🂡🂡🂡
В мире азартных игр всё устроено сложно. Майданщики , шулеры, везучие игроки, карточные долги… Не стоит приходить в это место, не разбираясь, а ещё не стоит влезать на чужую территорию, но Ким Сокджину — карточному жулику со стажем, нет до этого никакого дела, а потому он, переехав в Сеул, сразу же решил влиться в новую компанию. И всё бы неплохо, да только некто по имени Ким Намджун стал для него настоящей костью в горле, мешающей и пытающейся выжить из этого мира картёжников, но Джин не сдаётся. День за днём, месяц за месяцем… Его уже даже стали уважать коллеги, ведь новенький виртуозно выигрывает, а потом отстёгивает нормальный процент, и лишь одному Намджуну эта ярко загоревшаяся звезда не даёт покоя, а всё из-за того, что Джин — открытый гей, которых старый игрок не переносит. Во вселенной Намджуна есть только девушки лёгкого поведения — ему не до отношений… Яркое бельё, красная помада, длинные волосы, большая грудь — всё, что ему по душе, и он прекрасно знает, где это всё найти, а потому долго жил в своё удовольствие, пока не появился этот чёртов Сокджин, что красит губы бальзамом, носит серёжки, делает маникюр и одевается вызывающе. Намджун такое не уважает. — Слышал, что этот чертяга сотворил прошлой ночью? — Намджуна в карточном притоне встречает Чон Хосок — владелец. — Всех сделал, понимаешь? Всех! — Да ты что? — с издёвкой переспрашивает Нам. — Так уж и всех? — Ободрал до нитки, — кивает Чон, закуривая папиросу. — А мы ведь когда-то думали, что нет в этом городе никого лучше тебя… — А теперь сомнения? — Джун поднимает на Хосока тяжёлый взгляд, пробирающий до костей. — А теперь у тебя не просто конкурент, — пуская дым и наполняя им помещение, — теперь весь город стоит на ушах, что этот Ким Сокджин может обыграть даже тебя. — Пусть попробует, — усмехается Нам, но внутри что-то неприятно трещит по швам. — У тебя есть его адрес? — Киллера собрался нанимать? — нервно хмыкает Чон, удерживая папиросу у губ длинными худощавыми пальцами. — Я ведь не удивлюсь… — Может, и киллера. Адрес есть? — Да есть, конечно, наши его ещё несколько месяцев назад пробили. За такими шулерами, как он, глаз да глаз нужен. — Скинь в смс, — бросает Намджун, выходя из помещения. — Сейчас. И Хосок отправляет ему адрес, потому что Ким Намджун — авторитет даже для владельца притона. Когда на город опускаются сумерки, а люди после работы скапливаются в барах, ресторанах и азартных домах, Намджун набирает Хосоку, чтобы узнать: явился ли сегодня хвалёный Ким Сокджин на игру, или же решил пропустить день, довольствуясь вчерашней грандиозной победой. Владелец отвечает, что новенького нет и уже не будет — тот написал ему смс, сообщив, что сегодня хочет отдохнуть дома. И Нам понимает, что это самый подходящий момент для задуманного, а потому едет по нужному адресу, оказывается там через час, поднимается по лестнице на седьмой этаж — лифт не работает. — Надо же… — Сокджин открывает дверь почти сразу. — Всё, что угодно ожидал увидеть, но точно не тебя. Зачем пожаловал? — Дело есть. — Намджун, толкнув его плечом, проходит внутрь без разрешения. — Кухня где? — Прямо и направо. Нам шагает в нужном направлении, глазами находит что-то вроде бара с выпивкой — не сомневался, что он есть у этой занозы в заднице. Молча достаёт бутылку байцзю — китайской водки на основе зерновых дистиллятов, плескает в стакан для виски и выпивает порцию залпом, даже не поморщившись. Джин всё это время стоит в дверях кухни, сложив руки на груди, и наблюдает. — Без алкоголя, я так понимаю, разговор не сложится? — предполагает хозяин квартиры, делая шаг к столу. — Ты ведь понимаешь, что ты — мой прямой конкурент с некоторых пор? — не отвечая на вопрос, задаёт свой Нам. — Разумеется, — ухмыляется Джин и достаёт для себя чистый стакан. — К чему клонишь? — Заключим пари? — Намджун