Просто и медленно истлеешь

Произошедшее отзывалось болью в теле, но гораздо сильнее в голове, в извилинах и нервах. Текло по жилам вместо крови, как вся их Сила. Кайло хотел именно Силу, словно она была бы чем-то реальным, настоящим воплощением, существующим лишь для него. Вот такая идея фикс. Раздражающая, мерзкая, абсолютно неправедная. Мать бы точно за такое подзатыльников надавала. Но по нелепой случайности воплощение всё же находится. Оно появляется перед ним, мелькает своими яркими огнями и волнует его. Маленькая мусорщица стала для Рена тем, чем не могла бы являться априори, ведь она его жуткий кошмар. Подлинный кошмар, заставляющий прошлое воскреснуть и рухнуть всеми своими осколками под ноги. Беда Кайло в том, что он никогда не был с собой по-настоящему честным. Он никогда не понимал, для чего ничтожества облачаются в тряпки без цвета, почему они грязно-белые, для чего свету так много бесполезной атрибутики. И почему все эти черты вобрала в себя оборванка с жалкой пустынной планеты. А хуже то, что она влекла. Может, поэтому близость с ней виделась сначала абсурдной, а после переросла в нездоровую манию, преследование, в желание расколотить отражение в зеркале, потому что девчонка словно им и была. Это крошечное посеребрённое стекло с именем из трёх букв, как у него когда-то и сейчас в памяти, почти покорно раздвигает ноги, позволяет на себя лечь, обманывает послушанием, но кричит дикой самкой, когда Бен её разрывает. И это хорошо, что ей больно. Хорошо, что он может заставить кого-то разделить всё, что с ним было. Хорошо, что можно уничтожить таким образом её свет. Хорошо, что кто-то третий сейчас наблюдает за ним, как самый наглый искушённый зритель, и это позволяет Кайло изливаться в чужое нутро почти бесконечно. Ранение, которое должно было стать смертельным для Хакса, не становится таким только благодаря бронежилету. От Прайма Армитаж с детства не ждал ничего хорошего, и как только власть оказалась в руках бывшего друга отца Хакса, рыжеволосый генерал счёл необходимым носить дополнительную защиту. Когда Армитаж предложил Финну выстрелить в своё плечо — это был холодный расчёт. Член сопротивления промазал, стремился убить, но повезло. И даже команда мусорщицы умудрилась подвести Хакса! Финн нанёс ранение в ногу, которое не могло даже показаться смертельным. Генерал не думал, что Прайду будет настолько плевать на доказательства, желание выслужиться перед Сидиусом и найти предателя оказалось сильнее здравого смысла, ведь у Прайда не было ни одного доказательства вины Армитажа: генерал тщательно подчищал за собой следы, которые, кстати, он старался _никогда_ не оставлять. Выстрел прожёг бронежилет, разодрал кожу, и ожог бластера остановился где-то на полпути к сердцу. Верный Хаксу солдат из команды медиков констатировал смерть и отправил своего главнокомандующего с корабля на безопасном шаттле на новый, только недавно достроившийся корабль генерала, тенью следовавший за основным кораблём. Командование Кайло Рена Армитаж ещё готов был стерпеть, но вновь плясать под дудку очередного могущественного «учителя» рыцаря Рен, который собирался отнять власть у юного ситха... Нет, только не снова. Как только лекари подлатали генерала, Хакс направил свой шаттл к Кайло Рену, если от него что-то осталось после встречи с Палпатином, и камеры внешнего наблюдения настигли цель: во всех подробностях генерал мог видеть, как Кайло Рен трахался с мусорщицей, пока шаттл плавно опускался на поверхность планеты. Раненный генерал не сразу заметил, что его трясло, взгляд стал размытым от выступившей на глазах влаге, а зубы с силой были сжаты. Хакс тоже никогда не был по-настоящему честен с собой. Огромных усилий стоило для раненного генерала спуститься самостоятельно на планету, но он почему-то сделал это. Перед его глазами всё ещё стояли счастливое лицо мусорщицы, напряженные мышцы Кайло Рена, в ушах всё ещё слышались стоны Рей и тяжелое дыхание рыцаря. - Если Вы закончили, Лидер, - Хакс даже не попытался скрыть яд в голосе, - поднимайтесь на борт. Генерал намеренно игнорировал Рей, потому что сейчас его бесило одно только её существование. Хакс оправдывал себя тем, что эта ненависть была вызвана ненавистью ко всему Сопротивлению, но генерал никогда не был честен с собой