Связанные

      Вздрогнув, Селена открыла глаза. Привычка засыпать за рабочим столом под мерцающим светом экрана ноутбука уже давно перестала быть случайностью — с каждым днём ей всё меньше хотелось проводить вечера дома. Одиночество чёрной тенью преследовало Селену по пятам, вынуждая с головой погружаться в работу, чтобы не утонуть в собственных мыслях.       Хрустнув пальцами, она выпрямила спину, собираясь проверить почту, — ещё один повод отвлечься от новогодней суеты, от которой было невозможно спрятаться даже в своём личном кабинете. Амели, носившаяся по офису с яркими гирляндами в руках и украшавшая каждую свободную стену, всё же умудрилась избежать наказания, чему была приятно удивлена. Вместо крика и отправленного в спину едкого сарказма Селена лишь коротко улыбалась, не узнавая себя.       В какой-то момент Селена прекратила ненавидеть людей — всё началось с Амели. Тогда где-то внутри неё задребезжал едва заметный свет, увидев, насколько её помощница любит свою дочь — что буквально готова продать свою душу ради неё. Первым шагом Селены к новой жизни стало понимание, что, кроме работы, есть нечто другое. У Амели — милая дочь, которую она обещала отвести к главной ёлке города; у Мэри — её муж, ради которого она многому научилась.       И лишь Селена с головой тонула в работе, заглушая ноющую боль в груди, — потому что у неё не было человека, ради которого она бы спешила возвращаться домой или была готова сорваться в любой момент, чтобы оказаться рядом. — Вы уже придумали желание, которое загадаете в Новый год? — Селена даже не услышала, как в кабинете появилась Амели, держащая в руках крафтовый стаканчик с горячим американо. Стоило ей поднять ярко-зелёные глаза на свою помощницу, как та тут же, едва не расплескав кофе, вскрикнула: — Нет! Не говорите! Иначе не сбудется!       Селена хмыкнула; временами она удивлялась наивности людей и их вере в чудо — особенно в Рождество и Новый год. Её желания ни разу не сбылись: ни самые простые, вроде новой плюшевой игрушки в детстве, на которую она положила глаз в магазине, ни самые заветные, вроде встречи с родственной душой. — Нет, — Селена равнодушно пожала плечами, гипнотизируя стаканчик с кофе, — не верю в эту ерунду. К тому же моему желанию не сбыться. — Знаете, — Амели с едва заметным прищуром улыбнулась, — что-то мне подсказывает, что в это Рождество ваше желание обязательно воплотится в жизнь.       Селена подняла на свою помощницу глаза — впервые за долгие годы она почувствовала то самое предвкушение, с которым она ждала конец декабря будучи пятилетним ребёнком. Ей тут же захотелось отправиться в центр города, чтобы насладиться праздничной атмосферой и вновь поверить в чудо.       Амели, явно увидев плескавшуюся на дне ярко-зелёных глаз Селены надежду, расплылась в широкой улыбке и позволила себе неслыханную дерзость — села на край рабочего стола своей начальницы, почему-то уверенная, что та даже не заметит этого. — Кстати, — помощница наблюдала, как Селена, сделав глоток крепкого американо, зажмурилась от полученного наслаждения и слизала с нижней губы тёмную горькую каплю, — не хотите?.. — Нет, — Селена тут же отрицательно покачала головой, зная, что хочет спросить Амели. — Традиционно я встречаю Новый год в полном одиночестве. И пока что не хочу ничего менять, — она хмыкнула, увидев потухшие глаза помощницы.       Амели кивнула — её план по созданию настоящего праздника и новогоднего чуда для своей начальницы рухнул, — но решила всё же попытаться уговорить Селену. — Может, вы всё же?.. — Нет, Амели, категорически нет, — потемневшие зелёные глаза засверкали, выдавая напряжение Селены. Горячий кофе обжигающе спустился в желудок, наполняя тело теплом. — Я тебя больше не держу, можешь быть свободна.       Амели кивнула, поправляя русые волосы. Последний день уходящего года пролетел незаметно за праздничной суматохой и исправлением ошибок в отчётах. Да и Селена, к удивлению всех работников офиса, сменила гнев на милость и с искренней улыбкой приветствовала каждого, поздравляя с наступлением Нового года.       