смотрит в упор. Смотрит так, что у Сокджина все внутренности опаляет зенитный огонь, стреляющий из пулемётной установки, носящей имя врага. — Подробнее. — Одна игра, краля, — не задумываясь, Нам даёт Джину кличку. Тот и правда настоящая краля… Даже дома выглядит аккуратно: волосы чистые и уложенные, губы поблёскивают от бальзама, а из одежды — серые штаны с принтом авокадо и белая, длинная, свободная футболка. — Выиграю я — и ты исчезаешь с поля зрения. — Если выиграю я? — Сокджин изгибает бровь, смотрит пристально на гостя, что сжимает в руке стакан. — Не могу себе представить такой исход событий, но, если выиграешь — загадывай всё, что захочешь. Можешь не озвучивать сейчас — я тот, кто не останется в долгу. — Идёт, — вот так просто и быстро соглашается Джин, на что Нам даже удивляется немного. Он — шулер, которого не мог обыграть никто во всей стране, а тут какой-то самозванец… Что ж, тем лучше. — Когда игра? — Сейчас. — Я не планировал выходить сегодня из дома. — Можем разложить здесь, необязательно ехать в притон. — Притащил меченую колоду? — щурится Джин, зная все эти уловки. — Вместе спустимся в ближайший супермаркет и купим новенькие карты. — Я одеваться. Пока Сокджин отсутствует, Намджун выпивает ещё одну порцию водки, находит в холодильнике закуску в виде бекона на тарелке с волнистым краем — фыркает на неё. Всё у этого самозванца какое-то симпатичное, аккуратное… Аж бесит. Хозяин квартиры возвращается через пять минут; они, как и решили, спускаются вниз, молча шагают до ближайшего магазина, где покупают нужную колоду, а ещё немного закусок к алкоголю. Возвращаются в квартиру тоже молча, а потом, не затягивая, раскладывают карты, усевшись в гостиной на большом, мягком диване цвета шампань. — А ногти обязательно красить? — бросает Намджун, заметив у Джина светлый маникюр с небольшими мерцающими звёздами. — Ты мужик, или хуем вжик? — Я мужик хуем вжик, — хохотнув, отвечает тот. — Где связь между моей половой принадлежностью и маникюром? Давай, скажи, что не положено. — Терпеть вас не могу, — скрипит зубами Нам, пряча от посторонних глаз свои карты. — Смотреть тошно. — Так тошно, что ты изучил меня детально и даже заметил маникюр? — усмехается хозяин квартиры и ловит на себе яростный взгляд мужчины, но совершенно не боится. Этот Намджун только с виду такой напыщенный и серьёзный… Джин как-то видел, как тот разговаривал с котёнком, что прибился к их притону, а потом завернул его в полотенце, которое украл в уборной, и унёс в неизвестном направлении. Хосок потом рассказал, что тот забрал зверушку себе домой. — Помолчи лучше, — огрызается Нам, отпивая глоток байцзю, — и получше следи за игрой. Шулер против шулера — серьёзная заявка. — О, так ты признаёшь, что игра со мной — серьёзная заявка? — на лице Джина мелькает улыбка. — Если бы это было не так — припёрся бы я к тебе на хату? — Логично. А дальше игра продолжается в тишине. Необходимо сосредоточиться, продумывая каждый ход наперёд, а ещё вспомнить все хитрости и уловки, чтобы успешно применить их против соперника. Удача на стороне Намджуна, а потому он уже ликует, понимая, что теперь-то этот чёрт, упавший на голову, точно свалит, а жизнь Нама встанет на круги своя. Не будет больше никто мозолить глаза своими подкрашенными глазами, не будет Хосок бесконечно тараторить о новой звезде карточных игр, не будут коллеги смотреть с усмешкой, мол, и тебе конкурент нашёлся. Намджуна это очень достало, а потому сейчас он готов сделать всё, чтобы выиграть у этого самозванца и наконец от него избавиться. — Почему ты решил сыграть у меня дома, а не в притоне? — вдруг задаёт вопрос Сокджин, пока одной рукой удерживает карты, а второй тянется за тарелкой с виноградом. Он не пьёт водку вместе с Намом, решил обойтись сегодня лёгким вермутом. — Мог бы и там, но ты сам не захотел сегодня