отвращение Тэхёна к людям, он удивительно хорошо справляется с ними и заставляет их делать то, что он пожелает. Чимину нравится называть это принуждением, но Тэхён же называет это манипуляцией. Это талант, который он приобрел за годы обучения на горьком опыте. И опыт этот окупился, потому что в ином случае Тэхён не был бы тем, кем является сейчас, если бы не его умение обращаться со словами. — Мы должны пойти куда-нибудь и выпить, Тэтэ! — восклицает Чимин, обнимая друга за плечи и крепко сжимая в поздравительной манере, потому что подписание контракта прошло именно так, как планировал Тэхён. Тэхёна больше не беспокоит ласковое прозвище его партнера, и он просто счастлив видеть, как старший улыбается так широко, что его глаза становятся похожими на полумесяцы. Тэхён качает головой, отклоняя предложение, и делает вид, что занят изучением документов по контракту. Чимин фыркает. — Мы давно не виделись, Тэхён-а. Потому что у меня снова начались приступы паники, и я боюсь, что один из них начнется прямо в твоем присутствии. — Ты просто приходишь на работу, а потом возвращаешься домой. Что это за жизнь такая? Ты даже не представляешь, чем я занимаюсь в свободное время. Тэхён не встречается взглядом с Чимином. Он чувствует, как старший успокаивающе сжимает его плечо и вздыхает. Тэхён слышит, как тот перекладывает свои бумаги, а потом уходит. Тэхён вздыхает. Когда это началось? Раньше он мог рассказать Чимину все, что угодно. Они лучшие друзья. Но в последнее время Тэхён отталкивает его. Он не хочет, чтобы Чимину приходилось постоянно заботиться о нем — этот человек уже и так достаточно сделал для Тэхёна. Он откидывается на спинку стула и ослабляет галстук. Боль в груди возвращается, ему нужно выбраться. Тэхён покидает офис последним, испытывая облегчение от того, что ему не нужно ни перед кем оправдываться по поводу того, что он делает и куда направляется. Он игнорирует гладкий черный спортивный автомобиль на стоянке и решает, что ему нужен свежий воздух, поэтому идет пешком. Тэхён понятия не имеет, куда идет, просто позволяя ногам вести себя. Ему приходится идти добрых полчаса, прежде чем он останавливается и понимает, где находится. Это совсем не похоже на чистый, аккуратный деловой район Сеула с высокими зданиями и элегантными костюмами. Нет, это отвратительные неоновые огни, табачный дым и грех. Он чувствует, как весь воздух покидает его легкие, и по коже бегут мурашки от страха и отвращения, потому что он находится в Районе Красных фонарей. Снова. Тэхён делает шаг вперед, и еще один, и еще, пока не входит в то место, которого боится больше всего. И почему он не оборачивается? Он знает эти места. Тэхён знает, что происходит за вывесками, обещающими ночи наслаждения и порочного удовлетворения. Ему слишком хорошо знакомы эти мигающие неоновые огни, гнилостный запах мочи и бензина, витающий в воздухе, звуки выстрелов и визг шин, которые он хотел бы забыть. Его глаза скользят по тротуарам, кишащим женщинами, у которых одежды меньше, чем макияжа на лице. Они шепчут приторно-сладкие слова и улыбаются так, как будто им на все плевать. Тэхён знает, что за макияжем скрываются страшные истории, шрамы, боль. За их словами скрываются завуалированные угрозы их обидчиков. Их улыбки являются постоянным атрибутом, потому что клиенты приходят за обещанным удовольствием, а не страданиями. Здесь нет добровольцев. Они здесь, потому что так должно быть. Тэхён знает это, потому что когда-то он был одним из таких людей. Он был слишком молод, слишком наивен, и для него мир был светлым местом, которое нужно завоевать. Маленький Тэхён мечтал о жизни за пределами этих стен. Взрослый Тэхён находится в другой ситуации. Теперь, когда он за пределами этих стен, все изменилось, и теперь он стал добычей, так как все женщины и мужчины, которые бродят по улицам, сосредоточились на высоком, красивом, хорошо одетом и явно богатом мужчине, довольно странно стоящим у входа. Тэхён дрожит, когда вспоминает свое собственное отчаяние, желание жить и зарабатывание на эту самую жизнь, путем игнорирования любых запретов и стыда. Ему нужно выйти прямо сейчас, но прежде чем он успевает повернуться, его взгляд зацепляется за фигуру на небольшом расстоянии. Фигура идет медленно, чувствуя, что его тянет, и старается держаться сдержанно, когда приближается. Это мальчик, понимает Тэхён. Его взгляд скользит по гранатово-рыжим волосам, грязной майке, подчеркивающей его широкую грудь и подтянутые руки, и темным джинсам, обтягивающим стройные ноги. Он, без сомнения, точно знает, что делает, стоя на обочине в этом наряде, и что-то застревает в горле Тэхёна. Черты лица мальчика резкие, что-то на грани мужского, но все еще опасно детского. Нет никаких сомнений в красоте, исходящей от него, но именно глаза мальчика отталкивают Тэхёна от края. Темно-карие глаза мальчика подчеркнуты размазанной тушью, а его пристальный взгляд сосредоточен. В темных глазах есть хрупкость, печаль и смирение, возможно, гнев и унижение. Но в основном Тэхён обнаруживает абсолютную невинность, и его сердце замирает. Он всего лишь мальчик, понимает Тэхен и сдерживает разочарование. В отчаянии проводя руками по своим огненно-красным волосам, он сердито дергает за пряди. Ему хочется протянуть руку мальчику, защитить его от всего мира, потому что тот нуждается в защите, но Тэхён не может сделать шаг вперед. Мальчик, должно быть, более опытен, чем изначально думает Тэхён, потому что его голова поворачивается, а глаза фокусируются на фигуре Тэхёна. Он и сам помнит, как учился определять, где были настоящие деньги, на ком можно было заработать больше всего. Очевидно, у мальчика есть такой же навык. Лицо его расплывается в том, что большинство сочло бы за кокетливую улыбку, его глаза переходят от смирения к обещаниям хорошо провести время, и Тэхён дрожит. Он тоже так выглядел