Луна все еще прекрасна

Хотелось сбежать в Питер, но работа требовала иного — впереди было несколько съемочных дней, в том числе с Антоном, который на сообщения про долгожданный развод, к сожалению, никак не отреагировал. Впрочем, как и не на одно другое. Идея провести оставшиеся дни в гостинице отмелась сразу, так как наедине с собой Попов находиться тупо не мог — выдерживать бесконечное прокручивание их последнего разговора было невыносимо уже физически. Поэтому он отправился к Сереже, который каким-то невообразимым способом всегда помогал отвлечься, не залезая с ногами в душу. Хотя, возможно, дабы прекратить потоки лжи и недомолвок, был смысл рассказать другу всю правду о себе и отношениях с Антоном, если это вообще можно теперь было назвать отношениями. Но Арс даже не представлял, как начать разговор на столь щекотливую тему, поэтому в очередной раз отложил признания другу на потом. Пока Арсений нервно поглядывал на телефон в ожидании чуда, Сережа без лишней суеты и слов делал кофе. Он буквально был олицетворением слова «безмятежность» — ничто мирское не колыхало его душевное равновесие, в то время как Арсений изводил себя до дергающегося глаза. — Какой-то ты странный, все в порядке? — поинтересовался Сережа, протягивая кружку Арсению. — В смысле странный? Просто задумался немного, — ответил Арс, еле сдержав порыв вывалить Сереге все, как на духу. — Ясно, а с женой-то что? Как она вообще там? Почти бывшая жена в данный момент интересовала Арсения меньше всего, поэтому он просто отмахнулся, что совсем скоро будет официально разведен, и никто не расстраивается из-за этого события. Малодушно, зато правда. — Сможешь без зазрений совести флиртовать с разными красотками. В каждой ситуации есть свои плюсы, да? — сказал Сережа и хитро улыбнулся, даже не догадываясь, как это мимо Арсения. Но вообще, вопрос немного даже смутил. Арсений и на миг не задумывался о перспективах вынужденной свободы — в его планы входил только Антон, который, по великому замыслу, должен расстаться с Ирой, как только узнает об официальном разводе, и им наконец ничто не помешает быть вместе. Кроме того факта, что Шаст больше не желает его знать. — Ну да, — дабы отвести подозрения от себя, согласился Арсений. — Как раз с некоторыми повидаемся сегодня. Отвлечешься заодно. Какой смысл вариться в негативе? Вся жизнь впереди еще, — Сережа с надеждой посмотрел Попову в глаза, и Арсений понял, в чем секрет успеха поддержки от Матвиенко — он, в отличие от кое-кого, никогда не разводил сопливую драму, купаясь в собственных переживаниях, он просто принимал ситуацию и жил дальше, отпуская от себя все печали. Но Арсению стало немного стыдно, что он реагирует на все немного иначе и в принципе заставляет друга волноваться, хотя повод выбран не совсем верный. — Со мной все в порядке, Серег, спасибо, — наигранно взбодрился Арс и подошел к Матвиенко, кладя руку на плечо, слегка сжимая его в знак искренней признательности. — И я обязательно обо всем подумаю, но позже. Сережа выдавил из себя подобие улыбки, накрывая руку Попова и слегка похлопывая по ней. — Подумай-подумай, — повторял он, — Начни с ТНТшных. Ты же можешь заполучить любую! Ну да, в этом-то и проблема. — Ты что, предлагаешь мне со всеми девушками с канала переспать? — усмехнулся Арсений. — Зато хотя бы будет потом, что обсудить!

