Токийские папарацци

— Привет… эхе… вау. Рисс сейчас так хотелось оглохнуть… Да, согласен, это… странно очень… неловко даже... Ну… как у тебя дела?.. Черт… знаю, все это так глупо, да? Сколько уже прошло?.. Тупо… Ну, я точно знаю, что ты, как всегда, много работаешь, м? Ха-а… Прости, пытаюсь разбавить своё же волнение… хуево выходит. Пытаться это делать и дальше будет бессмысленно, полагаю, поэтому хочу сразу перейти к делу. Нет-нет, не думай, что мне плевать на твои чувства. Если ты захочешь, мы обязательно вернёмся к этому разговору… неловкому, и чертовски идиотскому разговору… я только з… Это я, еблан, только что взял и все обесценил, да? Боже… Рисса, волнуюсь, пиздец! Заговорился! Я правда не считаю этот разговор идиотским! Боже!.. В общем, ты помнишь, что завтра за день? Не в курсе зачем спрашиваю вообще-то, знаю же, что помнишь. А я забыл вот, ха… Неспециально, замотался, и Луна напомнила блудному сыну о «мамочкином дне»… Она тебе не звонила? Она… не знаю, в последнее время, да и раньше тоже, много говорила о тебе… Так, отвлёкся… А, да, мама… смотрела новости и съела мне весь мозг… Ну, ты понимаешь, она волнуется. Вот, очень ждет тебя в выходные... Прости, она не в курсе, что мы в последнее время… ну-у… Извини… Мы можем завтра пораньше встретится и вместе выбрать подарок..? Как тебе идея?.. Знаешь, я не питаю иллюзий, я виноват, и я… я так соскучился, Ти… мне очень жаль… Сейчас говорить об этом нет смысла, но это… первый шаг и… мы могли бы встретиться..? В общем, позвони, если согласна, буду рад, если позвонишь, в любом случае… Цел… пока, шпионка… Прослушав голосовое автоответчика уже хуй знает в который раз и включив ещё на бис, девушка, как на иголках сидящая на кремовой столешнице, по-детски поджав ноги и больно вжимая затылок в стену, снова сделала большой глоток янтарного пойла, которое ранее пылилось у неё в кухонном шкафчике три года. Забавно, эту дорогущую бутылку они покупали вместе с другом на ее новоселье, но по итогу два с некоторых пор непьющих человека глотали покупной зелёный чай из бутылки, смеясь над этим всю ночь. Поморщившись от слишком ядреного вкуса, Рисс сильнее сжала челюсти, бутылка пуста почти наполовину, почему ей все ещё до трясучки больно, хочется кричать и… курить? Рисс никогда не была обладательницей вредных привычек, но сейчас так хотелось, а завалявшуюся в спальне пачку она опустошила уже на второй день… Рисс не брала заказов по работе и не выходила из дома уже пять. Сегодня был вечер пятницы. И неделю назад тоже был вечер пятницы, в который она впервые прослушала голосовое от своего лучшего друга Такаши. К утру субботы ей сообщили, что оно стало его последним. Рисс не хотела выходить из дома, но завтра обязательно себя заставит. Даже если от одной мысли о его «холодном» лице она почти добралась до прозрачного дна бутылки, не говоря уже эмоциональном. Она обязана там быть, придти на помощь Луне, Мане, госпоже Мицуе… хоть и нуждалась в ней не меньше них, она не должна снова убежать, как сделала это после опроса в полицейском участке, точно никогда не знала эту семью, которую за все время дружбы с Такаши могла назвать своей даже на сегодняшний день, уж не знает, как в остальных, но в этой принято поддерживать друг друга… А она, блять, просто сбежала! Поблёскивающие из-за недопитого виски осколки брошенной в горьком гневе бутылки разлетелись по серому кафелю, уроненное в дрожащие руки лицо беззвучно кричало, натертую и покрывшуюся тонкой коркой соли кожу вокруг глаз заново обмывало горе. Ночной вид из окна на сине-розоватые, пропитанные неоновой