Удавка

Джои лежал на полу, чувствуя цепкие ледяные пальцы на своих голых лодыжках. Паучьи лапы? Узел из ядовитых змей? Он согласен на них. — Хоть один звук и я тебя задушу. – неестественно хриплый голос Кори пугал сильнее пистолета. Ох, вот же он... под кроватью. — Кори... прошу... отпусти... – Джордисон пытался развести запястья в стороны, но они были плотно связаны бельевой верёвкой. Темно. Осознание приходило очень медленно. "Я тут день пролежал." — Я... Твоя кожа... Ноги, – Тейлор провёл ладонью от стопы к колену, размазывая кровь от свежей ссадины, — Идеален... Кости гудели от боли и страха. Воздух застревал в лёгких, когда Джои пытался сделать тихий вдох, боясь разрушить хрупкую тишину. Блондин глотал слёзы, громко всхлипывая. Джордисон окончательно перестал понимать, что происходит. Кажется, он лежал на паркете в спальне Тейлора. Темно. Он разбил люстру? Повсюду осколки... — Больно? – Кори надавил на бедро, поднимая ткань синего комбинезона чуть выше. Гольфы он снял давно. — П-положи меня на кровать... Спина устала. – сердце сжалось от ужаса, в ожидании нового удара, но мужчина лишь улыбнулся, беря пленника на руки. Аккуратно положив Джои на матрас, будто он был частью хрустального сервиза, Тейлор сел рядом, расстёгивая молнию на чужой горловине. — Расслабься, – блондин рассмеялся, закидывая голову назад. Прятал слёзы? — Всему пришёл конец. Ты принадлежишь мне. – крепкая рука легла на шею. — Кори? – Джои закусил губу, готовясь к новой пытке. — Тебе больше не уйти. — Посмотри на меня, – мужчина пытался унять дрожь в голосе, — Что с тобой стало? — Молчи, – Кори болезненно простонал, открывая окно настежь. Холодный осенний воздух забрался под спину, вызывая новое стадо мурашек, — Просто, блять, заткнись! Сколько раз ты меня отталкивал? Сколько раз строил из себя святого? Ты лучше меня?  Да нихуя, Джордисон! – ладонь сжалась сильнее. — Я никогда... — Понравилось раздвигать ноги для Джима, а? – Джои начинал краснеть – воздух был на исходе. — Думаешь я не видел, как он трахал тебя в гримёрке? Детка, лучше закрывайте двери. — Я никогда не был... – барабанщик мог лишь тихо шептать и молиться об освобождении. — А сейчас, что? Ты презираешь меня, считая куском дерьма? Да чем ты лучше? Играешь хорошо? Мордашка милая? Ненавижу тебя! – хруст. — Я никогда не был твоим.