Totentanz

Белая занавеска неспешно колыхалась в окне уютного загородного дома, раздуваемая легким ветерком с реки посреди нелюдимого финского леса, то и дело привлекая к себе внимание Цкуру Тадзаки. Бесцветного. Белая. Как их «неразлучная пятерка» прозвала пианистку Юдзу. Черная. Добрая и веселая Эри, в гостях у которой он был. Красный. Самый башковитый из них, Кэй, который, когда вырос, выяснил, что к девушкам его не тянет. Синий. Никогда неунывающий спортсмен Усио. Белая… Кем-то зверски изнасилованная и обвинившая в том Бесцветного, перед лицом оставшихся жить в Нагое после выпускного троих, сразу разорвавших дружбу с ним без объяснения причин. Кем-то затем убитая. Задушенная нарочно принесенным поясом от халата в собственной квартире, из которой не было ничего украдено. Белая занавеска в деревянном прямоугольнике рамы парила на ветру невидимым глазу призраком в скорбном саване. Черная говорила Бесцветному, неожиданно, спустя столько лет, специально прилетевшему из Токио, чтобы разыскать ее и наконец все для себя выяснить, о Белой, как о живой. Он не обратил на это особого внимания. Как и на старика-финна, проводившего его к дому Черной по заросшей лесной дороге, и поскорей заторопившегося назад, не доходя до него. Он бы о нем уже и не вспомнил, к моменту, когда сам отправился обратно, не предостереги его подруга детства, как теперь выяснилось, тогда в него тайно влюбленная; о злобных гномах, которых ему следует остерегаться в местном лесу. Ему-то угрюмый старый финн напомнил скорее про перевозчика мертвых душ. Зная теперь гораздо больше о том, что практически убило его в юности, когда все, как один, друзья вдруг молча отвернулись от него и вычеркнули из своей жизни, Бесцветный по-прежнему ничего не знал о единственном человеке, с которым все-таки сумел потом сблизиться. И который так же однажды вышвырнул его прочь, исчезнув в оставшемся неизвестном направлении. После того странного, что не то произошло между ними ночью, не то ему просто приснилось. Заодно со сном о Черной и Белой, с которыми, обеими одновременно, он занимался любовью. Пока не проснулся под жутким взглядом мертвенно-неподвижной фигуры у кровати. Его нового друга звали Хайда. Серый. Как шестой палец-атавизм к тем пятерым не-разлей-вода друзьям, среди которых некогда был неотделимым он сам. Серый как-то и рассказал ему оставшуюся незавершенной историю о пианисте, возможно носящем с собой талисманом отрезанные у него в детстве лишние пальцы. А еще заключившим сделку со Смертью. Серый взял в рот его член, стоящий колом ото сна с Белой и Черной. А потом исчез. Оставив после себя пластинки с музыкой Листа, которую любила играть Белая. Белая призрачная занавеска в окне… В окне давно и до основания сгоревшего дома, заодно со всеми его обитателями, включая Черную, угостившую гостя свежесваренным кофе. Вместе с ее мужем и маленькими дочерьми. И даже приветливой собачкой, весело выбежавшей Бесцветному навстречу с крыльца. Более не существующего. Белая сама была влюблена в Бесцветного Цкуру Тадзаки. Ревнуя его к лучшей подруге. Так же, как ее к нему. Была влюблена столь же исступленно, как в нее, старшеклассницу, влюбился мальчишка помладше, один из тех сорванцов, что нарочно громко орали, гоняя мяч на школьном дворе, мешая ее волонтерской работе, преподаванию игры на фортепиано малышне. Это он и изнасиловал ее, и убил, по ее требованию, не смея противиться ее воле. Убил ее и той же ночью себя, обставив все, как несчастный случай, чтобы полиция не связала эти две смерти. Белая, вместе с собой, но каждого по своему, уничтожила и Бесцветного, и Черную, и Серого, чьим телом временно завладевала, чтобы побыть хотя бы некоторое время с любимым, послушать музыку, приготовить вкусный ужин. Она стала злым духом еще до того, как умерла. *** На втором курсе вуза Бесцветный постоянно думал о смерти. Он и так медленно умирал, неуклонно угасая, ему было незачем сводить счеты с жизнью, только это его тогда и спасло. Наконец полностью успокоившись после возвращения из Финляндии, он нашел все ответы на каждую остававшуюся неразгаданной, мучительную для него загадку – уже после того, как закрыл глаза и уснул. Навеки.