В себя Джеймс приходит уже в палате больницы. Отвратительный запах хлорки, жёсткая койка: их ни с чем не перепутать. Он поворачивает голову и её простреливает болью. Рука в ссадинах тянется к затылку, где нащупывает шишку и намотанный сверху бинт. Взгляд падает на левую ногу, та по колено загипсована. Джеймс раздражённо фыркает. Голова глухо пульсирует, а глаза слишком чувствительны к свету.
В палату входит врач, а за ним следом Абигейл с мокрым платком и покрасневшим носом.
— Джеймс, ты нас напугал! — верещит Абигейл, подходя к нему и беря его за руку.
— Прости, — её вид уколом вины вынуждает отвернуться.
— Что случилось? — мягко спрашивает она, сжимая тёплыми ладошками поцарапанную руку.
— Давай, дома, — молит Джеймс. Абигейл кивает, полная решимости всё выяснить.
— Вам очень повезло, мистер Барнс, — говорит доктор и на ходу что-то пишет в карточке. — Пьяная езда добром не кончается.
— Мы можем его забрать? — спрашивает Абигейл. Грег стоит за стеклом, виновато сгорбив плечи.
– Да, конечно, я выпишу вам список необходимых препаратов и рекомендации по уходу, — врач вежливо улыбается и выходит из палаты. Через полчаса Джеймса под руки выводят родители и сажают в машину. Дорога до дома проходит в молчании.
Уже дома Грег садится рядом с ним на его кровать.
— Прости меня, — он потирает пальцы на одной руке, нахмуриваясь. — Я погорячился.
Джеймс молчит, а что он может сказать. Грег редко извиняется, тем более перед ним.
— Если ты захочешь нам что-то рассказать, то мы с радостью тебя выслушаем, — он сидит ещё с минуту. Затем поправляет очки на перосице, легонько пожимает загипсованную ногу и, поднявшись, уходит.
Джеймс сидит на кровати, пялясь в стену. С какого момента пиздец начал сыпаться ему на голову? Он устало потирает лицо ладонью, надавливая на белки глаз. Она сползает вниз и касается потемневших синяков. В носу щиплет и Джеймс отдергивает руку. Нет, он не собирается думать об этом ублюдке.
Хлюпая носом, он опирается на спинку кровати и поднимается. Его комната небольшая, но обставлена по вкусу: обои цвета лайма с серыми полосами, чёрный деревянный пол, рабочий стол с металлическими ножками, на котором стоит игровой компьютер; книжный шкаф с любимыми произведениями таких фантастов как: Оруэлл, Хайнлайн, Гаррисон и других. Джеймс не любил скучные книги про повседневную жизнь, ему хотелось чего-то необычного, странного и невозможного.
Тема космоса увлекла его ещё в раннем детстве, он даже какое-то время мечтал стать космонавтом, но не сложилось. Зато на потолке у него была нарисована, специальной люминесцентной краской, карта звездного неба, которая каждую ночь светилась зеленовато-голубым цветом. Было круто иногда лежать на ковре и рассматривать заученные до дыр цепочки звёзд.
Джеймс покрепче ухватился за спинку и передвинул ставшую почти деревянной ногу. Два не совсем ловких шага и он в удобном стуле. Небо за белым пластмассовым окном заволокли тучи. Ну хоть что-то соответствует его настроению. Он вяло побарабанил пальцами по поверхности стола и включил комп. Что там нынче на Netflix показывают?
***
Спать с гипсом оказалось тем ещё приключением. Ни повернуться, ни лечь нормально. А по среди ночи, когда наконец получилось заснуть, чуть не долбанулся с кровати, стоило загипсованной ноге сползти на край. Но ему ещё, ох как повезло, что гипс был полимерный, а необычный. За это он был благодарен родителям. С ним даже мыться можно было!
К слову, на утро Джеймс проснулся. А... Не проснулся! Его разбудила Абигейл в час дня с сетованием, что много спать вредно для организма. Прирасти к подушке ухом не получилось, поэтому пришлось встать. Абигейл всё порывалась ему помочь, как оленёнку безногому, но тот отмахивался.
— Аби, мне семнадцать лет, я здоровый парень! Сам справлюсь, спасибо, — ощерился Джеймс. Возможно, резковато, но сегодня настроение было не из лучших.
Палец здоровой ноги с размаху встретился с ножкой тумбочки.
— Ай-я! — издав совершенно не мужественный вой, Джеймс защипел. Абигейл очень плохо пыталась подавить смешок. Серые глаза сердито свернули на женщину, пока та втянула губу, скрывая улыбку. Ладно. Всего-то надо прожить три недели! Три! Приложив ладонь к лицу, Джеймс пятьдесят раз проклял и себя, и алкоголь, и ебучих бывших! Одна радость — в школу ходить не нужно. Но домашку никто не отменял.
В середине дня, этак часа в три, в дверь постучалась Наташа.
— Ооо, Наташенька, милая, заходи! — Абигейл радушно открыла дверь и пропустила девушку внутрь.
— Здравствуйте, миссис Барнс, а я к Джеймсу, — весело улыбнулась Наташа, держа в руке стопку тетрадей.
— Просто Аби, — напомнила женщина, закрывая за ней дверь. — Мне ещё тридцати даже нет!
