Новый год на двоих

У Вали в душе зимняя стужа, заморозки. Ничего не радует. От милой и светлой улыбки остались лишь маленькие морщинки в уголках губ. Эмоции, ранее бившие через край, куда-то исчезли. Рогозина говорит, что это эмоциональное выгорание. Валя не спорит. Она вообще теперь мало говорит. Ванька твердит: «Устала… Отдыхать нужно больше». Да как тут отдохнёшь, когда везут одного за одним? Артём с Борей и так её уговаривают взять отпуск. Только смысл? Дети с бывшим мужем на зимних каникулах где-то в Альпах, а идти в пустую квартиру совсем не хочется… Юлька улыбается, словно весеннее солнышко. И глаза красивые, голубо-зелёные, сверкают, словно маленькие изумруды. И всё-то у неё получается: что ни выезд — хорошая работа, удачное завершение дела. Носится по всей ФЭС, словно юла заведённая, и всех старается заразить своим позитивом и своей яркой улыбкой. Буфет конторы — место, где происходят самые неожиданные события и самые тёплые встречи. Вот и сейчас за столом происходит небольшая, но жизненно важная сцена: там встретились два настроения, два человека, потерянных друг для друга. — Валь, а ты чего грустная такая? — с широкой улыбкой спрашивает Соколова. Антонова лишь поднимает на неё грустные глаза: — А чего веселиться? Завтра Новый год, снова все будут шуметь — петарды взрывать, музыку громко слушать. Ещё и корпоратив этот, будь он неладен… Хоть с Ванькой иди, хотя от него тоже шума многовато… И Юлька на секунду задумывается, а после выпаливает: — Пойдём со мной, как пара — обещаю не досаждать рассказами о задержаниях…

Музыка вновь слышна, Встал пианист и танец назвал. И на глазах у всех К Вам я сейчас иду через зал.

На следующий день Юля выглядит серьёзней обычного — форменные брюки и футболка сменились на костюм-тройка, а вечный беспорядок из рыжих волос на элегантную причёску, красиво убранную назад. Она стоит рядом с Ванькой и Серёжей, как стойкий оловянный солдатик, и выглядывает свою нежную белоснежную балерину… Когда в зал входит Валентина, все на секунду замирают. Даже Андрюша, до этого увлечённо рассказывавший о какой-то игре, замолкает и резко выдыхает, заметив женщину. Антонова, в самом деле, больше напоминает ангела, чем живого человека: белый шёлк платья с тонкими лямками — будто продолжение фарфорово бледной кожи, мелкие кудри на голове напоминают какие-то небесные антенки. Соколова срывается с места и сразу же берёт прохладную Валину руку в свою тёплую ладонь, окутывая блондинку уютом и уверением в том, что будет рядом.

Вальс над землей плывет, Добрый, как друг, и белый, как снег, Может быть, этот вальс Нам предстоит запомнить навек.

Музыка играет тихо, едва слышно, но они танцуют посреди зала, будто приросшие друг к другу не телами, но душами. Юлина рука крепко прижимает Валюшино тело к себе, будто эта женщина — самая большая ценность, самая дорогая статуя на выставке, которую нельзя разбить и уронить. Голова Антоновой покоится на плече рыжеволосой. Валентине впервые за последнее время тепло и не хочется никуда бежать, и не хочется что-то менять. И кажется, Юля это чувствует, потому что она поворачивает свою голову, прижимаясь губами к Валюшиному виску и тихонько спрашивает: — Ты согласишься встретить этот Новый год со мной, как пара?

Я пригласить хочу на танец Вас, И только Вас, И не случайно этот танец — вальс.

У Соколовой в квартире тепло, светло и пахнет ёлкой. К хвойному запаху примешивается аромат мандаринов и чего-то запечённого на столе. Но всё это совсем не важно. Не важно, что стоит на столе и как украшена ёлка. Не важно, что подарки забыты в багажнике машины. Важно только то, что на мягком пушистом пледе, расстеленном под ёлкой, лежат две женщины. Они пьют шампанское, закусывая его мандаринами, и громко заливисто смеются. Важно то, что они счастливы. И не важно, насколько они разные… Важно то, что этот Новый год они встретят вдвоём…