***

Съемки «Команд» проходили неплохо. Все-таки, они были профессионалами и не давали личным конфликтам вырываться наружу, разыгрывая на камеру теплые дружеские отношения. Иногда казалось, что Антон малость оттаял, а значит есть шанс помириться. Он даже зачем-то добавил фотографию с московского концерта, где в центре композиции красовался никто иной, как Арсений, так что надежда ослепила окончательно. Но после каждого мотора Шаст сматывался в пустоту как можно скорее, не давая и малейшей возможности поговорить. Удобный случай для этого подвернулся только после съемок финального эпизода, в честь которого все немного задержались отметить завершение сезона. Ближе к концу сабантуя, когда люди стали потихоньку разъезжаться, Арс все же осмелился подойти к Антону, что внезапно в скромном одиночестве стоял спиной к стене и сверлил брюнета максимально суровым взглядом. Волнение пульсировало по телу, заставляя сердце биться чаще, а руки трястись, но если они не заговорят сейчас, то Арсений просто бездарно сойдет с ума. — Поговорим? — обратился он, подойдя ближе. — О чем, Арс? — Давай поедем куда-нибудь и все обсудим. — Я не хочу, — ответил Антон, отворачиваясь, но не двигаясь с места. Конечно, его можно понять — Арс нихуево накосячил, и желать сиюминутного прощения было глупо, и тем не менее обрубать все так нелепо было преступлением. — Антон, прошу. Пожалуйста. — Арсений потянулся к руке Шаста, легко касаясь ее, но Шаст быстро одернул руку, как ошпаренный. — Не трогай меня, особенно на людях. Одна из унизительнейших фраз, которую Арсений ненавидел в свой адрес всей душой. Она заставляла его чувствовать себя недостойным и неприятным, хотя в этих прикосновениях не было ничего провокационного, чтобы так шарахаться. Те же взаимодействия на сцене между ними выглядели куда более кричаще, но там что-то он не отмахивался. Это обижало, но с другой стороны, может сейчас не время и не место привлекать к ним внимание. Хотя когда для этого было время — любое тактильное взаимодействие парней на глазах коллег хуже красной тряпки для быка. — Ладно. Я подвезу тебя до Сереги, по дороге поговорим, — бросил Антон, направляясь к выходу. Арсений немного воодушевился и бросился в гримерку собирать свои вещи в дорогу. Крикнув Сереже, что у него кое-какие дела и он приедет к нему попозже, Арс помчался на парковку, где Антон, погруженный в свои мысли, курил у своей машины. Лицо его было хмурым, да и за весь день никто из съемочной команды не был удостоен искренней доброй улыбки, что некогда была визитной карточкой Шастуна. Арсений поежился от неловкой тишины. Боже, до чего же он довел их обоих. Он судорожно думал, что ему сказать для завязки разговора, но в голове было пусто. Хотелось просто кричать, чтобы Антон перестал злиться и наконец нормально посмотрел на него и выслушал, но это скорее походило на истерику. Наконец Шастун бросил бычок под ноги и сел в машину. Арс незамедлительно сел на пассажирское кресло рядом. Не дождавшись, когда Попов пристегнется, Антон вдарил по газу и рванул с парковки. — Ну, говори, что хотел, — смотря на дорогу, кинул Шаст. По его тону стало понятно, что разговор не задастся, да из тачки уже не ретироваться. — Я скучал без тебя, Антон, — тихо и боязливо произнес Арс. — Это все? — сухо ответил Шаст. Арсений начал жалеть о своей затее. Надо было не быть таким дураком и уехать с Серегой обсуждать вероятность романов с левыми девушками, а не сидеть, прибившись, в тачке любимого человека, которого явно бесит одно его присутствие. И хотя Антон был прав, легче от этого не становилось. Уже стемнело, на улицах зажглись фонари. Люди возвращались с работы. На дорогах возникли пробки, и Арсений проклинал все на свете, что просто не мог прямо сейчас сбежать из машины. Они выехали на кольцо и встали среди плотного потока. В машине царила давящая тишина — казалось, что некогда высокий потолок Тахо реально пытается его сплющить на радость хозяина. — Так и будешь молчать? — снова задал вопрос Антон, не скрывая раздражения. — Я не знаю, что говорить, — ответил Арсений, вжимаясь в кресло в попытках спастись от вражеского потолка. — Зачем тогда ты просил о разговоре? — Потому что я хотел поговорить. — Ну так, блять, говори. Или уже не хочется? — Уже не хочется, — с обидой в голосе сказал Арс, понимая, какая же это все глупая хуйня. Он так желал поговорить, но даже минимально не продумал план беседы. Нужно ли ему повторять то, что было написано в миллионе сообщений за эти дни? Должен ли он клясться в чем-то и вымаливать прощение? Или должен молча принимать оправданный негатив в свой адрес, выжидая момент получше? Антон нервно постукивал пальцами по рулю, оглядывая машины вокруг, пока Арсений внимательно рассматривал молнию на куртке, считая каждый зубчик, не зная, чем еще занять разум, который разъедало от сложившейся и вообще-то даже немного