я улыбаюсь реперам и они пляшут в моем круге

Закрыв дверь изнутри, я прислонилась к стене, в сотый раз за вечер одергивая юбку. Дыхание сбилось к чертовой бабушке, и я уже не пыталась его восстановить. Рядом, согнувшись в три погибели, задыхался Гриша. – Вот это бег с препятствиями! – ухмыльнулся растлитель общественного порядка, на что я треснула его по плечу. – Из-за твоих извращенных наклонностей мы чуть не попали в каталажку! – обескураженно выдохнула. – Еще скажи, что тебе не понравилось!  – Ляхов попытался прижать меня к шкафу, но на этот раз я ловко увернулась. – Делай что хочешь, а мне нужно в душ. – Слушаюсь и повинуюсь. – Наглец хитро улыбнулся уголком рта, с интересом разглядывая интерьер моего нового жилища. Воспользовавшись секундной заминкой, я поспешила скрыться в ванной комнате. После всех приключений вечера нужно было смыть с себя слой позора, пыли и пота. Я успела только избавиться от футболки, ахнув, когда сильные мужские руки развернули меня, опускаясь на задницу. – Ты же сказал… – Тихо. – Гриша провел кончиком пальца по моей груди, обрушившись на затвердевший сосок ртом. Парень стал поочередно ласкать и мять мои груди. Эмоции зашкаливали, я с трудом сдерживала сладкие всхлипы.  – Злат, я хочу слышать, как тебе хорошо, – низкий хрипловатый голос практически сорвался на мольбу. Гриша взглянул на меня с какой-то неподдельной пронизывающей искренностью. Его зелёные глаза просверлили лазейки в душу. Они смотрели на меня с бесконечной жадностью, алчным желанием присвоить, сделать своей и обладать… – Нужно принять душ. Я вся взмокла, пока бежала, – пробормотала, покрываясь мурашками от этого незримого мужского напора. – Мне нравится запах твоего тела. А еще… – Гриша обвел вокруг моего соска языком. – Что еще?! – Сегодня я поцелую каждый сантиметр твоей кожи. Я так долго этого ждал.  Глядя на его красивое блаженное лицо, по телу побежали табуны мурашек. – Давай сперва-а… – Почему ты все время сопротивляешься, Злат? – ухмыльнулся он, продолжая целовать мою грудь. – Разве не поняла, я тебя не отпущу?  Наигравшись с грудью, парень выпрямился, захватив в плен мои ключицы, шею, плечи, чувствительную область за ушком… С каждым свежим засосом я понимала – происходящее между нами не просто так. Он сводил меня с ума! А потом… Гриша раздвинул мои ноги коленом, клацнув зубами от того, насколько там уже мокро. Он усадил меня на стиральную машинку, удобно устроившись между разведенных бедер. Наглец стягивал мою юбку по ногам, в то время как я вцепилась дрожащими пальцами в его ремень. – Ради Бога, только быстрее… – произнесла не своим голосом, покорно заглядывая ему в глаза. – Злат… – притянув меня за волосы, Гриша грубо впился в мой рот. Наши языки соприкоснулись, животные запахи переплелись. Сжав мою шею, брюнет лишь углубил поцелуй, бесстыже орудуя пальцами у меня между ног. Гриша опустил руку, направляя себя в мое беззащитное дрожащее тело. От сладкого вторжения закружилась голова. Даже не думала, что после столь большого перерыва всё будет ощущаться настолько остро, но Ляхов не подвел, безупречно отрабатывая звание лучшего трахаря на деревне. Хихикнула, поражаясь нелепости своих мыслей. – Эй, кто-то сейчас схлопочет по заднице. – Он схватил меня за шею, жестко проникая в рот языком. Я замерла, ощущая, как растягивается маленькое тугое отверстие. По телу разлилась волна жара. Запрокинув голову назад, я ухватилась за его шею руками, шепча нечто бессвязное, пока Гриша продолжал ритмично двигаться у меня внутри. Мы словно плыли по волнам наслаждения: быстрее, медленнее, вновь ускоряясь, а потом замирая в сладостной агонии бушующей непогоды. Я тихо всхлипывала, касаясь его уха губами, низ живота заполнился крутым кипятком. Выпрямив спину, любовник и не думал сбавлять темп. Подхватив ритм друг друга, мы слились в изнуряюще-сладком поцелуе, одновременно срываясь вниз с отвесной скалы… * * * – …Варя оказалась не такой уж и хорошей девушкой, – без всяких эмоций закончил он свой рассказ. – Я поняла это, когда твоя жена поставила мне подножку в клубе… Мы все-таки оказались в ванне. Вместе. Я сидела у него