подсветкой снизу, разводы осеннего Токио сегодня был особо удручающим, но более удручающим этот день сделал не он, а звук дверного звонка, впрочем, волновало ее это не особо. Алкоголь уже давно ударил в непривыкшую к нему голову, Рисс дернулась от внезапного щелчка проворачивающихся в замочной скважине ключей, который заставил ее спрыгнуть с панели. Перед глазами все плыло, заторможенная на впивающееся в босую ступню стекло реакция свалила ее податливую тушку на пол с концами. Мокрые голубые глаза пусто ловили последние изображения потолка прежде, чем устало закатиться. — Я так соскучился, Ти… — Сызнова резал по обильно сочившейся ране тёплый голос на фоне. Оглохнуть сейчас хотелось больше всего на свете… Последним, что она почувствовала, это как ее тело покидало неприятный холод от кафеля, знакомый запах хорошего парфюма в колбарации с соответствующим куревом, из-за которого в ее квартире за последние три года, сколько бы не проветривала, начало пахнуть не хуже, чем в элитной табачке, и руки, большие и холодные. — Ебаный Сано… **** За эту неделю она впервые нормально уснула, что не могло просто бесследно пройти. В полупустой комнате с искусственным, даже не пойми откуда взявшимся светом, шатенка, закинув одну ногу на подлокотник и выставив локоть на второй, по-хозяйски расположилась на мягком белоснежном кресле. У небанальной девушки было до боли банальное сознание. — Ну, и что же? — Лыбился во все тридцать два, как король сидевший на белоснежном кресле русоволосый школьник. — А ты ведь знала, что он всегда был ебучей матерью Терезой… но снова ничего не сделала! — Именно ему сейчас Рисс, оставив все за своим сознанием, в том числе и предрассудки, хотелось зарядить промеж глаз молоком из школьного автомата. Двенадцать лет назад случилось знакомство с человеком, которому удалось украсть у восьмилетней малышки, переехавшей в другую страну, аж целое доверие, стать первым лучшим другом на чужбине, а потом напарником… а потом он сдох. Впрочем, из жизни не исчез. За дни, что она «бодрствовала» галлюцинаций от недосыпа было достаточно. И хорошо, что сейчас это был сон, ей же для полного счастья не хватало лишь шизофрении… — Зато знаешь, что должна сделать сейчас… — Закинув ноги на спинку и крутя любимый Кубик Рубика с нахальной улыбочкой, он, щуря свои зенки, то и дело, поглядывал на даже в собственном сне удрученную девушку. Устало глядя сквозь потолок, теперь Рисс больше всего хотелось, чтобы ее самобичевание, как и ее саму оставили в полном покое. Мысль, что за шесть дней она впервые нормально уснула даже успела ее удовлетворить, и вот снова: она видит здесь своё прошлое в лице смазливого Ники. Оно твёрдо знала, что сейчас и слово ему не скажет, а потому, как по алгоритму, из ниоткуда возникает пистолет, который с ювелирной точностью попадает в вяло приподнятую руку. Может Рисс и не умела контролировать в своих снах все, а одно правило из детства усвоила: не хочешь смотреть на то, что твоё сознание выкинет для фантазии на этот раз — убей себя. — Тик-так, Риссочка… — И курок уже спущен… — Эй-эй-эй, тише, тш-ш-ш… Вдох-выдох, детка, это просто сон, дыши. — Темнота никуда не исчезла, но сейчас Рисс медленно соображала, что бьется рыбой и пытается не задохнуться на своей же кровати, полноценно барахтаться не давали лишь намертво обвившие ее руки, а голос терпеливо останавливал эту вакханалию насовсем. Как только маленькое тело перестало бороться, хватка ослабла, чтобы она могла закрыть лицо руками и постепенно восстановить дыхание. Перевернувшись на спину с ладонью на лбу, шатенка встретилась