раньше? Прежде чем мальчишка успевает подойти, мужчина останавливает его, грубо хватая за руку. Глаза мальчика фокусируются на незнакомце, и в одно мгновение вспыхивают от гнева до едва скрытой улыбки. Тэхён понимает, что парень, должно быть, действительно в отчаянии сегодня вечером, потому что мужчина, который в настоящее время предпринимает жалкую попытку флирта, одет в грязную рубашку и сжимает бутылку водки, а его сальные волосы завязаны сзади в беспорядочный хвост. Мерзость. Прежде чем Тэхён успевает остановиться, он подходит прямо к мерзкому мужчине и отрывает его руку от парнишки. — Эй! Что ты делаешь? Он мой! — выплевывает мужчина. Он делает выпад, но Тэхён ловко уклоняется. Он ждет, пока этот пьяница восстановит равновесие. Когда мужчина это делает, то смотрит на красноволосого, который только закатывает глаза, небрежно засунув руки в карманы. — Ублюдок, — шипит мужчина и снова бросается на него. Тэхён выставляет ногу, и мужчина спотыкается, отлетая. Тэхён присаживается на корточки перед пьяницей и шепчет: — Сегодня он мой. Чонгук не может поверить, как складывается его вечер. Он клянется, что если этот глупый красноволосый мужчина выберется из этой драки живым, Чонгук убьет его сам. Но оказалось, что это не такая уж большая драка, учитывая, насколько пьян другой. Когда пьяница падает на землю, а красноволосый незнакомец наклоняется, чтобы прошептать ему слова, Чонгук так зол, что буквально видит звезды. Когда мужчина выпрямляется, Чонгук подходит к нему, готовый разорвать того на части. — Эй, мистер, это был мой клиент! — кричит Чонгук. Мужчина с красными волосами смотрит на Чонгука совершенно невозмутимо, и это заставляет Чонгука на мгновение остановиться. — Вы не можете просто… — Сколько ты берешь? — спрашивает мужчина. Чонгук останавливается как вкопанный и пристально смотрит на него. Это что, какая-то шутка? Неужели этот сумасшедший чувак серьезно избил другого только для того, чтобы заполучить Чонгука? Он не знает, чувствовать себя польщенным или злиться, потому что тот пьяный мужик — хороший клиент, но, видит бог, красноволосый — намного лучше. — 200 000 вон, сэр, — тихо отвечает Чонгук. Он наблюдает, как вспыхивают глаза мужчины, и пока тот отвлекается, Чонгук улучает момент, чтобы насладиться его внешностью. Мужчина явно богат, судя по дорогому костюму и его позе «я-лучше-тебя». А еще он очень, очень привлекателен: резкие черты лица, широкие плечи, острые скулы и обжигающий взгляд. Его волосы ярко-красного цвета. Такого оттенка, который Чонгук никогда бы не поверил, что может выглядеть привлекательно. Но каким-то образом этот кричащий цвет идеально дополняет мужчину. Что привлекает Чонгука, так это контрастная мягкость его губ, розовых и в форме сердца. Он невольно задумывается обо всех тех вещах, которые мог бы сделать с этим ртом. — Пройдемся со мной? — спрашивает мужчина. Первоначальный гнев теперь прошел, и, как бы сильно Чонгук ни был заинтригован и привлечен, у него есть работа. — Извините, сэр. Я работаю, — глаза мужчины вспыхивают, и Чонгук чувствует себя неуютно под темным взглядом незнакомца. — 500 000 вон, — говорит незнакомец. Глаза Чонгука расширяются от удивления. Это шутка, не так ли? — Я дам тебе 500 000 вон, если ты пойдешь со мной, — повторяет он, и Чонгуку приходится подавить волнение и страх, потому что это 500 000 вон. Он неуверенно кивает, решив не слишком задумываться о том, что может повлечь за собой эта прогулка. Мужчина разворачивается и начинает выходить из Квартала Красных фонарей. Чонгук следует за ним, оборачиваясь, чтобы взглянуть на единственное место, в котором он когда-либо чувствовал себя комфортно. Снаружи ему конец. Он все равно следует за незнакомым мужчиной. Они идут в тишине, и единственные звуки — это шум проносящихся мимо машин и хруст снега под ногами Чонгука. Он дрожит, когда дует ветер, проклиная себя за то, что оставил рубашку у мусорного бака. Прошлой ночью была снежная буря, и температура снова время от времени повышалась, но на самом деле это мало что значило, потому что было все еще чертовски холодно. Краем глаза Чонгук видит, как мужчина сбрасывает свое черное пальто. Он осторожно накидывает его на Чонгука. Тот удивленно смотрит на мужчину, и у него перехватывает дыхание, потому что взгляд у незнакомца безошибочно нежен. — Спасибо, мистер, — тихо говорит Чонгук, вспоминая о манерах и плотнее запахивая пальто. Он глубоко вдыхает — пахнет чисто и по-мужски, как пряный лосьон после бритья, одеколон и новая одежда. Это определенно отличается от привычного запаха табака, алкоголя и запаха тела, к которому так привык Чонгук. Ему действительно повезло сегодня вечером. Может быть, на этот раз все будет не так плохо, потому что мужчина кажется действительно милым. С другой стороны, Чонгук знает, что то, что внутри, и то, что снаружи, часто — две совершенно разные вещи, и только потому, что от мужчины хорошо пахнет, это не значит, что он хороший. Чонгук слишком много раз обжигался, чтобы совершить такую ошибку. — Я Ким Тэхён, — говорит мужчина. Он остановился и повернулся лицом к Чонгуку с протянутой рукой и приятной улыбкой на лице. Ким Тэхён. Чонгуку нравится, как это звучит. Он смотрит вниз на протянутую ему руку и чувствует трепет в животе. Он медленно протягивает руку и пожимает — она теплая, большая и идеально подходит ему. Чонгуук хотел бы запереть в себе чувство безопасности, которое охватывает его в этот момент. — А тебя как зовут? — спрашивает Ким Тэхён. Чонгук удивленно моргает. За все годы, что он работает, его ни разу не спросили об имени. — Ч-чон Чонгук, — удается ему прошептать. — Чонгук… — мужчина Тэхён, медленно проговаривает имя, как будто пробует прекрасное вино, и Чонгук очарован тем, как красиво звучит оно, когда кто-то произносит его так. Никто никогда так не произносил его имя. — Мне нравится, — кивает Тэхён