туда ехать. Мне нет разницы. — Тем лучше, — с усмешкой в голосе говорит Джин. — Что ты имеешь в виду? — С тебя желание, Нам. У гостя округляются глаза, когда хозяин квартиры открывает свои карты в конце игры. Он просчитал всё. Всё… Откуда у этого чёрта взялся джокер?! Как он это сделал?! Тысяча вопросов оккупируют голову, но на них нет ни одного ответа… Намджун проиграл. Проиграл так тупо, ведь даже не понимает, как его конкуренту это удалось… Хосок был прав: творит он что-то невообразимое. — Пиздец, — это Намджун проговаривает одними губами. — Что ты хочешь? — охрипшим голосом. Джин смотрит в глаза, не отрываясь, а Намджуну из-за этого становится нехорошо. Джин, не отводя взгляд, собирает все карты, убирает их в сторону и придвигается поближе, а Намджун тяжело сглатывает, не понимая, что задумал этот хитрец, сумевший каким-то невероятным образом его обыграть… — Поцелуй меня. Тишина, образовавшаяся в гостиной, режет уши. Нам слышит стук своего сердца, яро хочет дать дёру, но понимает, что он не может сбежать. Карточный долг — святое. — Ты охуел, — констатирует факт гость. — Возможно, — не спорит хозяин дома. Они ещё несколько секунд смотрят друг на друга, Сокджин облизывает пересохшие губы, а у Намджуна в душе полный раздрай… Он никогда не вступал ни в какие отношения с мужчинами, он гетеросексуал, которому подавай девушек с формами и длинными, алыми ногтями… А тут парень. Парень, который выбрал своим желанием поцелуй, и у Нама в голове из-за этого целый полк обезьян, играющих на музыкальных инструментах. — Смелее… — Джин двигается ещё ближе и… Укладывает ладонь на грудь мужчины. — Это всего лишь поцелуй, Нам. Ты не станешь геем из-за этого. Конечно, Намджун бы хотел предложить ему выбрать что-то другое. Конечно, Намджун был бы рад этому… Да вот только гордость не позволяет. Сказал, что не останется в долгу — значит, нужно выполнять обещание. Карточные игры и карточные долги для Нама — вся его жизнь. — На протяжении трёх минут и не трогая меня руками, — добавляет Сокджин, убирая ладонь. — Забыл сразу сказать. — Наглеешь, краля, — хмурится Намджун, потому что они так не договаривались. — Совсем малость, — мягко улыбается тот, и от этой улыбки Наму становится не по себе. В хорошем смысле не по себе, ведь ему давно никто так не улыбался… Коллегам лишь бы денег срубить, Хосок тоже желает урвать свою долю, а проститутки, с которыми он проводит ночи — всегда носят профессиональную маску, через которую не понять эмоций. Семьи же у него нет… Только кот, который, увы, не умеет улыбаться. — Значит, руками не трогать, — уточняет гость. — Уверен, ты и не собирался, — пожимает плечами Сокджин. — Я поставлю таймер на три минуты. Вновь тяжело сглотнув ком в горле, Намджун двигается ближе… Это ведь действительно всего лишь поцелуй, да? Обидно, конечно, что не удалось свергнуть самозванца при помощи пари, но об этом он подумает позже, потому что сейчас перед ним пухлые губы, которых он касается на пробу осторожно, будто целует не человека, а какого-то пришельца… Ладно, ничего страшного, у крали просто нет груди, но есть член, до которого Наму дела нет, а вот губы оказываются сладкими и мягкими — как у девушек. — Ты можешь быть более решительным, — шепчет, почти не отрываясь, Джин. — Хотя… Я и сам могу. — И целует с новой силой. В этот раз решает задействовать язык, проходит им по нижней губе гостя, а потом толкается внутрь, вызывая у Намджуна что-то странное в районе солнечного сплетения. У гостя будто скручивает все внутренности… Он ощущает подобное возбуждение, когда встречается с девушками, но… Не с такой силой. Поцелуй длится уже больше минуты, в комнате тишина, лишь тяжёлое дыхание двух людей, а Нам неожиданно для себя понимает, что ему совершенно не противно; более того — он хочет прикоснуться к лицу самозванца… Хочет притянуть