с внимательным и вместе с тем обеспокоенным взглядом цвета древесной смолы, рука мужчины, которому он принадлежал все ещё покоилась на талии, чуть поглаживая ее через атласную ткань ночной черной рубашки. — Дай-ка мне подвинуть тебя поближе… Пока Оно выходила из прострации, не слышав даже первую его реплику, он, как самую хрупкую в мире вазу, аккуратно расположил ее в своих руках, после чего поцеловал в макушку и прижался к ней подбородком. Не пролежав так и пяти секунд, Рисс бесцветно прошептала: — Что ты здесь делаешь? — Четыре дня не брала телефон, потом заблокировала. — Усмехнулся он в нос, в котором в тот же миг неприятно защипало, и в чувствах сжал девушку, которая больше не делала еле заметных попыток выбраться, сильнее. — Волновался. — Со мной все хорошо. — Да… — Снова усмехнулся он, но куда более нервно и ослабил хватку. — Я видел. Он-то, торча в душе полтора часа с человеком, который не посещал ванную комнату, как минимум, дня три, а как максимум, всю эту неделю, точно видел все. В ее рот, кроме нечастых глотков воды и довольно частых пойла в совокупности с никотином, ничего не поступало, но он, все равно, точно ребёнку, хорошенько почистил ее зубы. Ханма чувствовал себя неважно, но не из-за несоблюдения Рисс личной гигиены, а потому что во время этого ловил идентичные флэшбеки из прошлого. Шуджи уж точно знал, что такое не спать суток по трое просто потому, что бесполезно… И глаз сомкнуть не сможешь, а уж когда придут галлюцинации… Бинтуя раненную лодыжку, чувство тревожности нарастало, пока не встало огромной глыбой поперёк горла. Ханма не вел себя как обычно, что было вполне себе объяснимо. Чуть отстранившись, черноволосый погладил бледную щеку большим пальцем, запечатал на лбу невесомый поцелуй, и вновь уставился на неё. — Хочешь поговорить? — Точно не сейчас. — Вяло перевела она взгляд на прикроватную тумбочку, где должны были находится часы, но их там не было… Почему? Странно. — Тогда, давай спать? — Сделал он едва заметный клонь, мягко улыбнувшись. — Сейчас… только четыре утра. — Беззаботно приспустив подушку чуть ниже места, где находилась ее, вытянул руку с часами, по-новой обвил длинными руками застывшую в каких-то своих мыслях Риссу, и спрятал свой острый и холодный нос в ее тёплой ямке над ключицей. — Прости за то, что не приехал раньше. Я очень по тебе скучал. Прости меня. — Все... — И только сейчас соизволив пошевелиться, она забралась рукой в мягкие волосы, чуть трепля. Он любит это, Рисс знала, к тому же, это сейчас было чуть-ли не единственным, на что она способна. — нормально. «Ты приехал вовремя, Шуджи.» В отличии от мужчины, уснула она не сразу, сложно было переключится, когда в мозг въелся голос Мицуи из сообщения, которое по воли хозяйки этой квартиры крутилось достаточно продолжительное время. Но весь абсурд заключался далеко не в этом. Раз за разом слушая его, в голове возникал не образ говорящего Аши, а Сано… Того, который Манджиро… а ещё Ники, того, который не в первый раз во сне сподвигал к одному и тому же греху. * * * * Погода не всегда предугадывает время и место, ведь солнечный день сегодня был совсем некстати. Хотя, если подумать, Такаши не был любителем пострадать на подоконнике с кружкой чая, он точно был бы рад прокатиться в такую ясность на своём байке, без шлема, как всегда, чтобы ветер дул прямо в лицо, к тому же, он рано повзрослел, а дождь ну никак не сочетался с выгулом мелких. По-ностальгически взглянув на невысокий белый заборчик, который вообще-то уже не был таким белым, каким она его запомнила в последний раз. Ну, сколько