по-настоящему. Рей спит рядом, а мышцы Рена покалывает совсем не от удовольствия. Словно он переживает свою смерть заново, но по-настоящему, как должен был её пережить. Только в одиночестве, заслуженно. Встреча с этими воителями за справедливость пробудила в нём давно умолкнувшую совесть, и было понятно, что грызла чаще всего именно она. Как сейчас, например. Бен шевельнулся, сжимая пальцы в кулак, стараясь не будить лежащую рядом девушку, но сейчас покой и добрая половина Силы, исходившие от неё, заставляли пробудиться другое, тёмное его начало. Бен понял, что не уснёт, пока разговор не состоится. Пока он не посмотрит в глаза тому, кого никогда не считал кем-то ценным. Кого вообще никем не считал. Ну, возможно, воспринимал средством достижения. Источником. Иным по своей природе, не таким, коей представлялась Рей с первой своей секунды. Мужчина мог бы связаться с Хаксом самым примитивным способом, никуда не выходя, но эта странная потребность в живом присутствии, именно живом и реальном, не голографическом присутствии нависла Дамокловым мечом и заставляла ступать по палубам бесшумно, интуитивно направляясь к генералу. К его такому же бессонному дыханию. В планы Хакса совсем не входило забирать ещё и чёртову мусорщицу с планеты, но почему-то он не воспротивился её восхождению на борт. Что-то человеческое отозвалось в бывшем генерале, смотря на эту девушку: не оставлять же её черт пойми где, без корабля, без припасов. Да и стратегически это был верный шаг: чем больше сопротивление доверяет остаткам истинного Первого Ордена, тем проще их потом будет уничтожить. План в голове Армитажа отказывался складываться во что-то цельное: тщательно продуманные наброски, части, не составлялись в единую картину, и это чертовски раздражало. Хакс уже несколько часов лежал в кровати, и не мог уснуть, пытаясь составить план действий и раздражался от невозможности достичь цели. И слишком долго молодой генерал не понимал, что причина его рассредоточенности заключается не в том, что он недостаточно умён или способен, а в той сцене на планете, которая отчётливо въелась в его память и мешала, сбивала, мучила. Со злости Хакс запустил подушку в стену, свесил ноги с кровати и согнулся пополам, пряча лицо в руках перед собой, а потом с остервенением вцепляясь в растрёпанные, мокрые после душа волосы и тихо рыча. Кайло Рен сводил его с ума во всех возможных смыслах этого слова, и это то, чего Армитаж от себя не ожидал. Бывший генерал больше не думал о том, как захватить власть, он хотел посадить на трон Кайло Рена и быть при нём верной правой рукой, помощником, другом, да кем угодно! Всегда вместе, всегда рядом, и никакая Рей.... Приближение форсюзера Хакс сначала ощутил леденящим холодом, обдавшим по спине и только потом увидел приближение Кайло Рена на камерах. Генерал в чёрной майке, под которой отчетливо видны белые бинты, скрывающие раны, и более старые шрамы на руках и груди, некоторые из которых уже и не рассмотреть, а другие отчётливо виднелись яркой росписью узоров на светлой коже. Армитаж подскочил на месте, охнул от пронзающей боли в груди, но быстро накинул на себя толстовку, стыдясь всех увечий, что были ему когда-либо нанесены. Вечное напоминание о том, что Кайло Рен несправедливо лучше, сильнее, могущественнее и защищённее. Хакс ждал у самого входа в свою каюту по стойке смирно и открыл дверь, как только Кайло Рен подошёл. - Лидер, - Армитаж всё ещё обращался к форсюзеру по званию им потерянному, - что привело Вас ко мне в столь поздний час? Слова звучали холодно, хлёстко, но генерал был ужасно бледен: помимо и так светлой кожи и недавно перенесённой раны, сейчас Хакс испытывал неукротимую злость от присутствия Кайло Рена. Сокрыть свои мысли от форсюзера Армитажу тяжело, но он справился, оставив на поверхности лишь недоумение и раздражение от ночного визита. Несмотря на свои эмоции, генерал приглашающе поднял руку, и дверь автоматически закрылась за Кайло Реном. - Наверное, следовало поблагодарить. Мне теперь полагается так делать. Бен чувствовал себя нелепым ребенком, которого заставляют держать лицо на публику. И ведь не скроешь ничем, даже темнотой. Да, сейчас он снова Бен, хотя минутами ранее испытывал необходимость забыть это имя. Но, кажется, Хаксу этого ответа мало, он