кивает, и они продолжают. — Мистер, чего вы хотите? — тихо спрашивает Чонгук. Он не хочет нарушать уютную тишину, но ему нужно знать, в какую ситуацию он попал сегодня вечером. — Вы собираетесь спать со мной или нет? — черт. Тэхён останавливается как вкопанный. Когда он поворачивается к Чонгуку лицом, тот вжимается в пальто, ожидая удара, которого так и не последовало. Я все испортил, я все испортил, и теперь меня накажут. Чонгук повторяет это снова и снова, пока не понимает, что Тэхён ничего не делает. Он боится взглянуть на Тэхёна, ожидая увидеть гнев, но все, что видит, — это глубокую печаль. — Нет, я не собираюсь спать с тобой, — челюсть Чонгука отвисает после этих слов. — Тогда почему вы платите мне 500 000 вон? — Малыш, сколько тебе лет? — тихо спрашивает Тэхён. Прежний страх Чонгука исчез, и теперь он раздражен. Он выпрямляется и грозно смотрит на Тэхёна, потому что это, должно быть, какая-то шутка. Я не ребёнок. — Мне двадцать три, — выплевывает он. Тэхён только наклоняет голову набок, слегка удивленный и совершенно невозмутимый проявлением вспыльчивости Чонгука. — Сколько тебе лет на самом деле? Чонгук сглатывает и чувствует, как смущение заливает его щеки румянцем, который наверняка должен соответствовать оттенку его волос. Он пинает ботинком кусок снега. — Девятнадцать, — бормочет Чонгук, не поднимая глаз на Тэхёна. — Но мне скоро исполнится двадцать. — Господи, ты так молод, — Тэхён прерывисто выдыхает. Это несправедливо, думает он, наблюдая за мальчиком. Хотя Чонгук почти такой же высокий, как он, почти такой же широкоплечий, он все еще так невероятно молод, и это просто несправедливо. Тэхёну знакомо чувство беспомощности, необходимости вести себя взрослее, чтобы сохранить хоть какое-то подобие контроля. Потому что, когда ты ребенок, ты беспомощен. Ты мало что можешь сделать, кроме как позволить жизни бить тебя до тех пор, пока ты не стиснешь зубы и не встанешь или не научишься держать голову опущенной. Возраст — это всего лишь цифра, но для некоторых людей оно может означать все. — Я достаточно взрослый, — говорит Чонгук, защищаясь, но он все еще не смотрит на Тэхёна. Наверное, это и к лучшему. Он не уверен, что Чонгук полностью поймет, что происходит у него в голове. — Сэр, — бормочет Чонгук, словно запоздалую мысль, и это слово обжигает горло Тэхёна. — Хен, — поправляет Тэхён и поворачивается, чтобы продолжить идти. Он слышит шаркающие шаги. — Хен? Сколько вам лет, мистер? — спрашивает Чонгук, следуя за старшим. Тэхён улыбается, надеясь, что это не выглядит слишком горько. — Мне двадцать пять. Я твой хен, а не мистер, — мягко говорит Тэхён и молчит, позволяя младшему проверить слово на своем языке. Они добираются до офисного здания Тэхёна в относительной тишине и идут к машине старшего. Тэхён нажимает кнопку, чтобы разблокировать автомобиль, и даже не удивляется, когда Чонгук почти прыгает к автомобилю с детским энтузиазмом. — Вау, хен! — глаза Чонгука с тоской оглядывают машину. — Вытри слюни, малыш, — шутит Тэхён, игриво взъерошивая волосы младшего, прежде чем сесть. Он ждет, пока Чонгук заберется в машину. — Пристегнись, — напоминает Тэхён Чонгуку, который занят оханьем и аханьем над салоном автомобиля. — Извини, — бормочет Чонгук, прежде пристегнуться. Чонгук боится, понимает Тэхён. Боится всех, потому что любой может иметь над ним власть. Несмотря на то, что Чонгук немного вспыльчив, он все еще боится.***
— Хен, ты действительно богат, — говорит Чонгук, как будто это что-то новенькое, когда они входят в дом Тэхёна. Женщина и глазом не моргнула на Чонгука (который представляет собой то зрелище с его темно-рыжими волосами и огромным пальто в горошек; парень выглядит так, словно его протащили через ад и обратно). На данный момент Чонгук уже привык к странному поведению Тэхна, который живет один на верхнем этаже. Его больше ничто не сможет удивить. Хосок кивает Тэхёну, когда тот входит в лифт, но когда замечает Чонгука, его рот широко открывается от удивления. — Добрый вечер, Тэхён, — бормочет приветствие Хосок. Тэхён улыбается лифтеру. — Хосок, это Чонгук. Чонгук, Хосок, — последний всматривается в парнишу, укутанного в черное пальто. Чонгук не смотрит на Хосока, а лифтер переводит взгляд с Тэхёна на мальчика. Ему интересно, встретил Тэхён Чонгука в клуб, но ребенок выглядит несовершеннолетним, и Хосок надеется, что Тэхён не делает того, о чем он подумал. Когда лифт открывается на этаже Тэхёна, он желает Хосоку спокойной ночи и выводит Чонгука. Тэхён сдерживает улыбку, когда глаза Чонгука расширяются, оглядывая пентхаус с детским изумлением. Он идет на кухню и открывает холодильник. — Ты голоден, Чонгук? — зовет Тэхён. Ответа не следует. Он выглядывает из кухни в гостиную и видит Чонгука, стоящего в дверях, словно приклеенного к месту. — Чонгук, что ты делаешь? — мягко спрашивает Тэхён, подходя к мальчику. Чонгук почти исчезает в пальто, краснея. — Я н-не хочу пачкать тут ничего, хен, — слышится приглушенный ответ Чонгука. Тэхён прогоняет комок в горле и натягивает приятную улыбку на лицо. — Ты не будешь. Чувствуй себя как дома. Я принесу тебе чаю, — Тэхён ведет мальчика в гостиную и уговаривает его сесть на один из диванов, а сам возвращается на кухню, пытаясь собраться с мыслями. Что я делаю? Тэхён ломает ему голову в поисках ответа. Было ли это из сочувствия? Тэхён видит так много от себя в этом мальчике, и чувствует, что должен помочь ему. А как он поступил с тобой? Тэхён шипит, когда первая мысль приходит ему в голову. Нет, он никогда не будет таким, как… он. Тэхён бы никогда так не поступил с Чонгуком. Он занимается приготовлением обещанного чая и решает, что, несмотря ни на что, он не позволит истории повториться. Только не с Чонгуком. Он приносит чай и дает его Чонгуку. Младший поглощен наблюдением за огнями Сеула через панорамное окно, пока его рот открыт