К концу дня офис окончательно опустел — лишь Селена, гипнотизируя экран ноутбука, проверяла таблицы, отправленные ей на почту. За окном плавно танцевали пушистые снежинки, опускаясь на уже припорошенный асфальт и плечи торопящихся домой людей. Где-то вдалеке была слышна музыка — классические новогодние песни звучали отовсюду, наполняя сердца и души праздничным предвкушением.       Впервые за долгие годы Селена чувствовала, что её жизнь действительно может измениться, — стоит лишь перестать быть такой холодной и прятаться в своём кабинете. Грудь наполнилась тёплым жжением, и Селена порывисто захлопнула крышку ноутбука, накидывая на плечи тёплое шерстяное пальто. В жёлтом свете фонарей, проникающем сквозь большие окна, она едва ли сдерживала чувства — ощущала себя маленькой девочкой, с нетерпением ожидающей подарок в яркой блестящей обёртке под украшенной разноцветными шарами ёлкой.       Стоило Селене запустить руку в карман пальто, как она вздрогнула. Атласная лента чёрной змеёй обвила пальцы, обжигая приятным теплом. Разглядывая её в жёлтом свете, Селена никак не могла понять, откуда она взялась; но ощущение, что лента принадлежала настолько близкому, но сейчас невероятно далёкому человеку, поселилось в её сердце приятно-тёплой надеждой.       Вздрагивающее пламя свечей причудливой тенью прыгало по стенам небольшой пристройки. Селена, отвлекаясь от первоначальной цели своего присутствия, мысленно одёргивала себя — уж слишком очаровательно выглядел увлечённый Берт. Падающие на глаза шоколадные пряди резкими движениями он заправлял за уши, оставляя на щеках угольные следы. — Я чувствую твой взгляд, Лилит, — мягкий тихий голос вывел Селену из раздумий, заставляя сфокусироваться на моменте, — пожалуйста, дай мне ещё немного времени.       Сведённые к переносице тёмные брови, украшенные шрамом, и пронзительный взгляд глубоких синих кошачьих глаз, на дне которых плавало плохо скрываемое недовольство, пригвоздили Селену к месту. Она кожей чувствовала раздражение Берта, но знала — лишний вопрос лишь спровоцирует его.       Селена едва ли могла позволить себе пошевелиться, но затёкшие плечи требовали небольшой разминки. Да и Берт был слишком увлечён её портретом, что даже не бросал на неё короткие взгляды. Она выпрямила спину, скользнув болезненным движением по открытым плечам, и тихо простонала от удовольствия — желание оказаться в мягкой постели росло с каждой секундой. — Лилит, — голос Берта был наполнен разочарованием вперемешку с раздражением, — я же просил… Думаю, на этом мы закончим. До следующей встречи.       Селена выдохнула, чуть прищурившись, заставляя Берта не отводить от неё взгляд. Он аккуратно вытер руки о светлую салфетку, затушив свечи и оставляя гореть лишь масляную лампу, находящуюся возле Селены. Тени от мягкого пламени плясали на её плечах и лице, отражались в зелени глаз, проблёскивали медными переливами в волосах, и Берт в два широких шага преодолел расстояние между ними.       Вытянув из кармана чёрную атласную ленту, Берт уверенным движением перехватил волосы Селены, откидывая густой хвост ей за спину. Она даже не вздрогнула — лишь закусила нижнюю губу, стоило прохладным мужским рукам лечь на её плечи и легонько сжать. По телу разлилось тепло от прикосновений Берта.       Он знал каждый миллиметр тела Лилит; знал, как она реагирует на его прикосновения; знал, насколько нежной и податливой она может быть в его руках. Каждый раз, видя её, Берт сдерживал себя, чтобы не взять её за руку или не прижать к себе, целуя в висок, — Лилит вряд ли бы ему позволила это сделать. Однако перед ним была Селена, которая напрочь забыла о двадцать первом веке и о прошлом Лилит и Берта, потому что была готова расплавиться в его слегка шершавых руках.       Берт медленно массировал её острые плечи, покрывая влажными поцелуями кожу на тонкой шее. Его длинные умелые пальцы касались выступающих ключиц, едва ощутимо скользя по вздымающейся груди, проходя по границе обнажённой кожи и ткани тяжёлого платья. Ему нравилось слышать, как с губ Селены слетают рваные вздохи, стоит пальцам проникнуть в привлекательную ложбинку.       