-x-X-x-
Все еще держа Рейвен Бранвен за челюсть, Жон на мгновение задумался над ее предложением… и еще больше задумался над его последствиями. Очевидно, что предложение исходит из страха… но в нем также присутствует возбуждение и желание. Он чувствует это по тому, как она сжимает его член, погруженный в ее пизду. Сузив глаза, Жон оглядывает Рейвен с ног до головы. — Выживает сильнейший. Это твоя философия, не так ли? Слабые подчиняются сильным, а сильные правят. Да? Рейвен качает головой вверх-вниз в знак согласия, испуганные глаза широко раскрыты, когда она смотрит на него. Жон почти насмехается ей в лицо, прямо здесь и сейчас. Так очевидно, что это фасад. Ее так называемая философия — лишь прикрытие, чтобы скрыть, какая она на самом деле трусиха. В конце концов, несмотря на свою силу, она была не более чем испуганной мышью, цепляющейся за жизнь изо всех сил. Он мог бы сказать ей об этом прямо в лицо, но это, скорее всего, либо сломило бы ее, либо заставило удвоить усилия. И, откровенно говоря, Жон не собирался быть психиатром этой сломленной сучки. Он был здесь не для того, чтобы быть ее психотерапевтом, чтобы помочь ей пройти через всю ее неуверенность и страх перед его Королевой и им самим. Было совершенно ясно, по крайней мере, для Жона, что это предложение Рейвен делала исключительно ради спасения собственной жизни. Она видела, как он использовал свою силу, видела, как он спас жителей Шиона и Пирру, а также то, как он общался с Саммер, и справедливо полагала, что ему небезразличны жизни невинных людей. А какая еще невинная жизнь может стоять между ней и им, как не ребенок из его собственных чресел, выросший в ее утробе? Если бы она только могла заставить его обрюхатить ее, то, когда она родит ему ребенка, у него будет больше причин держать ее рядом с собой и не обрывать ее жизнь. Ее мысли были совершенно прозрачны и до боли юны… но если это поможет Рейвен спать по ночам, то конечно. Жон пока что играл в ее иллюзии. Он и так не собирался ее убивать, но так ему БУДЕТ легче направлять ее в нужное русло. В конце концов, она не могла ожидать, что он отпустит ее, если она беременна его ребенком, не так ли? Конечно, она не думала, что он отпустит ее в любом случае, но, по крайней мере, она была бы менее склонна бежать с ребенком, выступающим в роли кандалов и одеяла безопасности для трусливого главаря бандитов. Переместив руку с челюсти Рейвен на ее шею, он начинает трахать ее все сильнее и быстрее с каждым мгновением. Она задыхается, содрогаясь под ним, так как стол, на который он ее опускает, подпрыгивает и трясется от каждого мощного удара в ее пизду. — Очень хорошо. Раз уж ты доказала свою полную никчемность в качестве лидера, посмотрим, что ты можешь представлять собой в качестве матери. Рэйвен краснеет, но ничего не говорит в ответ, свесив голову, пока Жон доводит ее до финала. Несколько мгновений спустя он делает ей кремпай, наполняя ее матку своим семенем. Забеременела она от него или нет, конечно, еще неизвестно, но это точно не из-за отсутствия попыток. С этого момента он будет стараться кончать внутрь Рейвен при каждом удобном случае. Она будет менее опасна для себя и других, если забеременеет его ребенком, так он считает. Резко выдохнув, Рейвен вздрагивает под ним… а затем опускается на стол, похоже, обессиленная. Жон не задерживается, чтобы проверить ее. Он вырывается и с насмешкой дает ей резкий шлепок, от которого Рейвен вскрикивает и вскакивает со своего места. — Убирайся отсюда, дрянь. Ты провоняла здесь своей трусливой вонью. Дрожа, Рейвен слезла со стола и попыталась как можно лучше поправить свою одежду. — Д-да, сэр… Она не смотрит в глаза ни ему, ни Саммер, поспешно выходя из палатки. Куда она пойдет дальше, Жон не знает, да его это и не волнует. Она знает, что не стоит пытаться бежать после всех его предупреждений. Она будет рядом, когда понадобится ему, и только это имеет значение. На данный момент Жон вздохнул и убрал свой член, убедившись, что он не «болтается», прежде чем повернуться лицом не только к Саммер, но и к Пирре Никос. Обе женщины смотрят на него и уже довольно долгое время спокойно мастурбируют, пока он трахает Рейвен у них на глазах. Тихо… но не настолько тихо, чтобы пройти мимо органов чувств Жона, нет, сэр. Саммер просто улыбается, когда его внимание падает на них, слепая женщина продолжает непринужденно ласкать себя, не собираясь останавливаться. Пирра же застывает и краснеет, выглядя невероятно смущенной тем, что ее застали врасплох. Ее руки немедленно покидают место между бедрами, где они терлись, и она даже садится прямо, ее голова покидает руку Саммер, и она смущенно ерзает под взглядом Жона. — Эм… Жон? Ах, да. Он все