Самое важное

Двери в гостиную открылись бесшумно. Уилл поморщился. Он хотел поговорить с матерью, рассказать о выигранном конкурсе (высшая математика, университетская программа, между прочим, а ведь ему всего шестнадцать), но она занята. Роуз завладела её вниманием; показывает что-то на прижатом к планшету листе, водит над ним карандашом, словно колдует волшебной палочкой. А может, и правда, это магия? Мать смотрит, словно перед ней нобелевский лауреат. Уилл смотрит, и его все больше тянет дернуть сестру за серую, как мышиная шёрстка, косу. К отцу в кабинет Уилл уже заходил: тот крепко сжал его плечо и прищурился довольно. «Что и следовало ожидать от Кросса. Значит, ты готов к большим цифрам, сынок». «Да, сэр», — серьёзно кивнул Уилл. Большие цифры, большие суммы, империя Кросс и самый большой кабинет в самом её сердце — он знает, что его ждёт. Двери будут распахиваться прежде, чем он к ним подойдёт, под ногами будут стелиться дорожки, всё лучшее, всё самое — будет его. А он, Уилл Кросс, будет смотреть сверху на пришедших к нему на поклон. Его имя будет значить — власть. — Очень хорошо, — улыбнулась мать и поправила дочери выбившуюся из косы прядку, — безошибочная рассадка, учтены все нюансы. Помедлив, все же добавила, правдоподобно (она никогда не делает искренние комплименты женщинам): — Ты самая умная в мире девочка, дорогая. С последним Уилл был готов поспорить, но это же мама, не стоил спор того, чтобы её расстраивать. — Это важно, — спросила вдруг Роуз тем своим голосом, который ассоциировался у Уилла с девочками из фильмов про проклятия, когда из-под невинной улыбки медленно проступает акулий оскал, — быть самой умной? Уилл только что глаза не закатил: «Скажи «спасибо» и свали уже, тебе все равно не светит». — Вовсе нет, милая, — все же материнское терпение не ровня любому другому. — Главное, ты разумна и сметлива. Удачно выйти замуж и быть на высоте в самом лучшем доме тебе не составит труда. За спиной раздались шаги. — Мать права, самой-самой тебе быть не обязательно. Тем более, — отец зашёл в зал, за плечо подтянув сына за собой; Уилл чуть не споткнулся, но подстроился тут же, — в семье есть мозговитый парень. Выиграл национальный конкурс, а! — Не сомневалась в тебе, дорогой, поздравляю. — Мать, наконец, обернулась к нему, улыбнулась до лучиков в уголках глаз и протянула руки. Уилл взял их в свои, чувствуя, какие они мягкие и хрупкие. — Нет, — раздался голос Роуз. Все обернулись к ней. Мать в замешательстве, отец с удивлением, а Уилл уже откровенно разозлённый. — Нет? — Уилл понял, что сейчас мать попытается обратить всё в шутку. — Всегда настороже, на слово брату не поверила? — Неважно, если ты не самый умный. Главное, уметь управлять на своё благо теми, кто в чём-то лучше, кто — и тут, Уилл поклясться готов, сестра коротко взглянула на него из-под веера ресниц, — мозговит. Отец заинтересованно хмыкнул. По мнению Уилла, эти детские игры того не стоили. — А ты — такой человек? Умеющий? — Нет, — ответила Роуз, и Уилл подумал: «вот дура»; только дураки говорят как есть и не пользуются шансом набрать очков у нужных людей. — Ещё нет, — повторила она, — но когда-нибудь — буду. Лучшей. «Выкрутилась», — фыркнул про себя Уилл. По его мнению, на этом вопрос был исчерпан всухую, даже мать, издав всё в этом мире объясняющий звук «о», поднялась, чтобы позвать их к обеду. Отец не сдвинулся с места. Он возвышался неприступным монолитом, и тощая Роуз в своей клетчатой, удивительно не подходящей ей школьной форме, со своей серой косичкой и бледной кожей была перед ним как мошка. — Надо же, — сказал отец. И, помедлив, повторил, — надо же. Это могло не значить ничего. Просто слова, отзвуки каких-то эмоций, бессмысленная многозначительность, та вежливость, на которую жаль времени. Но взгляд. Так отец смотрел редко и лишь в одном известном Уиллу случае: если видел что-то действительно стоящее. И на себе такой взгляд он не ловил ещё ни разу. Роуз прижимала к груди планшет и смотрела на мир широко распахнутыми голубыми глазами — наверное, единственное, что было в ней красивым. «Ей просто повезло. Сама не поняла, что сказала», — решил Уилл наконец и пошёл к столу. Сегодня приготовили его любимые отбивные.