непонятен и неуместен, а как тут выпутываться, чёрт знает. Но потом Рен перестает об этом думать так же резко, смотря теперь очень пристально. Он ведь может глядеть пристально при любом свете, всё разглядит, даже скрытое. И камеры не понадобятся. Надо сказать, что именно Хакса он никогда так не видел и не чувствовал. Не ощущал так, как Рей. Кайло проходит дальше, движется по комнате, стараясь уловить каждую деталь. Запомнить. - Всё хотел узнать, как ты выжил. Странно, что именно ты уцелел. Генерал. Бывший Лидер позволяет себе эту надменность, потому что Армитаж ему не отвечает. Он словно не реагирует, и это начинает надоедать. Лучше бы вместо этой хвалёной сдержанности были неприкрытые эмоции. Настоящие, как у него, у Бена Соло, и плевать, что так можно выглядеть слабее, чем есть. Признаться, такая двойственность теперь не давала покоя. Будь Рен обычным человеком из какого-нибудь прошлого, его бы сочли шизофреником и надёжно заперли, а тут есть Сила. И она рвёт на части, когда Бен становится чуточку лучше. А когда его нутро опять чернеет, то начинает рвать он сам. Жаль, что теперь время другое. Многое изменилось, хотя Хакс одним своим видом до сих пор вызывает желание покарать за неповиновение и дерзость. Хакс осторожен и напряжён, слова благодарности разбиваются о немое недоумение. Кайло Рен, тот, кто был Лидером Первого Ордена, вынудив генерала сдаться в борьбе за власть, сейчас высказывал свою признательность, словно они были друзьями, а не заклятыми врагами, готовыми перегрызть друг другу глотки. Это волнует: непривычно, странно, непонятно. Взгляд бывшего генерала неотрывно следует за форсюзером, и ментальные щиты надёжно скрывают мысли, но скрыть тревогу и волнение у Армитажа не получается, благо, это вполне естественные эмоции в этой странной сложившейся ситуации, поэтому Хакс не переживает. Ответить на заданный вопрос труднее, чем кажется: и бывший генерал отвечает правду, взвешивая каждое слово и не позволяя лишним вопросам появиться у Кайло Рена. - В отличии от всех остальных, у меня было преимущество: я знал генерала Прайда с малых лет, он был другом моего отца, и я имел неудовольствие в полной мере изучить его мерзотный характер. Я не ждал от него ничего хорошего, носил бронежилет и готовил восстание. Меня спасли знания, предусмотрительность и верная команда. Хакс говорит значительно злее и резче, чем ему бы хотелось, и ментальные щиты слабеют на несколько секунд, яркой вспышкой демонстрируя Кайло Рену нескончаемую ненависть к отцу и его друзьям, с трудом сумев скрыть причину этой ненависти. Сегодня Армитаж не в форме, больше всего ему хочется отправить Кайло Рена подальше, потому что ничем хорошим их диалог не закончится — не нужно владеть Силой, чтобы предчувствовать это. - Это всё, что Вы хотели узнать? - осторожно намекнул Хакс на скорейшее выметание этого... Лидера... из своей каюты. Бен слышит, как искрит невысказанное напряжение. Треск от него стоит такой, словно кто-то опять решил переделать его нутро при помощи светового меча, и без его на то согласия. Он уже не знает, для чего шёл сюда, для чего следовал по всему пути, начиная от. И к чему это его приведёт в конечном итоге. Потому мужчина сначала хочет покинуть это место, чувствуя какое-то призрачное разочарование, но уже потом его пятки прирастают к полу, и он не двигается больше с места, смотря опять пристально. Насквозь. Как делала с ним когда-то Рей. Она всегда будет смотреть на него сквозь. Видеть его настоящего и, может быть, поэтому понимать. Память о девочке-мусорщице с немыслимой родословной обжигает и дарит наслаждение в ту же секунду, но пронзает и другое осознание взглядом со стороны. Чужим взглядом, который сейчас гипнотизирует его напротив и норовит выпроводить. По лицу Хакса либо блуждают тени, либо Рен видит сейчас нездоровую игру своего воображения. - Я надеюсь, мне не стоит предупреждать о том, что с Рей ничего не должно случиться? Ведь так? В вопросе нет осторожности. И Рей тоже не нуждается в осторожности. Кайло хочет видеть сейчас другое. Это повод растравить своими чёрными щупальцами то, что надёжно спрятано и никак не даётся, а бывший Лидер до сих пор не признаёт подобного рода слабости. Он ждёт ответ. И он ждёт, когда же эти пресловутые тени вырвутся на свободу.