на коленях, размазывая барашки белоснежной пены вокруг пупка. – Она мне не жена. И никогда ей не была. Им с братом важно было закатить пир на всю деревню. Мы не расписаны официально, – поведал так же сухо, сжимая мою отяжелевшую грудь. – И почему ты не рассказала о подножке?! Варя бы вернулась в Березки гораздо раньше. Игнорируя его последний вопрос, я обиженно произнесла: – Ты привез ее с собой в Москву, значит, она многое для тебя значила. – Я до последнего надеялся, что у нас с ней что-то выйдет. Да и… – неожиданно парень замялся. – Что? – После всего случившегося мне было плевать, – уклончиво проронил, ерзая по моей попе бедром. Я сразу почувствовала, в какую плоскость нахал хочет увести наш разговор, поэтому предприняла еще одну попытку вывести его на откровенность. – Мне искренне жаль, что пришлось уехать тем вечером. Если бы не день рождения мамы… После него все пошло прахом. Гриша судорожно выдохнул, его ладонь замерла на моем бедре. – День рождения мамы?! – задумчиво повторил, будто пытался склеить в единую картину все факты. – Да. Она приехала за несколько часов до боя и увезла меня в Пензу. Ну а потом… – я нервно повела плечом. – Так тебя не было во время боя?! – обхватив мои щеки ладонями, Гриша резко развернул меня к себе лицом. – Конечно, нет! А ты разве не знал?! – Доверчивый идиот!.. – потрясенно произнес парень, прижимая меня к раскаченной груди. Какое-то время мы еще невпопад обсуждали подробности того рокового вечера, пораженные, как сильно заблуждались насчет друг друга. Pov. Гриша. Я уложил девчонку поверх своего тела так, чтобы голова покоилась на груди, и гладил по волосам, пока она не уснула. А сам продолжал бодрствовать. Поразительно, но фантазия, не отпускающая долгие месяцы, в реальности оказалась даже ярче. Мне уже давно ни с кем не было так хорошо. На этот раз все случилось от чистого сердца, без капель крови, обугленных крыльев и пустых гильз. Я уже достаточно настрадался... В какой-то миг даже казалось: несчастье – моя персональная религия. Все, к чему я прикасался или любил, рассыпалось в пепел, поэтому тихая скромная жизнь с Варей представлялась мне самым подходящим вариантом. Нечего терять, когда ничего и нет: ни настоящей любви, ни крова над головой. До сих пор мысленно благодарен бабушке, что слепила из меня человека, только ей не удалось привить мне правильные семейные ценности. Перед глазами никогда не было идеала семьи: отца не знал, матери не стало, когда мне было пять. Долгое время я вообще не задумывался, каково это – иметь семью, поэтому и брак с Варей оказался ошибкой. Женушка видела во мне лишь глупого деревенского трахаря, а я не пытался ничего изменить. Не хотелось ради нее становиться успешнее, расти духовно. Я пестовал низменные инстинкты, оправдывая себя мыслью, что против ген не попрешь. Наверняка мой отец был еще хуже: заделал беспутной матери ребенка и смылся. А ведь она не виновата, что не была готова к рождению спиногрыза, хорошо хоть бабушка не позволила отдать меня в детский дом. Отъезд Златы из Березок и последующие события стали настоящим ударом. По правде говоря, я был настолько уверен в собственной никчемности, что сразу принял слова Ленки на веру, все глубже увядая в паутине страданий. Поежился, вдруг представив свою прошлую жизнь. Иногда надо оказаться на самом дне, потому что оттуда есть только один путь – наверх. Злата сладко спала на моей груди, а я боялся потревожить ее мерное дыхание, ощущая себя самым счастливым из мужчин. Она в очередной раз разбередила что-то в моем глупом мятежном сердце. За оболочкой страсти скрывалось нечто большее и настоящее. Я неотрывно наблюдал за ее трепещущими ресницами, наконец, обретая душевный покой. Она была так же одинока. И так же изранена. Однако теперь мы крепко возьмемся за руки и пойдем вдвоем против целого мира. Пообещал себе найти ее урода отчима и вправить ему мозги. Но чуть позже. Сейчас я не мог представить, что мы расстанемся хотя бы на сутки. Впервые почувствовал себя бестолковым романтиком в дырявых кроссовках, еще крепче прижимая спящую девушку к себе. Да, я хотел ее и был от нее без ума.