***
На следующее утро он не желал ничего, кроме тихого покоя, который был у них накануне, когда они все вместе дремали в его кресле. Гермиона нервничала и до боли обкусала ногти, когда смотрела на них. Роза была напряжена и суетлива, чувствуя беспокойство матери. Гермиона была подобна проводу под напряжением, перебегая от одного предмета к другому, попеременно сдерживая слезы и резко огрызаясь на Северуса. Так что Роза цеплялась за ноги Северуса и за стабильность, которую он предлагал. Роза не подозревала, что внутреннее смятение Северуса было таким же бурным, как и у Гермионы, если не сильнее. На самом деле он не раз лелеял мысль о том, чтобы забрать все свои деньги из Гринготтса, перекинуть своих девочек через плечи и аппарировать в какую-нибудь иностранную страну, где министерство никогда их не найдет. Хотя он сомневался, что Гермиона одобрит его план… Однако, когда она упаковывала и переупаковывала свою сумочку в третий раз, он подумал, что в этот момент она действительно может согласиться с этим. К счастью, однако, годы уверток означали, что он тщательно скрывал свои истинные чувства, поэтому Роза тяготела к спокойному поведению, которое он демонстрировал внешне, в противоположность измотанным действиям Гермионы. Раздался сигнал, что камин активировался, и Северус сбросил обереги, чтобы позволить гостям войти. Подняв Роуз на бедро, он понес ее вниз по лестнице, чтобы позволить Гермионе спокойно выйти из своего состояния. Три знакомые светлые головы быстро появились в поле зрения, войдя в гостиную. Северус повернулся, чтобы посмотреть на маленькую девочку у себя на руках. — Ты не хочешь пойти поздороваться со Скорпиусом? — спросил он, и девочка очень серьезно кивнула, что заставило его улыбнуться. Он поставил ее на пол, и она побежала навстречу своему другу. Широко ухмыляющийся Скорпиус, заметив ее, быстро помахал пухлой рукой в знак приветствия. Слишком юный по возрасту, мальчик не знал о серьезности их положения. Он был очень ласковым ребенком, который обычно обнимал или целовал любого взрослого, оказавшегося в пределах его досягаемости, но смышленый мальчик вскоре научился не быть слишком «напористым» с Розой, если только она не сделает первый шаг. Роза застенчиво улыбнулась маленькому светловолосому мальчику и осторожно обняла его. Разрешение получено, и улыбка, которой щеголял мальчик, превратилась в мегаватт, когда он с энтузиазмом обнял ее в ответ, приветствуя ее. — Привет, малыш, люблю тебя, — которое было возвращено очень тихим «Пи-и-и». Несмотря на ограниченную многословность Розы, Скорпиус было не самым легким именем для ребенка, которое можно произнести. Кивнув в знак приветствия улыбающимся Драко и Люциусу, Северус с нежностью вспомнил первую встречу двух малышей пару недель назад.***
Он предупредил Гермиону, что у них будут гости, и та, конечно, рассказала Розе, но это не помешало им обоим беспокоиться о том, как отреагирует маленькая девочка. Они ждали в гостиной, когда прозвучал звонок. Гермиона сидела на диване с Розой на коленях, и после ее утвердительного кивка Северус поднял обереги, чтобы позволить своим гостям войти. Два безупречно одетых блондина-слизеринца вышли из камина, и к ним присоединился очень ярко улыбающийся малыш, балансирующий на бедре Драко. — Привет, дядя, — он с улыбкой помахал рукой, увидев Северуса, и Северус снисходительно улыбнулся. — Добро пожаловать в мой дом, юный мастер Скорпиус. — Мальчик хихикнул над его формальностью. Он слышал, как Люциус и Драко приветствовали Гермиону, но был полностью захвачен удивительным выражением счастья, которое появилось на лице Скорпиуса. Он изо всех сил пытался слезть с рук отца, и Драко уступил, быстро предупредив его. — Роза застенчива, Скорпиус, помни о своих манерах. Мальчик бросился к дивану, быстро найдя место рядом с Гермионой. Роза застенчиво наблюдала за ним сквозь волосы. — Привет, я Скор-пи-нас, как тебя зовут? — Роза еще глубже уткнулась головой в грудь матери, но застенчиво улыбнулась ему. — Привет, Скорпиус, приятно познакомиться с таким вежливым