Father Mine/Отец мой

      Была пятница, девять часов вечера. Северус Снейп сидел у себя дома в Паучьем тупике, пил чай и читал. Это было то же самое, что он делал практически каждый вечер с момента окончания войны на протяжении последних пяти лет.       После финальной битвы он стал человеком независимым и, прямо говоря, богатым. Двадцать лет преподавания в школе, где персонал бесплатно получает и комнаты и питание, дали ему в свое время возможность крайне ограничить свои расходы. Да и он был практически всегда занят: то служил сразу двум господам, то обучал молодежь волшебной Британии. Попутно пытаясь предотвратить причинение вреда или смерть Золотого Трио.       В общем, условия его существования явно не способствовали легкомысленному и расточительному образу жизни. Годы накоплений, деньги, полученные за орден Мерлина, и деньги «вины», оставленные ему Дамблдором… Все это означало, что Северус Снейп мог официально прожить остаток своей жизни как праздный человек. И он намеревался жить именно так.       Однако такой умный человек, как он, не мог довольствоваться возможностью сидеть дома и смотреть дневное телевидение, поэтому, чтобы не дать своему разуму застаиваться, он варил специальные зелья для Сент-Мунго, консультировал невыразимцев о редких или темных магических предметах и книгах и предлагал свои услуги в качестве мастера-легилимента Магическим правоохранительным органам.       Именно по этой причине перед ним появился патронус не кого иного, а самого Министра Магии и бывшего главного аврора Кингсли Шеклболта, который срочно просил его появиться в Сент-Мунго.       Со вздохом отложив книгу и безнадежно глядя на чашку совершенного чая, которую он только что заварил, Северус прошел через камин.       Поприветствовавший его темнокожий мужчина был самым бледным из всех, кого Северус когда-либо видел. Он также выглядел так, словно его слегка тошнит, как и два аврора, стоящие по бокам от него. Вся компания стояла на страже отдельной палаты. Снейп также заметил, что коридор был очищен от персонала, и это было странно.       — Спасибо, что пришел, Северус. Я должен признать, что хотел бы, чтобы мы встретились при лучших обстоятельствах.       Северус склонил голову в знак приветствия.       — Хотелось бы, однако, я уже здесь. Так что не мог бы ты объяснить, что произошло настолько срочного, заставившего британца оторваться от своей чашки чая?       — Я уверен, что это само по себе большое преступление, — ответил Министр с легкой улыбкой, и Северус ухмыльнулся в ответ.       Мгновение спустя взгляд Кингсли снова стал холодным.       — Прежде чем мы начнем, Северус, я должен извиниться, но мне нужно попросить у тебя клятву. Ты не будешь говорить об этом случае ни с кем до того, как я разрешу это сделать.       Бровь Снейпа приподнялась от торжественного тона мужчины.       — Нет необходимости в извинениях, Кингсли. Я дал такую клятву конфиденциальности по каждому делу, над которым работал. Ты прекрасно знаешь, что это стандартный протокол при привлечении консультантов.       — Я в курсе, но это не та часть клятвы, за которую я прошу прощения. Я должен попросить тебя дать клятву воздерживаться от любых действий, которые могли бы привести тебя в Азкабан, как только ты узнаешь подробности этого конкретного дела.       Бровь Снейпа взлетела до линии волос, когда он встретился с пристальным взглядом Министра. Это было новое дополнение к клятве, дополнение, которого у него раньше не просили. Его любопытство достигло пика. Северус успел заметить едва скрытый гнев в глубине глаз мужчины, а также то, как тот встретил его пристальный взгляд. Это заставило Северуса мгновенно осознать, каким слизеринским способом Кингсли сформулировал эту клятву… Вместо того чтобы заставить Северуса поклясться не действовать или не делать ничего противозаконного… тот использовал очень расплывчатую формулировку «воздерживаться от любых действий, которые могли бы привести тебя в Азкабан»… например, быть пойманным.       