поближе, но вспоминает, что у них есть правило «без рук», потому тяжело вздыхает в поцелуй и сам толкается языком. Целоваться с парнем так по-особенному… Не имея возможности прикоснуться, мозг начинает работать иначе и концентрироваться только на поцелуе, не отвлекаясь на объятия, руки, волосы, шею и прочее… И всё ощущается вдруг ярче. Всё становится таким удивительным… И в груди клокочет, и сердце стремится выскочить, и дыхание с каждым мгновением тяжелеет, а Намджун к собственному стыду понимает, что не хочет слышать звук таймера, когда истекут три минуты. Чертовщина какая-то… — Тебе нравится? — оторвавшись буквально на секунду, шёпотом спрашивает Джин. Этот его шёпот становится чем-то таким интимным… — Не отвлекайся, краля, — отвечает Нам и целует, целует, целует… От самозванца пахнет ванилью и какао, а Джун вдруг вспоминает, что это его любимые ароматы. Снова хочется дотронуться, притянуть к себе за футболку, прикоснуться к гладким щекам, а может, зарыться пальцами в тёмных волосах, потом потянуть за них, открывая доступ к шее… Стоп! К какой ещё шее? О чём только Намджун думает? Но как же жаль, что три минуты на исходе… Поразительно. Не теряя ни секунды, мужчина ласкает чужой язык своим, задыхаясь от накрывших ощущений… Кто бы мог подумать, что ему понравится? Может, краля колдует? Может, что-то в байцзю ему подмешал? Но он не чувствует сильного опьянения, ведь поглощает алкоголь в приличных количествах, играя в притоне. Лишь лёгкое головокружение, а внутри — буря. Звук таймера не отрезвляет. Они отрываются, открывают глаза, чуть щурятся от света и рассматривают друг друга, будто увидели впервые. Особенно Намджун. Он опускает взгляд на губы Джина, что малость припухли, а тот их облизывает — будто специально, и у Намджуна появляется мысль, что завтра нужно будет посетить психотерапевта, или нарколога, или священника… Кого там посещают в таких случаях, когда мозг отказывается принимать решения, а единственное, что остаётся — действовать, поддаваясь внутренним ощущениям? — Так тебе… — начинает Сокджин, но его валят на спину, крепко вцепившись в футболку, и снова припадают к губам. Быстро, резко, практически насильно… Да вот только краля не сопротивляется — и это становится для гостя очередным удивлением. — Я не знаю, что ты со мной сделал, что подмешал в водку, но ты должен понести ответ за это, — бормочет Намджун, краснея от собственных слов и мыслей и опускаясь с поцелуями к шее, на что Джин шумно выдыхает и запрокидывает голову, и прикрывает глаза, и впивается теми самыми ногтями со звёздами в одежду гостя… — А ты? — в ответ спрашивает хозяин квартиры, пока Нам ныряет руками под его футболку. Отсутствие женской груди немного тормозит, но не убавляет пыл. — Что сделал ты, Нам? — Что же? Я пока ещё ничего не сделал, но, похоже, планирую разложить тебя на этом диване, если ты не против, краля. — Я не об этом, — мотает головой Джин, — я о тебе, Нам… Ты ведь меня с ума сводил все эти месяцы своей холодностью. Я понимал, что у меня с тобой нет шансов, и ты был так зол… Слишком. А я всего лишь хотел привлечь твоё внимание, потому так рьяно применял все навыки, которым меня научил старый карточный шулер. — Привлечь внимание тебе определённо удалось. — Столько месяцев ты на меня смотрел, как на зверя… — с лёгкой обидой в голосе. — А теперь я готов ответить на твой вопрос про меня, разложить и диван. Я не против, Нам. Наоборот… Наверное, позже Намджуну будет стыдно за самого себя. Он так долго плохо относился к геям, а особенно к Джину, но теперь он сам лично стягивает с него футболку и припадает зубами к соскам. Теперь он оглаживает его талию, пока у того вздымается грудная клетка, а звуки, что издаёт краля, похожи на… Стон? Ему уже всё так нравится? Наверное, Намджуну и правда будет неловко, но пока он смотрит, застыв и округлив