Жизнь до рассвета

— Ты всегда такой? — Какой? Альберто закатил глаза. — Ну, типа. Нервный. Зажатый. Расслабься. Ты смотришь вниз на свои руки, которые аккуратно сложены на сведенных вместе коленях. Спина прямая, весь во внимании. Именно так всегда сидят дети всякий раз, когда к их мамам приходят подруги на обед, чтобы те сказали: «Какой послушный, прилежный мальчик!» — Ой. Извини. — И перестань извиняться за все. За что ты вообще извиняешься? Всем плевать. — Ой, прости, то есть… да. Я… э-э… Альберто наклоняется и прижимает свой грязный палец к напряженной складке между твоими бровями. Он двигает им по кругу, пока ты не расслабляешь лицо и не начинаешь следить взглядом за рукой. Он немного осуждающе хмурится и прикрывает глаза, такие же зеленые, как трава на горах за заливом. Кожа на носу и щеках красноватая от долгого пребывания на солнце, прям как небо на рассвете. (Тебе так не терпелось увидеться с ним, что ты убежал из дома очень рано и впервые увидел рассвет.) В его присутствии расслабиться было нелегко. — Ладно, — он провел языком по зубам, — что ты обычно делаешь, чтобы как-то развлечь себя? — когда он убирает палец, твое лицо по инерции следует за ним пару сантиметров. Ты ловишь себя, чтобы не упасть с ветки, на которой вы сидели. — Развлечь? — ты снова хмуришься, пытаясь вспомнить, — до того, как встретил тебя? — Ага, гений, как ты веселился, как бы, три дня назад? Ты смотришь на него. Под ногтями грязь, в волосах опилки, одна рука на бедре в уже обыденной, непринужденной и уверенной манере. Шрам на плече покрывает отпечаток твоей собственной грязной ладони. Ты тогда схватил его за руку, чтобы он не споткнулся о ручку какого-то длинного инструмента, названия которого ни один из вас не знал. Как ты веселился до встречи с ним? Чем ты занимался, когда не помогал по дому и не пытался угодить взрослым? Давай, Лука, думай. Всего три дня прошло. Что было хорошего в твоей жизни до того, как Альберто вытащил тебя из воды и перевернул весь твой мир с ног на голову? Когда ты говоришь, то слышишь, как голос переходит в совершенно нехарактерное для тебя хихиканье. — Я не помню.