в форме маленькой буквы «о». Тэхён находит это невероятно очаровательным, и решает, что сделает все возможное, чтобы спасти этого мальчика. — Ты голоден? — тихо спрашивает Тэхён. Чонгук, кажется, выходит из того транса, в котором был, и застенчиво кивает Тэхёну. Он такой чертовски милый, думает Тэхён, поэтому ему приходится сопротивляться желанию ущипнуть младшего за щеки. Затем он замечает синяки на нетронутой в остальном коже цвета слоновой кости, и гнев бурлит у Тэхёна в животе. Кто мог захотеть причинить боль кому-то столь драгоценному? Тэхён удивляется, наблюдая, как Чонгук потягивает горячий чай, и теплая жидкость расслабляет его тело, смягчая черты лица. — Почему бы тебе не пойти принять душ, пока я что-нибудь приготовлю? — Чонгук кивает Тэхёну и осторожно ставит кружку на кофейный столик, прежде чем встать. Чонгук выглядит так, словно прошел через ад и вернулся обратно, и только бог знает, где еще он побывал. Тэхён ведет Чонгука через свою спальню в душ, где раскладывает полотенце и кое-какую одежду, которая, как он надеется, подойдет сильно похудевшему мальчику. Тихое «спасибо, хен» раздается перед тем, как Тэхён тихо закрывает за собой дверь, надеясь, что все будет хорошо. Чонгуку требуется мгновение, чтобы пробежаться взглядом по нетронутой ванной. Он боится сделать шаг внутрь, опасаясь, что может что-то испортить. В конце концов, он — грязь. Чонгук снимает пальто и аккуратно откладывает его на столешницу. Все выглядит очень дорого, и Чонгук не хочет что-то испортить. Сняв одежду, он заходит в большую душевую кабину, и на мгновение его охватывает паника, когда он пытается понять, как включить воду. Душ у себя дома — редкая роскошь, которую он получает только в том случае, если ночует у соседа, когда ссоры между его матерью и Джиху выходят из-под контроля, и Чонгук больше не может выносить шум. После нескольких мгновений возни ему удается найти нужную ручку, и Чонгук вскрикивает от удивления, когда из насадки для душа брызжет горячая вода. В конце концов он привыкает к температуре и обнаруживает, что расслабляется. Напряжение в его плечах спадает, и Чонгук принимается вымывать себя от грязи. Пока он оттирает себя, то думает о том, какова конечная цель этого человека. Чонгук думает, что он может быть какой-то игрушкой — очевидно, этот человек может позволить себе все, что захочет. Был ли план заманить Чонгука к себе домой и устроить его поудобнее, заставив думать, что он не хочет секса? Это просто смешно. Все хотят секса. Чонгук находит шампунь и быстро втирает его в волосы. В ванной комнате нет замка, и Чонгук опасается, что Тэхён может просто ворваться внутрь и застать Чонгука в такой уязвимый момент. Но ведь именно для этого Чонгук здесь, верно? Какой бы трюк этот человек ни решил провернуть, Чонгук будет готов, потому что он все это видел. Он даст мужчине то, что тот хочет, и станет на 500 000 вон богаче. С течением времени вода становится заметно прохладнее, и Чонгук решает, что ему следует выйти. Полотенце теплое и пушистое. Он никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Затем Чонгук надевает одежду, которую Тэхён оставил для него. Она пахнет чистотой и свежестью. Это всего лишь пара спортивных штанов и мешковатая рубашка, но для Чонгука это похоже на рай. Они теплые и приятно ощущаются на коже. Но он не осмеливается ослабить бдительность. Когда Чонгук выходит из ванной, он слышит бренчание гитары и входит в гостиную, чтобы найти место, наполненное рок-музыкой, с которой он не знаком (Чонгук предпочитает хип-хоп). С кухни доносится аппетитный запах, и Чонгук следует за ним, даже не подумав. Его встречает Тэхён, танцующий перед плитой, плохо попадающий в слова песни и покачивающий головой, одновременно пытаясь приготовить жаркое. Чонгук смеется, и этот звук удивляет Тэхёна, заставляя резко обернуться. Это удивляет Чонгука еще больше — он не думал, что у него хватит сил смеяться, но это кажется приятным. В груди становится легче, и он не может перестать улыбаться, потому что Тэхён краснеет. — Я просто… — Ты забавный, хен, — говорит Чонгук и проскальзывает рядом со старшим, становясь у плиты. — Что готовишь? — Э-э… Просто жаркое. — Я могу помочь? — Чонгук продолжает удивлять себя сегодня. Он решает, что бы ни случилось, этот хен нравится ему больше, чем любой другой парень, с которым он был, и этого должно быть достаточно. Тэхён удивленно смотрит на младшего. — Я… Вообще-то, не мог бы ты проверить, готов ли рис? — он указывает на рисоварку в углу, и Чонгук послушно кивает, прежде чем подойти к ней. Он поднимает крышку, и его окутывает аромат свежеприготовленного риса. — Готово, хен, — говорит Чонгук. — Хорошо. Не против накрыть на стол? Все, что тебе нужно, находится в том ящике позади тебя, — объясняет Тэхён, и Чонгук быстро следует указаниям. Это что-то новенькое, думает Чонгук, ставя две тарелки друг напротив друга на обеденный стол. Он никогда не садился за стол, не говоря уже о том, что ему не приходилось готовить. Тэхён подносит сковороду и с размаху ставит ее на стол. Когда они оба устраиваются поудобнее, становится тихо, если не считать звуков палочек для еды по тарелкам. Чонгук украдкой бросает взгляд на Тэхёна поверх своей миски с рисом. Мужчина с поглощен чем-то на своем телефоне, беспорядочно поднося еду ко рту. Чонгук фыркает, когда замечает рисовое зернышко на подбородке старшего. Тэхён поднимает глаза на шум. Чонгук ухмыляется и показывает на свой подбородок. Тэхён хлопает себя по лицу, пока рис не исчезнет, и показывает Чонгуку большой палец. Лицо Тэхёна расплывается в широкой улыбке. Еще мгновение стоит тишина, пока Тэхён не складывает палочки для еды и не наклоняется к Чонгуку. Улыбка в форме сердечка исчезла, его лицо совершенно серьезно. — Чонгук, я хочу задать тебе несколько вопросов, если ты не возражаешь, — Чонгук моргает и кивает