глаза. Под серыми штанами с авокадо — кружевное бельё. Джин глядит на него, закусив губу, а потом берёт его руку за запястье и укладывает ладонь на собственный член, что уже в полувозбуждённом состоянии прячется за чёрным ажуром… И Намджуну сносит башку, потому что это… это… Сексуально? Да, невыносимо сексуально. — Откуда ты только такой? — качает головой Нам, сжимая член через бельё, пока Джин выгибает спину и толкается вперёд. — Что же ты со мной делаешь… Намджун вырос без родителей. Воспитал его дед — настоящий мужик в привычном людьми понимании, работающий на трёх работах, курящий вонючие, дешёвые папиросы, а ещё подаривший Наму на восемнадцатилетие журнал для взрослых, в котором были красивые, вызывающие девушки. Конечно, Джун и сам давно всё видел в интернете, но дед своим подарком гордился, сказал, что такое дарят только настоящим мужикам. И Намджун поверил. А потом в обществе всё чаще стали появляться эти парни, что красят волосы и губы, любуются собой в зеркало, наносят лак со звёздочками на ногтевую пластину… Нет, Нам понимает, что не все геи так выглядят, но именно такие — бесят. Или бесили? Иначе почему он сейчас, спустив чужое бельё, надрачивает такой же чужой член? — Это ты… Ты со мной делаешь что-то нереальное, — скулит Джин, прикрыв глаза и вцепившись пальцами в обивку дивана. — Пожалуйста, Нам… Сделай уже, что обещал. Я разработал себя до твоего приезда, потому что хотел провести вечер в другой компании… — В какой? — Намджун замирает с членом в руках и смотрит на Джина строго. Ревность неуместна, но почему так неприятно эти слова отзываются в душе?.. — У меня есть друг, — открыв глаза, отвечает Сокджин. — Его зовут Майкл. — Майкл?.. — Да, он американец, — кивает хозяин квартиры, — и живёт в ящике моего комода. Майкл — молчаливый, жужжит только, когда я его включаю, а ещё никогда не застывает на месте с моим членом в руках. — Полагаю, это из-за того, что у Майкла нет рук, — усмехается Намджун, понимая всё. — Что ж, сегодня у Майкла появился достойный конкурент. — Прекращай болтать, Нам, и сделай уже то, что хочешь, — цокает Джин, вильнув задницей. — Давай. Одежда оказывается на полу в считанные секунды, а Сокджин даже неловко краснеет, увидев гостя обнажённым… Намджун — скала. Он крепкий, накачанный, красивый… Нет, пиздец какой красивый, и Джин сходит с ума от его прикосновений, поцелуев, от чувства наполненности, когда тот входит… Нам и сам медленно, но верно едет крышей, целуя это чудо, пахнущее ванилью и шоколадом. — Гренада, — вдруг озвучивает свои мысли Джун. — Ты ассоциируешься у меня с Гренадой… Я был в этой стране несколько месяцев назад. — Да? Чем же? — Сокджин решает поменять позиции, а потому проворно оказывается сверху, уложив мужчину на лопатки. Он насаживается сам, двигается медленно, красиво, завораживающе… И Намджун, стараясь усмирить сбившееся дыхание, рассказывает. Сокджин — как сад пряностей на Карибском побережье. Остров выглядит, как рай на Земле, и Джин — тоже. Изящен, красив… Почему-то не смущает уже отсутствие груди и присутствие члена… Тёплые волны, ласкающие берег, нежные пляжи из песка, тропические растения… Всё это удивительным образом сочетается в шулере. Круглый год в Гренаде в воздухе витают ароматы корицы, гвоздики, ванили и какао — это, наверное, самая главная взаимосвязь Джина с той местностью. От него очень приятно пахнет. На реке Антуан на северо-востоке острова по сей день производят ром традиционным способом — Намджун бывал там на экскурсии. Обученные люди загружают сахарный тростник в пресс, из которого потом стекает сок, наполняя воздух терпким и сладким запахом, а полученный ром имеет очень высокую крепость в шестьдесят девять градусов, из-за чего обжигает горло, но становится вкусным, если добавить в него фрукты. Так и Сокджин… Туманит разум, двигаясь и ускоряясь; обжигает