Берт оттянул медные волосы назад, приникая к коже на шее. Проводя языком по пульсирующей голубоватой венке, он целовал каждый участок, чуть дразня Селену, которая в нетерпении простонала его имя. Она желала поймать его губы, вновь почувствовать их вкус; да и сам Берт жаждал поцеловать её. — Ты сегодня невероятно привлекательна, — каждое слово, произнесённое шёпотом, отзывалось мягкой волной тепла, разливающегося внизу живота и в области сердца. — Не могу устоять перед тобой, Лилит…       Берт прикусил острыми зубами мочку уха, скользнув вдоль спины к шнуровке корсета. Ловким движением потянул за шёлковую синюю ленту, ослабляя его и давая Селене возможность наполнить лёгкие кислородом. — Я знаю, что ты меня не любила, — ладонь Берта легла на её уже обнажённую грудь, аккуратно проводя по горошинам сосков, — но то, как твоё тело реагировало и продолжает реагировать на мои прикосновения, заставляет меня усомниться в твоих словах.       Селене было плевать на прошлое Берта и Лилит — лишь бы сладостная пытка, от которой дрожали колени и вдоль позвоночника стекала волна удовольствия, не заканчивалась. Его руки не позволяли себе большего, чем поглаживать обнажённую грудь, несильно сжимая. Селена откинулась назад, открывая глаза и тут же покрываясь румянцем: кошачьи глаза, сверкающие в полутьме, пристально следили за каждым её движением и реакцией на прикосновения. — Я не могу совладать с собой, когда ты рядом, — Берт за один короткий миг оказался перед ней на коленях, целуя руки, — а когда ты далеко, я думаю только о тебе. Что это, если не магия?       Селена нервно рассмеялась — была уверена, что в Тотспеле творится самая настоящая чертовщина. Она не узнавала себя — никогда не позволяла своему телу так реагировать на мужские прикосновения, но чувствовала непреодолимое притяжение, с которым не могла бороться. — Позволь мне быть с тобой, Лилит…       И Селена, отчаянно жаждущая закрыться в небольшой мастерской с Бертом, проводя вечера и растворяясь в нём, едва слышно шептала, наслаждаясь касаниями губ: — Я хочу быть только с тобой…       В груди нещадно жгло — Селена была уверена, что встретит очаровательного художника в канун Нового года. Однако чертовски противное «но», которое всегда омрачало надежду, поселилось в области сердца, заполняя мысли чернотой: узнает ли Берт её, Селену, которую он знает как Лилит? Или же это игры её разума, переполненного нагрузкой и работой без выходных?       И вместо того, чтобы кусать губы в раздумьях и неуверенно вышагивать по периметру своего кабинета, принимая сложное решение, Селена, ведомая своими чувствами, буквально выбежала на улицу, останавливаясь у офисного здания. Морозный воздух был наполнен праздничным ожиданием и возгласами детей. До Нового года оставалось пару часов — как раз на то, чтобы спокойно прогуляться в центре города, впитать в себя атмосферу волшебства и исполнения желаний и вернуться в пустую квартиру, загадывая желание в одиночестве.       Дорога была усыпана крупными хлопьями снега и блестящими конфетти от хлопушек, отражающими огни гирлянд. Селена, как заворожённая, смотрела на громко хохочущих детей, которые бегали вокруг центральной ёлки города. Их покрасневшие щёки и носы привлекали внимание родителей, которые старательно и безуспешно пытались их поймать и успокоить хотя бы на несколько минут.       Селена хмыкнула, подходя к лавке со сладостями и покупая горячий кофе, который тут же опустился в пустой желудок, заставив её блаженно улыбнуться. Над главной елью вновь взорвался красно-золотой фейерверк, напоминая о приближающемся празднике. Белоснежные пушистые хлопья медленно опускались на медные волосы, пока Селена наполняла лёгкие морозным воздухом, чувствуя освобождение, — то ли от оков работы, то ли от своих предубеждений.       Медленно пробираясь сквозь толпу улыбающихся людей и стараясь не разлить кофе, Селена направлялась к открытому катку. Даже не осознавая, она начала подпевать прилипчивой новогодней песне, как её задел плечом какой-то мужчина. — Извините!       Очевидно, он торопился — даже не обернулся, чтобы удостовериться, что с Селеной всё в порядке. Она равнодушно пожала плечами, видя, как этот мужчина, одетый в чёрное пальто, поправил свои шоколадные волосы — его запястье оголилось, и Селена заметила тонкую чёрную, явно атласную, ленту, выделяющуюся на бледной коже, — и затерялся в толпе.       