Протез.

      Салли проснулся от чувства нехватки воздуха. Каждый день происходило одно и тоже. Кошмары не давали спать, паника после пробуждения накрывала с головой и не давала сообразить, что происходит. Каждый чëртов день Сал Фишер просыпался в агонии, глотал таблетки и не мог успокоиться долгое время.       Едва справившись с очередной панической атакой после кошмара, Салли, с внезапным приступом агрессии резко встал и схватил таблетки со стола. Открыв банку, он вытряхнул оттуда последние три таблетки и выпил все разом, не думая. Но сколько бы таблеток он не принимал, сколько бы докторов и курсов лечения не менял, ничего не могло помочь. Швырнув пустую банку в сторону, парень сел обратно на кровать.       Антидепрессанты давали некоторые побочки, но и в какой-то степени заставляли Сала чувствовать себя лучше. Благодаря употреблению антидепрессантов он смог нормально взаимодействовать с сверстниками, нашëл замечательных друзей и мог наслаждаться жизнью обычного подростка. Но с кошмарами ему помогало мало что.       Голова ужасно болела, желудок казался тяжёлым. Казалось, вот-вот, и Сала вырвет. К счастью, или к сожалению, Салли уже привык к подобному состоянию. Пусть это и было бесполезно, ведь Салли в любом случае чувствует себя хуëво, но благодаря этому Сал мог переносить подобные выебоны своего организма немного лучше.       Через некоторое время он наконец-то пришëл в себя и с усталым видом посмотрел в окно. Он так и не выспался. Сегодня начинались зимние каникулы, а значит, что об учебе можно забыть. Если быть честным, то он и не начинал о ней думать. Мысли были заняты другим. Взяв свой телефон, Сал улëгся обратно в постель и начал пролистать сообщения, которые ему успели написать его друзья. Ларри приглашал сходить выпить вместе с Эшли, Тодд, видимо, хотел спросить у Сала, что задали по физике. Много ненужного спама и сообщений, которые сейчас не важны. Его взгляд остановился на сообщении от него. От Трэвиса, чëрт возьми, Фелпса.       Их отношения с момента, как Сал переехал в Нокфелл, были мягко говоря странными. Трэвис казался обычным школьным задирой, которого хлебом не корми, а дай подраться. Но спустя какое-то время Салли стал замечать странности в поведении, внешнем виде и отношению к Салли. Ну, издеваться над ним и его друзьями, кличая «пидорками», тот не перестал, но лично к Салу он относился несколько иначе. Он мог вести с ним абсолютно адекватный диалог, общался так, будто бы они действительно были друзьями. Так же Сал замечал, что даже когда Фелпс не с кем не дрался, у него продолжали появляться синяки. А особенно его насторожила чрезмерная худоба Трэвиса и нездоровый, болезненный вид. Один раз Сал осмелился спросить Трэвиса об этом, но тот сказал «забить хуй» и перевëл тему разговора. И всë это казалось Фишеру пиздец каким странным, но ничего сделать он не мог, так как Трэвис действительно не хотел об этом говорить и старательно избегал эту тему.       Сам Трэвис оказался неплохим парнем. Конечно, не самым добрым, и уж конечно не самым толерантным, но в целом неплохим. Получилось так, что к концу года они совсем сдружились, и теперь Трэвис действительно относился к Салли намного лучше, чем раньше. Сал узнал от Ларри, что Трэвис вëл себя в школе как последний мудила из-за своего отца, что вообще-то было довольно-таки логично. Тщательно обдумав всю ситуацию Трэвиса, Салли пришëл к некоторым выводам;       Во-первых, Трэвис не мудак. Да, звучит убого, но именно к такому выводу пришëл Фишер первым делом. Хоть он и понимал это раньше, теперь он имел вещественные доказательства и был этому рад.       Во-вторых, похоже Салли втюрился в этого «не-мудака». И при чëм нехило так.       