поцелуями в мочку, наклонившись; сладко пахнет… Намджуну кажется, что он ещё никогда не чувствовал ничего подобного. Да нет… Намджуну не кажется. — Я уже скоро, Нам, — признаётся Джин, активнее двигаясь, пока тот сжимает его ягодицы и сам насаживает на собственный член, помогая. Естественная смазка Сокджина пачкает их животы, звуки шлепков тела об тела заполняют пространство, заставляют краснеть, прикусывать кожу в районе ключиц, стонать так громко, как не позволяет себе ни одна девушка, что бывала с Намджуном, — и это лишь сильнее заводит. А потом яркий финал, похожий на фейерверк, со свистом озаряющий тёмное небо под Новый год… Несколько резких толчков, несколько медленных, заключительных — и оба превращаются практически в жидкость, расползаются по дивану, пытаются отдышаться, а потом Сокджин вдруг берёт Намджуна за руку, окончательно в нём что-то🂡🂡🂡
Утром Намджун не обнаруживает Сокджина рядом. Нет ни записки, ни шума воды из душевой, ни запахов еды и каких-либо звуков из кухни… Он шагает по квартире, наспех натянув лишь бельё, и находит хозяина на балконе. Тот стоит там в одной лишь футболке Нама, что прикрывает ягодицы, держит в руках чашку чая и смотрит вдаль, наблюдая за проезжающими машинами. — Доброе утро, — бросает Джин через плечо, не оборачиваясь. — Доброе, — отвечает Джун, подойдя ближе и обняв Сокджина за талию, а голову уложив на его плечо. Он и сам не знает, что это за порыв такой… Вчера перед сном списал всё на алкоголь и на красивые, пухлые губы шулера, но сегодня вдруг захотелось простых объятий — даже настоящему мужику ничто человеческое не чуждо. Да и секс был таким ярким, как никогда ранее с девушками, а потом эти фильмы в постели… С кем бы он ещё смотрел «Звёздные войны»? Разве только со своим котом. — О чём думаешь? — О тебе, — честно признаётся Сокджин и вздыхает. — Думал, ты уедешь, не заглянув даже на балкон, потому надел твою футболку. Голым же ты не выйдешь из квартиры. — А почему я должен уехать, не сказав ничего? — А что говорить? — Джин разворачивается и смотрит в глаза. — Твой карточный долг закрыт. Уезжай. — Зачем так?.. — не понимает Намджун и хмурит брови. — Краля, ты чего? Не с той ноги встал? — Может, и не с той, — машет рукой, а потом стягивает с себя футболку, оставаясь совершенно голым на своём балконе — не стесняется этого. — На, держи. Если захочешь ещё раз заключить пари — заезжай. А потом уходит в свою комнату, сказав лишь, чтобы тот захлопнул за собой дверь — она закрывается без ключа. Намджун же стоит, чувствуя себя… Странно? Что это на него нашло такое? Они классно провели время, обоим было хорошо, можно даже повторить как-нибудь — в этом признаться себе сложно, но нет смысла быть бараном и упираться, ведь всё понравилось. Но Сокджин почему-то решил поступить вот так… Что ж, его воля. И Джун уезжает. Садится в свою машину, оставленную вчера у дома шулера, едет к себе, по пути обдумывает случившееся. Ему всё ещё стыдно перед самим собой, но что было — то было. И дни летят один за другим, и игры почему-то не задаются… Нама ругает Хосок, который всегда делает на него ставки, они оба проигрывают крупные суммы, а вот Джин в притоне больше не появляется. Через неделю Намджун понимает, что то чувство, поселившееся в груди, называется тоской. Он грустит, скучает, чувствует странную нехватку этого мужчины… Какая ирония! Всю жизнь бежать от подобного, но запасть на кого-то своего пола. Нам много думает, даже делится случившимся со своим единственным товарищем — Мин Юнги, который работает не кем-нибудь, а звёздным психологом — поддерживает айдолов, киноактёров, проводит с ними беседы. А теперь проводит беседу и с Намджуном. — Он мне Гренаду напомнил, — делится мужчина, когда они встречаются в кафе. — Остров этот сказочный… — Гренаду? — переспрашивает тот, отмечая что-то у себя в