Почти незаметный кивок Кингсли и неопределенный взгляд, брошенный им на двух авроров, показали Северусу, что он правильно понял ход мыслей мужчины. Министр явно дал понять, что он хочет, чтобы Снейп действовал. Хотя как должностному лицу ему потребуется правдоподобное опровержение и наличие двух авроров в качестве свидетелей. Так что в случае чего он может сказать под веритасерумом, что просил Северуса не делать ничего, что могло бы привести к его аресту, и два аврора также смогут это подтвердить. Слизеринцы действительно были лучшими политиками. Заинтригованный, Северус задался вопросом, что же так разозлило Министра, что тот стал искать правосудия в виде одного бывшего Пожирателя смерти.       Он поднял палочку и заговорил.       — Я, Северус Снейп, клянусь, что не буду говорить об этом случае ни с кем, пока ты мне не разрешишь этого делать. Я также клянусь, что не сделаю ничего, что приведет меня в Азкабан.       Два аврора, казалось, расслабились, как только он поклялся, хотя все по-прежнему выглядели мрачно.       — Теперь ты собираешься объяснить мне, что именно заставило тебя притащить меня сюда ночью и дать срочную клятву хранить тайну.       Кингсли посмотрел ему в глаза и тяжело вздохнул.       — Нам нужно, чтобы ты выполнил легилименцию на ребенке.       Северус резко вздохнул и приподнял бровь, хотя ответил спокойно.       — Это уголовное преступление первого класса, не имеющее в большинстве своем смягчающих вину обстоятельств. Так что это не то, о чем следует просить легкомысленно. Министр, я предполагаю, что в этом деле есть смягчающие обстоятельства?       Министр так же раздраженно вздохнул. Северус не упустил из внимания ни его сжатые кулаки, ни сжатые кулаки двух стоящих позади него авроров.       — Считается, что этот ребенок подвергся нападению со стороны своего отца. Мать в отчаянии и до сих пор не позволила ни медикам, ни кому-либо еще прикоснуться к малышке. Они аппарировали сюда после компрометирующей ситуации, и нам нужно, чтобы ты применил к ним легилименцию. Нам надо выяснить, было ли это единичным случаем или имело место систематическое жестокое обращение с ребенком? И как далеко все зашло? К тому же ребенок слишком мал, чтобы что-либо внятно рассказать.       Северус почувствовал, как от слов Министра в нем закипает ярость: «Гребаное чудовище! Ребенок слишком мал, чтобы внятно говорить… Сколько же ей лет?»       Его собственные мысли ясно отразились на лицах остальных мужчин. Северус оценил мудрый слизеринский выбор авроров, сделанный Министром. Оба семьянины, оба с маленькими дочерьми, оба с радостью отвернутся, если Северус решит взять дело в свои руки.       — Ребенок из хорошо известной семьи, поэтому необходимо постараться сохранить это в тайне как можно дольше. Пока мы проводим расследование, средства массовой информации должны оставаться в неведении. Местонахождение отца в настоящее время неизвестно, а если это дерьмо попадет в прессу, он тут же исчезнет. Так что, если мы хотим иметь хоть какой-то шанс поймать его, нам нужно держать ситуацию под полным контролем.       «Что ж, это объясняет закрытие этажа», — понял Северус.       — Значит, ты веришь матери, что отец напал на девочку?       Печальные глаза министра встретились с глазами Северуса.       — Я хорошо знаю мать, Северус, и одного её слова для меня достаточно. Но по закону мы должны обеспечить надлежащую правовую процедуру.       Принимая полученный ответ, Северус склонил голову. Кингсли кивком велел аврору открыть дверь.       Когда он переступил порог палаты, его желудок сжался в тисках, а сердце застыло в груди.       На кровати, разговаривая с медсестрой, сидела не кто иная, как Гермиона Грейнджер, крепко держащая на руках ребенка — четырехлетнюю Розу Уизли.