прошло?.. Меньше года ведь..? Не меньше… Рисса, словно игнорировала огромное скопище людей в небольшом дворике, облачённых в чёрную одежду, которые закрывали обзор на то, к чему она все ещё была неготова. Игнорировала, вспоминая мальчишку с лавандовыми волосами, не беззаботное детство и белый, ещё совсем без трещин, забор. «— Ого. В школе до меня дошли слухи, что какая-та девчонка спрашивала, где меня можно найти, а теперь ты стоишь у моего дома… Чем ещё сегодня удивишь, Оно? Мальчишка с лавандовыми волосами и своей жизнерадостной улыбкой был до зубного скрежета раздражающим, и ему несусветно везло, что перед ним стояла именно Оно, которая обладала просто завидным спокойствием для подростка... Ну, а у Мицуи был собственный дуэт, в который входила драма-Квинн, и средненькая, терпения и ему было не занимать. — Тебя — только бабками за закрытый рот. Ну, и тем, насколько ты фотогеничный красавец. — А также, в свои пятнадцать, была бескомпромиссной язвой. — Во-первых, проходи, не стой у калитки, а во-вторых… ты о чем вообще? Совсем тебя не понимаю. — Ну а Мицуя — беспросветный оптимист с широкой улыбкой, которую он, к месту, или не всегда, научился натягивать слишком хорошо. — Да? — Девочка колко вцепилась в белую дощечку, но не заступила на чужую территорию. С обманчиво робкой улыбкой смахнула несуществующие пылинки со школьной блузки, пропустила короткие волосы через гребень пальцев и только потом исподлобья взглянула на Такаши. — Ну так поймёшь, если надумаешь рассказать обо мне. — Хе-хе… что? — Такаши же, прекрасно понимая, о чем глаголила девчонка, не прекращал строить из себя дурочка. — Что я могу рассказать, а главное — кому? — Но лишь во благо. Со скрещёнными руками юноша начал спускаться с порога, медленно подходя, но без цели напугать. Все ровно наоборот. — Если ты о полиции, то им вряд ли будет интересно слушать про девочку из моей школы, которая в началке как-то не пришла на итоговый тест по химии из-за того, что прямо под окном кабинета искала хороший ракурс, чтобы сфотографировать дождливое небо, уж извини. Или про то, как тебе пригрозили поставить плохую отметку, если и после этого не вступишь в фотокружок. Ты, конечно, занимательная, но, думаю, у них есть дела и поважнее. Уголки бледно-коралловых губ дрогнули, а затем и вовсе опустились. Что сказать… Здесь не помогло даже ее напускное спокойствие, слушать это бескорыстие в тоне, смотреть в такие же глаза своими широко раскрытыми. Постно выдохнув, она вдруг перехотела перед ним распинаться. Такое часто случалось, она осознавала, что сейчас это просто незачем и… маска мгновенно слетала. Тогда она ещё даже не догадывалась, что Такаши станет одним из немногих, с кем маска станет не нужна не только сейчас. — Да назови ты уже цену. И так потратила свой последний ресурс, чтобы сюда добраться. — То ли раздраженно, то ли вообще капризно прислонившись боком к калитке, скрестив руки, Оно уже куда более правдоподобно для своего полусонного состояния посмотрела на мальчишку. Из-за своей ночной работы, она еле находила силы на школу, но сразу же после неё крепко заваливалась и спала ориентировочно до одиннадцати. — А ты упёртая… Ну, скажу я, к примеру, миллион. Достанешь мне его из кармана сию же секунду? — Миллион… Ну, сейчас нет, но… в теории… месяц, наверное… Дай мне один месяц, я расплачусь. Надо же, а ведь сначала он давил уверенную лыбу, но выбритая бровь удивлённо подскочила, когда увидел, что девчонка отвела глаза в задумчивости. О-о, нет уж, испортит этот уверенный настрой, и будет таков. — Да я ж шучу. Шуток не понимаешь? — Ты… — А