головой, гадая, о чем думает старший. — Ты школьник? Ох. Чонгук готов ответить на вопросы о своем конкретном наборе навыков, но не об этом. Не о личных вещах. Он проглатывает рис. — Я недавно закончил школу, — он решает, что лучше всего отвечать коротко. — Ты собираешься поступать в колледж? — Я… никогда не думал об этом, — честно отвечает младший, стыдливо опуская голову. Он был подонком — он и есть подонок. Подонок не смог поступить в колледж. И с его оценками в школе… у него не было ни малейшего шанса. — У тебя есть какие-нибудь планы на будущее? — Чонгук прикусывает губу и задумывается. Задавался ли он когда-нибудь вопросом? Выберется ли он из этой адской дыры? Приняв молчание Чонгука за ответ, Тэхён двигается дальше. — Что ты хочешь делать со своей жизнью? Если бы у Чонгука было время обдумать эти вопросы, он, возможно, смог бы найти ответ. Потому что, по правде говоря, он никогда о них не думал. Он всегда считал, что мечтать — безнадежно, и в будущем это причинит только больше боли. Прямо сейчас он чувствует себя подавленным. То, что он отвечает, удивляет даже его самого. — Я хочу танцевать. Тэхён откидывается на спинку стула, ошеломленный ответом младшего. — Танцевать? — Я встретил хена, у которого есть студия, и он позволяет мне практиковаться там, если я помогаю, — Чонгук пытается объясниться. Он может только догадываться, о чем думает старший. И вообще, зачем такая уличная крыса, как он, должна танцевать? — Ты много тренируешься? — спрашивает Тэхён. Чонгук поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Тэхёном. Он ищет любой признак осуждения, обиды, но находит только искреннее любопытство. — Это начиналось как способ избежать… жизнь, — Чонгук решает, что избавит Тэхёна от подробностей своей слезливой истории. — Но я понял, что когда танцую, то я полностью контролирую то, что делаю и что происходит вокруг меня. Сейчас это похоже на зависимость, но это лучше, чем принимать наркотики или что-то в этом роде. Тэхён кивает, явно глубоко задумавшись, и Чонгук нервно перебирает ногами под стулом. Это у него такое представление о прелюдии? Чонгук удивляется. — Тебе придется показать мне это как-нибудь, — наконец говорит Тэхён наконец. Как-нибудь… В другой раз? Тэхён хочет увидеть его снова? Чонгука это устраивает, если ему каждый раз будут платить 500 000 вон. — Уже поздно, — Тэхён прерывает ход мыслей младшего, когда тот проверяет свой телефон. — Тебе следует лечь. Я покажу тебе гостевую комнату. Чонгук удивленно кивает и следует за старшим, который указывает ему на спальню через коридор от его собственной. — Там есть новая зубная щетка, полотенца и все остальное, что тебе может понадобиться. Я прямо напротив, если тебе что-нибудь понадобится. Чонгук снова кивает и тихо бормочет «спасибо», прежде чем войти внутрь. — Спокойной ночи, Чонгук. — Спокойной ночи, хен.***
Утром Чонгук просыпается от того, что, должно было быть лучшим сном в его жизни, и лежит посреди мягкого пухового одеяла, уставившись в потолок и пытаясь осознать непостижимую доброту незнакомца. Он ожидает, что его мать ворвется в дверь, крича во все горло, но никто не приходит, и Чонгук позволяет себе немного расслабиться. Он смотрит на часы, и его глаза расширяются, когда оскорбительные красные буквы показывают 11:30. Чонгук понимает, что, должно быть, был более измотан, чем ему показалось сначала. Сегодня суббота, и ему нужно быть в студии через несколько часов, так что он считает, что это нормально, что он проспал допоздна. Затем его мысли переключаются на Ким Тэхёна, который, должно быть, думает, что Чонгук ленивый кусок дерьма, раз валяется в постели до середины дня, поэтому вскакивает с кровати и почти летит в гостиную с извинениями наготове. Он останавливается, чтобы перевести дыхание, и понимает, что находится совершенно один в доме. Зачем незнакомцу оставлять парня, которого он подобрал на улице, одного в своем доме? Чонгук забредает на кухню и замечает ярко-зеленую липкую записку, прикрепленную к холодильнику. Что-то случилось на работе, так что я не мог остаться. Надеюсь, ты хорошо выспался! В холодильнике есть немного еды, если ты голоден. Чувствуй себя как дома, я вернусь к четырем. Если тебя там больше не будет, я пойму. Обещанные мной 500 000 вон лежат на прилавке. Я также оставил свой номер телефона. Не стесняйся звонить или писать, если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится! — Хен Чонгук не может сдержать внезапного рыдания, которое срывается с его губ, когда понимает, что нет, Тэхён не пытался переспать с ним; этот человек забрал его с улицы, дал ему еду и место для ночлега и абсолютно ничего не попросил взамен. Записав номер телефона и быстро проглотив еду, Чонгук возвращается в комнату и находит на тумбочке стопку аккуратно сложенной одежды, которую раньше не замечал. Он бормочет безмолвную благодарность богам за то, что ему сопутствовала удача, и быстро переодевается, прежде чем спуститься в вестибюль и выбежать в холодный сеульский полдень.***
— Да! Ким Тэхён! — зовет Чимин, и Тэхён резко оборачивается, чтобы поприветствовать своего вечно жизнерадостного лучшего друга, который врывается в его кабинет. Глаза Чимина расширяются, и мужчина с волосами цвета воронова крыла подходит ближе, тыча пальцем в лицо младшего. — Ким Тэхён! Ты улыбаешься? — говорит Чимин с притворным удивлением, ущипнув Тэхёна за щеку, прежде чем его глаза исчезают в его фирменной ухмылке. Тэхён закатывает глаза и убирает руку друга от лица. — Что привело тебя в такое хорошее настроение? — спрашивает Чимин. Тэхён хочет выглядеть серьезным, но он не может сдержать легкое подергивание губ. — Ты кого-нибудь встретил? Ким Тэхён, ты встречаешься? — младший только качает головой, пока Чимин продолжает сыпать глупыми вопросами. Интересно, спит ли еще Чонгук. Бедный ребенок казался таким измученным. Он выглядел таким умиротворенным во время сна, что у Тэхёна не хватило духу разбудить его перед уходом. Он решил оставить записку и позавтракать, надеясь, что младший поймет и останется. Телефон вибрирует, и Тэхён игриво отталкивает Чимина, одновременно проверяя экран. Он ожидает важного телефонного звонка из Японии через несколько минут. Но когда он видит сообщение, его глаза расширяются. Это всего лишь одно слово, но нет никаких сомнений, от кого оно. Хен!***
