Юношеское либидо

Андрей зажмуривается, задерживает дыхание, и через несколько секунд чувствует, как его правой ладони становится мокро и липко. Блядь. Андрей приподнимается на локтях, тянется одной рукой за коробкой салфеток, стоящей на прикроватной тумбочке, наспех вытирает ладонь и падает обратно на кровать, тяжело дыша, словно он только что отзанимался в зале. Андрей лежит и смотрит в потолок, постепенно отходя от эйфории, чувствуя, как замедляет биение сердце, пока кровь разносит по телу эндорфины. В голове блаженно пусто, кроме одной единственной мысли, эхом отдающейся в черепной коробке: “Я – гребаный извращенец”. Андрей тут же удивляется тому, как просто он соглашается с этой мыслью. Пожалуй, думает он, ему нужно больше переживать о том факте, что он только что подрочил на своего коллегу и товарища по сборной. Это ненормально. Тем более когда у него есть Лиза. Тем более учитывая тот факт, что этого товарища зовут Петей, и он очевидно мужского пола. А что бы Петя сказал, если бы узнал? Андрей пытается представить себе выражение его лица, из привычно-спокойного – в удивленное, затем в шокированное, быстро переходящее в отвращение. Да, наверное, Петя сказал бы, что это отвратительно. И не то что перестал бы с ним общаться – даже на пьедестале рядом постоять не захотел бы, небось. И Андрей понимает. Андрей задумывается о том, как он сам повел бы себя сделал в подобной ситуации - и в голове тут же всплывают мысли о Пете, удовлетворяющем себя, шепчущим его имя, о его покрасневших щеках, полуприкрытых глазах, тяжелых вздохах – и Андрей мысленно дает себе подзатыльник. Да, отвращение – самая правильная реакция на такое. Только почему он чувствует нечто иное? Интерес, любопытство и небольшую гордость. Ну и возбуждение, что уж там скрывать. Возбуждение в первую очередь, признается себе Андрей. Как есть извращенец. Андрей вздыхает и поворачивается набок. Берет телефон, лежащий у подушки, открывает инстаграм и начинает машинально листать ленту. В фиде попадается фотография Пети с какого-то соревнования, Андрей морщится и быстро пролистывает её. Почему-то даже смотреть на Петю ему теперь стыдно, даже если это только фотография. Андрей ещё немного зависает в инстаграме, смотрит тегнутые фото, репостит пару в сториз, но избавиться от мысленной жвачки не удается. Андрей кладет телефон экраном вниз и трет лицо руками. С другой стороны, начинает рассуждать он, что в этом такого? Петя никогда не узнает, ему и не нужно знать. И никто не узнает. А у Андрея просто стресс, нервы и повышенное юношеское либидо. Вот мозг и придумывает себе всякое. Чем это хуже, чем, скажем… Андрей начинает копаться в воспоминаниях, стараясь найти там что-то, что могло бы соперничать в его рейтинге “самых мерзких вещей, на которые только можно мастурбировать” с дрочкой на ничего не подозревающего коллегу того же пола. Однажды Андрей пытался смотреть хентай – ради интереса, ему не зашло – аниме всё же не его тема. Но вспомнив пару странных хентайных роликов, Андрей съеживается и мотает головой. Да, люди дрочат на вещи и похуже. В конце концов, пока Андрей не делает ничего со своими мыслями (кроме того, что он делает наедине с собой), всё должно быть в порядке. Верно?