еще прикрыт, к счастью, закутан с головы до ног, чтобы скрыть свою истинную сущность. Но его глаза… его глаза сейчас очень похожи на нечеловеческие. К счастью, это не совсем обычные глаза Гримма. Это стандартные глаза Гриммифицированного Гуманоида, а таких Пирра еще не встречала. — Здравствуй, Пирра. Добро пожаловать обратно в страну живых. Прости за все эти неприятности. — Я-Я не совсем понимаю… что случилось? Покачивая головой туда-сюда, Жон подошел к стулу и выдвинул его, чтобы сесть перед кроваткой Пирры. Взглянув на Саммер, слепая женщина наконец-то убирает руки от своего тела, хотя острая грань ее улыбки дает Жону понять, что он удовлетворит ее потребности скорее раньше, чем позже, особенно если он намерен заставить ее ждать, а не превратить это в секс втроем между ним, Пиррой и Саммер. Хотя это и заманчивая идея, Жон не пытается торопить Пирру. А если он начнет засовывать свой толстый, гриммированный член в мистралийского лейтенанта, что ж, скрывать свою бесчеловечность станет намного, НАМНОГО сложнее, не так ли? — Это немного длинная история. Достаточно сказать, что я вмешался. Я вызвал Рейвен Бранвен на дуэль, и я победил. После этого я заставил бандитов встать на колени, полагаясь на их философию «Сильный всегда прав». Думаю, я как бы захватил племя Бранвен в процессе оказания тебе быстрой медицинской помощи. Жон смущенно пожимает плечами, пока Пирра смотрит. Через мгновение она краснеет и отводит взгляд своих зеленых глаз. — Ты… я тебе верю. Но тогда… почему? Зачем вмешиваться, после того, как мы с тобой обошлись? Как я обращалась с тобой? Часть Жона была рада видеть, что Пирра чувствует себя виноватой. С другой стороны, он не осуждал ее за сделанный выбор. Она работала на основе ошибочной, неполной информации. И… она была едва ли больше ребенка. Мистраль нарядил ее в офицерскую форму и отправил сюда, а ее отец заплатил Рейвен, чтобы она хорошо выглядела. И, наконец, Рейвен намеревалась выкрасть Пирру, ее людей и жителей деревни для какого-то безумного проекта Королевства. … Вполне возможно, что не только Рейвен в будущем задумается над этой идеей. С учетом того, что все эти дикие и нетронутые земли теперь внезапно освободились от Гримм, вполне возможно, что то тут, то там будут появляться новые представители ее рода. К своему огорчению, Жон должен был занять более активную позицию в этом вопросе. Он старался не вмешиваться, правда, старался… но в конце концов, он не хотел быть косвенной причиной рабства. Он даже не хотел быть косвенной причиной войны, но пока не знал, что с этим делать. Что касается рабства, то… земли, по которым когда-то бродили Гримм, не были свободны от Гримм ТЕХНИЧЕСКИ. Гримм просто дремали глубоко под землей. Так что, возможно, Жон разбудит некоторых из них и заставит их работать сторожевыми псами, патрулируя земли и следя за тем, чтобы ни одно из неизбежно возникающих поселений не было основано на принуждении или порабощении. А если таковые появятся… что ж, с ними придется разбираться. Пока же Жон понял, что снова позволил себе сбиться с пути. В конце концов, Пирра все еще ждет ответа. Подумав еще немного, Жон дает ей ответ. — Я не виню тебя. Ты сделала выбор. Как лидер, ты должна это сделать. Конечно, иногда это будет ошибочно… но часть лидерства — это учиться на этих ошибках и в следующий раз поступать лучше. Эти слова… они нашли в нём отклик. Он уже некоторое время размышляет, не совершил ли он ошибку в том, как устранил угрозу Гримм из Ремнанта. Он не считает, что сам поступок был плохим решением, но он задается вопросом, не мог ли он поступить по-другому. И, возможно, если есть другой путь, он ДОЛЖЕН действовать сейчас. Но тогда в этом и был смысл всего этого вторжения. Он должен был собрать информацию и принять взвешенное решение. Пирра, тем временем, кажется, принимает его слова близко к сердцу, но также опускает голову в отчаянии. — … Мне вообще не следовало становиться лидером. Я была бы совершенно счастлива в качестве рядового вместе с остальными моими солдатами. Кто-то с настоящими лидерскими качествами должен был стать лейтенантом. А вместо этого… вместо этого мой отец не согласился бы ни на что, кроме офицерского звания для меня. И все эти молодые мужчины и женщины были вынуждены последовать за мной в этот бардак. Пирра вскинула голову, ее глаза расширились. — М-Мой взвод… они… Жон тепло улыбнулся ей. — Они все были в порядке, насколько я знаю. Мы оставили их в Шионе. Я буду рад сопроводить тебя к ним, когда ты полностью выздоровеешь. А пока тебе нужно отдохнуть. Обещаю, что не буду навязываться тебе больше, чем нужно. Он смотрит, как Пирра медленно разминает плечо, которое на данный момент уже почти зажило. Однако