молодым человеком, я Гермиона, а это Роза. Поздоровайся, Роза. — Роза помахала рукой с легкой улыбкой, и Скорпиус просиял. Встав на цыпочки, он поцеловал Гермиону в щеку, и она улыбнулась, глядя на сероглазого мальчика. — Приятно познакомиться, — сказал он, снова усаживаясь на задницу, улыбка еще не сошла с его лица, когда он удивленно уставился на Розу. — У тебя красивые волосы, — сказал он Розе, и она улыбнулась и сделала ему знак. Он выглядел смущенным на мгновение, пока Гермиона не заговорила. — Роза очень застенчива, Скорпиус, ей легче разговаривать руками. — Она скопировала три знака, которые использовала Роза, говоря медленно, чтобы малыш мог следовать за ней. — Твои. Глаза. Красивые. Затем мегаваттная улыбка мальчика вернулась, и он быстро скопировал знак «красиво», который ему показала Гермиона. На самом деле это был знак «симпатично», но детям было легче понять жест «красиво». — У тебя красивые глаза, — сказал он, указывая на нее и делая знак «красиво». — У тебя красивые волосы. Ты очень красива. Ты мой друг? Роза улыбнулась ему, по-настоящему улыбнулась милому маленькому мальчику, который делал все возможное, чтобы общаться с ней. Она кивнула, и Гермиона улыбнулась Северусу. Зоркие глаза Скорпиуса не упустили из виду художественные принадлежности, которые были оставлены без присмотра. — Мы поиграем? — Он указал на них и, к удивлению взрослых, указал на Розу, а затем на себя, показывая ей руками: «Меня. Ты. Играешь?» Он действительно был проницательным мальчиком. К большому удивлению Гермионы, Роза кивнула, и они с Северусом были ошеломлены, когда ухмыляющийся Скорпиус схватил ее за руку, и Роза охотно пошла с ним к предметам искусства, даже не взглянув на свою мать. Гермиона просто снисходительно улыбнулась им, прежде чем широко улыбнуться Северусу и двум другим слизеринцам. — Драко, как именно ты вырастил такого маленького хитрюгу? — сухо спросила она. Лед между ними сломался, Драко просто фыркнул и ухмыльнулся ей. — То, что ты невосприимчива к чарам Малфоев, не значит, что все такие, — сказал он, и Гермиона рассмеялась. — Посмотрите на бедного мальчика, он одурманен, — протянул Люциус, и взрослые наблюдали, как маленький мальчик весело играл с Розой. Казалось, узнав, что Роза не говорит, Скорпиус решил говорить за них обоих. Он лирически отзывался о произведениях Роуз, и время от времени указывая на что-то и делал знак «красиво». Обо всем, начиная с ее носа, рук и заканчивая туфлями. — Он милый, — сказала Гермиона, подходя, чтобы встать рядом с другими взрослыми. — Я думаю, это пойдет ему на пользу, — признался ей Драко. — Он просто хочет дружить со всеми и не понимает, почему люди не позволяют своим детям играть с ним, — Гермиона не пропустила, того как он провел ладонью по левой руке, или выражение вины на лице Люциуса и сочувствия на лице Северуса. — Ну, если у Розы и есть что-то, так это верность. Я думаю, что теперь у него есть друг на всю жизнь, — признал Северус, и Гермиона кивнула. Они потратили некоторое время, чтобы понаблюдать за детьми, прежде чем сели обсуждать процесс. Когда они были готовы уйти, Скорпиус начал плакать, что разозлило Розу, и у них на руках было уже два плачущих малыша. Скорпиус не отпускал Розу, пока Гермиона не научила его знакам «любви» и «друга», и Скорпиус потратил пять минут, рассказывая Розе, как сильно он «любил» своего «друга», и взрослым пришлось пообещать им, что они смогут встретиться снова на этой неделе.***
Так начались их «детские игры». Два раза в неделю в течение последних двух недель либо Люциус, либо Драко появлялись с чрезмерно возбужденным Скорпиусом, который всегда настаивал на том, чтобы принести что-нибудь для Розы и Гермионы. Обычно конфеты или цветы, и один раз пачку цветных карандашей для Розы. — Итак, ты готов, старый друг? — спросил его Люциус. — Я думаю, мы готовы настолько, насколько можем, учитывая то, что нам предстоит пережить, — ответил он, когда Гермиона, наконец, спустилась сверху. — Ну что ж, тогда пойдёмте… И, глубоко вздохнув, они направились в Министерство.