Вскинув голову, Селена остановилась, пытаясь совладать с мыслями и чувствами. Наблюдая, как снежинки кружатся в плавном танце, она ощущала, что время замедлилось, — однако сердце забилось настолько быстро, что было готово пробить рёбра и выскочить из грудной клетки.       Тёплая мужская рука казалась защитой от внешнего мира. Селена, чувствуя, как большой палец руки художника мягко поглаживает её по тыльной стороне ладони, окончательно расслабилась, шагая по заснеженной тропинке по берегу лимана и оставляя следы.       Берт уверенно шёл перед ней; полы его чёрного расстёгнутого пальто развевались при порывах морозного ветра, и он кутался, стараясь согреться. Селена, чувствуя контраст между теплом его руки и холодным воздухом, глубоко дышала, выпуская пар, растворяющийся в мерцающих на ночном небе звёздах. — Помнишь, как ты впервые здесь оказалась?       Берт остановился, резко поворачиваясь к Селене и порывисто заключая её в свои объятия. Она кивнула, утыкаясь носом в его грудь и чувствуя запах масляной краски, которая, казалось, впиталась в его кожу. — Ты показал мне это место.       Селена услышала, как Берт протяжно выдохнул. Спустя несколько месяцев её пребывания в Тотспеле он всё ещё не мог поверить, что перед ним не его Лилит. Но он тут же расслабился, крепче прижимая женское тело к себе. — Пускай будет так, — голос художника стал тише, практически потерялся в порывах ветра. — Что ты почувствовала в то мгновение? — Удивление, спокойствие, — в памяти Селены навсегда отпечатался этот момент, который она десятки раз прокручивала перед сном, — слабость, боль.       Она мягко поглаживала спину Берта, положив голову ему на плечо. Вокруг была полнейшая тишина, нарушаемая лишь гулкими порывами ветра и их разговором. — Я чувствовал себя дураком, — с его губ слетел нервный смешок. — Мне казалось, что ты играешь со мной, Лилит. Но с каждым днём я узнавал тебя всё больше. Ты стала другой, во всяком случае, по отношению ко мне. Я видел, как в тебе проснулись чувства, о которых я мечтал… Я вновь полюбил тебя, воскресил всё то, что похоронил глубоко внутри. И это стало моей слабостью.       Селена молча подняла на Берта свои глаза, которые были наполнены изумрудной искренностью, — она ощущала себя глупой девочкой, впервые влюбившейся в парня, с которым, она уверена, у них нет никакого шанса быть вместе. Мысль о побеге из Тотспела постепенно уходила на второй план, уступая раздумьям о Берте.       Берт мягко заправил прядь выбившихся волос ей за ухо, чуть приподняв уголки обветренных губ. Целуя румяные щёки Селены, он дразнил её — знал, что захочет поймать его губы. Каждый её поцелуй ощущался по-новому — то ли потому что перед ним действительно не его Лилит, то ли потому что он был вновь влюблён до беспамятства.       Холодные руки Селены согревались на шее Берта, за которую она притянула его для долгожданного поцелуя. Его горячий язык дразняще медленно скользнул по её нижней губе, пока Берт, ещё находясь в здравом уме, контролировал себя. Он сходил с ума уже по новой Лилит — Селене, — которую отчаянно желал целовать всю свою жизнь.       Селена не раз замечала, с каким восхищением он смотрел на неё, и в ответ отправляла игривые взгляды. Она едва ли могла прожить день без его поцелуя — а сейчас они и вовсе сбежали из отеля, наплевав на праздничный ужин. Целуя Берта — чертовски жадно и чувственно, — Селена не отдавала себе отчёта, забывая дышать. — Разрешите пригласить вас на танец? — Берт лукаво улыбался, чуть наклонившись и протянув руку. — Отказы не принимаются. — С удовольствием, — Селена вложила свою ладонь в его руку, не успев задать вопрос про музыку. — Музыка нам не нужна, — он галантно оставил короткий поцелуй на тыльной стороне её ладони. — На сегодня наша музыка — тишина, разбавляемая биением наших сердец.       Селена залилась румянцем, как только почувствовала тёплую руку Берта на своей талии. Они медленно кружились — как и пушистый снег, аккуратно падающий на их волосы и плечи. В глубоких синих глазах Берта Селена видела отражение мерцающих звёзд; он улыбался, явно что-то задумав.       