Тэхён так тихо, как только может, входит в маленькую танцевальную студию. Басы из динамиков практически сотрясают пол, и ему кажется, что он идет по лаве. Противоположное относится к фигуре в центре комнаты, которая двигает своим телом так легко и уверенно, что Тэхён оказывается завороженным танцующим Чонгуком. В его танце нет особой техники, все это просто движения, которые перетекают друг в друга, как будто собранные вместе в последнюю минуту, но чудесным образом они выглядят хорошо. Тэхён вдруг хорошо осознает, какие отличные мышцы у парня, когда он греховно так двигает своими бедрами, а его руки сгибаются от напряженных движений. Старший качает головой, чтобы рассеять туман, который угрожает вторгнуться вразум. У него нет никаких сомнений в таланте Чонгука и его потенциале. Тэхён бы не сделал того, что сделал, если бы не был уверен в мастерстве и напористости младшего. Он настолько очарован, что не замечает, что музыка прекратилась и Чонгук перестал танцевать. — Хен! — совершенно одно слово, которое делает Тэхёна тряпкой. В этом одном слове так много доверия, так много надежды, что старший удивляется, как оно может содержать так много и так легко слетать с губ Чонгука. — Привет, Куки, — ухмыляется Тэхён, попадая в их теперь уже устоявшийся шаблон. Ласковое прозвище, придуманное после того, как младший обнаружил пристрастие к сладкому, которому Тэхён склонен сильно потакать. — Что происходит? — спрашивает Чонгук, вытирая пот подолом рубашки. Тэхён подходит к нему и ухмыляется. — Итак, у меня есть друг в Лос-Анджелесе, который владеет академией танцев, и я рассказал ему о тебе, — Тэхён делает паузу, чтобы оценить реакцию Чонгука, но младший только тупо смотрит, держа руки на бедрах и все еще пытаясь отдышаться. — Он хочет встретиться с тобой, и если все пройдет хорошо, ты сможешь получить стипендию и поехать туда, — продолжает Тэхён. Глаза Чонгука загораются от возбуждения, но оно быстро тускнеет, а на его лице появляется грустная улыбка. — Я не могу этого сделать, хен, — Чонгук качает головой и смотрит вниз, боясь встретиться взглядом со старшим. К настоящему времени он знает, что его хен никогда не причинит ему вреда, но он все еще боится разочаровать. — Это отличная возможность для тебя, Куки. Это твоя мечта. — Не имеет значения, о чем я мечтаю, хен. Я не могу просто так оставить свою маму, что бы она ни сделала, — Тэхён вздыхает, понимая обязанности сына перед своими родителями, независимо от того, насколько они достойны звания «родитель». — Чонгук, ты не можешь продолжать заниматься этим вечно, — шепчет Тэхен, нежно поглаживая младшего по щеке. Он надеется, что сможет каким-то образом убедить мальчика, так или иначе, следовать своим мечтам, потому что сейчас он живет в кошмаре, и Тэхён просто не может видеть Чонгука таким несчастным. Несмотря на протесты Тэхёна, Чонгук все еще стоит на той улице четыре или пять раз в неделю, бормоча что-то о том, что ему нужно зарабатывать на жизнь. Остальное время он проводит дома у Тэхёна или в танцевальной студии. Тэхён хочет защитить Чонгука от жестокого мира, но знает, что у Чонгука есть собственное достоинство и гордость, которые не позволяют старшему остановить его. Тэхён чувствует, как его сердце разбивается вдребезги, когда он видит, как парень, которого он полюбил, возвращается домой с тем же разбитым взглядом и заверениями в том, что с ним все в порядке, и вообще прекрати так сильно волноваться, хен. И горечь исчезает в считанные минуты — сменяется игривой, юношеской улыбкой, оставляя Тэхёна безмолвным от способности мальчика контролировать свои эмоции. Тэхён задается вопросом, как Чонгук сохраняет свою детскую невинность, несмотря на то, чем вынужден заниматься ежедневно. Тэхён поверить не может в то, как быстро полюбил тихого, молчаливого и сердитого мальчика, который быстро нашел себе место в жизни старшего. Чонгук наклоняется к руке Тэхёна и закрывает глаза, не зная, как выразить словами то, что он чувствует. Чонгук хочет следовать своей мечте, он хочет танцевать, и, главное, хочет, чтобы его хен гордился им. Но также Чонгук знает, что никогда не смог бысмириться, если бы что-то случилось с его матерью. — Просто… подумай об этом.***
Идет дождь, но Тэхён не осознает этого, пока не раздается звонок в дверь, и за дверью его прихожей не показывается Чонгук, промокший с головы до ног, дрожащий и с отсутствующим взглядом в глазах. — Я не знал, куда еще пойти, — удается пробормотать мальчику, когда дрожь пробегает по его худому телу. Не говоря ни слова, Тэхён тащит его в дом. Менее чем через тридцать минут Чонгук уже сухой, в теплой одежде и сидит у камина с кружкой горячего шоколада. Тэхён сидит рядом с ним, потягивая свой собственный чай с ромашкой — у него нет особой любви к горячему шоколаду, но Чонгук обожает его, поэтому Тэхён теперь всегда держит смесь в своих шкафчиках. — Все в порядке? — спрашивает Тэхён, и вопрос, кажется, повисает в воздухе между ними. Тишина, если не считать потрескивания огня. Тэхён наблюдает, как огоньки мерцают на фарфоровой коже Чонгука. Проходит некоторое время, прежде чем Чонгук заговаривает. Но тяжесть слов обрушивается на них каскадом, и Тэхён не знает, что сказать, когда Чонгук шепчет: — Она мертва. Как будто, произнеся это вслух, внутри Чонгука что-то щелкнуло, и шлюзы открылись. Он не хочет скрывать то, что чувствует. Чонгук уверен, что его хен найдет, что