Невысказанная правда призрачного владыки

Кэсин с любовью и гордостью во взгляде смотрел на то, как его сердечный друг Цзышу, тренировал их любимого мальчика Чэнлина. «Кто бы мог подумать, что мой А-Сю так сильно строг со своими учениками? » — Усмехнувшись, подумал про себя владыка призраков. Внезапно, он вспомнил их недавний разговор с Цзышу, где Кэсин ему рассказывал о своём детстве, когда учитель заставлял его тренироваться боевым техникам, а он желал больше играть и оставаться ребёнком. Поэтому Кэсин всячески поощрял Чэнлина, позволял ему отдыхать, идя на перекор строгому учителю мальчика. Смотря на подростка , мужчина невольно вспомнил свои тренировки, что заставило вызвать улыбку на его губах. Находясь рядом с ними, владыка призраков по-настоящему ощущал себя живым. Только противный Е Байи постоянно путался под ногами, портя семейную обстановку. Но он старался не обращать на него внимание, с весёлым интересом продолжая смотреть на слегка неуклюжие движения мальчика; Чэнлин пытался повторить самую известную технику Цзышу — плывучие облака, хоть несмотря на то, что ребёнок со стороны напоминал листок, еле державшийся на кончике ветки, покачивающийся в разные стороны, он был талантлив. Совсем отличавшийся от него в детстве, когда Кэсин больше любил поиграть. Отчего-то юноша души не чаял в этом ребенке. Они действительно с Цзышу в троем смотрелись, как семья после всего пережитого вместе. Сердце господина защемило от одного но, мешающему ему в полной мере наслаждаться компанией друзей. Когда он об этом думал, его с новой волной начинала захлестывать паника, отчего призрачный владыка чуть не сходил с сума от отчаяния. Цзышу осталось жить всего три года: эти ужасные слова вонзились в его мозг, как шипы, высавшие из него все соки. Три года и он останется совсем один в этом мире. Кэсин, правда, не хотел терять надежды, понадеясь все-таки на Е Байи, что тот заставит Чжоу передумать. Когда Кэсин видел, что Цзышу улыбался вместе с Чэнлином — это было единственное, что утоляло его печаль. — Может, на сегодня ему хватит? На улице жара, у бедняжки так солнечный удар стукнет, позволь ему отдохнуть в повозке. Чжоу ответил: — А, он и так слишком сильно ленится, и находится в отстающем звене, что ты так о нем беспокоишься? Он твой ученик или мой? Немного помедлив, Кэсин улыбнувшись, и с блеском в глазах ответил: — Общий. Для меня он как сын, моя прекрасная женушка,— засмеявшись, пролепетал друг Цзышу. Мужчина зарделся под комментарием Кэсина, но не показал свои настоящими эмоции, вместо этого выпалив: — Не нужен мне тот муж, который позволяет моему ученику расслабляться,— строго проговорил он.  Е Байи, сидящий на повозке, прокричал: — Хорош языком трепаться, Благодатель Вэнь, не мешай мальчику учиться. — Понял, понял, дурья башка, нечего вмешиваться! Чэнлин переводил глаза с учителя на Кэсина, в душе радуясь тому, какие у него прекрасные учителя, беспокоящиеся о нем, как о родном. — Дядюшка Вэнь, спасибо вам за то, что вы с нами и о том, что заботитесь обо мне. — Какой я тебе дядя, глупое дитя, считай твой второй родитель. Мальчик, не удержавшись, бросился к Кэсину, хоть он и был привязан верёвкой к повозке для тренировок, она не помешала ему подойти к лошади господина Вэня. — Я...Можно, я вас обниму? Кэсин чуть ли не заплакал, услышав этот вопрос. Спрыгнув с лошади, он сам заключил его в объятия. Цзышу с любовью во взгляде наблюдал за ними с лошади, желая подольше растянуть эти счастливые секунды. Соскочив тоже со своей кобылы, он подошёл к ним, поглаживая правой рукой голову Чэнлина, а другой приобнял Кэсина за талию. Отчего тот забыл как дышать, желая растянуть это мгновение на долгие столетия. «А-Сю, пожалуйста, проживи ещё немного ради меня», в его взгляде читалась невысказанная мольба. — А теперь оба хорош бездельничать, а то получите по макушке! — Как скажешь, мой дорогой А-Сю, твоё слово, — закон.