Выставив колено, он аккуратно, но быстро уложил на него Селену, нависая сверху. Она потерялась, видя перед собой лишь чётко очерченные губы Берта и его кошачьи глаза, и тут же потянулась за поцелуем — на этот раз невероятно нежным, словно вложила в него все свои чувства, впервые за долгое время выросшие в её каменном сердце. — Ты сегодня очень красивая, — Берт словно мурчал, заворожённо наблюдая за отражением звёзд в сочных зелёных глазах. — И всегда такой была. Но сегодня — особенно. Я не могу выбросить тебя из головы, словно ты — наваждение… — Я люблю тебя, — Селена, испугавшись слетевшего с её губ признания, отвела взгляд. Она не могла вспомнить, кому вообще говорила эти слова. Но они дались ей невероятно легко — словно так действительно нужно. — Я люблю тебя, — Берт оставил короткий поцелуй на её губах, — и всегда любил.       Невероятная смелость наполнила Селену. Под громкий смех детей она спешно лавировала сквозь потоки людей, ведомая внутренним чувством — и, кажется, едва уловимым запахом масляной краски, растворившимся в морозном воздухе. Сердце забилось чаще, стоило ей выйти к открытому катку, украшенному жёлтыми гирляндами.       Амели, умело удерживающая равновесие, сжимала руку своей дочери, которая только делала первые попытки устоять на льду. За другую руку девочку держал мужчина, которого Селена видела в своих снах и за которым гналась через толпу. Он широко улыбался и выглядел слишком счастливым — настолько, что Селена ощутила, как мир за секунду потерял яркие краски.       Пазл, не имеющий ничего общего с реальностью, сложился в её голове. Мысль, что она точно не достойна любви, невыносимой болью пульсировала в висках — как и очередное разочарование в жизни.       Облокотившись о бортик катка, Селена, устало опустив ресницы, наблюдала за Амели. Она широко улыбалась, смотря на своего спутника, и явно была счастлива. Кофе в крафтовом стаканчике уже давно остыл и стал чертовски невкусным, однако Селене было плевать. Взглянув на наручные часы, стрелки которых приближались к полуночи, она выдохнула — оставалось меньше часа до Нового года. — Вы всё-таки решили присоединиться к нам? — голос Амели вывел её из раздумий. Не успев ничего ответить, Селена кивнула, как помощница снова перебила её: — Это же здорово!       Селена мягко улыбнулась, делая шаг назад. — Нет, Амели, я всего лишь прогуливаюсь, — она смяла крафтовый стаканчик, — но мне пора. До встречи в Новом году. — Останьтесь.       Мягкий бархатный голос наполнил сознание Селены теплом; тёмно-синие кошачьи глаза с интересом смотрели на неё, словно узнавали. — Не думаю, что это хорошая идея, — она равнодушно пожала плечами, — к тому же… — Прошу.       Мужчина вскинул левую бровь, пронзая Селену взглядом. Она застыла на месте, цепляясь изумрудными глазами за тонкий шрам, делящий бровь на две части, и уже была не в силах ему отказать — лишь слабо кивнула. Амели заинтересованно следила за реакцией начальницы, пока её дочь, дёрнув за руку, не увела её на другой конец катка, увидев друзей.       Селена плавно опустилась на светлую скамью, разрываясь от контраста: она хотела найти его — мужчину из своих снов, — но реальность оказалась не такой радужной, как ей того хотелось. Миллионы вопросов, словно жужжащие пчёлы, роились в голове, и она даже не заметила, как он появился перед ней, держа в руках белоснежные коньки. — Я вам помогу.       Кошачьи глаза сверкнули сапфирами, когда мужчина опустился перед Селеной на колени, помогая ей снять ботинки. Тонкие прохладные пальцы скользнули вокруг щиколотки, мягко забираясь под брюки и касаясь нежной кожи.       В мерцающем свете масляной лампы, которого едва хватало на маленькую комнату в мастерской, Селене казалось, что в глазах Берта поселились самые настоящие демоны, которым она была готова продать свою душу. Чёрные зрачки затягивали, когда художник наклонялся к её бёдрам, оставляя влажные поцелуи на обнажённой коже и проверяя её реакцию. Селена закусила нижнюю губу, останавливая выдох нетерпения.       Руки Берта скользили по плавным изгибам талии и бёдер, наслаждаясь нежностью и мягкостью кожи, пока Селена тянулась к его губам, желая заполучить долгожданный поцелуй. Смятое платье и нижнее бельё лежали где-то на полу, пока она сама, устроившись на узкой кровати, сгорала от мужских прикосновений.       