В темноте

      Пять лет. Пять лет уже он прячется, словно крыса, по проходам между комнат, призрачной тенью проносится по пустотам, жалким воришкой таскает еду с кухни, стыдясь своих же воровских замашек. Долго ли это продлится? Найдёт ли он смелости однажды выйти из стен предстать перед всеми ними и сказать… — Я ничего не боюсь! Особенно тебя, мама, и ты, да, ты заплатишь за то, что сделала со мной! Я — Эрнандо, и теперь вам придётся иметь дело со мной, а не с той жалкой тряпкой, с тем несчастным забитым предсказателем, который скоро исчезнет, бесследно пропадёт, сгинув в силе моего величия! — Не много ли о себе возомнил, Эрнандо? Уж не лучше ли во всём разобраться мне, печальному рыцарю? К чему агрессия и месть, когда можно тихо служить своим повелителям в надежде на пощаду и милосердие? — О, ты, Хорхе, слишком самонадеян! Полагаться на их жалость? Нет, уж лучше быть съеденным крысами! Да и кто из нас главнее сейчас, а, любезный рыцарь? — Я главнее, — вслух произносит Бруно, неподвижно, словно мёртвый сидящий в запылённом и драном кресле. Его мутный взгляд проясняется. Мысли, ставшие субличностями, всё ещё что-то бормочут на задворках сознания, но их власть ослабла. Размытые изображения двух фигур — долговязого человека в капюшоне и невысокого персонажа в доспехах — расплываются, когда оракул стучит по голове, приговаривая «тук-тук-тук по дереву». Наверное, ему стоит чаще питаться. Надо бы утащить что-то вроде овощей и сыра, надо бы достать кусочек мяса… Да вот силы нужны на всё это.       В комнате темно: крысы, предатели, съели все свечи. Но некоторые пути Бруно знает как свои пять пальцев. У него есть и любимый маршрут… — Мира. — В кромешной темноте жуткого коридора ничего не видно и стоит давящая тишина, но провидец знает, что находится сейчас возле комнаты Мирабель. Комнаты его любимой племянницы, за которой он следил всё это время. Он начал мягко выстукивать пальцем мотив семейной колыбельной, которую Альма пела своим детям, а те — своим. Мирабель заворочалась во сне, обнимая одеяло. Бруно услышал это и улыбнулся, чуть приподняв уголки губ. — Это из-за этой девчонки тебе пришлось уйти? Слабак! — врывается в его сознание мысль Эрнандо. Бруно, держась за стену, отбегает от комнаты подальше, после чего падает на пол, сжимая голову руками. — Лучше пойди и расскажи ей всё, обвини её во всём, это будет справедливо! — Нет, не буди её, а извинись перед ней, извинись перед всеми утром! — подключается Хорхе.       Бруно в голову приходит идея. Не особо блестящая, но вдруг это сработает? — Хэй, хэй, ребята, — примирительно говорит он шёпотом, успокаивая себя звуком собственного же голоса, — почему бы нам не поговорить и не прийти к компромиссу? — Эрнандо и Хорхе затихают. Где-то глубоко в сознании Бруно они прислушиваются к его словам. — Вы же оба знаете, нам тут долго жить ещё, очень долго… И я не хочу появляться перед семьёй. Ни для того, чтобы им прислуживать, ни для того, чтобы, прости Госпади, мстить, — он постучал кулаком по деревянному полу. — Но вместе мы можем сделать всё, чтобы нашей семье было хорошо. Вы ведь любите её так же, как и я, уверен в этом. Мы можем… Мы можем вместе наблюдать за Мирабель, да и не только за ней. Мы можем латать прохудившиеся стены изнутри и делать мелкий ремонт…       Он почувствовал внутреннее успокоение. Кажется, его составляющие согласны. — Но у нас есть условие, — мысленный поток Эрнандо и Хорхе сливается в единую просьбу. — Какое? — Узнаешь.       Бруно только пожимает плечами, фыркает и бросает горсть соли через плечо, после чего на ощупь направляется в своё обиталище.       Следующий день проходит на удивление хорошо. Бруно, как и пообещал себе, стащил побольше еды (как же всё-таки вкусно готовит его сестра!) и какое-то ржавое ведро, в котором лежали разные принадлежности для ремонта вроде кельмы, баночек краски и шпаклёвки, молотка и узелка с гвоздями. Он обнаруживает небольшую дыру в прохудившимся полу и решает, что это — хорошее начало. Эрнандо и Хорхе не появлялись всё это время и Бруно, сказать по правде, был очень этому рад. Заделав дырку, Бруно делает обеденный перерыв, а затем… Затем он решает понаблюдать за Мирабель.       Он смотрит, как она поёт и танцует, как убаюкивает новорождённого кузена своим мягким низким голосом, как помогает матери. Она сама решила научиться у Джульетты искусству шитья, и сейчас она сидела, делая осторожные стежки на голубой ткани, высунув от старания кончик языка. «Мы могли бы подружиться» — думает Бруно. Конечно, они дружили и в детстве Мирабель, но… Но, судя по всему, девочка плохо помнит это. Да и воспоминания Бруно тоже словно подёрнулись дымкой, а память, как назло, оставила в голове воспоминания о пророчестве и о тех любезностях, которыми одаривала Бруно семья Мадригаль. И всё же Бруно любит их, несмотря на буйный нрав Эрнандо и раболепие Хорхе, любит всей душой…       Вечером случается что-то странное. Когда Бруно заделывает очередную дыру, в голове неожиданно ярко возникает Эрнандо. Провидец вскакивает и набрасывает на глаза капюшон. Это произошло словно не по его воле, и Бруно наблюдает за движениями своего тела как будто со стороны. Эрнандо горделиво выхаживает по готовому развалиться полу, что-то громко говорит, а затем уступает Хорхе. Печальный рыцарь тут же сбрасывает капюшон и надевает на голову ведро, после чего хватает кельму, вставая в боевую стойку.       Бруно силой воли удаётся вернуть себе контроль. Дрожа всем телом, он медленно направляется к своей «комнате». Увы, никто никогда не узнает, где она, и кто живёт в ней, да, никто…       В Колумбии рано темнеет и вскоре Бруно снова остаётся во мраке. Мысли Эрнандо и Хорхе крутятся в голове вместо собственных, и Бруно хочется встать и закричать, но вместо этого он лишь обхватывает голову руками. Мирабель… Он видел, как ей приходилось тяжело после того, как девочка не получила дар. Но она справляется, она старается из-за всех сил, а он… Он уже почти сдался.       Бруно аккуратно берёт на руки одну из крыс, проводит рукой по мягкой шерсти, другие крысы забираются ему в капюшон. Затем он идёт по привычному маршруту. — Здравствуй, Мирабель, — шепчет Бруно, прислонившись к стене. — Мирабель, если бы ты могла… Если ты… Выведи меня из тьмы на свет, Мирабель. Но только писк крыс в темноте был ему ответом.