В-третьих, мудак — это отец Трэвиса. Глава церкви, он вселяет ужас в любого адекватного человека, который представляет с кем имеет дело. Жестокий, непоколебимый, всегда идущий к своей цели, и всегда получающий то, что хочет. Салли не сомневался, что такой человек не задумается, хорошо или плохо ли издеваться над своим ребенком, и правильны ли его методы воспитания. К сожалению, Сал не мог ничем помочь Трэвису с отцом, и понимал это. Но вернёмся к Салли и Трэвису.       И если до определённого момента в их отношениях все было относительно нормально, эти двое ладили, хорошо общались и изредка даже могли вместе куда-то сходить, то потом всë начало происходить слишком непонятно. Всë началось с дня, когда Салли нашëл Трэвиса в уборной в школе, плачущего в кабинке. И с этой идиотской записки. Читая еë, Сал прекрасно понимал, кому она принадлежит. А со временем и пришло осознание, кому она была адресовано. И осознание это пришло ахуеть как неожиданно.       На одном из совместных уроков Сал подсел к Трэвису, и так как лекция была до смерти скучной, Салли начал подкалывать своего соседа по парте, внезапно решив в шуточной форме рассказать ему о том, что читал записку.       Тот, конечно, был в шоке. И в панике, конечно. А потом Сал решил, что прикольно будет сказать, что Трэвис должен поцеловать того, кто ему нравится, потому что Салли знает, кто это. —И если ты этого не сделаешь, то он страшно обидится! —В смысле? —Ну, я ведь знаю кто это, — с безобидной насмешкой протянул Сал       И по классике жанра, после школы тот начал доëбываться до Трэвиса, ибо тот так и не поцеловал объект своего интереса. Трэвиса, мягко говоря, подзаебали приколы Фишера, и он не думая, резко и быстро повернулся к тому и «поцеловал» Салли, а точнее его протез в месте, где должны быть губы. —Доволен, мудила?       После этого Трэвиса буквально ветром снесло. А Салли стоял и осознавал, насколько он долбаёб. Чувствовал, как жар приливает к мозгу, как по телу прошлись мурашки. И обдумывал то, как всë ранее сказанное Салом звучало для бедного Фелпса.       Вчерашним вечером Сал все-таки решился написать Трэвису, извиниться и объясниться, сказать, что всё же не знал, кто ему нравится. И сейчас на его экране был ответ на данное «чистосердечное признание»: «Блять, Фишер, ну ты и долбаёб. Просто. Пиздец. Ты хоть понимаешь, что я чуть от стыда не умер? Клянусь, я тебе врежу.» «Ладно, шучу, не врежу. Если больше не будешь подобное вытворять.» «Так получается ты не знал?» «Тогда что скажешь?» «Сал?»       Салли улыбнулся. В голову пришëл дебильный ответ, но он все-таки начал печатать. Немного подумав и оценив свой юмор, Сал подумал, что теперь ему точно не избежать пиздюлей от Трэвиса. Но он не может узнать реакцию, пока не отправит сообщение. «—Ну, с богом,» — подумал Сал и нажал на кнопку «отправить» «Скажу, что мой протез был лишним.»       Сказать, что Салли нервничал — ничего не сказать. С одной стороны, Трэвис мог посчитать это слишком «пидорским», а с другой стороны Трэвису уже нечего скрывать, верно?       —Он прочитал, — Салли закрыл лицо ладонями. Черт, он вроде уже не мелкий, а втрескался в этого идиота по уши. И прекрасно это понимал довольно давно.       Сал открыл глаза и взглянул на телефон: «Блять.» «Сал, ты-» «Серьёзно?»       Он быстро набрал ответ: «Да. Как насчет того, чтобы встретиться у меня сегодня? Мой отец уезжает на несколько дней, и сегодня никого не будет дома. Ты можешь остаться на ночь.»       Сал чувствовал, что он возможно пожалеет об этом. Трэвис никогда не видел его лицо, и всë может закончиться не так радужно и мило, как хотелось бы. Но почему-то казалось, что это правильное решение. Он действительно хотел, чтобы Трэвис был рядом. Он хочет понять его. Понять, действительно ли у них может что-то выйти. В конце концов, любит ли Трэвис.       Уже через несколько минут пришëл ответ: «Ты настоящий демон, Сал Фишер.» «Во сколько я могу прийти?»