унизительной ситуации. Но надо было действовать. Отступать некуда. — Антон, я очень сожалею… — Почему бы тебе не замутить с кем-то? — вдруг раздался ядовитый голос Антона, сбивая с и так неустойчивой мысли. — Что? — переспросил Арсений, невольно отрываясь от застежки. — Почему бы тебе не начать с кем-то встречаться, — перефразировал Шастун, все еще не поворачиваясь к Попову. — Зачем мне это, Антон? Зачем ты спрашиваешь. Волнение медленно начало подниматься вверх по телу Арсения, резко разгоняя головную боль. Внутри он понимал, к чему все идет, но пытался отмахнуться от этих мыслей — может, Шаст просто шутил, может, Арс не понял истинного смысла его слов. — Потому что ты вот-вот будешь разведенкой, почему бы тебе не начать с кем-то встречаться? — продолжил Антон. Слова били, словно пощечины. Арсений перестал понимать, что происходит, будто он и не с Антоном разговаривает, а с какой-то его злобной копией, нацеленной на моральное уничтожение собеседника, не более. — Я не хочу быть ни с кем, кроме тебя, Антон, — с дрожью в голосе прошептал Попов, не в силах сделать голос громче - остатки самообладания были направлены на удержание очередного срыва, который был явно не за горами. Антон наконец повернулся и посмотрел прямо в глаза, сказав то, что Арсений хотел бы услышать примерно никогда. — Но у меня есть девушка, Арс. В голове загудел неприятный шум, а глаза тут же начали неприятно щипать. Он пытался сделать спасательный вдох, чтобы хоть как-то сдержать нахлынувшие эмоции, но уже не мог. Как и не мог отвести взгляда от Антона, смотрящего прямо в душу. Этот не тот взгляд, который он обожал и представлял перед сном. На лице Антона не дрогнул ни один мускул — он сказал свои колкие слова спокойно, даже немного надменно, вызвав при этом жгучую бурю из досады и разочарования. Как он мог такое сказать? Арсений просто не верил услышанному. Антон не мог. Это же его Шастун, добродушный мальчишка, с которым они раньше при каждом удобном случае зажимались за кулисами в региональных театрах, с которым они при любой встрече дарили друг другу улыбки и объятья. Антон, который говорил, что любит Арсения. — Антон, не надо, — все, что смог выдавить Арсений. — Надо или нет, это так, — заключил Антон и снова отвернулся к дороге, где машины так и не двигались с места. Попов подумал, что лучше бы Шастун бил его сейчас ногами, чем уничтожал морально. Чертова надежда на лучшее. — Зачем ты сказал мне это? — решил все же выяснить Арсений. Он понимал, что скорее всего ответ Антона принесет только новую порцию страданий, но так он, возможно, не будет искать потом оправдания у себя в голове или накручивать, накручивать, накручивать… — Сказал что? — переспросил Антон, будто издеваясь. — Ты знаешь что, не начинай, — злился Арс. — Я лишь сказал правду. И так как ты снова скоро станешь свободным… — Но я не стану, Антон! — перебил Арсений, не желая услышать концовку предложения. Он сидел в этой чертовой машине в состоянии, похожем на какой-то вязкий и мерзкий транс, где сказанное некомфортно липло к коже и проникало внутрь, в каждую клеточку тела, заставляя ее болеть и мучиться. Это был бред, где медленно приходило отвратительное осознание, что Арсения все шансы прямо сейчас стать не свободным, а одиноким. — Почему это? У тебя никого нет, - не успокаивался Антон, который, видимо, решил довести Арсения. — Но… у меня же есть ты, — снова тихо произнес тот, начиная терять веру в собственные слова. — Мы больше друг другу никто, Арс. Снова удар, снова нечем дышать. Человек, который для Арсения был всем миром, который занимал все его мысли, убивает его словами в своей машине. Арсу больше нечего сказать, он хотел сбежать, прямо сейчас, поэтому, не долго думая, отстегнул ремень, схватил свою сумку, открыл дверь и вылетел из машины. Удаляясь, он слышал «Арс!», но не обернулся, продолжив идти через стоящие машины. В голове стучали и крутились эти чертовы слова. Подступили слезы. Вот он, 38-летний мужчина, медийная личность, актер театра и кино, шел вдоль дороги, задыхаясь от собственных мыслей. Мы больше друг другу никто, Арс Мы больше друг другу никто, Арс Мы больше друг другу никто, Арс Мы больше друг другу никто, Арс Мы больше друг другу никто, Арс Слеза стекает по щеке. Обида душит так, что Арсению действительно не хватает воздуха. Он останавливается и чувствует вибрацию в кармане. Звонок. Антон. Зачем? Что он еще придумал сказать? Чем еще он может задеть? Нет, Арсений сбрасывает вызов и выключает телефон. Надо будет потом не забыть кинуть его в блок. А что он сейчас скажет Сереге? Как объяснит свое состояние? Что его отшил парень? Но, в конце концов, он же взрослый, он может взять себя в руки и успокоиться хотя бы на вечер. А потом уехать в Питер и выплеснуть все это дерьмо, которое он услышал от человека, который никогда не должен был говорить такие слова. Но сказал.