сказать. Тэхён всегда знает, что сказать. — Сегодня утром я нашел свою маму лежащей на кровати. Я подумал, что она спит с похмелья… — Чонгук шмыгает носом — привычка, которую Тэхен находит довольно милой. Он успокаивающе кладет руку на плечо младшего, побуждая его продолжать. — Я подоткнул одеяло вокруг нее, заметив, что она была бледной… больше, чем обычно, поэтому я… — голос Чонгука срывается, а его глаза наполняются непролитыми слезами. Тэхён успокаивающе поглаживает его по спине. — Я пытался ее разбудить. Я встряхнул ее и выкрикнул ее имя, но она не просыпалась. Я проверил ее пульс, но его не было. Доктор сказал, что это передозировка. Она так долго издевалась над своим телом, и оно наконец сдалось. Она сдалась. Тэхён выдыхает, не осознавая, что задерживал дыхание. Он молчит, ожидая, когда Чонгук скинет весь груз с груди. — И знаешь, что самое худшее? Я чувствую… Я испытываю облегчение, — Чонгук издает дрожащий смешок и утыкается головой в колени. — Конечно, мне грустно… Она моя мама. Но думаю, что я испытываю облегчение, потому что мне не нужно теперь всего бояться. Теперь я могу делать все, что захочу, — Чонгук украдкой бросает взгляд на Тэхёна. Его глаза покраснели и стали опасно опухшими. — Это делает меня ужасным человеком? — Чонгук рыдает. Тэхён напоминает ему, что все в порядке, и хен здесь. — Что ты хочешь сделать, Чонгук? — мягко спрашивает Тэхён, когда оказывается уверен в том, что Чонгук закончил делиться переживаниями. — Я хочу выбраться отсюда. Я хочу танцевать, — шепчет Чонгук, наклоняясь к руке Тэхёна, пока старший успокаивающе гладит его по волосам. — Ты можешь это сделать. Мы можем это сделать, — уверяет его Тэхён, и Чонгук остро ощущает, как его собственное сердце колотится в груди, как краснеют кончики ушей, когда его взгляд блуждает по идеальным губам Тэхёна. Он понимает, что хотел попробовать их с первого дня, и это чувство только усилилось по мере того, как мужчина с красными волосами продолжал осыпать его заботой и любовью. Чонгук никогда не встречал такого искреннего и заботливого человека, как его хен, и он чувствует, что обязан старшему своей жизнью. Чонгук думает, как он мог бы отплатить Тэхёну. Он ведь всего лишь ребенок, разоренный, которому некуда идти. У него нет семьи и ему нечего предложить. Что ж… у него есть кое-что еще. Чонгук осознает, что наклонился вперед, и его губы находятся менее чем в сантиметре от губ Тэхёна. — Более того, я хочу быть с тобой, хен, — шепчет Чонгук, обдавая дыханием лицо Тэхёна. Прежде чем Тэхён успевает сформулировать ответ, Чонгук наклоняется вперед и прижимается своими губами к губам старшего. Несмотря на свой опыт, он понимает, что целовать незнакомца и целовать человека, которого любишь, — это две разные вещи. Ему нравится вкус Тэхёна, мятный и чистый, слегка похожий на ромашковый чай. Чонгук хочет утонуть в ощущении мягких губ, прижатых к его губам. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым, таким довольным. Когда Чонгук обхватывает щеку Тэхёна, чтобы углубить поцелуй, старший кладет руку на запястье младшего и отстраняется. — Чонгук, мы не можем этого сделать, — бормочет Тэхён, все еще задыхаясь, потому что, господи, его малыш умеет целоваться. — Почему нет? — голос Чонгука звучит грустно, когда он отстраняется от Тэхёна, обиженный и смущенный. — Ты так молод, и тебе больно, и я не… — Это потому, что я грязный, не так ли? — выплевывает Чонгук. Сейчас не лучшее время для этого, но отказ от такого дорогого человека заставляет чувствовать всю неуверенность, всю боль. — Что же. Мне не привыкать, — Чонгук встает. Глаза Тэхёна полны ужаса. — Нет, Чонгук, я… — Посмотри правде в глаза, хен! Ты не хочешь меня, потому что я проститутка! — они никогда не использовали это слово, никогда не ссылались на работу Чонгука, и он сам никогда не называл себя таковым. Но теперь это все выбрасывается, падая между ними. Зрение Чонгука затуманено, потому что это правда — он проститутка, шлюха и как там еще можно назвать людей, которые продают свое тело за деньги. У него голова идет кругом от осознания этого. Кого он обманывает? Чонгук может притворяться, что ведет себя как его ровесник, улыбаться и играть, но в конце концов он грязный и использованный. Никто никогда не полюбит его. Чонгук как пятно на белом ковре, которое, кажется, никто не сможет убрать. Чонгук хотел бы быть чем-то большим, чем это. Он хочет быть большим для своего хена, но Тэхён заслуживает гораздо большего, чем тот подонок, которым является Чонгук. — Чонгук. Я знаю, что ты чувствуешь, — тихо говорит Тэхён, беря лицо младшего в свои руки. Чонгук отходит в сторону. — Нет. Ты не понимаешь, хен. И никогда не поймешь! Ты живешь в этом дворце, и у тебя есть друзья, и работа, и хорошая одежда… — Чонгук давится рыданием, и ему хотелось бы, чтобы это не звучало обижающе, потому что это не так, но это все равно больно. — Я все прекрасно понимаю, — голос Тэхёна такой тихий, что Чонгук едва слышит его. Смаргивая слезы, он фокусируется на Тэхёне, который выглядит таким измученным, что Чонгуку снова хочется плакать. — В мой первый раз я даже не понял, что происходит. Тэхён сглатывает и знает, что он должен выпустить все это наружу, иначе черная полоса затянется надолго. — Мой отец отправил меня в дом своего друга, когда мне было двенадцать. Он сказал что-то о каком-то долге, — Тэхён печально улыбается при этом воспоминании. — Это было самое болезненное, что я когда-либо испытывал. Я помню, как кричал и плакал, но никто не пришел на помощь. Я хотел умереть, — Тэхён откидывает голову назад, делая глубокий вдох. — Вскоре мой отец поумнел и решил, что сможет расплатиться со мной по своим долгам. Не успел я опомниться, как уже стоял на той улице, как и ты, — Тэхён бросает взгляд на Чонгука, чьи глаза широко раскрыты от шока. — Я всегда мечтал выбраться отсюда. Я знал, что