***

      Весь оставшийся день оба парня провели словно на иголках. Трэвис всë ещë не мог поверить в то, что происходит, и даже думал, что Сал решил устроить какой-то пранк над ним. Трэвис приходит, и Салли такой: «Ха, лох, на самом деле ты меня бесишь, пока.» Но надежда, как говорится, умирает последней. Именно поэтому Трэвис сейчас стоит у этой злосчастной двери под номером 402. Он осторожно постучал в дверь, но ответа не последовало. Сомнения начали расти вместе с паникой, и идея свалить казалась всë более привлекательной. Но наконец, дверь распахнулась и Трэвис увидел Салли. —Прости, я тут убирался немного. И вот, переоделся… Не встречать же гостя в пижаме, верно?       Трэвис кивнул. А про себя отметил, что Сал выглядит просто ахуенно. И наверное тот понял это по смущенному и напряжённому лицу Трэвиса. Сал пригласил его в квартиру и пошëл на кухню, чтобы сделать чай. Трэвис снял обувь и направился на кухню вслед за Фишером, чтобы поближе рассмотреть его.       На себя Сал надел огромную футболку, которая была как минимум в два раза больше самого Фишера, и подчёркивала его худые руки, усеянные различными браслетами и кольцами. Шорты, еле видные из-под футболки, создавали ощущение, будто под футболкой и нет ничего вовсе. На ногах у Фишера были белые, длинные носки и очень милые тапки-кошки. И к великому удивлению Трэвиса, распущенные волосы. —С распущенными волосами ты выглядишь намного старше. В хорошем смысле. А то ходишь со своими хвостиками, как второклашка, — Трэвис сделал комплимент. Постарался сделать комплимент. Вышло не очень, но Салли этого было достаточно. —Ну и угораздило тебя влюбиться во второклашку, м, Трэвис? — оглянулся на него Сал. —Без комментариев, — отвернулся Трэвис, якобы разглядывая что-то в окне.       Сал поставил на стол две кружки чая и сел напротив Трэвиса. Тот же повернулся обратно к нему, и уже хотел задать вопрос о том, как тот будет пить чай, как Сал начал говорить: —Трэвис, ты… Никогда не видел меня без протеза, — Сал глубоко вздохнул, явно нервничая. — И я, ну…       Трэвис не хотел торопить его. Он замер, ожидая продолжения фразы. Он понимал, что это сложно для Салли. И Трэвис хотел, что бы Сал мог ему доверять. Хотел, что бы тот поверил в то, что действительно дорог Трэвису. —Это правда очень трудно для меня. Я боюсь, что ты… — Салли задумался, а затем начал говорить тише. — Отвернëшься. —Я не отвернусь. Я обещаю. Сал, я… люблю тебя не за твоё лицо. А за то, какой ты человек. Мне всë равно, насколько всë хуево под этим протезом. Честно.       Салли встал и пересел к Трэвису, на диван. Он уже жалел, что вообще затеял всë это дело. Ему было страшно, что дорогой ему человек сейчас уйдëт, увидя уродство, скрывающееся под протезом. Но он верил в Трэвиса, и надеялся, что тот останется.       Сал медленно поднëс руки к застежкам протеза. Одна. Вторая. Трясущимися ладонями он придержал протез, теперь уже не закреплëнный на его лице. Сал резко опустил протез на диван, смотря вниз. Он не видел выражения лица Трэвиса и не знал, что тот скажет.       Через несколько минут Салли почувствовал, что Трэвис приподнял голову Сала своей рукой. Ещё несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза. На глазах Фишера выступили слëзы, и через секунду он уже чуть ли не рыдал, обнимая Фелпса. —Чëрт, Сал? Что такое? Ты чего плачешь? — Трэвис абсолютно не понимал, что делать в данной ситуации. Чисто интуитивно он обнял Фишера в ответ, а тот только сильнее прижался к Фелпсу и уже, видимо, начал успокаиваться.       Подумав ещё пару минут, Трэвис осторожно поцеловал Салли в макушку. Тот рассмеялся сквозь слёзы и отстранился от Трэвиса, вытирая слёзы. —Прости, что устроил тут тебе распускание соплей, Трэв. Просто… Это действительно важно для меня, — Сал улыбнулся Трэвису. —Я понял, — Трэвис взял Сала за руку и осторожно притянул его к себе, снова обнимая. —Спасибо. Правда, — Салли всхлипнул. — И, Трэв… Я люблю тебя. Трэвис смутился. —И я тебя. И снова неловкий поцелуй. Но уже без протеза на лице Салли.