блокноте. — А какие у тебя впечатления были от посещения этой страны? — Самые лучшие! — восклицает тот, кивнув. — Будто, знаешь… Будто я дома, в своей тарелке, среди своих людей… Там очень доброжелательные местные, очень вкусная еда, тёплое море, чистый воздух, приятные ароматы специй… Там хочется жить, Юнги, понимаешь? Хочется влюбиться, бегать с кем-то дураками по песку, будто я не тридцатилетний мужик с десятилетним шулерским стажем в самом отвязном притоне Сеула, а какой-то юнец, влюблённый по уши. — Вот ты сам себе и ответил, — посмеиваясь по-доброму, отвечает Мин. — Сложи два плюс два и пойми уже наконец, что тебе необходим этот ваш знаменитый Ким Сокджин. А ты, судя по всему, необходим ему… Так бывает, Намджун. Да, он парень без сисек и с членом, но разве истинные чувства строятся на присутствии и отсутствии этих органов? Разве не важнее то, что ты ощущаешь рядом с человеком? — Можно ли влюбиться после одной встречи?.. — Ну, знакомы-то вы давно! Твоё подсознание заранее сложило о нём некоторое впечатление, даже не объяснившись с тобой, а потом эта ваша яркая вспышка чувств — и пожалуйста. Диагноз ясен. — Я гей? — Влюбившись в парня, ты не становишься геем, балбес! — Юнги стучит ему по голове своим маленьким кулачком. — Но бисексуалом — да. И нет в этом ничего плохого, поверь! А теперь давай, у меня сегодня ещё созвон по видеосвязи с одним актёром — он такой нервный в последнее время… Мне надо подготовиться, а ты езжай к своему человеку, похожему на остров. Искренне поблагодарив друга, Намджун вызывает такси, едет по уже знакомому адресу, поднимается на седьмой этаж в этот раз на лифте. — Снова заключать пари? — Сокджин на пороге выглядит не очень: волосы его растрёпанны, под глазами синяки, губы сухие, да и на футболке пятно от горчицы. — Боюсь, ты меня снова обыграешь и мне придётся выполнять загаданное тобой, так что давай без пари сегодня. — А чего тогда? — не понимает хозяин квартиры. — Я к тебе, — шагнув навстречу и с налёту поцеловав в висок. — Моя личная Гренада… А потом будут долгие разговоры за бутылочкой байцзю для обоих — сегодня никакого вермута. Сокджин расскажет, что влюбился с первого взгляда, как мальчишка, а потом ломал голову, желая привлечь внимание самого главного шулера города. Затем страдал все дни, думая, что тот никогда не вернётся и даже не посмотрит в его сторону… Прогнал его тогда, не желая быть брошенным. Намджун его, конечно, успокоит, ведь приехал не просто так, а по велению сердца. По такому неожиданному, но важному велению… А Джин на это предложит вновь целоваться без рук три минуты, и расскажет о хитрости, которую применил в прошлый раз. Это была не просто спонтанная выдумка. Существует такая техника поцелуя без рук. На протяжении нескольких минут нужно прислушиваться к своим ощущениям, не отвлекаясь на волосы, щёки, шею партнёра… У Сокджина был только один шанс расположить Нама, а потому он, не раздумывая, решил воспользоваться этой техникой, которая сработала на ура. — Хитрый-хитрый жук, — качает головой Намджун после рассказа Джина. — Соблазнил меня, снёс крышу таким поцелуем… — Совсем малость, — повторяет те свои слова шулер и улыбается. Мягко, тепло, по-доброму… А где-то далеко, в притоне, получив под утро сообщение от Сокджина, будет улыбаться Хосок — троюродный брат новой звезды, а ещё тот самый шулер, обучивший его мастерству, и позже решивший помочь родственнику с влюблённостью. Не просто так Чон подливал масла в огонь, когда рассказывал Наму о восходящей звезде карточных игр — знал, что тот взбесится; знал, что терпеть не может геев, а потому пошёл ва-банк. Не прогадал. А Намджун теперь окончательно понимает — он там, где ему место, он дома. Со своей маленькой, персональной Гренадой, у которой звёздочки на ногтях, взъерошенные волосы, штаны с авокадо и запах ванили с какао…