Ловко затянув шнурки на коньках, мужчина галантно подал Селене руку. Его запястье вновь оголилось, и изумрудные глаза зацепились за тонкую чёрную ленту. Он, заметив её взгляд, заинтересованно посмотрел на Селену — словно что-то вспомнил. — Забыл представиться, — мягко сжимая её ладонь, мужчина приподнял уголки губ, и шоколадные волосы упали на сапфировые глаза, — меня зовут Берт. — Селена, — она шагнула к нему, теряя равновесие и едва не падая в его объятия. — Какое прекрасное имя, — Берт оставил короткий поцелуй на тыльной стороне её ладони, сверкая тёмными глазами. — Но, думаю, вам больше идёт имя Лилит.       Селена застыла; щёки налились румянцем, но она, стараясь не подавать виду, сама потянула Берта на каток, лихорадочно думая, как не упасть на льду.       Мягкие прикосновения прохладной ладони успокоили её. Осмелев, Селена ловко скользила по льду, краем глаза наблюдая за Бертом, — он улыбался, расправив плечи и аккуратно сжимая её руку. Шоколадные волосы развевались от лёгких порывов морозного ветра, а кончик его носа покраснел.       Гирлянды сливались в единое целое, а звуки вокруг стали невероятно тихими — для Селены существовал лишь момент, где Берт держит её за руку, по-кошачьи смотря в её изумрудные глаза. — Теперь это нам не понадобится.       Берт мягко развязал чёрную ленту, оставляя её на своём запястье. Медные волосы отражали дрожащее пламя свечей, терявшееся в глубине зрачков. Селена инстинктивно прогибалась в пояснице, скользя ладонями по плечам художника и несильно сжимая их, чувствуя под пальцами напряжённые мышцы. — Ты сводишь меня с ума, Лилит.       Берт провёл носом по её шее, оставляя короткие поцелуи на острых ключицах. Избавившись от одежды, он навис сверху, втягивая Селену в головокружительный поцелуй и резко заполняя её. Она выпустила громкий стон в его губы, сжимая шоколадные волосы на затылке и покусывая кожу на шее Берта.       Каждый толчок граничил с грубостью, но мягко-нежные касания уже родных рук художника заставляли Селену хотеть большего. Берт замедлялся, смотря в её потемневшие изумрудные глаза, и ускорялся, чередуя темп, едва сдерживая себя.       Время остановилось, когда Селена подняла глаза на Берта, удерживая равновесие уже в его объятиях. Он, предвкушающе улыбнувшись, потянулся за поцелуем, щекоча её шоколадными волосами. Над главной елью прогремел взрыв фейерверка, и люди вокруг начали отсчитывать секунды до Нового года.       Селена, уже понимая, что её желание сбылось, исступлённо отвечала на поцелуй, всем телом прижимаясь к Берту. Его губы, уже давно ставшие родными, были обветренными и прохладными — как на берегу заснеженного лимана, когда они сбежали из отеля, наплевав на праздничный ужин.       Её язык скользнул по нижней губе Берта, стоило Селене осмелеть в кольце его рук. В ночном небе расцветал золотой фейерверк, пока старый год уступал место новому. Сотни голосов сливались воедино, поздравляя друг друга.       Селена громко стонала, скрестив ноги на талии Берта, чувствуя нарастающее удовольствие, плавящееся в венах. Он еле слышно выпускал в выдохах её имя и покусывал её соски, давая Селене ещё больше ощущений. Она терялась в рваных вздохах и слетающих с губ стонах, накалившемся воздухе и дрожащем пламени лампы; тонула в сапфирах кошачьих глаз и горячих поцелуях.       Кожа на груди Селены покрылась лёгкой испариной. Закрыв глаза, она громко простонала имя Берта, и расслабилась, глубоко дыша. Берт, целуя её ключицы и грудь, ускорился, вдыхая запах влажной кожи. С его губ слетел стон, и он излился в сторону, оставляя россыпь поцелуев на плоском животе Селены.       Сапфировые глаза мягко и чуть удивлённо смотрели на Селену. Она облизнула губы, чувствуя родной вкус и тепло его рук, искренне улыбнулась, цепляясь ногтями за чёрную ленту на запястье Берта. — Помнишь? — в тёмно-зелёных глазах плавала надежда и отражались всполохи золотого фейерверка. Берт медленно кивнул, и Селена, достав из кармана пальто чёрную ленту, показала ему. — У меня такая же.       Берт порывисто втянул Селену в свои объятия, целуя её щёки. Она рассмеялась, обнимая его за шею, и, потерявшись в чувствах, не удержала равновесие. Падая, она потянула Берта за собой. И, сидя на льду и держась за руки, они смотрели на залпы фейерверка, думая об одном и произнося это вслух. — Кажется, моё желание наконец исполнилось.