это еще не значит, что ее Аура вернулась в идеальную форму. И Жон не собирается позволить ей вернуться с наполовину выполненной работой. Тем не менее, он не удивился, когда на лице мистралийского лейтенанта появилось злобное выражение. Однако его удивляет то, что вырывается из ее уст. Он ожидал, что она будет протестовать против того, что она уже практически выздоровела и готова вернуться в свой взвод. Он готов отпустить ее мягко, но твердо, тем более что сейчас середина ночи. Чего он не ожидал, так это того, что ее взгляд на мгновение опустится к его промежности, а затем снова вернется к его покрытому румянцем лицу. — Что если… что если я хочу, чтобы ты навязался мне, Жон? Долгое мгновение Жон просто смотрит на выздоравливающего мистралийского лейтенанта, а Пирра краснеет еще сильнее под его молчаливым взглядом. Затем тишину нарушает хихиканье Саммер. Вздохнув, Жон провел ладонью по лицу и покачал головой. Что в нем было такого, что привлекало таких женщин? Или все женщины были такими же возбужденными, как эти, а он просто никогда об этом не знал? В любом случае… — Это было бы неправильно, Пирра. Ты все еще пациентка… пожалуйста, сосредоточься на отдыхе, хорошо? Мы поговорим позже. Пирра не выглядит счастливой, но неохотно кивает и снова ложится на свою койку, медленно, но верно. Саммер, тем временем, ухмыляется, как кошка, поймавшая канарейку. С одной стороны, Жон очень рад, что взял с собой зрелую женщину для подстраховки… но с другой, он не уверен, что будет делать с этой коварной девчонкой и ее планами. Честно говоря…-x-X-x-
— Ты не лидер! Ты гребаный трус, который стоил нам вчерашнего счета! Я не знаю, какой у тебя компромат на Бранвен, но одно я знаю точно… если она хочет вести себя как твоя сучка, то это прекрасно! У меня больше гордости, чем это! Зрители одобрительно зашумели, но это не удивительно. В конце концов, зрители состоят из членов племени Бранвен, и независимо от демонстрации силы Жона, он был чужаком и, вероятно, останется им еще долгое время. Честно говоря, он не был уверен, что приложит усилия, чтобы стать кем-то, кроме аутсайдера. Тем не менее, на вызовы надо отвечать, и все такое. Когда один из бандитов встал напротив него, Жон оглядел его с ног до головы. Это здоровенный лысый тип, который явно набрался храбрости накануне вечером, чтобы бросить вызов сегодня. С бугрящимися мышцами и массивным мечом на спине, он, очевидно, убежден сам или, возможно, его убедили многочисленные друзья, что он сможет победить Жона и занять его место лидера бандитского племени. — ДАВАЙ! У КОТА ЕСТЬ ЯЗЫК?! БУДЕШЬ ПЛАКАТЬ ЗА СВОЕЙ МАСКОЙ?! Сегодня утром он действительно сменил рваные обмотки Рейвен на одну из ее запасных масок Гримм. Может быть, она была немного слишком накладной, учитывая его истинную сущность, но было достаточно легко изменить маску, так что она хорошо сидела на нем и скрывала его черты лица. Это было гораздо менее удушающе, чем полоски ткани, это уж точно. Но все же… — Я не трачу слов на мертвецов. Его голос сдержан, а тон бесстрастен, и все же его слова доносятся до всех присутствующих. На мгновение кажется, что его соперник сомневается в себе… но затем он обретает необходимую решимость и с ревом бросается на Жона прямо на месте. … Жон мог бы уничтожить его несмертельно. Он мог оставить его в живых. Может быть, это шовинизм с его стороны, что он этого не сделал. Но, честно говоря… ему все равно. Он знает, на что способны бандиты вроде этого человека. Он знает, какие злодеяния они, вероятно, совершили. И он знает, что если бы их позиции поменялись местами, и у этого идиота-бандита было бы хоть полшанса, он бы с радостью убил Жона, не задумываясь. Массивный меч, оторвавшийся от спины бандита и замахнувшийся в попытке разрубить Жона пополам, подтверждает это. И Жон ловит его своей завернутой рукой, с легкостью захватывая лезвие ладонью. Он останавливает его на полпути, а затем бьет бандита сзади по лицу. Внезапно наступившую тишину заполняет тошнотворный треск: голова лысого бандита поворачивается слишком сильно, и его шея ломается, убивая его на месте. Когда его труп падает на землю, Жон все еще держит меч мужчины за лезвие, хотя это больше похоже на кусок металла, чем на что-то другое. И все же он без труда держит его одной рукой, что, вероятно, заметили несколько человек из его окружения. Бросив оружие мертвеца на его тело, Жон на мгновение молча оглядывается вокруг, прежде чем заговорить. — Кто-нибудь еще? По крайней мере, на данный момент никто не поднимается. И Жон уходит прочь, как хищник на охоте, зная, что это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь в этом кишащем блохами лагере бандитов обратится к нему за ЧЕМ-ТО.-x-X-x-