однажды Ким Тэхён сможет покорить весь мир. И вот однажды пришел мужчина, явившись, словно какое-то чудо. Он был так красиво одет, всегда улыбался мне и спрашивал, как меня зовут. Тэхёну удается горько улыбнуться. — Звучит знакомо, да? — Х-хен, — неуверенно отвечает Чонгук. — Я думал, что он был богом. Я всегда хорошо разбирался в математике, и он всегда брал меня к себе домой, покупал мне книги. Он разрешал мне остаться и просто читать весь день. Он — причина, по которой я закончил среднюю школу, потому что внезапно у меня появилось место, где остановиться, еда, и мне больше не нужно было работать. Тэхён понимает, что по мере того, как он говорит, в груди становится легче, как будто вся боль, которую он сдерживал, медленно отпускает, несмотря на то, что старые раны кровоточат. — Он научил меня всему, что касается бизнеса, людей. Но в основном он научил меня тому, что за все нужно платить, — выражение лица Тэхёна становится мрачным. — Я чувствовал, что обязан ему всем. Он был моим спасителем. Поэтому я позволил ему прикоснуться ко мне, — Тэхён сглатывает. — Я не хотел этого, но я позволил ему делать то, что он хотел, потому что я должен был как-то отплатить ему. Когда он умер несколько лет назад, я не знал, должен ли я грустить или должен быть счастлив. Я все еще чувствую себя виноватым за то, что не пошел на его похороны. Но я рад, что не пошел, потому что, несмотря на то, что он манипулировал мной, заставляя думать, что я ему что-то должен, это не так. Я ничего ему не должен. Все, что я делал и все, что я делаю, — это моя собственная заслуга. Это не имеет к нему никакого отношения. Тэхён делает паузу, потому что ему кажется, что произнесение слов вслух укрепляет их в его сердце, и он исцеляется. Он поворачивается к Чонгуку, который буквально прирос к месту. — Той ночью, когда я увидел тебя, я увидел себя, и я просто хотел защитить тебя больше всего на свете. Тэхён подходит и нежно гладит его по щеке. — Прошлое не определяет ни тебя, ни твое будущее. Это то, что ты делаешь для себя. Я хочу помочь тебе. Но я хочу, чтобы ты знал, что ты мне ничего не должен. Никогда не чувствуй, что тебе нужно отплатить мне, в какой бы то ни было форме. Единственное, чего я хочу, — это твоего счастья и успеха. Тэхён вытирает слезы со щек Чонгука. Он удивляется, когда младший протягивает руку и смахивает соленые дорожки, о которых он сам даже не подозревал. Тэхён ничего так не хочет, как поцеловать Чонгука, поэтому он прижимается губами ко лбу младшего и вздыхает. Он чувствует перемену между ними. Есть понимание и сопереживание, разделяемые двумя людьми, которые пережили в жизни одно и то же. У Тэхёна не было ни одной панической атаки за несколько месяцев после того, как он встретил Чонгука. Он обнимает младшего, прижимая его к себе так крепко, как только может, надеясь, что этот свет в его жизни никогда не погаснет. Тэхён провел свою жизнь в поисках чего-то, что могло бы привязать его к окружающему миру, и этот драгоценный дар, которым является Чонгук, как раз то, что нужно.***
Четыре года — чертовски долгий срок, фыркает Тэхён, пополняя свои шкафы любимой смесью горячего шоколада Чонгука. Даже по прошествии стольких лет непрекращающийся пристрастие мальчика к сладкому никуда не делось. Он нервно проверяет свой телефон, рейс Чонгука из Лос-Анджелеса прибыл почти час назад. Тэхён понимает, что должен быть терпеливее, но он не видел этого ребенка четыре года. Поздние ночные звонки по скайпу не всегда помогают. Он помнит, как Чонгук внезапно объявил, что возвращается в Сеул, потому что компания связалась с ним по поводу хореографии для их новой группы новичков. Очевидно, за то короткое время, что Чонгук отсутствовал, он сделал себе неплохое имя на андеграундной танцевальной сцене. Тэхён видел несколько видео, которые прислал ему Чонгук, и хотя Тэхён ничего не смыслил в танцах, он видел его прогресс. Четыре года назад Чонгук был просто набором конечностей, ведомым страстью и гневом. Теперь конечности Чонгука обладали изяществом, контролем и грацией, которые можно было приобрести только с годами надлежащих тренировок и укрепления уверенности. Сказать, что Тэхён гордился им, было бы преуменьшением. Он отвлекается от своих мыслей, когда раздается звонок в дверь. Сердце Тэхёна колотится в груди. Он распахивает дверь так быстро, что боится, как бы петли не сорвались с дверного косяка. Тэхен не уверен, ожидал ли он увидеть маленького девятнадцатилетнего Чон Чонгука, робкого и с ярко-рыжим пучком волос, которые никогда до конца не расчесывались, в одежде, которая слишком велика, чтобы принадлежать ему. Но он не ожидал этого Чон Чонгука, который на добрых четыре сантиметра выше его, с широкими плечами и подтянутой фигурой. Детский жирок на его лице исчез, сменившись выраженными скулами, немного широковатым носом, острой линией подбородка и впечатляющим набором пирсинга. Исчезла длинная копна рыжих волос, их заменил интенсивный черный оттенок воронова крыла, аккуратно зачесанные набок волосы, обрамляющие его мужественное лицо и придающие ему молодой, здоровый вид. Тэхён пытается игнорировать четко очерченные руки, натягивающие рукава рубашки Чонгука, замысловатые завитки татуировок, которые на них есть, и темный блеск в его глазах. — Хен! — восклицает Чонгук и заключает Тэхёна в крепкие объятия. Старший не уверен, что на него больше влияет: мужской одеколон, исходящий от тела Чонгука, или глубокий и уверенный тембр его голоса, так отличающийся от мягких, нерешительных тонов из прошлого. Они отстраняются и мгновение наслаждаются присутствием друг друга. Кусочки наконец-то соединяются воедино. Потому что, когда Чонгук наклоняется, чтобы прижаться губами ко лбу Тэхёна, это кажется таким правильным. И когда эти двое прижимаются друг к другу невероятно близко, страха нет. Потому что когда они падают, они падают вместе.