— Прости, Аби, — Наташа в который раз удивилась насколько молода была приёмная мать Барнса. — Джеймс наверху?
— Да, он в комнате, найдёшь? — Абигейл порывалась уйти на кухню, где в духовке готовилась курица.
— Конечно! — Наташа улыбнулась и потопала по лестнице вверх. Этот дом она знала как свои пять пальцев.
Джеймс сидел в кресле стула и рисовал каракули в блокноте, пока в уши лилась песня.
I can be your sugar
when you're fiendin' for that sweet spot
Put me in your mouth, baby,
and eat it 'til your teeth rot
Здоровая нога отбивает ритм по полу. Джеймс откладывает карандаш и, прикрыв глаза, подпевает.
I can be your cherry, apple,
pecan, or your key lime
Baby I got everything
and so much more than she's got.
Наташа без стука залетает в комнату и застает очень милую картину. Джеймс с собранным хвостиком подпевает песни, играющей в наушниках, и качает головой. Хмыкнув, она проходит в комнату, кидая у стены рюкзак. Затем бухается на кровать и от туда с ехидной лыбой следит за поп-звездой в кресле.
Песня заканчивается и Джеймс довольно открывает глаза. Чтобы тут же переполошить весь дом испуганным воплем:
— Наташа?!
Он вырывает наушники и сверепо сопит, смотря на рыжую шпионку, пробравшуюся к нему в комнату.
— Как ты сюда попала?
— Мне любезно выпустила Абигейл, — как ни в чем не бывало пожимает плечами Наташа.
— Candy значит?
— Иди ты к чёрту, — вяло огрызается Джеймс, сматывая наушники и убирая их на место, потому что иначе он их потом, блядь, не найдёт.
— Ой, да ладно, классная же песня! — Наташа раскидывает руки на кровати.
— Поэтому и слушал.
— Ха, так и знала, — Наташа прикрыла глаза, в наглую расположившись на его кровати.
— Ты не офигела? — Джеймс приподнял бровь.
— Мне можно, — протянула она, и что Джеймс мог ей возразить?
— Заноза.
— Ага, в твоей заднице, — беззаботный ответ на его бурчание.
— Кстати, я ж не просто тебя побесить пришла, — её ладонь нащупала сваленные рядом на кровати тетради с распечатками.
— Подарочек!
— А ты можешь забрать этот подарочек? — с надеждой спросил Джеймс, тоскливо представляя
сколько ему нужно сделать.
— Не-а, — она открывает одну из тетрадей над лицом. — Один реферат, четыре доклада, задания вместо контрольной по математике...
Джеймс слушал перечь с нарастающим ужасом в глазах. И это ведь только за два пропущенных дня!
— Не делай такое лицо, — Наташа отложила тетрадь. — Помогу я тебе, так и быть, по доброте душевной.
— Спасибо! — Джеймс чуть не прыгнул от радости на подругу. Она была хорошисткой по всем предметам, и то только потому что любила прогуливать, и прекрасно ладила с учителями. А ещё она идеально знала французский, по которому задали выучить отрывок из книги.
Спустя три часа еле живое тело лежало на кровати и умирающе дышало. Наташа с ехидством красила ногти, принесенным с собой лаком. Задания были сделаны, даже ебучий французский! Ну не любил он этот предмет.
— Intelligente garçon, возьми с полки пирожок, — услышав французский, он вздрогнул.
— Ты безжалостная! — Джеймсу не нужно было поднимать голову, чтобы видеть эту гадкую улыбку.
— Ты не волнуйся я ещё завтра приду и после завтра, и после-после завтра...
— Я понял!
За окном уже стемнело: шесть часов как-никак. Вдоль дороги загорелись приятным золотистыми цветом фонари. А листочки плавно вальсировали прямо напротив окна.
— Ну что ж, — Наташа закончила высушивать последний ноготок и поднялась, — потопала я.
— Может тебя лучше подвести? — предложил Джеймс, беспокоясь. — Темно уже.
— Мне было бы интересно увидеть, как ты попытаешься, — саракстично ответила она, кинув взгляд на гипс.
— Блядь, — выдохнул Джеймс. — Ну я могу попросить Аби.
— Расслабься, Джей, — взмах рукой, — я девочка сильная. Дойду.
И то было неоспаримой правдой. Наташа с шести лет занимается самбо и знает основы дзюдо. А ещё всегда с собой носит электрошокер. Полезная, кстати, вещь. Джеймс в последнее время тоже подумавал такую приобрести.
— И да, — собрав вещи, у двери она вдруг остановилась, — когда будешь готов поговорить, я выслушаю.
Джеймс глубоко вдохнул. Конечно, она всё знала. Ну или догадывалась. Да и синяки на шее кофта с горлом всё равно мало прикрывала. Он кивнул.
— До завтра, Джей, — бросила Наташа на последок и скрылась за дверью.
Он смотрел в окно, следя за удаляющейся фигурой, пока та не скрылась из виду. В руках у неё был контейнер с куском лимонного пирога, который Абигейл, кто же ещё, пихнула ей на выходе. Облизнув сухие губы, Джеймс устало лёг обратно на кровать. Рано или поздно ему придётся с кем-то поговорить о случившемся.