ее это вывело. — слабоумный, скажи? Я, по-твоему, сюда за шутками пришла? Прямо говори, что тебе нужно, и я всеми силами для этого постараюсь! Хватит уже юл… — Прокатишься со мной? — С широкой улыбкой и прикрытыми глазами поинтересовался мальчишка. — Прости, что перебил. — Что..? Почти доходя до маленькой, темной фигуры, юноша уронил голову набок, при этом не прекращая изгибать губы в улыбке. — Погода сегодня чудесная, хоть и середина осени. Могу показать тебе одно очень фотогеничное местечко, тебе точно понравится. Фотоаппарат с собой? Здесь Рисса Оно снова опешила. Погода… хорошая? Показать место? Пусть они и учились в одной школе… пусть хоть она и успела за время своей учебы там выделиться… Но до той самой потасовки с Мёбиусом она совершенно его не знала. И просто в душе сейчас не ебала, что он от неё хочет. — Всегда с собой… — В душе она не ебала и то, почему сейчас смутилась. — Но я все никак не вразумлю… это берёшь за плату? Покатушки на байке? Просто прошёл мимо… Очаровательно. — Нет, это просто предложение, ты можешь отказаться. — Парень снял свой агрегат с подножки, девушке начал надоедать его лукавый взгляд, улыбка, то, что никак не реагирует на ее реплики. Просто ведёт себя как ни в чем не бывало… Выбивает ли из колеи? Да как нехуй делать… — Ну, так что, залезаешь? — Это ведь касается не только полиции, твои дружки-маргиналы тоже не должны узнать. — А я не имею привычки рассказывать секреты своих друзей, — Уловив ее серьёзный настрой, он тоже решил чуть сузить глазёнки, вот только получилось слишком наигранно. — и даже другим своим друзьям, иначе какой же я после этого друг? Если и узнают, то точно не от меня. Приобрела способность говорить Риссочка не сразу. — … Мы с тобой не друзья, Мицуя. А у него сейчас, да и потом тоже, проблем в общении с ней не возникало, и он очень обрадовался, когда девушка с волосами цвета темного шоколада, пряди которых скорее не закрывали, а подчеркивали кристальную голубизну больших склер, подошла ближе. Впервые он увидел ее в младшей школе, всем мелким было до громких обсуждений в классе, как интересно поглазеть на иностранку из Америки, и Такаши, обладающий обыкновенным детским любопытством исключением не стал. Не то чтобы у них это происходило раз в десять лет, вон, к ним совсем недавно переехал мальчонка из Канады, но просто пропустить мимо ушей было сродни греху. Голубые глаза с ярко выраженной уже с детства анизокорией из-под неаккуратно подстриженных волос пугали пустотой, ещё и смотрели будто сквозь… Заприметив их он вспомнил маму. Она как-то говорила, что люди иногда не от хорошей жизни переезжают. Они-то из общего дома переехали в частный потому, что мама хотела для своих настоящих и будущих детей только лучшего, Такаши тогда было шесть, и с ними еще жил отец. Поэтому он сразу понял к каким относилась Рисса, и, с того момента, просто наблюдал, сначала вскользь, потом не очень. Они были друг другу никем, но Такаши с лёгкостью мог сказать, что на обед она перестала ходить ещё со средней школы, вместо этого дремала в классе, или просто стояла у автомата с напитками, наблюдая, как единственный друг пытается вытрясти оттуда застрявшее молоко, всех называла по фамилии с самого-самого начала, будто никогда и не было в ее жизни американского этикета. Даже когда учителя настоятельно рекомендовали подтянуть предметы, по которым Оно не успевала, она, действительно, сидела и пыталась улучшить их на переменах, и если не уснёт, то и дома, девочка всегда была чуть сонной, и никогда не задерживалась после уроков. Ни разу. Ну, теперь Такаши хотя бы узнал почему. — Да просто Такаши. Шлем помочь застегнуть? Если это у тебя укладка, то под ним испортиться не должна, ведь погода сегодня и правда просто замечательная. — А, так шлем всё-таки есть… — На этот раз сонливость сняло как рукой, на устах вновь засияла противная, самоуверенная ухмылка, но… да ебаный, блять, в рот..! «Что с ним не так?» Но Такаши со своими пышущими искренней нежностью глазами все, нахуй, испортил. Да, блять, настолько, что ей пришлось отвести глаза и нелепо прокашляться. Хуже и не придумаешь… — Да, достаточно сухо. — Вот! А я о чем? Держись крепче, рекомендую за живот, а то улетишь. — Так почему ты без шлема ездишь?.. — А-а… ну…» Ему было четырнадцать. Ей пятнадцать. «Дети… что с них взять?» Так часто говорил Рейден — ее опекун, а госпожа Мицуя с ее вечно спокойной улыбкой, действующей идентично, солидарно кивала. И сейчас, наконец, решившая выйти из машины Рисс многое бы отдала, чтобы поскорее ее увидеть. Ханма остановился достаточно далековато, как она и просила, а ещё Рисс просила, чтобы он не оставался ее ждать, да и вообще не брался ее везти, но тот подумал, что и так оказывает ненадлежащую поддержку, и, ну ещё бы, не послушал. Шаг. Ещё один. Она не спешила. Не только из-за того, что практически тянула за собой больную лодыжку, Рисс не стремилась и мельком заглянуть через острые, сотрясающиеся плечи. Никого здесь не знала. Стараниями одной падали здесь не было ни одного из бывших товарищей Аши. Знала, что у госпожи Мицуи было много сестер, но те больше походили на соседок, изображающих профессиональных плакальщиц. Забавно, что мать с дочерьми стояли поодаль, у крыльца. У всех троих такое же, как и у самой Оно «серое» лицо, усталый взгляд с синющими, впалыми под ним лунками, стойка бездушного манекена к горькой утрате прилагалась. Ведь лучше подарка на день рождения и не придумаешь, да? И только голубоглазая затронула потрескавшуюся, уже не белую дощечку, усталый взгляд теперь старшенькой оторопел… — Рисса… — А потом заплыл тягучим, солёным отчаянием. Русоволосая с крепко сжатым платком у скривившегося в одну сплошную судорогу рта стремительно поддалась девушке навстречу. — Рисса-а..! — Чш-ш-ш… — У самой голос дрожал еще пуще, зубы друг о друга стучали еще чаще, но ладонь рефлекторно легла на трясущийся затылок, стараясь втереть поддержку, на которую она, в принципе, была способна. — Т-тише, маленькая луна… — Риссочка! — Младшая напрочь забыла о рамках приличия и слезливо кинулась на шею, громко зарыдав уже с порога. Крик о помощи, который она быстро приняла, прибирая к груди и каштановый затылок. Только спустя несколько секунд утопаний в общей боли, ее мокрые глаза приковала тощая, седовласая женщина с силой прижатыми ко рту поверх платка пальцами. К ней, аккуратно отлепив от себя девочек, Рисс шла, словно на казнь. Несдержанный на всхлипы, судорожно открывающийся, но неспособный вымолвить и слова, рот, трясущаяся, протянутая к будущим объятиям рука… — Про… Про… Прос-тите, что оставила. — Скорбь госпожи Мицуи сопровождалась тихими всхлипами, едва заметной судорогой, едва заметной потому, что крепко обвивала плечи Оно. Когда вторая, словно и позабыла о стоящей за ее спиной толпе, без толики сдержанности захныкала в родное плечо. — Я так сожалею! Простите! — Моя девочка… — Разумеется Мицуя не понимала, за что та просит прощения, понимала лишь то, что от горя можно разного наговорить, ни в чем ее не винила, и знала, что не будет. — Как же давно ты к нам не заходила, да?.. Но ведь это она… Она даже не задумывалась, что предпочла смириться с тем, как друзей начали убивать, что надоедливых мух. Стал ли Такаши последней каплей?.. — Это сложно, но попрощайся с ним, детка, а то душа не упокоиться. Его мать, которой на нервной почве нездоровилось? — Тетя Чо проводит ее до кровати, не переживай. — Придержала за плечи Рисс Луна, и после того, как полноватая женщина, чьё лицо было похоже на карамельное яблоко, увела шаткую госпожу в дом, приобняла, уводя к безмолвной толпе. — Не смотри, если не можешь. Мана тоже не решилась, так плакала… Но это же нормально — бояться… Потрепав идеально зализанные в хвост волосы младшей Мицуи и сухо кивнув, Оно сделала неполный шаг к высокой фигуре, рослая женщина закрывала колокольчиком-подолом все изголовье, но Рисс не успела сделать вторую половину шага. Пронёсшийся мимо силуэт был быстрее. Взгляд потупился ещё больше, когда рядом она увидела черноволосого паренька лет двадцати, он упал на колени и надрывно закричал: — Как же так?! Может он? Рисс не в курсе, почему никто не придал этому особого значения. Его явной беспомощности, огромным крокодильим слезам, падающим бусинами на дорожку из гравия… — Кт..? — Сегодня заходил детектив. — Глядя на странное зрелище ничуть не удивлённо, как между прочим произнесла Луна. Предсказав застывший в голубых глазах вопрос, жаль, что не первый, тихо продолжила: — Привёз вещи Такаши. Мама даже улыбнулась, когда нашла в них его старую серьгу. Сама одела ему ее… — Неужели уже прошло достаточно времени, чтобы они проверили их на все улики? — Все ещё не отводя глаз от загадочного юноши, который поднялся с колен, шепча под нос что-то типа «Я все исправлю…» изумилась девушка. — И разве не вы должны были ехать в участок за ними? — Да, но за дело Такаши взялся другой, он и приходил… Очень внезапно, да, но я думаю, что у него получится. — Задумчиво повела зеленоглазая носом, и в тот же момент резко собрала воздух возле себя, напряжённо проговорила: — Получится ведь?.. — Я… Одно мгновение, и Рисс снова успокаивает Луну на своём плече. Совсем ничего не соображая, она переводит взгляд в сторону гроба, где больше не обнаруживает ни людей, ни странного паренька. Такаши похоронили, и Рисс, словно так и не веря в происходящее, смотрела. Лежал в свежих цветах и, как всегда, преспокойнейше улыбался… Похоронное бюро пиздецки хорошо постаралось. Аши, почему в груди так тяжело? Аши, вообще-то, не только мне, сегодня глядя на твою улыбку от тяжести выворачивало абсолютно всех, знаешь? Аши, почему ты даже на собственных похоронах выглядишь, как воплощение ебучего альтруизма? Аши, твои сёстры сейчас так рыдают, это какой-то пиздец, я не знаю, что мне делать, а ты, конечно же, уже давно придумал бы самое лучшее и рациональное решение, да, самый-лучший-братик-Такаши?!. … Аши, почему ты никогда не думал о себе?.. Аши… К концу, когда все начали расходится уже из самого дома, чувство странного подобно тревоге только нарастало. Словно это все неправда. Двор — сцена, люди в нем — актеры. Иначе объяснить, что на свой вопрос: «Кто это был?» Мана просто ответила «Ханагаки, конечно же… Ну, в смысле, Мичи, Такемичи. Он, как и Мицуя, из Свастонов. Не знала его? Они с ним, вроде как, дружили.» она не могла. Хоть Рисс и собиралась поднять все свои старые архивы скрытой фотосъёмки, а волновал ее отнюдь не убитый горем парень. Для Рисс причина смерти Такаши загадкой не казалось, но если и для полиции это дело, судя по смене детектива, перестало быть оттенка несчастного случая, ей уже не терпится в него вклиниться. А первое и одновременно последнее место, уже лет так двенадцать, неизменно оставалось за Королём.